Знания и действия

Итак, среди государственных деятелей, работников информационно-исследовательской службы, руководителей разведки и ее теоретиков, по-видимому, существует довольно широкое согласие в отношении того комплекса доктрин, которые обусловливают роль информационно-исследовательских органов разведки. В соответствии с этими доктринами в их самой чистой и категоричной форме определение внешней политики и проведение исследовательской работы в разведке представляют собой совершенно самостоятельные функции. Как естественное следствие этого разграничения, каждая из этих функций должна выполняться отдельной самостоятельной организацией. В соответствии с требованиями этих доктрин, чтобы исключить тенденциозность при сборе информации и возможность неправильного толкования фактов, руководство информационно-исследовательскими органами разведки необходимо свести до минимума, и выполнять задачи по сбору и анализу информации эти органы должны до разработки политического курса и проведения его в жизнь. Поэтому функции разведки и определения внешней политики должны быть разграничены как хронологически, так и по существу.

Отсюда способности государственного деятеля — умение приспособляться, обладание чувством времени, политическое чутье и умение руководить — не должны сочетаться с аналитическими способностями исследователя, но должны использоваться независимо как во времени, так и в пространстве. Информационная работа разведки, с одной стороны, и определение политического курса и его осуществление — с другой, должны быть разграничены физически, организационно, хронологически, функционально по возможности во всех отношениях.

Однако, несмотря на видимо широкое согласие по основным [148] элементам этих доктрин, нельзя с уверенностью утверждать, что они являются выражением официальной точки зрения или даже, что их поддерживает большинство должностных лиц, занимающихся этими вопросами. Во-первых, разведывательные организации засекречены, и, хотя огромное количество материалов общедоступно и хотя еще больше их может быть предоставлено лицу, не работающему в разведке, такое лицо не может быть уверено, что оно видело все, что следовало увидеть. Во-вторых, любой идеальный принцип в известном смысле является фикцией. По своему значению слово «идеал» не характеризует практической деятельности: оно не отражает деятельности людей, даже той, которой, по их словам, они заняты; оно характеризует лишь то, чем они, по их заявлениям, должны заниматься. Далее, идеал является обобщением, как бы абстрактным выражением общих элементов в разноречивых высказываниях людей о том, как им надлежит действовать! Возможно, никто из членов какой-то группы работников не согласился бы с тем идеальным принципом в целом, которого якобы придерживается его группа, а некоторые, вероятно, не согласились бы даже с отдельными элементами этого принципа. Наконец, взгляды меняются, и есть основания полагать, что эти изменения могут происходить очень быстро, по крайней мере в разведывательных органах. За свою историю разведывательные органы имели возможность испытать себя в различных ролях, и каждый раз, когда положение этих органов упрочивалось, их руководители приходили к убеждению, что необходимо пересмотреть задачи разведки и произвести какие-то изменения.

В то же время имеются серьезные доказательства, что значительная часть весьма влиятельных работников разведывательных органов и, вероятно, еще большее число государственных деятелей по-прежнему поддерживают описанные нами доктрины. И хотя идеальная доктрина не представляет собой точного отражения практической деятельности, она, несомненно, оказывает на нее влияние: это тот план, в соответствии с которым его сторонники стремятся построить свою практическую деятельность, и если ряд лиц признает или стремится придерживаться определенных доктрин, то эти доктрины, несомненно, окажут свое влияние на действительность. Иными словами, анализ и оценка идеалов, устанавливаемых доктринами, безусловно, полезны. Именно поэтому мы ставим здесь своей задачей проанализировать доктрины, [149] которые, по заявлению большинства опрошенных государственных деятелей, несомненно, представляют собой такие идеалы.