Подруга Дьявола 25 страница

Джилл Сазерленд ответила на его приветствие улыбкой, а Мёрдок даже глаз не поднял. Подросток в темном пальто до полу возле игрального автомата на мгновение повернул в их сторону голову и снова прильнул к рукоятке. Прогульщик, подумал Бэнкс. Попозже, если не забудет, позвонит в школу. У Бэнкса были хорошие отношения с Норманом Лапкином; время от времени они даже встречались, чтобы пропустить по пинте пива. Кто‑кто, а Лапкин понимал всю сложность проблем, связанных с трудными подростками.

– Что на этот раз? – недовольно спросил Мёрдок. – Не могли бы вы и ваша братия наконец‑то оставить меня в покое? Мне работать надо.

– Я не собираюсь тебе мешать, – успокоил его Бэнкс. – Больше того, я увеличу твою прибыль. Сейчас закажу пинту черного, если ты, конечно, не против.

Мёрдок стрельнул глазами в Джилл, и она, взяв бокал, принялась наполнять его пивом.

– Как идут дела? – спросил Бэнкс.

– Погано, – ответил Мёрдок. – Особенно с прошлого уик‑энда.

– Да, чертовски безрассудно со стороны Кева Темплтона было прийти сюда и дать перерезать себе горло практически рядом с твоим пабом. Я понимаю, одно убийство может помочь бизнесу, привлекая к твоей стойке любопытных, но два?

Мёрдок побледнел:

– Я не это имел в виду. Мне очень жаль, что такое случилось с мистером Темплтоном, мне действительно его жаль. Он был хорошим полицейским.

– Ладно, не будем об этом, Джейми. К тому же убийство Темплтона не имеет к тебе никакого отношения, верно?

– Конечно, не имеет.

Джилл улыбнулась, когда Бэнкс протянул ей пятифунтовую банкноту и предложил налить что‑нибудь и себе. Мёрдок вновь углубился в свои книги и меню, а Джилл принялась протирать стаканы, хотя они и так блестели.

По радио звучала песня Дасти Спрингфилд «Я всего лишь хочу быть с тобой». Бэнкс думал о Софии, изводил себя мыслями о том, где она сейчас, что делает? Как ему хотелось бы все бросить и скрыться где‑нибудь вместе с ней… Сейчас она на пути в Лондон и скоро снова вернется к своей обыденной жизни, друзьям, работе, к беспокойной светской круговерти. О нем она наверняка забудет. Почему же Бэнкс не может выбросить из головы мысли о ней, почему сейчас относится со жгучей ревностью к любому, кто моложе и свободнее?

Он обвел взглядом паб. Людей в зале было немного, но скоро, когда начнут закрываться учреждения и конторы в городском центре, станет намного больше. И все‑таки Джейми Мёрдок прав. Мрачное настроение, вызванное убийством Темплтона, словно невидимый туман накрыло Иствейл, и так будет, пока преступник не будет пойман. Если в ближайшее время Бэнкс не возьмет эту женщину‑убийцу, сюда с разных концов страны наедет огромное количество экспертов – такую практику Скотленд‑Ярд часто использовал еще в прежние времена. Пресса с пеной у рта будет комментировать события, то выражая сомнения в компетентности полиции, то проклиная убийцу, поднявшего руку на полицейского.

Бэнкс сидел, потягивая пиво. Дасти уступила эфир группе «Шедоус», распевавших «Тему для молодых любовников», и Бэнкс почувствовал, что сердце его сжимается от тоски по прошедшей молодости. Свой первый поцелуй Бэнкс сорвал с губ предмета своего обожания в один прекрасный воскресный день весной 1964 года, когда, прогуливаясь с девочкой возле реки, вдруг, неожиданно для себя, позволил такую вольность. Эту девочку звали Анита Лонгботтом, и она не позволяла ему дотрагиваться до своей груди.

– Сделай музыку немного потише, Джилл, – попросил Бэнкс. – Я мыслей своих не слышу.

Джилл выключила приемник. Никто даже не заметил. Бэнкс усомнился, а замечал кто‑нибудь, кроме него, в пабе музыку, но тут вспомнил, что некоторые не обращают внимания на фон, но не выносят тишины, начинают нервничать. Потягивая пиво, он подумал: войди сейчас сюда суперинтендант Жервез, она бы даже не выговорила ему. Начальница с готовностью поддержала его предложение и даже согласилась с тем, что он в пабе должен будет вести себя как можно более естественно. Смерти Темплтона сопутствовало, как ни странно, и одно приятное обстоятельство: Бэнксу пришлось снова отложить назначенные ранее визиты к терапевту и стоматологу.

– А ты, похоже, нервничаешь, Джейми, – заметил Бэнкс. – Что‑нибудь не так?

– Мне нечего бояться, мистер Бэнкс, – ответил Мёрдок.

– Ты уверен? Ты что, забыл про помещение, набитое испанским бренди и французскими сигаретами? Кажется, минуту назад я уловил запах «Галуаза».

– Вы шутите? – И Мёрдок взглянул на Джилл, которая опять принялась усердно протирать стаканы.

– Вовсе нет. Кроме контрабанды меня еще кое‑что беспокоит, – продолжал Бэнкс. – Есть свидетель, который слышал в Лабиринте обрывок мелодии примерно в то время, когда была убита Хейли Дэниэлс.

– Вы уже говорили об этом. Я ничего не слышал.

– Мы не знали, откуда доносилась музыка, – пристально глядя на Мёрдока, произнес Бэнкс, – из проходящей машины, из открытой двери, которая сразу закрылась…

– Простите, но я ничем не могу вам помочь.

– А потом меня осенила мысль. Свидетель вспомнил, что это была за мелодия: «Ты сексуальная, и ты об этом знаешь», и я, пошарив в Интернете, обнаружил, что ты купил ее…

– На вас это похоже, – поморщился Мёрдок.

– …и установил на телефон.

Мёрдок промолчал, и Бэнкс уже открыл было рот, чтобы произнести следующую фразу, когда из бокового кармана Мёрдока явственно и четко прозвучала мелодия песни «Ты сексуальная, и ты об этом знаешь». Как было заранее условлено, суперинтендант Жервез позвонила по номеру, полученному от компании‑провайдера мобильной связи. Кровь отлила от лица Мёрдока, и он, перемахнув через барную стойку, выскочил на рыночную площадь.

Бэнкс бросился за ним.

– Джейми, не делай глупостей! – закричал он, видя, как Мёрдок врезался в группу перепуганных пожилых туристов – они только что вышли из автобуса и толпились у перекрестка. – Тебе не уйти.

Мёрдок не останавливался. Патрульные полицейские, предусмотрительно выставленные возле управления, немедленно выступили ему наперерез. Тогда Мёрдок круто изменил направление и бросился к торговому центру «Суэйндейл». Вбежав в здание, он кинулся к эскалатору. Бэнкс, весь мокрый, тяжело дыша, бросился на галерею второго этажа. Женщины кричали, прижимая к себе детей, люди с пакетами в панике отскакивали в стороны. Бэнкс знал, что позади него бегут патрульные, и вдруг заметил Уинсом, неожиданно появившуюся откуда‑то слева: голова откинута назад, сильные руки сжаты в кулаки, похожие на боксерские перчатки, ноги чуть согнуты – она напоминала приготовившегося к старту атлета.

Мёрдок вбежал в продовольственную секцию магазина «Маркс и Спенсер», выбивая на бегу корзины из рук посетителей. Упавшая на пол бутылка вина разбилась, вино растеклось во все стороны красными ручейками. Кто‑то истошно закричал: Мёрдок едва не врезался в ребенка, тот испугался и заплакал. Мёрдок, проехав подошвами по полу, повернул и метнулся в магазин мужской одежды.

Бэнкс задыхался: никогда не отличался способностями к быстрому бегу, а Уинсом, которой покорялись марафонские дистанции, бежала легко и даже грациозно, с каждым шагом сокращая расстояние до Мёрдока. Тот оглянулся назад, увидев ее совсем близко, сшиб с ног старуху, оказавшуюся у него на пути, и ринулся к выходу.

И тут – Бэнкс с трудом поверил своим глазам – Уинсом вдруг стремительно метнулась к убегавшему, распластавшись в воздухе. Ее полет представлял собой некую комбинацию прыжка в воду с вышки и броска регбиста в ноги противнику. Длинными сильными руками она схватила его за ноги и повалила на пол. Через несколько секунд Бэнкс, шумно и тяжело дыша, уже стоял над ними. Уинсом, упираясь коленом в спину Мёрдока, скрутила ему руки со словами: «Вы арестованы, мой сладкий…», что произносила Кристи Лав, женщина‑полицейский из американского телефильма, зачитала ему права и добавила: «У вас есть право хранить молчание».

Бэнкс, превозмогая боль в груди, не смог сдержать улыбки. У них так не принято, да и фильм «Встречайте Кристи Лав!» появился еще до рождения Уинсом.

– Все в порядке, Уинсом, – с трудом справляясь с одышкой, произнес Бэнкс. – Здорово ты его. Поднимай этого мерзавца и надень на него наручники. В управлении разберемся.

Бэнкс, Уинсом и Джейми Мёрдок сидели в холодной мрачной комнате для допросов. Мёрдок, уже в оранжевом комбинезоне подследственного, опустив голову, внимательно изучал ногти на руках. В углу заняла свое место дежурный адвокат, мисс Оливия Мелхиор. Она уже побеседовала с Мёрдоком, объяснила ему, что самое лучшее для него – отвечать на вопросы просто и правдиво, иначе существует опасность самооговора и возможность нарушения его гражданских прав – за этим она обязуется следить. Бэнкс включил видео‑ и аудиозаписывающую аппаратуру, надиктовал время, дату и фамилии присутствующих, официально предупредил Мёрдока, что не стоит скрывать сейчас какие‑либо факты и обстоятельства, а впоследствии заявить о них в суде: этим он только усложнит свое положение. Мёрдок сидел, не отрывая пристального взгляда от ногтей.

– Начнем, – приступил к допросу Бэнкс. – Почему ты бросился бежать, Джейми?

– Вы же собирались меня арестовать по обвинению в контрабанде, верно?

– С чего ты взял? Сейчас речь пойдет не о контрабанде, Джейми.

– А о чем же?

– Об изнасиловании и убийстве Хейли Дэниэлс.

Мёрдок поднял глаза на Бэнкса:

– Я уже говорил вам, что ничего не знаю об этом.

– Да полно, Джейми, ты же слышал, что она собирается в Лабиринт.

– Стены очень толстые; если вы внутри, ничего не слышно.

– А если дверь приоткрыта? – подала реплику Уинсом.

Мёрдок перевел взгляд на нее:

– Что?

– Когда Хейли Дэниэлс и ее приятели вышли, – продолжала Уинсом, – вы оставили дверь приоткрытой и могли слышать их разговор.

– Ну и что?

– Вы признаете это? – настойчиво потребовала ответа Уинсом.

– Может, и так… Невежливо запирать дверь в ту секунду, когда последние клиенты покидают паб. Иногда кто‑то забывает сумку или пиджак.

– Какой ты деликатный, скажите пожалуйста, – изумился Бэнкс. – А я‑то думал, тебе надо было закрыться побыстрее, а то к тебе грабители ворвутся.

– Да, но…

– Хейли Дэниэлс здорово тебе насолила?

– Что вы имеете в виду?

– Когда ты сообщил ей, что туалет не работает, она сказала все, что о тебе думает, не выбирая выражений. Вспомни, Джейми, мы же говорили об этом.

– Это было отвратительно, – поморщился Мёрдок. – Я никогда прежде не слышал, чтобы столько гнусных слов вылетало из… из…

– …такого прелестного ротика? Она ведь была очень симпатичной девочкой, верно? И фигурка ничего…

– Откуда мне знать?

– Да ну, брось, – сказал Бэнкс. – Неужели ты не обратил внимания? Даже мне это бросилось в глаза, когда я увидел ее уже мертвую.

Мисс Мелхиор бросила на Бэнкса настороженно‑предупреждающий взгляд. Она, по всей вероятности, была осведомлена о его склонности переходить при допросах на обсуждение метафизических аспектов фактов и событий и таким образом сбивать с толку подозреваемого, собирающегося рассказать заранее придуманную историю.

– Да, выглядела сексуально, – нехотя согласился Мёрдок.

– Она знала об этом, как думаешь?

– Они все знают.

– Что ты хотел этим сказать, Джейми?

– То, что сказал. Такие девушки, как она, знают, что они хорошо выглядят.

– Так вот почему тебе нравится песня, которую ты поставил на свой мобильник?

– Да это так, ради забавы.

– Чтобы привлечь хорошеньких девушек, верно?

– Да вы посмотрите, как они одеваются, на них же почти нет ничего! – Мёрдок засмеялся хриплым, неприятным смехом.

– И Джилл тоже так одевается?

– Джилл?

– Да, та девушка, что работает с тобой. Джилл Сазерленд. Она ведь тоже симпатичная? И обычно ходит на автопарковку коротким путем, через Лабиринт, верно? Именно это и навело тебя на мысль?

– Какую еще мысль?

– О том, что Лабиринт – отличное место для засады.

– Да это полная чушь!

– Может, и чушь. Но ведь такие девчонки легко могут распалить горячего парня? – спросил Бэнкс.

– Не отвечайте на вопрос, Джейми, – вмешалась мисс Мелхиор. – Он провоцирует вас. – Она посмотрела на Бэнкса строгим взглядом. – Хватит. Задавайте вопросы по существу.

– Да, мисс, – с едва заметным поклоном произнес Бэнкс.

Мисс Мелхиор по‑прежнему строго смотрела на него.

– Как давно вы познакомились с Хейли? – вступила Уинсом.

– Да я и не был с ней знаком, – ответил Мёрдок. – Просто видел ее, когда она с приятелями заходила в мой паб.

– Но по документам вы вместе с ней учились в колледже на первом курсе, до того как бросить учебу, – напомнила Уинсом.

Надев очки для чтения, она постучала пальцами по папке с бумагами, лежащей перед ней на столе.

– Все может быть. Колледж большой.

– И даже приглашали ее пойти куда‑нибудь?

– Возможно. Ну и что?

– А то, что это было начало… – ответила Уинсом, сняв очки и откидываясь на спинку стула.

– Ведь она нравилась тебе уже тогда, верно? – спросил Бэнкс.

– Что в этом плохого?

– Но она не пожелала иметь с тобой ничего общего. Ее волновал другой человек, она предпочитала взрослых мужчин, с положением, опытных, умных и при деньгах.

Мёрдок ударил кулаком по столу.

– Успокойтесь, Джейми, – приказала мисс Мелхиор. – Это имеет отношение к делу? – обратилась она к Бэнксу.

– Конечно, – ответил он. – Ты согласен со мной, Джейми? Ты ведь знаешь, что это имеет самое непосредственное отношение к делу? Суббота, семнадцатое марта, День святого Патрика. Что произошло в этот день?

– Ничего. Я не знаю.

– Я помогу тебе. Какие‑то ублюдки забили унитазы в твоем пабе туалетной бумагой, помнишь?

– Помню.

– А почему? Они обнаружили небольшое отверстие в стене между складом и женским туалетом, вспомнил?

Мёрдок похолодел.

– Что? – пролепетал он.

Это был довольно рискованный ход: никто не упоминал об этом, но, разговаривая с Джейми, старший инспектор понял, что Мёрдок вполне способен на такую мерзость.

– Мы вернемся к этому позже, – сказал Бэнкс. – Хейли в тот вечер выглядела по‑особому привлекательной, верно? Коротенькая юбочка, открытая блузка. Слегка вульгарно, правда.

– Детектив Бэнкс, – снова вмешалась мисс Мелхиор, – поменьше подобных комментариев, давайте по делу.

– Простите, – кивнул Бэнкс и, обратившись снова к Мёрдоку, спросил: – Но она все равно нравилась тебе, ведь так, Джейми? И ты давно страдал от неразделенного чувства.

– Она мне нравилась, я этого не отрицаю.

– А она знала?

– Я думаю, да.

– А тут эта история с унитазами. Она унизила тебя перед всеми, так?

– Она не должна была так меня обзывать!

– А как она тебя обзывала, Джейми?

– Отвратительно. Она прошлась насчет моих мужских способностей и… – Он стрельнул глазами в сторону мисс Мелхиор, которая при этих словах своего подзащитного заметно оживилась.

– Она назвала тебя импотентом, «обмякшим членом», верно? Это, разумеется, задело тебя за живое!

– Как у нее язык повернулся?! Она же знала, что я… что она мне нравится. Почему она была такой жестокой?!

– Так она же была пьяна, Джейми. И к тому же хотела в туалет…

– Мистер Бэнкс! – перебила адвокат.

– Прошу прощения, – поспешно извинился Бэнкс, поднимая вверх обе руки.

– А при чем здесь я? – с надрывом произнес Джейми. – Не я же забил эти проклятые унитазы!

В этот момент послышался негромкий стук в дверь. Уинсом вышла в коридор и, вернувшись через минуту назад, наклонилась к Бэнксу и что‑то сообщила ему шепотом.

– Допрос прерывается в восемнадцать часов тринадцать минут, – произнес Бэнкс в микрофон. – Главный инспектор Бэнкс и детектив Джекмен покидают комнату для допросов. Наблюдать за подозреваемым остается детектив Меллорс. – Бэнкс посмотрел на мисс Мелхиор. – Вы выходите?

Адвокат колебалась, не зная, что делать: то ли остаться со своим клиентом, то ли попытаться узнать, что за новые обстоятельства появились в деле.

– Джейми, вы как? Нормально? – спросила она.

– С ним все будет в порядке, мэм, – заверил ее детектив Меллорс.

Мёрдок кивнул, отведя взгляд в сторону.

– Ну хорошо. – Наскоро собрав свои бумаги в сумку, мисс Мелхиор поспешила вслед за Бэнксом и Уинсом через рыночную площадь к «Фонтану». Дул порывистый ветер, и она свободной рукой придерживала на ходу свою сиреневую юбку. Перед пабом уже собралась толпа, и двое суровых полицейских в форме охраняли вход.

Подписав соответствующий документ, Бэнкс с Уинсом и адвокатом прошли в «Фонтан», где проводился тщательный обыск, начавшийся сразу после того, как Джейми Мёрдок был доставлен в управление. Обыск проводили с соблюдением всех предписанных законом формальностей, эксперты‑криминалисты работали в защитных комбинезонах и в масках. Один из экспертов протянул такие же комплекты Бэнксу, Уинсом и мисс Мелхиор, которая слегка смутилась, представив себе, как она будет смотреться в таком необычном наряде.

В пабе царил полный хаос. В воздухе висели густые тучи пыли, весь пол был усыпан отбитой от стен и раздавленной штукатуркой. С хозяином, когда он увидит, во что превратился паб, случится обморок, подумал Бэнкс. Хотя это наверняка будет не самая значительная из его проблем.

Сержант Стефан Новак повел их наверх в одну из кладовых, расположенную над баром и выходившую на Тейлор‑ярд и в Лабиринт. Кто‑то уже снял старую деревянную панель обшивки, за которой в стене обнаружился проем, через него Бэнкс видел свет фонарей и слышал голоса находившихся за стеной людей.

– Там нет ни выключателя, ни окон, – пояснил Новак, подавая им фонари.

Он наклонился и полез через лаз, Бэнкс последовал за ним. Мисс Мелхиор заколебалась, но Уинсом, подтолкнув ее сзади, пристроилась замыкающей. Они оказались в душной комнате, пахло плесенью, у одной стены громоздились штабеля ящиков с пивом и коробками сигарет.

– Это все, что вы обнаружили? – разочарованно спросил Бэнкс. – Выхода в Лабиринт отсюда нет?

– Спокойно, Алан, не торопись, – сказал Новак. Он подошел к другой стене, потянул на себя панель, закрепленную на петлях. – Давай за мной.

Они перешли в следующую комнату, такую же захламленную и пропахшую плесенью, как и первая; в ней была деревянная лестница, ведущая в подвальный этаж. Спустившись вниз, они увидели дверь с хорошо смазанными петлями и новым, видимо, недавно установленным американским замком. Дверь выходила в одну из безымянных аллей позади Тейлор‑ярда, недоступную объективам камер видеонаблюдения.

– Что и требовалось доказать! – с торжеством произнес Бэнкс.

– Да, почти как в фильме «Призрак оперы», – покачал головой Новак. – Потайной ход и всякая прочая чертовщина.

– Раньше надо было догадаться, – заметил Бэнкс. – Жилые дома и складские помещения, стоящие рядом, часто соединяются узкими ходами, по которым можно пробираться ползком. Мёрдок нашел лаз, расширил его и получил возможность приходить в паб и уходить, когда ему нужно. Первоначально это было вместительным хранилищем для контрабандных товаров с отдельным входом, но когда Хейли Дэниэлс вывела его из себя, то он воспользовался этим лазом, чтобы отправиться за ней. Он знал, куда она направляется, и мог уже через несколько минут оказаться в нужном месте, не попадая в объектив камер наблюдения. Сколько времени потребовалось ему, чтобы от входной двери паба выйти в Лабиринт?

– Не больше пяти минут, – предположил Новак.

– Сэр? – Один из криминалистов подошел к ним и направил луч фонаря в угол.

– Что там? – спросил Бэнкс.

– Какой‑то пластиковый пакет, – ответил Новак.

Он сделал несколько снимков находки. Фотовспышка на несколько мгновений ослепила их, осветив неестественно ярким светом замкнутое пространство. Затем Новак осторожно взял пакет и раскрыл его.

– Ага! – воскликнул он, показывая содержимое пакета Бэнксу. – Одежда, презервативы, щетка для волос, тряпка, бутылка с водой.

– Джентльменский набор, – заключил Бэнкс. – Темплтон был прав. Этому подонку очень понравилось то, что он сделал, и он намеревался продолжить.

– Я не думаю, что можно рассматривать эту находку как улику, – подала голос побледневшая мисс Мелхиор, вспомнив о своих обязанностях.

– Посмотрим, что скажут в лаборатории, – сочувственно глядя на нее, произнес Бэнкс. – Отличная работа, Стефан. Твои парни молодцы. Ну что, пойдем обратно в комнату для допросов. Мы не можем заставлять мистера Мёрдока ждать столько времени…

Закончив обед и распрощавшись с Рыжей, Энни вернулась в управление узнать новости. Она надеялась получить обнадеживающие известия из криминалистической лаборатории, однако за много лет работы твердо усвоила правило: надо быть терпеливой. Среди прочих текущих дел она выяснила местонахождение доктора Лауры Хендерсон, которая, как оказалось, все еще практиковала в Бате. Энни позвонила ей и, когда после нескольких сигналов на другом конце линии сняли трубку, поздоровавшись, назвала себя. Как и следовало ожидать, доктор Хендерсон отнеслась к этому звонку настороженно, потребовала от Энни назвать добавочный номер и вскоре перезвонила ей через автоматический коммутатор управления.

– Прошу прощения за причиненные неудобства, – извинилась доктор Хендерсон, когда они вновь оказались на связи, – но моя работа требует особой конфиденциальности.

– Моя тоже, – ответила Энни. – Так что считаем инцидент исчерпанным.

– Договорились. Так чем я могу быть вам полезной?

– Вы помните пациентку по имени Кирстен Фарроу? Она пользовалась вашими услугами в восемьдесят восьмом или в начале восемьдесят девятого года. Я понимаю, прошло много времени…

– Конечно же я помню Кирстен, – с готовностью подтвердила доктор Хендерсон. – Бывают такие пациенты, которых помнишь всю жизнь. А в чем дело? С ней что‑нибудь случилось?

– Нет, насколько мне известно, ничего не случилось, – ответила Энни. – Но почти шестнадцать лет никто не имеет о ней никаких известий. Может быть, она давала вам знать о себе?

– Нет, никаких вестей от нее не было.

– А когда вы видели ее в последний раз?

– Пожалуйста, подождите. Я загляну в файл пациентов. Боюсь, что такие древние сведения могли и не сохраниться. – Энни, постукивая карандашом по столу, ожидала, что скажет доктор Хендерсон. – Наша последняя встреча была девятого января восемьдесят девятого года, – прозвучал, наконец, ответ, – и с тех пор я Кирстен не видела.

Это было совсем не то, что надеялась услышать Энни.

– Почему она прекратила лечение?

После долгой паузы прозвучал осторожный ответ:

– Я не уверена, что мне следует обсуждать это с вами.

– Доктор Хендерсон, – сказала Энни, – я пытаюсь найти ее. Все, что вы можете сообщить, облегчит мои поиски.

– А зачем вы ее ищете?

– Ей должно быть известно кое‑что по делу, которое я сейчас расследую.

– Что за дело?

Поначалу Энни решила сказать, что не вправе разглашать сведения, но ответить так означало бы поддержать глупую игру, затеянную Лаурой Хендерсон. Лучше сообщить кое‑что, самую малость, ради того чтобы получить в ответ информацию.

– Одна женщина была убита как раз в том месте, куда, как мы считаем, часто наведывалась Кирстен, – доверительным голосом сообщила она.

– О господи! – испуганно воскликнула доктор Хендерсон. – Вы думаете, он вернулся? Тот самый убийца?

Такого Энни услышать не ожидала, но сочла вопрос психиатра хорошим поводом для продолжения диалога:

– Мы не исключаем такой возможности, ведь его так и не взяли.

– И все равно я не понимаю, чем могу вам помочь.

– Почему Кирстен перестала общаться с вами?

Наступила еще одна пауза, Энни казалось, что она слышит спор, происходящий в голове Лауры Хендерсон. В конце концов «за» взяли верх над «против», и психиатр ответила:

– Наши сеансы были слишком болезненными для нее. Кирстен загнала глубоко в подсознание подробности той ночи, когда он на нее напал, это обернулось депрессией, ночными кошмарами, приступами беспокойства. А наряду с другими ее проблемами…

– Невозможность иметь детей и получать удовольствие от секса?

– Вам и это известно? – В голосе Лауры Хендерсон послышалось нескрываемое удивление. – Ах, ну да! Тогда вы знаете, что у нее была попытка суицида. Я уверена, что запись об этом есть в документах полиции.

– Да, – стараясь придать голосу безразличие, соврала Энни.

Лауре Хендерсон незачем знать, что она уже выдала много сведений о своей пациентке. Узнай она об этом, из нее больше слова не вытянешь.

– Я предложила ей пройти курс гипнотерапии.

– С какой целью?

– Конечно же с лечебно‑оздоровительной. Чтобы одолеть демонов, с ними нужно сражаться, а этого вы сделать не можете, если они заблокированы в памяти.

Об этом Энни имела представление, хотя и весьма смутное.

– Ну и как, она справилась?

– Нет. Как я уже сказала, для нее это было слишком болезненно. Она очень нервничала. Сначала прогресс, хотя и медленный, был налицо, а потом она запаниковала. Я думаю, ей казалось, что она теряет над собой контроль.

– Ну а как насчет противостояния демонам?

– На это нужно время, – сказала доктор Хендерсон. – Иногда пациент нуждается в длительной подготовке. Не думаю, что Кирстен была готова. В таком случае сеансы гипноза – это все равно что, не научившись водить машину, выехать на забитую транспортом автостраду.

– Ну хоть сколько‑то лечение ей помогло? – спросила Энни. – Она вспомнила человека, который напал на нее?

– У нас не было такой цели.

– Разумеется, доктор, но, может быть, в качестве, так сказать, побочного продукта?..

– В этом я не уверена, – произнесла доктор Хендерсон.

– Как это понять? В чем не уверены?

– На последнем сеансе Кирстен говорила так тихо, что слов было почти не разобрать. А когда она вышла из гипнотического состояния, то казалась оглушенной воспоминаниями. Гораздо более, чем обычно.

– Что же произошло?

– Не знаю. Вы, похоже, не понимаете, что я вам говорю. Повторяю, не знаю. Она ушла от меня второпях, и больше я ее не видела. Она появилась еще раз, чтобы известить моего секретаря о прекращении лечения.

– Но что, по вашему мнению, могло так сильно потрясти ее?

Доктор Хендерсон снова взяла паузу, через несколько секунд Энни услышала из трубки ее голос – чуть громче шепота:

– Я думаю, она все‑таки вспомнила, как он выглядел.

– Куда вы пропали? – раздраженно спросил Мёрдок. – Мне вся эта история начинает надоедать. Я хочу домой.

Все заняли свои прежние места, и Бэнкс ответил:

– Потерпи, Джейми. Еще несколько вопросов. Давай начнем с самого главного, может быть, так мы быстрее закончим. Это ты изнасиловал и убил Хейли Дэниэлс?

– Нет! Да как я мог? Вы же не видели меня на пленках. Невозможно выйти из паба и остаться незамеченным для видеокамер.

Бэнкс пристально посмотрел на побледневшее и растерянное лицо мисс Мелхиор и, подавшись вперед, оперся обеими ладонями о стол:

– Позволь, Джейми, рассказать тебе, что произошло, а ты поправишь меня, если я допущу ошибки. Договорились?

Пряча глаза, Мёрдок кивнул.

– У тебя был тяжелый день. Да и вообще жизнь не удалась. Этот убогий паб, к которому ты прикован, как раб к тачке; хозяин, загорающий во Флориде… Джилл при любой возможности отпрашивается, говорит, что заболела. А ведь она симпатичная, верно? Но она не желала иметь с тобой никаких дел. Я думаю, ты давно обдумывал, как бы поразвлечься с Джилл, подкараулив ее в Лабиринте. Ты наконец‑то набрался смелости и решился: это произойдет вечером в субботу. Но Джилл позвонила, сказала, что не придет. Это нарушило твои планы. И тут в пабе появилась Хейли Дэниэлс. Ты поглядывал на нее, даже приглашал куда‑то, когда еще учился в колледже, до того как вылетел оттуда, провалив экзамены за первый курс. Разве я не прав, Джейми?

Мёрдок не ответил. Мисс Мелхиор быстро писала что‑то в своем блокноте, Уинсом сосредоточенно рассматривала пятно на стене.

– В тот субботний вечер, после того как она накричала на тебя и прошлась насчет твоих мужских достоинств, ты, выставив их из паба, подслушал, о чем они говорили. У Хейли был резкий громкий голос, особенно когда она была пьяна и злилась, поэтому не только ты, но и все, кто был неподалеку на рыночной площади, услышали, как она рассказывала приятелям, какой ты никчемный ублюдок, «ватный член» и прочее. Ну как, Джейми, пока все правильно?

Мёрдок опять уставился на свои ногти.

– Ты слышал, как Хейли сказала, что пойдет в Лабиринт по нужде, хотя она, скорее всего, выразила свои намерения не в столь деликатной форме. Она ведь любила крепкое словцо, верно, Джейми?

Мёрдок на мгновение поднял глаза:

– Невоспитанная грубиянка!

– А этого в женщинах ты не переносишь, верно?

Он утвердительно кивнул.

– Ну вот. Что было потом? Приятели Хейли пошли в «Бар Нан», а она отправилась в Лабиринт. Ты быстро сообразил, как ты можешь разделаться с ней за все нанесенные тебе оскорбления.

– Я же говорил вам, – устало возразил Мёрдок, – что я не мог пройти незамеченным мимо камер видеонаблюдения…

– Джейми, – перебил его Бэнкс, – тебе известно что‑нибудь о подсобке, примыкающей к «Фонтану» и расположенной наверху за деревянной обшивкой?