Подруга Дьявола 26 страница

Воцарилось молчание, которое прервал Мёрдок нерешительным «нет», но это молчание сказало Бэнксу все, что он хотел узнать.

– Дальше врать не имеет смысла, Джейми, – объявил он. – Мы нашли эту комнату, выход из нее, обнаружили одежду, которую ты там хранил, и «джентльменское снаряжение»: презервативы, щетку для волос, бутылку для воды – все, что еще когда‑нибудь может тебе понадобиться.

Мёрдок смертельно побледнел, но ничего не сказал.

– Ведь ты уже давно тешил себя подобными фантазиями, – продолжал Бэнкс. – Ты хорошо подготовился: надо было смыть сперму с жертвы, смести лобковые волосы. Ты все продумал, но тебе и голову не приходило, что первой к тебе на свидание придет Хейли Дэниэлс, верно? Ты считал, что это будет Джилл. А может, ты шатался по Лабиринту, после того как закрывал паб, надеясь встретить какую‑нибудь одинокую девушку, но такой подарок судьбы – матерщинницу, эту ехидную сучку Хейли Дэниэлс – упускать было ни в коем случае нельзя…

– Мистер Бэнкс, не могли бы вы выражать свои мысли в более сдержанной форме? – попросила мисс Мелхиор, но в ее голосе теперь явно чувствовались безразличие и отсутствие интереса к дальнейшему.

– Простите, – церемонно извинился Бэнкс. – Может, мне лучше использовать эвфемизмы? Для большего благозвучия? – Повернувшись к Мёрдоку, он продолжал: – Ты вышел из паба через лаз и увидел в аллее Хейли Дэниэлс, справляющую нужду, как обычная уличная проститутка. Я думаю, это тебя распалило. А когда ты подсматривал через дырочку в стене дамского туалета, тоже возбуждался? Ты даже не дождался, пока она закончит свои дела. Тебе было известно о складском помещении при магазине кожаных изделий, верно? Ты знал, что замок на двери только для виду. Хейли присела совсем рядом – мы обнаружили следы мочи на земле, еще ее тошнило. Ты схватил ее прежде, чем она успела надеть трусики, и, затащив в склад, повалил на кучу кожаных обрезков… Очень романтично. Ты допустил одну ошибку: позабыл выключить свой мобильник, и он отчетливо пропел в это время «Ты сексуальная, и ты об этом знаешь». Подходит для такого случая, тебе не кажется? А кое‑кто услышал, вот так‑то, Джейми. Сначала он не узнал мелодию, но ее уловил еще один человек неделей позже и как раз в то время, когда ты уходил из «Фонтана». Так кто тебе звонил, Джейми? Твой хозяин, как он обычно делал каждый вечер? Он не мог дозвониться до тебя по телефону в «Фонтане» и потому позвонил на мобильник? Во Флориде в это время около семи вечера, и он перед ужином с какой‑нибудь красоткой в бикини пожелал узнать, как идут дела. Что ты обычно ему отвечаешь, Джейми? Впрочем, неважно… И еще одна ошибка: после убийства Хейли ты не поменял рингтон.

Как все происходило? – продолжал Бэнкс. – Полагаю, ты зажал рукой рот Хейли, потом забил его обрезками кожи, угрожая убить ее, если она будет сопротивляться или расскажет кому‑нибудь, и изнасиловал ее, вагинально и анально. Ну и как, получил удовольствие? Ощутил свою мужскую мощь? Думаю, ты почувствовал вину, когда понял, насколько далеко ты зашел и что натворил. Одно дело фантазии, а вот действительность… Я даже уверен, что ты был потрясен. Но она знала тебя, и ты испугался: твои подвиги станут известны, если, конечно, она останется живой. Поэтому ты ее задушил. Может быть, ты даже испытал удовольствие при этом. Она лежала с раздвинутыми ногами, открытой грудью и выглядела так неприглядно, словно обвиняя: что ты наделал? Поэтому ты осторожно повернул ее на бок – так Хейли выглядела спящей. Так она смотрелась лучше, верно? По крайней мере, не так безобразно. Ну, как тебе мой рассказ, а, Джейми?

Мёрдок продолжал молчать.

– Хотя твой ответ уже не нужен, – сказал Бэнкс и встал, давая понять, что допрос окончен. – У нас есть все необходимые улики, и, когда судмедэкспертиза отработает их, мы запрем тебя за решетку и выбросим ключ.

Мёрдок сидел неподвижно, как в столбняке. Посмотрев на него внимательно, Бэнкс увидел, что из глаз у него текут слезы, катятся по щекам и капают на стол.

– Джейми?

– Она была такой красивой, – давясь слезами, произнес Мёрдок. – И такой грубой. Она сказала, что согласна на все. Когда я… когда мы… Она сказала, что согласна на все, если я ее отпущу.

– Но ты не согласился?

Мёрдок поднял на Бэнкса красные от слез глаза:

– Я хотел, действительно хотел, но не мог… Скажите, ну как я мог? Поймите же, я не мог ее отпустить. После всего, что было. Она не сдержала бы своего слова. Такая девушка… да она же трепло. Я знал, что должен убить ее…

Бэнкс посмотрел на мисс Мелхиор.

– Вам, надеюсь, все понятно? – спросил он и вышел из комнаты.

Когда Энни появилась в пабе «Куинс армс», поминки по Темплтону шли уже полным ходом, и она, едва переступив порог зала, сразу поняла: это траурное мероприятие объединено с празднованием поимки убийцы Хейли Дэниэлс, что делало поминки несколько странными и необычными. Бэнкс, Хэтчли, Жервез и все остальные сидели вокруг стола, заставленного пинтовыми кружками и, как водится, вспоминали различные эпизоды из жизни Темплтона, по большей части забавные, иногда с привкусом горечи. Энни подсела к общему столу, но сидела молча, боясь разрушить благостный настрой рассказом о своих взаимоотношениях с Темплтоном. Да, он был приспособленцем, наглецом, черствым человеком, но он не заслуживал смерти, и надо было помянуть его по‑хорошему.

Непонятно почему, но в этот вечер настроение у Энни было весьма приподнятым. Конечно, не по той причине, по которой она оказалась здесь, скорее, из‑за того что она снова в Иствейле, в пабе «Куинс армс» – среди своих. В Восточном округе дела у нее шли нормально, но здесь она – дома. Уинсом, перегнувшись через стол, оживленно беседовала с доктором Уоллес. Энни пересела поближе к Уинсом, та насторожилась, увидев ее рядом, но вскоре улыбнулась и даже предложила выпить.

– Пинту черного, пожалуйста, – попросила Энни.

– Знаешь, – предложила Уинсом, – ты можешь остаться у меня, если… ну, ты понимаешь…

Кроме извинения за прошлую несдержанность, в этой фразе прозвучало еще и напоминание: после выпивки Энни не стоит садиться за руль.

– Спасибо, Уинсом, – ответила Энни. – Посмотрим. Желания напиться у меня вроде нет. Здравствуйте, доктор Уоллес. Я детектив Энни Кэббот. Мы с вами встречались, до того как меня командировали в Восточный округ.

Доктор Уоллес пожала протянутую руку.

– Я помню, – приветливо сказала она. – Зовите меня Лиз.

– Хорошо, Лиз.

– Как я поняла, вам поручили работу на выезде?

– Да, – подтвердила Энни. Принесли ее пиво, она сделала долгий глоток. – О, вот мне и полегчало, – переведя дух, произнесла она.

Хэтчли только что закончил рассказ о какой‑то шутливой выходке Темплтона, и весь стол буквально задрожал от хохота. Даже суперинтендант Жервез не удержалась от смеха. Энни обратила внимание, что ее лицо раскраснелась – она, похоже, была изрядно под хмельком.

– А как продвигается ваше расследование? – поинтересовалась доктор Уоллес.

– Дело Люси Пэйн? Продвигается, но не так быстро, как хотелось бы. – Энни коснулась ее руки. Касание было легким и почти мгновенным, но она почувствовала, как Лиз вздрогнула. – Нам бы надо как‑то встретиться, поговорить, сравнить наши записи: между этим делом и убийством Кевина Темплтона есть кое‑что общее.

– Я в курсе, – отозвалась доктор Уоллес. – Я говорила с доктором Кларк, она ваш патологоанатом. Похоже, орудия убийства одинаковые.

– В обоих случаях использовались бритвы, вы это имеете в виду?

– Да. Весьма вероятно.

– Или скальпель?

– Тоже возможно. При таких ранах часто бывает невозможно точно назвать орудие поражения. Можно лишь сказать, что оно было очень острым. Правда, раздобыть скальпель не так‑то просто для обычного мужчины, не врача.

– А для женщины?

– И для женщины. Но давайте перенесем наш разговор в морг. Вы меня там обязательно найдете. – Она улыбнулась. – Прошу прощения, мне надо сказать кое‑что суперинтенданту Жервез, прежде чем она отключится.

– Тогда поторопитесь, – посоветовала ей Энни, поднимая бокал. – Пьем до дна.

Доктор Уоллес снова улыбнулась и, обойдя стол, села на свободный стул рядом с Жервез.

– Некомпанейская особа, – заметила Уинсом.

Энни посмотрела на нее:

– Уинсом, мне очень приятно видеть тебя веселой и довольной. Позволь мне угостить тебя. Как насчет чего‑нибудь голубого или розового с зонтиком?

– О, даже не знаю, – растерянно произнесла Уинсом, прижимая к груди свой недопитый полупинтовый бокал.

– Да брось ты, отведи душу, – подмигивая, сказала Энни. – Кто знает, что случится завтра.

Склонившись к барной стойке, она попросила Сирила приготовить какой‑нибудь из его фирменных коктейлей. Бармен обещал немедленно исполнить заказ.

– Послушай, – начала Уинсом, – в тот вечер…

– Ладно, проехали…

– Нет, не проехали. Прости, я виновата. Сожалею, что так бесцеремонно вела себя. Твои поступки касаются только тебя, и я не должна была осуждать… И Кева порицать тоже была не вправе…

– Да о чем ты?

– Понимаешь, я ведь тоже не ангел. Я рассказывала голому, привязанному к кровати человеку о смерти его дочери.

– Уинсом, да ты никак набралась? – удивленно спросила Энни. – О чем ты, черт подери, толкуешь?

Уинсом рассказала, как обнаружила Джеффа Дэниэлса и Мартину Редферн в отеле «Фэвершем». Энни расхохоталась.

– Подумаешь! – пожала плечами она. – Этот негодяй получил то, что заслужил.

– Причем от «черной суки».

– Тебя и вправду это волнует?

– Конечно. А когда ты мне рассказывала о том, что с тобой произошло, у меня в голове все перепуталось. Мне помнилось, что ты привязала голого мужчину к кровати в номере отеля.

– Да не привязывала я его ни к чему!

– Теперь‑то я знаю. Просто у меня в голове возникла эта дурацкая картинка.

Энни в очередной раз надолго приложилась к кружке. Принесли коктейль для Уинсом. За столом запели «Ну почему он был таким красивым?». В недружном строе голосов Энни различила фальшивый тенор Бэнкса и, покачав головой, бросила:

– Кошачий хор!

Уинсом хихикнула.

– Ну, теперь ты знаешь все о том вечере, – сказала она. – Прости. Я вела себя как идиотка.

– Ты имела полное право сказать то, что думала, – ответила Энни. – Я совершила ошибку. Теперь все в порядке. Забудь.

– Значит, мои извинения приняты?

– Конечно! А тебя можно поздравить. Никто представить не мог, что ты способна на такой регбистский захват. Тебе бы за сборную Англии играть!

Уинсом рассмеялась.

– Ну, давай присоединимся. – Энни обняла Уинсом за плечи, и они, захватив свои бокалы, подошли к столу как раз вовремя, чтобы поддержать песню. «И от него нет пользы никому, и никому нет дела до него», – вступили они в хор.

Бэнкс испытывал подлинное удовольствие от поездки в Лидс. Была прекрасная погода, машин на дороге было немного, и айпод занимал его, извлекая из своей обширной памяти мелодии Дэвида Кросби, Джона Кейла, групп «Пентангл» и «Гриндерман». Затылок слегка ломило после обильных возлияний на поминках по Кеву Темплтону; перед выездом Бэнкс попытался нейтрализовать похмелье таблеткой парацетамола – пока не помогло. Слава богу, у него хватило благоразумия не прикладываться к крепким напиткам и заснуть на диване у Хэтчли, правда, дети разбудили его спозаранку. Энни ушла из паба рано и перед уходом обещала как‑нибудь снова наведаться в Иствейл, чтобы поговорить с Элизабет Уоллес. Они с Бэнксом условились вечером вместе поужинать и обменяться впечатлениями.

Джулия Форд согласилась встретиться с Бэнксом в одиннадцать часов; в телефонном разговоре ее голос поначалу звучал несколько смущенно, однако говорила она вежливо и доброжелательно. В Лидсе Бэнксу повезло поставить машину на парковку, расположенную неподалеку от Парк‑сквер, и он появился в офисе в назначенное время. Молоденькая секретарша, поливающая цветы в вестибюле, вежливо приветствовала его и, позвонив по телефону, проводила в кабинет Джулии.

Джулия Форд встретила Бэнкса, встав из‑за своего большого, аккуратно прибранного стола. Склонившись вперед, она с улыбкой протянула ему руку. В кабинете чувствовался легкий, утонченный запах ее дорогих духов.

– Старший инспектор Бэнкс! – приветствовала его она. – Рада видеть вас снова!

– Наша радость взаимна, Джулия, – галантно ответил Бэнкс. – Вы позволите называть вас по имени?

– Конечно. А вы Алан, не так ли?

– Да. Вы совсем не изменились со времени нашей последней встречи.

И это была правда. Прическа осталась прежней: шоколадного цвета волосы завитками лежали на плечах, правда, кое‑где в них светились серебряные нити. Глаза все так же внимательно и оценивающе смотрели на собеседника: ни на минуту она не прекращала сравнивать, анализировать, делать выводы. Джулия села, аккуратно расправив юбку. Миниатюрная, за большим письменным столом она казалась еще меньше.

– Комплименты ни к чему, инспектор. Что привело вас ко мне?

– Весьма деликатное дело.

– Я только такими и занимаюсь, – махнула она рукой. – С удовольствием помогу, если только вы не станете принуждать меня выдавать профессиональные секреты.

– Да у меня и в мыслях нет ничего подобного, – успокоил ее Бэнкс. – Всего несколько вопросов. Первый: знаете ли вы женщину по имени Мэгги, или Маргарет, Форрест?

– Это имя мне знакомо. Мы вели кое‑какие ее дела. Но, спешу уведомить, не уголовные. Ибо это исключительно моя область. Остальные сотрудники фирмы оказывают юридическую помощь по широкому кругу гражданских и хозяйственных дел. Кажется, она была клиенткой Констанс Уэллс.

– Вам не приходилось встречаться с ней в недавнее время?

– Точно нет.

– Тогда мне, видимо, стоит поговорить с мисс Уэллс?

– Не думаю, что из этого выйдет толк, – покачала головой Джулия. – Мои сотрудники и партнеры сохраняют конфиденциальность так же строго, как и я.

– Неужели не бывает никаких исключений? – спросил Бэнкс.

Ее глаза сузились.

– Что конкретно вас интересует?

– Сотрудникам вашей компании с самого начала было известно, что Карен Дрю – это Люси Пэйн. Вы изменили ей имя и определили в Мэпстон‑Холл. Но где бы Люси Пэйн ни находилась, она оставалась вашим клиентом. Вы вели ее дела.

– Разумеется. Это наша обязанность. Я все еще не понимаю, что привело вас ко мне.

– Кому‑то стало известно, кто она такая, и ее убили.

– Этой информацией владели не только мои сотрудники! Вы же не собираетесь обвинить в случившемся нашу фирму?

– Мы опросили десятки людей, – сказал Бэнкс после недолгого молчания. – Все ниточки сходятся на вас, Джулия, и вы можете помочь нам распутать это дело.

– Каким образом?

– Мы полагаем, что Люси Пэйн убила либо Мэгги Форрест, либо другая женщина, восемнадцать лет назад расправившаяся в окрестностях Уитби с двумя мужчинами. Ее имя Кирстен Фарроу, однако теперь она, очевидно, зовется по‑другому. Волос, найденный на одеяле Люси Пэйн, сравнили с локоном, состриженным с головы Кирстен восемнадцать лет назад. Из волоса, найденного на одеяле, выделена ДНК, сейчас проводится ее анализ. Если мы сумеем выяснить, кому было известно, что Карен – это Люси, и куда могли просочиться эти сведения, наше расследование в значительной степени продвинется. Вы или кто‑либо из сотрудников вашей фирмы говорили Мэгги Форрест о Люси Пэйн?

– Я – нет.

– Послушайте, Джулия. Это очень важно, ведь погибли люди, убит полицейский.

Джулия провела рукой по волосам:

– Я очень расстроилась, когда узнала о гибели вашего коллеги. Чем смогу – помогу.

– Вы когда‑нибудь слышали о Кирстен Фарроу?

– Никогда.

– А с доктором Элизабет Уоллес вы знакомы? – резко сменил тему Бэнкс.

На лице Джулии появилось удивленное выражение.

– С Лиз? Знакома, конечно, и уже много лет. А в чем дело?

– Она патологоанатом в нашем округе, только и всего.

Джулия кивнула и улыбнулась:

– Она всегда выделялась из общей массы. Уверена, что и в работе Лиз прекрасно проявила себя, не говоря уже о ее успехах в гольфе.

– Вы знаете психиатра Сьюзен Симмс?

– Я с ней встречалась, ее офис на противоположной стороне площади. Иногда вместе обедали, когда наши пути пересекались.

– И где же ваши пути пересекались?

– Только в профессиональной сфере. Ни для кого не секрет, что ее иногда приглашают на процессы в качестве судебного психиатра.

– А она знакома с доктором Уоллес?

– Откуда мне знать?

– Мэгги Форрест была пациенткой Сьюзен Симмс.

– Вот как? Ну что ж, мир тесен. Поверьте, Алан, большего вы от меня не добьетесь. – Она взглянула на свои золотые часы. – Извините, у меня через несколько минут деловая встреча, и мне необходимо к ней подготовиться.

Бэнкс поднялся.

– Было, как всегда, приятно с вами пообщаться, – с галантным поклоном произнес он.

– Обманывать – нехорошо. Надеюсь, вы не считает, что я умышленно чиню вам препятствия? И поверьте, мне действительно жаль полицейского, которого убили. Он ведь был вашим другом?

– Мы вместе работали, – ответил Бэнкс.

Направляясь в Иствейл через бесконечные вересковые пустоши, Энни, оказавшись в зоне доступа сигнала, немедленно связалась по мобильному телефону с Рыжей. Было еще слишком рано ожидать результатов анализа ДНК волос, но Рыжая не сидела сложа руки и с превеликим усердием использовала все возможности связи: телефон, факс, электронную почту. Она убедилась, что Мэгги Форрест никак не подходит на роль Кирстен Фарроу. Мэгги была того же возраста и родилась в Лидсе, но выросла в Канаде и в 1989 году училась в художественной школе в Торонто по специальности график‑иллюстратор. Она вышла замуж за молодого юриста, однако спустя несколько лет брак завершился скандальным разводом: супруг оказался домашним деспотом и драчуном. После чего она перебралась в Англию, где обосновалась в доме Руфи и Чарльза Эверетт на Хилл‑стрит, познакомилась с Люси Пэйн и была дружна с ней почти шесть лет, до тех самых ужасных событий, побудивших ее вернуться в Канаду.

Сейчас Мэгги работает в Англии и, по словам Рыжей, видится с доктором Симмс. Энни это показалось странным. Зачем она вернулась? В Канаде работы для книжного иллюстратора наверняка не меньше, чем здесь. Сама Мэгги объяснила Энни причину переезда желанием быть ближе к своим корням. А если она лжет и на самом деле вернулась, чтобы разыскать Люси и отомстить? Тот факт, что Мэгги не является Кирстен Фарроу, вовсе не означает, что она не убивала Люси Пэйн.

Теперь, когда стало известно, что Мэгги Форрест знакома с Джулией Форд, Сьюзен Симмс и Констанс Уэллс, Энни более всего волновал вопрос: что, если какая‑то из этих женщин помогла Мэгги Форрест найти Люси? И какова роль Кирстен Фарроу во всем этом деле? Возможно, ее волос на одеяло Люси Пэйн кто‑то намеренно подбросил, но как и зачем? К тому же волос мог попасть на одеяло еще в Мэпстон‑Холле. Обслуживающий персонал Мэпстон‑Холла проверяли и перепроверяли, однако стоит проверить еще раз, включив в круг опрошенных тех, кто регулярно навещал пациентов, а также поставщиков, ремонтных рабочих, почтальона – всех, кто переступал порог этого учреждения.

Приехав в Иствейл, Энни припарковала машину не возле полицейского управления, а на рыночной площади. До больницы придется пройтись, но это ничего, ей хотелось подышать свежим воздухом. Оттуда она сможет позвонить в управление и узнать, все ли справились с утренним похмельем после вчерашних поминок. Собой Энни заслуженно гордилась: за весь вчерашний вечер она выпила лишь одну пинту и благополучно вернулась в Уитби.

В приемной Энни сказали, что доктор Уоллес сейчас у себя в кабинете, расположенном в подвальном этаже, там же, где и прозекторская. Здесь, в подвале иствейлской больницы, Энни всегда ощущала непонятную тревогу. В коридорах с высокими потолками и стенами, выложенными зеленой кафельной плиткой, царили полумрак и тишина, шаги отдавались гулким эхом. Здание больницы могло служить наглядным примером уродства так называемой «викторианской готики». Хотя морг и анатомический театр при нем были перестроены и оснащены современным оборудованием, сами старинные стены олицетворяли в сознании Энни те варварские времена, когда такие понятия, как «неэстетично» и «негигиенично», были еще не в ходу.

Энни поежилась от громкого стука своих каблуков. В подвале всегда было пусто, и от этой пустоты у нее по спине побежали мурашки. Интересно, что еще, кроме прозекторской и холодильника для хранения трупов, здесь расположено? Контейнеры, куда сбрасываются ампутированные члены и внутренние органы?

Энни нашла доктора Уоллес в анатомическом театре: патологоанатом перемешивала в чаше, стоящей над лабораторной горелкой, какие‑то химикаты. Рядом на столе лежало тело, на котором был уже сделан разрез, и в нем, как на ладони, просматривались внутренние органы. В воздухе висела отвратительная смесь запахов человеческой плоти, дезинфицирующих средств и формальдегида. Энни слегка подташнивало.

– Прошу прощения, – с вялой улыбкой произнесла доктор Уоллес. – Я уже заканчивала, когда меня отвлекли, чтобы сделать этот тест. Уэнди пришлось уйти пораньше – у нее какие‑то сложности с приятелем, – иначе она бы сделала эту работу сама.

Энни посмотрела на тело. У этого никаких осложнений ни с кем уже не будет, пронеслось в ее голове.

– Ничего, – пожала она плечами. – У меня всего несколько вопросов.

– Пока мы разговариваем, я подвину его поближе, вы не против? Может, вам это неприятно? Кажется, вы побледнели?

– Я в порядке.

Доктор Уоллес, едва заметно улыбнувшись, посмотрела на Энни недоверчивым взглядом:

– И какие же неотложные вопросы заставили вас посетить мою скромную обитель?

– Меня интересует то, о чем мы говорили с вами вчера вечером. Люси Пэйн и Кевин Темплтон.

– Не представляю, какой помощи вы от меня ждете. Я не принимала участия в расследовании по делу Люси Пэйн. Мы решили, что эти случаи сходны между собой, вот и все.

– Да нет, дело не только в этом, – сказала Энни, садясь на высокий винтовой стул, стоящий возле стола.

– Да? В чем же еще? Вы меня заинтриговали.

Доктор Уоллес, небрежно швырнув органы в развороченную брюшную полость, взяла в руки большую иглу с толстой нитью.

– Вы учились в университете в одно время с юристом Джулией Форд. Вы и сейчас дружите, так?

– Да, – подтвердила доктор Уоллес. – Мы с Джулией давно знаем друг друга. Живем неподалеку и время от времени вместе играем в гольф.

– А чем вы занимались до этого? – спросила Энни.

– До игры в гольф?

Энни рассмеялась:

– Нет, до поступления на медицинский факультет. Ведь вы были старше других студентов, верно?

– Ну не настолько и старше, хотя мне посчастливилось до университета пожить интересной жизнью. Если можно так сказать.

– Вы путешествовали?

– В течение нескольких лет.

– И где побывали?

– Везде. На Дальнем Востоке. В Америке. В Южной Африке. Чтобы прокормиться, я нанималась на временную низкооплачиваемую работу, а потом отправлялась дальше. – Все это время доктор Уоллес аккуратно зашивала вскрытый труп.

– А перед тем как начали путешествовать?

– Не понимаю, какое это имеет значение?

– Полагаю, что никакого. Если вы не хотите говорить об этом…

– Не хочу, – неожиданно резко прервала Энни доктор Уоллес. – Часа полтора назад позвонила моя подруга по университету и сообщила весьма неприятное для меня известие, – заявила она. – Сотрудник полиции Хелен Бейкер, связавшись с ней по телефону, задавала вопросы, непосредственно касающиеся меня. Это так? – Она взглянула на Энни.

– Слухи бегут впереди человека, – смущенно пожала плечами Энни.

– Так это правда?

– Да, но поймите меня правильно, – с трудом подбирая нужные слова, начала Энни. – Джулия Форд – одна из немногих, кто знал, кем в действительности была та женщина из Мэпстон‑Холла. Люси Пэйн поместили туда стараниями ее фирмы. Скажите, вы были в курсе? Ведь вы с Джулией вместе учились в университете, сейчас соседи и друзья.

Доктор Уоллес отвернулась от Энни и стала внимательно рассматривать труп.

– Откуда? Это конфиденциальная информация, – помедлив, сказала Уоллес.

В ее словах Энни почувствовала ложь или ловкую увертку: Уоллес, не желая сказать правду, не ответила ни «да», ни «нет». В ее голосе появилась какая‑то неестественная напряженность, насторожившая Энни.

– В один из совместно проведенных вечеров Джулия Форд могла в случайном разговоре упомянуть о Люси Пэйн.

Доктор Уоллес, прекратив зашивать тело, повернулась к Энни:

– Значит, вы считаете, что Джулия нарушила профессиональную тайну?

– Такое ведь случается, – ответила Энни. – Выпили… Да ладно, это не трагедия. Не конец света.

– Какая странная фраза – «Не конец света». Я уверена, что, упомяни Джулия о Люси, конец света не случился бы. – И она снова принялась сшивать мертвую плоть.

Энни почувствовала, как нарастает напряжение, словно воздух стал гуще. Ее донимал запах, подташнивало все сильнее.

– И все‑таки, она делилась с кем‑нибудь этой информацией? – не отступала Энни.

– Какой информацией? – не отрывая глаз от иглы, спросила доктор Уоллес.

– Она рассказывала вам, какие услуги ее фирма оказывала Люси Пэйн?

– Даже если и рассказала, что с того?

– То есть как – «что с того»? – превозмогая тошноту, заговорила Энни. – Это значит, кто‑то еще узнал, что Люси Пэйн находится в Мэпстон‑Холле. Вы рассказывали об этом… ну, скажем, Мэгги Форрест? Или Сьюзен Симмс?

Доктор Уоллес удивленно подняла брови:

– Нет. Я практически не знакома с Сьюзен Симмс и не считаю ее коллегой. Мы несколько раз встречались на процессах. Мэгги Форрест я вообще не знаю.

– Она была соседкой и подругой Люси Пэйн, которая едва не умерла на ее руках.

– Какие страсти!.. Это случилось много лет назад?

– Не так уж много, всего шесть. У Мэгги была причина желать смерти Люси, и у нее нет алиби. Мы сейчас пытаемся выяснить, могла ли она…

– …выяснить, что Карен Дрю – это Люси Пэйн. Я догадалась, что именно это вы хотите узнать.

– Вы сказали «Карен Дрю»? Откуда вам известно это имя?

– Как и всем остальным – из газет, об этом писали после обнаружения тела.

– Понятно, – кивнула Энни.

Да, верно, после опознания было объявлено имя убитой – Карен Дрю, но Энни казалось, что последующая шумиха, связанная с делом Хамелеона и «домом Пэйнов», заслонила от большинства людей эту подробность. Мэгги Форрест заявила Энни, что не знает никакой Карен Дрю. Мертвая женщина в инвалидном кресле для всех была Люси Пэйн.

– Мне очень жаль, но я ничем не могу вам помочь, – твердым голосом произнесла доктор Уоллес.

– Не можете или не хотите?

Доктор Уоллес подняла на нее глаза:

– В данном случае это одно и то же, разве не так?

– Нет, не так. Либо вы действительно ничего не знаете, либо вы намеренно тормозите ход расследования, что, как мне кажется, по меньшей мере странно для патологоанатома, работающего в системе министерства внутренних дел. Ведь вам по определению положено быть на нашей стороне, вы это понимаете? – Энни повысила голос.

Доктор Уоллес подняла на нее глаза, полные удивления.

– Я еще раз спрашиваю вас, сообщали ли вы кому‑нибудь, что Карен Дрю – это Люси Пэйн? – Энни изо всех сил старалась говорить спокойно. – Послушайте, Лиз, – продолжила она, – я допускаю, вы могли сделать это из самых чистых побуждений. К примеру, поставить в известность кого‑то из близких пострадавших девушек или работников Мэпстон‑Холла. Я не осуждаю вас, но нам необходимо это знать.

– Я никому ничего не говорила.

– А сами вы знали об этом?

Доктор Уоллес вздохнула и, привалившись к краю стола, ответила:

– Да, знала.

Последовала гнетущая пауза. Энни чувствовала нарастающую в груди тяжесть.

– Но это означает… – начала она.

– Я понимаю, что это означает, – не дала ей договорить доктор Уоллес. – Я ведь не дура.

Она положила иглу с ниткой и, сжав в руке скальпель, двинулась прочь от тела, лежащего на столе.

– Рад тебя видеть, Алан, – с улыбкой произнес инспектор Кен Блэкстоун, встретивший Бэнкса в приемной в Миллгарте. Взяв его под руку и проведя мимо дежурного, он спросил: – Чем на этот раз я заслужил твое внимание?

– Мы взяли убийцу Хейли Дэниэлс.

Бэнкс кратко пересказал Блэкстоуну признательные показания Джейми Мёрдока и поведал об обнаруженных в «Фонтане» скрытых проходах.

– Осталось найти еще одного злодея, – выслушав Бэнкса, резюмировал Блэкстоун. – Я пришел в ужас, когда узнал о гибели Кева Темплтона.

– Так же, как и все мы, – печально произнес Бэнкс.

– Чем я могу тебе помочь?

– Ты уже получил материалы по делу Хамелеона, которые запрашивала Энни Кэббот?

– Кстати, как ваши с ней отношения?

– Немного выровнялись, так мне кажется. Мы снова работаем вместе. Хотя я и сейчас не совсем понимаю, что с ней происходит.

– Ты не…

– Нет. И уже довольно давно.

– У нее кто‑то другой?

– Возможно. Кен, как насчет материалов?

Блэкстоун засмеялся:

– Алан, ты, наверное, про себя честишь меня последними словами за неуместное в мои годы любопытство? Ну ладно, прости. Материалы у меня в кабинете. Большая их часть. Для всех не хватает места – даже если я сам перееду в какое‑то другое помещение.