ОДНА В ДОМЕ

Нэнси мгновенно поняла, что это всего-навсего краска, а не кровь. И все же картина была чудовищная, имитация безупречная. Нэнси потрогала краску пальцем — она уже давно высохла.

На крыльцо выбежал Борис. Он громко залаял и все норовил куснуть ее.

— Да отстань! Это же я! — отбивалась Нэнси. Наконец он затих и хмуро улегся поперек крыльца, преградив вход.

— Что тут происходит? — вышел Алан Теппингтон.— Борис, ты чего разлаялся?

За спиной Алана стояла Сара. Все их внимание было сосредоточено на Борисе, и они не сразу заметили, что случилось.

Наконец Алан, оглядев фасад, все понял. В голове у него, видимо, созрел какой-то план, он быстро вернулся в дом.

— Когда это произошло? — спросила Сара у Нэнси, но та честно призналась:

— Я спала и ничего не слышала. Сама только что обнаружила.

— Пойду позвоню в полицию. Есть все-таки какие-то пределы,— рассердилась Сара.

Вскоре к их дому подъехала патрульная машина, из которой вышли два полицейских и сержант. Пока они с удивлением взирали на разукрашенный дом, к ним спустился уже одетый Алан Теп-пингтон. Сержант Велез представился ему и попросил разрешения осмотреть крыльцо и прилегающую территорию.

— Только, пожалуйста, скорее! Мы уезжаем, как только вы закончите,— сказал Алан полицейскому.

Сержант вытер лоб.

— Ох, и жаркий сегодня будет денек!.. Кто-нибудь из вас что-нибудь слышал ночью?

— Мы все спали,— ответила Сара.

— А собака? — спросил сержант.

— В этом смысле абсолютно бесполезное животное,— раздраженно сказал Алан.

Громкий разговор взрослых разбудил Кейт и Эми, и они тоже появились на крыльце. Кейт, увидев стену в кровавых подтеках, сбежала вниз по ступенькам на лужайку.

— Папа, возьми меня на ручки,— захныкала Эми,— а то на меня кровь накапает.

— Это краска, сержант! — доложил один из полицейских.

— Ну вот видите,— обратился Велез к Саре и Алану.— Придется, конечно, делать ремонт, но ведь ничего страшного не случилось...

Сержант явно думал, что сказал нечто утешительное.

— Вы знаете дом Макколеи? — спросил Алан.

— Конечно, там сейчас снимают кино.

— Макколеи сочли выгодным отдать Стейнбергу свой дом для разгрома. А город — получить солидный куш за причиненные неудобства. Но я не понимаю, при чем тут я? Я — потерпевший и при этом еще должен платить за все, что происходит с моим домом — за разбитые окна, за ремонт фасада. Это что, справедливо?

Нэнси подумала, что сержант вряд ли найдет что ответить Теппингтону.

— Предположим, каждый их трюк действительно повторяется в вашем доме,— задумчиво произнес Велез.— Интересно, что же у них там дальше по сценарию?

Он послал одного из полицейских на ту сторону улицы, чтобы выяснить этот вопрос у Стейнберга, и, вытащив носовой платок, снова обтер лоб.

Минут через десять полицейский вернулся.

— С утра будут снимать поджог, сэр,— доложил он Велезу.

— Что, что будут снимать? — в ужасе переспросил сержант.

— Дом будут поджигать — так мне сказали в группе,— пожал плечами полицейский.

Сержант ослабил узел галстука и расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке.

— М-м-да... И ни одной улики! — с досадой произнес он.— Интересно!

— А еще интересней, при чем тут мы,— горько добавил Теппингтон,

— Мне платят только за то, чтобы я искал преступника, мистер Теппингтон! Извините. Мы будем на связи,— сказал сержант Велез, и полицейские укатили.

— Не доверяю я им!

Алан хлопнул ладонью по красной стене.

— Алан, может быть, мы не поедем? — тихо спросила Сара.

— Разве ты сама не хотела устроить пикник? — поднял брови Алан.— Разве это не ты обожаешь копченые сосиски?

— Ну, хорошо, хорошо,— согласилась Сара.— Если ты оставишь свои колкости, я поеду. Может, мы наконец действительно побудем в покое и безопасности.

— Ну вот и хорошо,— улыбнулся Алан. Он выглядел почти счастливым.— А вы, девочки, быстренько собирайте свои игрушки. Несколько дней мы поживем в мотеле. Давайте там, Кейт, Эми, поторапливайтесь!

— Нет,— неожиданно произнесла Нэнси.— Поторапливаться-то как раз и не надо!

Теппингтоны удивленно уставились на нее в ожидании объяснения.

— То, что вы решили уехать,— это правильно,— сказала Нэнси.— Но я вас очень прошу: собирайтесь помедленнее, пусть все видят, что вы уезжаете.

— Что ты задумала?

— Мне необходимо остаться в вашем доме,— попросила Нэнси.

— Это исключается! — отрезал Алан.— Слишком опасно!

— У меня единственный шанс найти преступника,— настаивала Нэнси.— Если это Джош Петри или кто-нибудь из съемочной группы, они обязательно попадутся.

— Ну, не знаю...— все еще сомневался Алан.

— Разрешите мне остаться в доме — это лучшее, что мы можем придумать,— убеждала Нэнси.

Наконец Теппингтоны не спеша собрались, загрузили свой фургон, закрыли парадную дверь и уехали.

Нэнси тоже сделала вид, что уходит. Она до последнего махала отъезжавшей машине, а потом побрела по Хайлэнд-авеню до самого конца. Но минут пятнадцать спустя незаметно вернулась, тихо проскользнула в ворота и, обогнув дом, вошла через черный ход, пользуясь ключом, который оставил ей Алан.

Сначала она снова заглянула в дымовую трубу. Ее верхняя часть все еще была забита каким-то комом. Пора бы выяснить, что это. Вдруг Нэнси показалось, что кто-то за ней наблюдает. Она попыталась убедить себя, что дом абсолютно пуст и бояться нечего.

Вспомнив, что с утра ничего не ела, Нэнси через холл отправилась на кухню, но задержалась у лестницы, ведущей на второй этаж. Наверху было темно и тихо.

Нэнси пошла дальше.

«Нет ничего более загадочного, чем чужая кухня»,— вспомнила она любимое выражение Ханны Груин.

Холодильник оказался почти пуст, не считая двух яиц и небольшого куска масла. А в хлебнице сохла одинокая горбушка.

Нэнси выдвинула ящик буфета. Здесь лежали острые ножи и шампуры. Попыталась выдвинуть второй, но он оказался заперт.

Наконец, довольствовавшись горстью случайных кукурузных хлопьев, Нэнси вышла из кухни. В холле она снова задержалась перед лестницей. Сверху шел легкий неприятный запах, и она решила подняться.

Ступеньки громко скрипели под ногами, и Нэнси сама подивилась, с одной стороны, тому, насколько дом казался ей живым существом, а с другой — собственной смелости.

На лестничной площадке второго этажа на резном деревянном столе она увидела вазу с давно увядшими цветами. Вода в ней помутнела, а сгнившие корни источали резкое зловоние.

Надо их выкинуть. Нэнси протянула было руку к вазе, как вдруг услышала, как кто-то топчется на крыльце. Она прислушалась. Шаги затихли, потом раздались снова. «Наверное, гость в окна заглядывает»,— догадалась она.

Нэнси бросилась вниз и распахнула дверь настежь, явно обескуражив пришельца.

Однако и сама она была не менее удивлена. На пороге стоял Крис Хичкок — тот самый парень, с которым они познакомились в первый день на прослушивании Бесс. Он притащил целую корзину экзотических фруктов, увитую гавайскими цветочными гирляндами.

— Привет, я даже не успел нажать звонок. Ты, наверное, телепат! — засмеялся Крис.— Вот, жест примирения от Хэнка Стейнберга. Пойди скажи им. Мне не терпится посмотреть, какое выражение лица будет у Алана Теппингтона.

— Придется подождать. Они уехали,— сообщила Нэнси.

— Да? А когда вернутся?

Нэнси пожала плечами. Поставив корзину на крыльцо, Крис нагнулся, чтобы завязать шнурок на кроссовке. Это был все тот же «Лидер».

— Модные у тебя кроссовки.

— Да, это сейчас самый писк,— заметил Крис.— У нас их все накупили перед отъездом из Лос-Анджелеса... Слушай, а ты-то что тут делаешь? Выслеживаешь кого или дом охраняешь?

— И то и другое,— ответила Нэнси и быстро сменила тему разговора.— Слушай, а почему Хэнк решил помириться с Теппингтонами?

— Не знаю. Может, на тот случай, если запахнет кровью.— Крис почему-то засмеялся.— Вообще-то во всем этом мало смешного, правда?

Нэнси ничего не оставалось, как согласиться.

— Понимаешь, на самом деле Хэнк чувствует себя виноватым,— объяснил Крис уже серьезно.— Ведь он живет в мире триллеров и всерьез считает, что этот дом населен привидениями, а сам он своим появлением навлек беду на Ривер-Хайтс.

— Может, он в чем-то прав,— заметила Нэнси.

— А эта корзина с фруктами — тоже происки потусторонних сил? Он сам дал маху...

— Ничего не понимаю! По-моему, очень даже аппетитные фрукты.

— Хэнк не в курсе, что у Алана Теппингтона аллергия на ананасы,— объяснил Крис.— Когда я искал натуру и приехал сюда в первый раз, я случайно видел, как он чуть не задохнулся от кусочка ананаса. Ты представляешь, и теперь он получает от ненавистных киношников эти данайские дары!

В их разговор вмешался чей-то тоненький голос из рации, заглушаемый помехами.

— Мне надо идти,— сказал Крис и одним махом спрыгнул с крыльца.— А ты тут поглощай фрукты и наслаждайся.

Он ушел, и Нэнси заметила, что солнце стоит уже высоко над головой и дом начал прогреваться. Она поднялась на второй этаж, чтобы выбросить цветы и сполоснуть вазу.

Вдруг ее насторожил какой-то хлопающий звук. Будто кто-то выстукивал телеграфное сообщение, отмалчивался, а потом выстукивал снова. «Может, занавески хлопают от сквозняка»,— решила Нэнси. Но в доме не было никакого сквозняка. Она же не открывала окон — чтобы сохранить иллюзию пустого дома.

Звук исходил с чердака. Пока она поднималась, он становился все громче и громче.

Нэнси открыла дверь на чердак и потихоньку вошла. На мгновение все стихло.

И вдруг прямо ей в лицо метнулась птица. Нэнси успела увернуться, и птица вылетела в окно. Как оно оказалось открытым? Спотыкаясь о коробки, убирая их с дороги, она пошла к окну, чтобы закрыть его.

И тут заметила вбитый в карниз серебряный гвоздь с широкой шляпкой. От него тянулась тонкая, почти прозрачная леска. Нэнси взялась за леску, и та привела ее к такому же гвоздю, вбитому по другую сторону окна.

Нэнси сняла леску и стала ее сматывать.

На крыше, прямо у нее над головой, что-то с грохотом упало. Нэнси замерла в ожидании.

На крыше послышались торопливые шаги.

Нэнси на цыпочках прокралась через весь чердак к двери и сломя голову бросилась по ступенькам вниз. Сердце так и выскакивало у нее из груди

Через секунду она уже была на лужайке перед домом. Щурясь от солнца, она все же разглядела ссутулившуюся фигуру на крыше.

— Эй! Ты что там делаешь?

Но неизвестный скрылся по ту сторону крыши раньше, чем Нэнси смогла его разглядеть.