ГЕРМАНЦЫ И ИХ ВОСТОЧНЫЕ СОСЕДИ

Германцы контактировали и со своими восточны­ми соседями. Еще до Рождества Христова славяне начали двигаться на запад из восточной Польши, та­ким образом они вошли в контакт с готами и другими восточными германцами. О материальной культу­ре славян до того, как они осели на сегодняшних сла­вянских территориях, известно немногое. С юго-вос­тока пришли степные кочевники-сарматы, которые начали расселяться по Причерноморью примерно с 200 г. до н. э. Область их расселения протянулась от­туда до Днепра и далее — в сегодняшние Румынию и Польшу. К III в. н. э. этот регион стал удивительным тиглем, где сплавлялись культуры различных народов: греков, даков, сарматов, славян и готов. К северо-во­стоку от германцев жили балты восточной Пруссии, Польши и западной России. Этот регион контактиро­вал с Римской империей и германцами. Часто иссле­дователи не обращают внимания на балтов как на от­дельную группу. Хотя в какой-то степени на них и влияли восточные германцы, их культурное разви­тие не зависело от соседей. Обо всех этих восточных варварах античные писатели сообщают очень мало и касаются нашей темы только в этом пункте. Однако следует помнить о том, что восточные германцы со­прикасались с кочевыми и полукочевыми народами степей и что они должны были почувствовать на себе первый удар от их миграций.

Именно оттуда пришло самое разрушительное на­шествие. В 376 г. римские офицеры в гарнизонах на Дунае получили информацию о том, что среди гот­ских племен на севере происходят из ряда вон выхо­дящие по своему масштабу и охвату территорий беспо­рядки. Судя по всему, все племена причерноморского побережья пришли в волнение. Ходили слухи, что на них напал какой-то страшный народ с востока. Слу­хи о волнениях среди варваров были обычным делом, и римские гарнизоны сначала никак не отреагирова­ли на новую волну тревоги. Однако вскоре на берега Дуная стали прибывать группы беженцев-германцев. Количество беженцев росло и росло, и, наконец, це­лые полчища готов собрались на границах империи.

Варвары, которые напали на готов, оказались гуннами. Еще чуть меньше века гуннам предстояло терроризировать почти всю Европу, однако даже за такое сравнительно короткое время они успели за­помниться навеки своей дикой жестокостью. Гунны не были германцами, но, поскольку их история тес­но связана с историей готов и других германцев, их нельзя насильно исключить из нашего рассказа — точно так же, как было нельзя и выгнать их с земель римлян и готов.

Гунны вошли в контакт с готами примерно в 370 г. н. э. До этого времени их родиной были сте­пи южной России, где они, в полной нищете и су­ровых условиях, вели кочевую жизнь. Как ни стран­но, мы практически не знаем о них ничего опре­деленного до того момента, когда они напали на готов. Их происхождение неизвестно. Древнерим­ские авторы мало что могли сказать об этих кочев­никах такого, что сейчас можно воспринимать се­рьезно. Среди готов ходила легенда, что гунны — отродье ведьм и злых духов (неудивительно, если вспомнить, что готам пришлось от них пережить). Возможно, гунны контактировали с народами Даль­него Востока. Китайские летописи часто упомина­ют народ под названием «сюнну», и некоторые уче­ные полагают, что это и были гунны. Гуннов, как и всех кочевников, очень трудно «выследить», ис­пользуя обычные методы археологии. Кочевники практически не оставляют после себя поселений, а зачастую — и четко различимых погребений. Они могут использовать очень мало изделий из металла и керамики, и даже эти изделия зачастую приобре­таются у других народов. Все, что мы о них знаем, идет от римских писателей, а археология мало чем здесь может помочь.

Гунны жили скотоводством; дополнительные про­дукты давала им охота и собирательство. Их экономика позволяла им выживать, но не более того. С раннего детства они привыкали к тому, что голод и жажда — это часть жизни. Возможно, какое-то ко­личество продуктов они получали путем обмена с оседлыми сельскохозяйственными народами. Одеж­да, которую носили гунны, говорит об уровне их техники: это были льняные ткани и сшитые шкуры животных, эксплуатируемые до тех пор, пока не раз­валивались на кусочки.

Как и все степные кочевники, гунны были вели­колепными наездниками; римлянам казалось, что они живут в седле. «Они даже не могут твердо сто­ять ногами не земле, они живут и спят на лоша­дях», — утверждал Зосим. Поразительное кавалерий­ское искусство гуннов дополнялось умелым владе­нием луком. Все вместе, эти данные обеспечивали им успех в борьбе с римскими и германскими арми­ями пехотинцев. Некоторые воины носили не толь­ко луки, но и мечи, а иные ловко пользовались се­тью или лассо. Несмотря на крайнюю бедность и примитивную экономику, гунны представляли собой страшную военную угрозу для всех народов, с кото­рыми они сталкивались на западе. Даже их внешний вид шел им в зачет. Римляне считали, что на гун­нов и смотреть-то противно: непонятно, говорили они, люди это или звери.

У кочевников не было королей: во время войны ими правили вожди. Как они достигали такого вы­сокого положения, мы не знаем, но. возможно, от­вага на поле боя давала им власть. В мирное время воины и семейные люди не слишком различались между собой. Все мужчины принимали участие в бесконечной работе: следили за стадами и искали для них свежие пастбища.

Хотя у гуннов и не было королей, среди них по­являлись могущественные полководцы. Самым зна­менитым и удачливым полководцем был Аттила, который вместе со своим братом Бледой пришел к власти в 433 г. К этому времени гунны стали госпо­дами германских племен, которые занимали область между Альпами и Балтийским морем и от Рейна до Каспийского моря. Их армии состояли не только из гуннов, но и из подчиненных народов, которых увлекла гуннская волна: аланов, гепидов, славян и готов. Из своей ставки, которая находилась на тер­ритории современной Венгрии, Аттила, затмивший и, в конце концов, отстранивший от власти своего брата, угрожал Восточной Римской империи со сто­лицей в Константинополе и Западной, центром ко­торой была Италия. После 440 г. разразилась буря. Аттила устроил настоящую бойню на римской гра­нице на среднем Дунае, разрушая города и крепос­ти, и опустошил север Греции. Более амбициозная схема завоеваний начала осуществляться в 451 г., когда гунны пересекли Рейн и двинулись к Орлеа­ну. Близ Труа гунны потерпели первое крупное по­ражение от объединенных сил римлян и визиготов. Эта битва стала поворотным пунктом. Тем не менее, в следующем году Аттила начал вторжение в север­ную Италию, захватил Аквилею и другие крепости. Однако он вынашивал еще более амбициозные пла­ны: он хотел идти на Рим. Приход римских под­креплений с Востока, эпидемия среди самих гун­нов и — бич большинства варварских армий — го­лод помешали ему это сделать. В 453 г., в разгар приготовлений к походу на Константинополь, Атти­ла умер. После него великая империя, которую он создал, уже не смогла возродиться. Гунны и их под­данные начали уходить из великой конфедерации. И что было еще хуже для гуннов, после 460 г. из сте­пей вышли другие дикие орды кочевников. Банды гуннов продолжали угонять скот своих соседей и грабить их поселения, но теперь были только облом­ками необыкновенной империи.