Глава 19. Шаг через пропасть. 2 страница

В коридоре дрожало марево иссушенного, горячего воздуха, почти скрывающее контуры двух фигур. Парни — оба высокие, худощавые, черноволосые, напряженно-взвинченные, стояли напротив друг друга, и едва получалось различить на глаз, кто из них прижимает сейчас другого к стенке, вцепившись одной рукой ему в горло.

Впрочем, кажется, различать и не требовалось. Где-то справа задохнулась Марта, мгновенно срываясь с места, и одновременно с ней Рэй размахнулся, с силой впечатывая кулак в скулу Лоуренса.

Сдавленного крика Линдс почти не услышала — только, как в замедленной съемке, смотрела, как кулак снова размахивается, и на этот раз Ларри отлетает к дальней стене коридора, стекая по ней на пол и едва прикрывая руками голову. Рэй в один прыжок оказывается рядом, приподнимает его за грудки и снова бьет с замаха четким ударом, и от едва различимого, но отчетливого запаха крови в воздухе на миг сводит зубы.

Чьи-то цепкие руки вцепились в плечи Линдс, скручивая за спиной локти и удерживая ее на месте, чей-то голос что-то настойчиво повторял в ухо, и прежде, чем до парней успели добежать взбешенная Марта, Кэти и Мартин, Линдси увидела, как Рэй, замахиваясь, коротко, раз за разом с отчаянной силой точными пинками вбивает носки ботинок в свернутое на полу в дугу тело — по плечам, по голове, по ребрам — не останавливаясь, словно пытается выместить слишком многое, и вся его ярость этого не вмещает.

Вопли слились в один сплошной фон, в какофонию звуков, Линдс больше не разбирала слов, кроме шипящего — мразь! — снова и снова вылетающего из губ Рэя, пока его втроем скручивали и оттаскивали в сторону, а он выдирался из чужой хватки, не сводя побелевших глаз с изломанной фигуры на полу у стены.

— Тихо, тихо! Стоять! — наконец-то донесся до сознания задыхающийся негромкий голос Доминика над ухом, и до Линдс дошло, что он держит ее так крепко, словно это она сейчас вырывается из рук, чтобы продолжить попытки проломить череп собственному воспитаннику.

Кажется, Рэй врезал бы и Марте — заодно — если бы не обвившийся вокруг него, как дьявольские силки, Мартин, и все время что-то шипел, но теперь дрожащий от ярости голос Дарлейн перекрывал звуки, и только стальная хватка Доминика удерживала Линдс, не давая рвануться туда же.

Кэтрин уже рухнула на колени рядом с Лоуренсом — тот неровно дышал, надолго задерживая вдох и почти не двигаясь — и отвела от его лица спутанные волосы. Линдс остолбенела, увидев его мрачный и тяжелый, остановившийся взгляд.

— Все?.. — шевельнул окровавленными губами Ларри, глядя на Рэя. — Доволен?..

В коридоре почему-то мгновенно стало так тихо, что даже их дыхания оглушали, пробиваясь сквозь бухающую толчками в ушах кровь.

— Ты… — напряженно, сквозь зубы проговорил Рэй. Сейчас он явно не видел никого — ни Мартина, ни сидящей на полу Кэтрин. — Как ты мог!.. Так!..

Линдси всей кожей, до мурашек ощущала хлещущее от него темной волной яростное, глухое бессилие. Ларри молчал, все так же прерывисто дыша и не сводя с Рэя глаз, и ничего общего эти глаза не имели со взглядом нахального улыбчивого парня, которого она знала столько недель.

Неожиданно раздавшийся за спиной негромкий хлопок аппарации заставил ее вздрогнуть — дернувшись, Линдс увидела, как их с Домиником, быстро и не оглядываясь, обходит, хмуро наклонив голову, Тони, а за ним остается беспокойно переводящая взгляд между магами Энни. Успела его позвать? — мельком подумала Линдс — и дернулась уже в полную силу, раздраженно вырываясь из настойчивой хватки Рэммета. Тот, не колеблясь, спокойно разжал руки.

— Не бесись, — неожиданно мягко посоветовал он, сжимая ладонью ее плечо.

— Слушаю, — выплюнул МакКейн в лицо Рэя, подойдя вплотную. — Ну?! — рявкнул он, повышая голос.

На Ларри он не смотрел, и за это почему-то очень хотелось влепить ему хорошую пощечину.

Рэй перевел дыхание — и отвел глаза. Цепкие пальцы Тони тут же схватили его подбородок, заставляя смотреть в лицо.

— Я предупреждал тебя? — теперь он снова говорил тихо, со сдерживаемой яростью.

От Рэя полыхнуло смесью возмущения и презрения.

— Да хоть на полгода отстранить можешь! — с вызовом заявил он.

— Могу, — усмехнулся МакКейн. — Много чего могу. Сегодня вечером в общей гостиной, и только попробуй не объявиться. Если вы не в состоянии по-хорошему разобраться, будете делать это принародно, и — пока не закончите.

Рэй презрительно поморщился, но промолчал.

— Не надо, — подал глухой голос Ларри. — Тони, спасибо, но… не надо. И так все ясно уже.

МакКейн обернулся, мельком обменявшись странным взглядом с мрачной и злой Кэтрин.

— Хочешь, чтобы от вас обоих в следующий раз кучка пепла осталась? — уточнил он.

Лицо Ларри исказила неживая улыбка. Он смотрел только на Рэя — с тоской и почти нескрываемой усталостью.

— Не хочу… — негромко ответил он. — Спасибо, но… не понадобится. Я ухожу.

Линдс моргнула, наткнувшись на прямой и хмурый взгляд Марты — исподлобья, как всегда, когда она задумывалась перед тем, как принять какое-нибудь решение.

— Из школы? — спросил Рэй.

В его голосе больше не слышалось ярости. Только непонимание.

— От тебя, — медленно сказал Ларри. — Тысяча первого шанса больше не будет. Все, Рэй. Хватит.

— Куда? — задохнулся тот, кривя губы в усмешке. — К ней? — он мотнул головой в сторону Линдс, которая только теперь почувствовала, что ладонь Доминика больше не лежит на плече спокойно, а сжимает его, как тиски. — Или кто-то другой, как подстилку, примет?

— Хоть на крышу, — процедил Ларри. — Хоть к стихии в объятия. Лишь бы тебя там не было. И только попробуй… заявить о правах еще раз. Их у тебя больше нет. И воспитанника, Рэй — тоже нет. Я не собираюсь больше с тобой жить. Я отказываюсь. Катись к Мерлину.

Рэй остолбенел — и за оценивающе изогнутую на долгую секунду бровь МакКейну на этот раз затрещин давать уже не хотелось. Хотелось помотать головой и вытряхнуть из нее нехорошее ощущение, что, если до Рэя и впрямь сейчас что-то дойдет, если у него хватит ума держаться подальше, то даже, так и быть, пусть живет. Желание свернуть ему шею только за то, что он уже вытворил, Линдси, пожалуй, проглотит.

За спиной Доминика застыл, обхватив себя за плечи, бледный и задумчивый Дэн — он смотрел на Лоуренса с таким видом, будто вид усмехающегося в лицо Рэя парня причинял ему боль.

А еще Линдси поймала себя на странной мысли, что на этот раз рядом с дерущимися почему-то так и не появились учителя.

* * *

— А по-моему, это классная идея, — безапелляционно заявил Тони, бухая опустевшим бокалом об пол. — Со всех сторон — классная, как ни глянь.

Кэт только фыркнула и, потянувшись, улеглась на ковер, опираясь на локти. Она больше не взрывалась на каждое подобное заявление, и даже по такому поводу, как вопиющая выходка бросившего школу Алана, в основном предпочитала молчать, только цедила нечто невразумительное, когда Тони припирал ее к стенке и требовал мнений.

Вообще-то, он требовал именно споров — они оба с Кэтрин могли вопить до хрипоты и крушить мебель, яростно доказывая, как дико им надоели скандалы, но, стоило Кэти выпасть из череды нескончаемых противостояний, как МакКейн тут же ощутил нехватку привычных допингов и, сам того не очень-то замечая, начал ее провоцировать. И не успокаивался, не понимая, что дело не в попытке Кэт прекратить давно ставшие в их доме нормой драки и свары.

Ее просто больше ничего не интересовало — настолько, чтобы по этому поводу хоть что-то искренне чувствовать.

Доминика такая Кэти немного пугала, но, если честно, это все равно было лучше, чем тот ад, в который они дружно провалились после поездки в Стаффорд.

Тони мог быть толстокожей скотиной и тупой, непробиваемой эгоистичной сволочью во всем, что касалось чувств, но Тони впадал в ярость и съезжал с катушек мгновенно, стоило тому, кого он любит, вляпаться в неприятности. Что бы ни происходило тогда с Кэт, ей было плохо, и для МакКейна этого оказалось достаточно. Какая бы причина ни привела к тому, что его девочка плакала по ночам, сидя в ванной и уткнувшись носом в коленки, Тони возненавидел эту причину так искренне и от души, что какое-то время Доминик всерьез опасался за его рассудок.

Они беспрерывно ссорились — Кэт рыдала и отказывалась что-либо объяснять, а Тони только зверел все сильнее, не понимая, что происходит и кому нужно набить морду, чтобы проблемы закончились. Доминику все чаще казалось, что они и вовсе не возвращались из Стаффорда — они все еще там, заблудились и потерялись в череде нескончаемых кошмаров и непониманий, кружа в лабиринте взглядов, слов, звуков, тишины и постоянных, безостановочных страхов. В школе Кэт и Тони ругались всегда, но только теперь жизнь стала ужасом, в котором за бурными ссорами не наступают не менее бурные перемирия — никогда, и даже секс превратился в еще одну форму мести. И в этом ужасе, что бы ты ни делал, ты всегда будешь — между, как бесплотная тень, сквозь которую они впиваются друг в друга взглядами, не замечая, что причиняют боль именно тебе, снова сдуру оказавшемуся рядом. И, что бы ты ни предпринимал, как бы ни силился докричаться до них, тебя никто больше не слышит.

Кэтрин требовала покоя, Тони категорически не собирался ей его предоставлять — не удивительно, что в конце концов Кэти взбесилась, и кошмар понесся по наклонной плоскости, набирая скорость. Они выдумывали все новые и новые способы наступить друг другу на хвост побольнее, оттоптать самое ценное, плюнуть как можно глубже и достать до печенок, пока однажды на ее очередное «сдохни, сволочь!» в руке Тони не оказался нож, который тот впихнул в ладонь девушки, отшвыривая ее руку в сторону для замаха, наступая на нее и крича — ну, давай, ты же так этого хочешь, вперед, вот он я, давай, сделай это сама, что же ты.

На отчетливую, бесконечно долгую секунду Доминик перепугался так, что потом едва смог снова начать дышать — не потому, что взведенная Кэти и впрямь могла убить своего наставника, наплевав на все законы стихийных связей. Сжимая рукоятку ножа и глядя куда-то сквозь лицо Тони мгновенно провалившимся в пустоту взглядом, она думала не об убийстве, а о самоубийстве, и какая-то часть ее искренне колебалась, благодаря МакКейна за предоставленный шанс.

Но мгновение кончилось, и Дом понял, что рука Кэти уже опускается, и что она смотрит на него, застывшего у стены, и в ее взгляде плещется горькое, темное сожаление. Он не выживет без меня, пульсировало у нее в голове. А ты его не удержишь, Ники. Какая ж я дура.

То, что разгневанная Кэтрин в середине свары вообще смогла остановиться и задуматься хоть о чем-нибудь, пугало сильнее, чем все их предыдущие стычки. Это — и то, что с этого дня Кэт перестала плакать. Она даже молча и как-то незаметно помирилась с Лорин, о которой не хотела до этого даже слышать, и МакКейну волей-неволей пришлось угомониться тоже.

Что бы ни грозило его семье, оно переломилось и испарилось. Как считал Тони — потому, что он вовремя поставил Кэт перед окончательным выбором. Она поняла, наконец, что в голове у нее каша и полная бабская неразбериха, и сильной рукой главы семьи была поставлена на место. Так ей и надо.

Невозможно было жить и не видеть, месяц за месяцем, как ей больно — как она ходит будто бы по ножам, не морщась, смирившись и потемнев, улыбается, тащит на себе груз, которого не просила. Время от времени ее основательно швыряло из стороны в сторону — мрачность сменялась взвинченным смехом, нервная деятельность — приступами апатии, и Доминик сходил с ума от беспокойства и нежности, не зная, что сказать и какие найти слова, и есть ли они вообще, слова эти.

С другой стороны — сейчас они снова были вместе, и что с того, что теперь вся боль сконцентрировалась в ней одной, в их маленькой грозной Кэти, растерявшей весь свой пыл и апломб?

Кэти могла вынести, похоже, и не такое. Если уж вынесла прессинг МакКейна — ей даже стихия теперь, как подозревал Доминик, не страшна.

— Ничего классного не вижу в том, чтобы так рисковать своей шеей, — рассеянно обронила она, отставляя свой бокал чуть в сторону и подпирая подбородок ладонью. — Алан — чокнутый, и рано или поздно он все равно добегается.

— Одержимый, — усмехнулся Дом. — Но ему можно.

Тони бросил на обоих по очереди недовольный взгляд. Кэт фыркнула — если ее что-то гарантированно поднимало ей настроение, так это вовремя высказанная МакКейну шпилька.

Не начавшиеся возражения Тони прервал осторожный стук в дверь. Доминик машинально прислушался — и хмыкнул, пряча улыбку.

— Открыто! — гаркнул МакКейн, даже не делая попыток хотя бы ради приличия соскрестись с ковра.

Что он тоже услышал, кто именно сейчас смущенно мнется снаружи, Дом даже не сомневался.

Дверь нерешительно приоткрылась, и в проеме показалась светловолосая голова Лорин Гамильтон.

— Кэти, я… ой! Извините, — она мгновенно вспыхнула, уставившись на обнаженную спину развалившегося перед камином Тони.

— Да входи уже… — фыркнул, глядя на нее, Доминик.

— Га-амиль-тон! — протянула, сияя, Кэт, садясь на колени и неуверенно цепляясь за ворс ковра. — Какие маги в наших краях! Иди к нам.

— Да я… — Лорин никогда не умела делать просто и прямо то, что ей хотелось и нравилось — она всегда как минимум пять минут перед этим стеснялась. А переступая этот порог, она стеснялась абсолютно всегда — пусть даже это и случалось всего на минутку и пару раз. — Ох, Кэти, я думала, ты…я завтра тогда.

— Иди, иди ко мне, моя радость! — Кэтрин засмеялась, протягивая к ней руку. — Я тебя коктейлем угощу, хочешь? Тони сегодня добрый, он разрешает.

Ее слегка покачивало, но для Кэт в ее издерганном состоянии это было нормально, как и перепады настроений, и взрывная эмоциональность.

Тони только ухмыльнулся и кивнул, отпивая еще глоток — на удивление, молча. Лорин, поколебавшись, прикрыла дверь и, оглядывая тонущую в полумраке комнату, подошла ближе.

От Доминика не укрылся ее брошенный на Кэти цепкий и беглый обеспокоенный взгляд — совершенно не вяжущийся с внешним смущением и показной беспомощностью.

— Давай, садись, посиди со мной, — Кэт потянула девушку за руку — та, подобрав юбку, опустилась на пол, спиной к ней и лицом к обоим парням. — Солнышко, ты не мог бы…

— А самой дотянуться? — лениво откликнулся Тони.

— Я не к тебе обращалась. Солнышко, ты не мог бы… о, да, спасибо.

Доминик скрипнул зубами, но бокал подал.

С Кэти, если МакКейн рядом, никогда не было просто.

Лорин, молча дождавшись, пока ей нальют, на мгновение замерла — тонкие ноздри дрогнули, взгляд характерно потемнел и слегка «провалился».

— Мята, перечная полынь, тысячеперстник… э-э-э — лепестки белладонницы? — перечислила она, поднимая голову.

— И корица, — остолбенело добавил Доминик.

— И шабли, — ухмыльнулся Тони. — Фирменный состав, опробовано на наиболее психически неустойчивых огненных магах женского пола.

— Это наркотик, — опуская локти на скрещенные по-турецки ноги, констатировала Лорин.

— Это релаксант, — чуть ли не по слогам выговорила Кэти ей на ухо. — От него даже МакКейн тихим становится.

Дом краем глаза оцепенело следил за ее ладонями — нерешительными и одновременно настойчивыми. Касающимися обнаженных плеч Лорин, поправляющими лямки ее платья кончиками пальцев. Горько-ласковыми, уверенными, что их не заметят.

Может, не стоило Кэтрин в таком состоянии подпускать к ней так близко? — мелькнула невнятная мысль.

— Наркотики вызывают привыкание, — проигнорировал Тони выпад девушки. — А эта настойка — нет.

— Наркотики вызывают галлюцинаторный эффект, — не согласилась Лорин, делая глоток. — Действительно вкусно.

МакКейн, непонимающе моргнув, вытянулся и подпер щеку ладонью, с интересом уставившись на девушку. Чего пьешь, раз занудствуешь? — говорил его взгляд.

— Два старших мага, один из которых — мой собственный — это пьют, значит, я могу положиться на их опыт и тоже попробовать, — пожала плечами Лорин. — А состав ты придумал?

Доминик покачал головой. Интересно, понимала ли она сама — хоть на сколько-нибудь — что реагирует на Тони и Кэтрин так, как они никогда не научатся — друг на друга?

— Будешь смеяться — мистер Драко поделился семейным рецептом, — негромко ответил он. — Но придумал тоже не он. Мисс Луна, вроде бы.

Лорин на пару секунд вежливо округлила глаза и снова уставилась в бокал, будто пыталась распознать еще и пропорции.

— Ты можешь определять компоненты сложных составов по запаху? — не выдержав, как можно нейтральнее поинтересовался у нее Доминик.

— Так все же воздушные маги могут, — нахмурилась она. — Шон всегда мог, и Мартин, я у него тоже спрашивала. И Элис.

— Ну вот я не могу, — хмыкнул Дом. — Значит, не все.

Лорин уставилась на него — так, словно впервые увидела. Доминик растянул губы в демонстративно принужденной улыбке, отвечая на взгляд.

Хоть в кои поры прямо в лицо посмотрела — и то хорошо. После давешнего, почти год назад, инцидента на крыше — Кэти связывала это не с инцидентом, а с тем, что Лорин переехала к Миллзу, но Дом придерживался своей версии — Гамильтон как подменили.

Она до сих пор боялась летать, хоть у нее и вполне получалось, и до сих пор избегала смотреть в глаза старшему воздушному магу, будто ей все еще было неловко за то, что заставила его когда-то крепко поволноваться.

— А я думала, ты вообще все можешь, — немного виновато проговорила Лорин, по-прежнему не отводя взгляда.

— Никто не может — все, — наставительно заметила Кэтрин, отводя за ухо ее выбившийся локон и касаясь кожи кончиками пальцев. — Даже наш Дом. Хотя он может очень многое, всего не может никто, Гамильтон.

— Если его фамилия не Прюэтт, — хмыкнул Тони.

Кэт даже на секунду от локона отвлеклась — смерить МакКейна мгновенно потяжелевшим взглядом.

— Прюэтту может быть безразлично, что там с ним будет завтра, — сказала она. — И что будет с Натаном, и как его действия на чем отразятся. Ты, конечно, был бы только счастлив с него пример взять, но у тебя тут, кажется, есть обязанности, на которые — естественно — ты тоже бы рад наплевать, если бы кто-нибудь возможность дал, как Алану. В омут головой, и не думая. За что тебя, вообще, в старших держат, до сих пор понять не могу — вроде, им какая-то ответственность присуща должна быть, нет?

Доминик дернулся вперед — между ними, пока МакКейн не завелся и не ответил ей в тон, пока их еще можно растащить и остановить — как всегда, даже не успев толком отследить собственный порыв.

И остановился, наткнувшись взглядом на Лорин, упершуюся рукой в обнаженное плечо уже тоже дернувшегося было Тони.

— Кэти, они все равно без тебя не уедут, — не оборачиваясь, успокоила она. — А тебя саму мистер Гарри тоже рано или поздно выпустить согласится, я уверена.

У МакКейна отвисла челюсть.

— Я же знаю, как ты хочешь уехать, — уже тише закончила Лорин, отпуская плечо Тони. — Твоя семья не виновата, что тебе не разрешают.

— Убью, — глухо процедила сквозь зубы Кэт.

Дом с трудом перевел дыхание. Почти три месяца перепалок и потоков язвительности в их с Тони сторону — только потому, что она боялась остаться одна? Она что — могла думать, что мы разочаруемся в ней, если узнаем, что ее просто не отпускают из школы?

— Маг не может угрожать другому магу, если тот говорит правду, — не моргнув глазом, фыркнула Лорин.

И выпрямилась. Ее секундная решимость уже испарилась — от нее снова веяло легкой неловкостью, почему-то особенно — перед МакКейном, на которого она теперь отчаянно избегала смотреть.

— Гамильтон, подруга — это такой зверь, знаешь… — хмуро обронила Кэтрин. — Считается, что она никогда тебя не заложит.

— Она будет тебе помогать, — согласилась Лорин. — Я, между прочим, вообще не хочу, чтобы ты уезжала. Просто думаю… хм… ладно.

— Думаешь — что? — чуть слышно шепнул Тони.

Доминик едва не выронил бокал, услышав его голос. Глубокий, пробирающий до мурашек — голос Тони, который смотрит на тебя, не отрываясь, который медленно приближается к тебе, чуть не впечатывая взглядом в стену. Для которого сейчас — только ты.

Кэти эти взгляды бесили — она взбеленивалась всякий раз, воспринимая их, как попытку ее подавить.

Доминик скучал по ним так отчаянно и дико, так невыносимо, что воспоминания почти причиняли боль. Так, что практически научился не вспоминать.

— Думаю… — Лорин вздохнула и неуверенно заглянула в собственный, почти опустевший, бокал. — Думаю, что вы варитесь тут… в собственном соку уже. И что из тебя получился бы отличный дипломат, Дом — люди сами не понимают, что теряют, пока ты здесь. И что… — она перевела дыхание. — Что Алан тоже может не все. Он просто делает, даже не потому, что не боится, а просто… делает. И, Кэти, у вас с Тони получилось бы не хуже. Там, наверное, главное — чтоб не одному. А вы не одни, вас, вон, трое даже.

Кэтрин горько усмехнулась и, опустив голову, потерла ладонями лоб. Доминик молча смотрел на нее — на широко расставленные, обтянутые короткими джинсами ноги, босые пятки и упершиеся в коленки локти, и тонкие пальцы, зарывшиеся в коротко стриженые черные волосы. На то, как рядом с ней смотрится Гамильтон в этом ее белом летнем платье на лямочках, с извечным высоко собранным хвостом светлых волос. С этим ее взглядом — чуть виноватым, чуть смешливым. Понимающим — и будто бы вечно ищущим, ищущим слова, чтобы вовремя остудить, успокоить. Остановить.

Чудовищное ощущение — Дом плюнул на попытки подобрать к нему определение. Все равно, как ни присматривайся, тут же расплывается, и уже сам не понимаешь, что его вызвало. Откуда берутся то раздражение, то благодарность, то… вот это.

— А вы не хотите уехать? — вдруг подал голос МакКейн. — С Шоном, я имею в виду.

Лорин застенчиво улыбнулась и пожала плечами — приступ раздражения тут же накатил снова, да так, что пришлось пару раз глубоко выдохнуть и вдохнуть.

— Я не хочу с ним, — неразборчиво пробормотала она. — То есть… тьфу, я не это хотела сказать.

Кэт вскинула голову, но промолчала, внимательно наблюдая за ней.

— Я имела в виду…. ч-черт, — Лорин снова заглянула в бокал. — Говорила же — галлюцинаторный эффект, уже в словах путаюсь… Не перебивай, я никогда так не сформулирую, — она на секунду задумалась, кусая губы. — Я имела в виду, что мне не хочется, чтобы Шон сейчас уезжал из замка. Я за него волнуюсь, а здесь он хотя бы стабилен. Все, собственно.

— Но ты сама — хочешь? — настойчиво переспросил Тони.

— Не знаю, — теперь от ее смущения снова ничего не осталось — уперлась в МакКейна взглядом, словно он — упрямо не решающаяся задачка. — Вы хоть в Стаффорд ездили — тогда, в феврале. А мы здесь оставались. Я же и понятия не имею, как там — на людях, и не помню толком даже. Да и пользы там от меня… в общем — не знаю. Правда.

— На роль дипломата не подойдешь? — ухмыльнулся Тони.

— Миру столько дипломатов не нужно, — пошутила Лорин.

Она когда-то опять уже успела ненавязчиво подвинуться ближе к Кэт — та молчала, только снова принялась, зарываясь носом в светлые волосы, завороженно водить по голым плечам девушки кончиками пальцев. Или ногтей — Доминик склонялся ко второму, глядя на то, как едва заметно жмурится Лорин от мягких прикосновений.

— Я вообще думаю — все не так надо сделать, — внезапно заявила она, рассматривая свой бокал. — Алан здорово, конечно, придумал, но это не метод. Работа магов должна быть централизованной.

— Каким образом? — нахмурился Доминик.

В свое время они с Тони наспорились об этом до хрипоты. МакКейн придерживался мнения, что каждый город — это отдельная вселенная, а каждый маг — сам себе хозяин. Здесь же они сами себе хозяева? При всем общем руководстве и наличии определяющей уклад жизни структуры. Значит, и там ничего менять не стоит — маги все равно живут, глядя себе в душу, а не в циркуляр, предписывающий им задачи и поведение.

Объяснить огненному магу, что такое руль и ветрила, и почему даже на него они необходимы, Доминик не мог никогда. Сдавался раньше, чем начинал валиться с ног от усталости — Тони и Кэтрин, объединившись, а в этом вопросе они почему-то постоянно объединялись, могли кого угодно вымотать до беспамятства.

— Каким образом — понятия не имею, я среди людей не жила никогда, — ответила Лорин. — Но каждый маг должен чувствовать себя частью системы, и только тогда его действия будут вести всех к общей цели. И система должна быть магической, а не человеческой.

— Это напоминает внедрение в общество с целью руководства им для его же блага, — заметил Тони. — Не очень красивая идея. Этически.

— А я о руководстве людьми и не говорю, — возразила она. — Просто… ну вот представь. Ты уехал. Ты там. Делаешь, видимо, все, что можешь осилить, суешься везде, где можешь полезным быть. А не суешься сам — так тебя туда люди засунут. При таком раскладе успех всей задумки падает на плечи каждого мага в отдельности — любой может сорваться, и провал одного мага станет провалом всех. Нам перестанут давать шанс в принципе, сразу же — стоит только кому-нибудь повторить путь Криса, или хотя бы дернуться в эту сторону.

— Так это так и есть, — негромко проговорила Кэтрин куда-то ей в затылок.

— А должно быть не так! — Лорин поставила бокал на пол. Доминик, поколебавшись секунду, снова наполнил и его, и бокал Тони. — Среди вас, к примеру, вообще нет земного мага — а вдруг целитель понадобится? Или водного — а если без эмпата будет не обойтись? Ты или Тони эмпата замените, но, согласись, не полноценно никак.

— Соглашусь, — раздумчиво мурлыкнула Кэт, проводя носом по ее виску — снизу вверх.

— Так ты имеешь в виду связь не сверху, а между магами? — напряженно уточнил МакКейн. — Погоди, а в чем тогда централизованность? Если я просто могу обратиться к любому знакомому через камин, чтобы он примчался мне помочь с моими задачами?

— В том, что при этом ты будешь вынужден быть в курсе дел того, к кому обращаешься — хотя бы примерно. В идеале — ты будешь в курсе дел вообще всех семей, живущих по Магической Англии, и в курсе будет каждый из них. Единая сеть, Тони — а не разрозненные попытки каждого вытянуть свою ношу.

— Мы все вместе делаем все и везде, а не я и ты — на своих местах… — медленно произнес он, не отрывая взгляда от Лорин. — Ники, а при такой структуре можно обойтись без верхушки?

— Можно, — хмыкнул Доминик. — Но кто-то должен быть контактером тогда. И, возможно, кто-то — контактером со школой.

— Со школой контактировать в любом случае придется — вспомни, сколько раз ты здесь Алана видел, — отмахнулась Лорин. — Он за три месяца больше магов сюда приволок, чем мистер Драко за прошлый год.

— Еще бы — если они на его территории, не самому же ему их окучивать, — хулигански усмехнулся МакКейн. — Проще сюда сбагрить, пусть тут учителя с ними и возятся…

От него опьяняюще фонило нарастающим азартом и нетерпением. Не гнев и не вспышка ярости — просто чем-то загоревшийся и возбужденно перебирающий перспективы и возможности Тони, Мерлин, Доминик не видел его таким со времен Стаффорда — точно.

Если не со времен инициации Кэти.

Ладонь сама потянулась к его спине — эти чертовы коктейли мистера Драко, они вечно приводили к чему-то… вот — непонятному. Вроде и не собирался этого говорить, а только потом себя ловишь на том, что — уже говоришь. Или делаешь.

Кожа под пальцами оказалась разгоряченной и слегка влажной. Доминик не признался бы в этом и под пытками, но он обожал манеру Тони ходить дома без рубашки — как и вечно босые пятки Кэти, утопающие в длинном ворсе ковра, и ее длинные ногти, царапающие тебя, впивающиеся в тебя. Как и грубые и нетерпеливые руки МакКейна, без спросу вламывающегося по утрам к тебе в душ.

Наверное, это и заставляло — жить. Не бередить себя памятью, от которой одна только боль, не дергаться в сторону и не пытаться больше никого воспитать. Огненные маги такие, какими только и могут быть — а ты можешь или принимать их напор целиком, или вовсе не находиться рядом.

Доминик хотел — рядом, хотел так безоговорочно, что, кажется, готов был оставаться между ними и смягчать их удары до бесконечности.

Иначе они бы просто поубивали друг друга — два глупца, никогда не упускающие шанса уколоть и ткнуть, но вечно забывающие говорить о том, что чувствуют на самом деле.

Лорин выдохнула и тихонько засмеялась, откидывая голову на плечо Кэт — Доминик поднял глаза, только теперь осознав, что в полумраке повисла пауза. Что руки Кэтрин, какие-то отчаянно-беспомощные, медленно, неспешно скользящие по плечам, по рукам девушки, по ее шее, подрагивают, словно прикосновения причиняют им боль.

Что Тони замер, лежа на локтях, и не отрывает от девушек пугающе тяжелого взгляда — будто никак не может решить, сказать вслух то, что вертится у него на языке или промолчать. А, может быть — сделать то, что сейчас хочется сделать, или замереть и не двигаться.

Ладонь двинулась выше и улеглась между его лопаток.

— Хочешь, я тебе кое-что покажу? — отрываясь от Лорин и глядя на нее каким-то воспаленным, отчаянным взглядом, горько улыбнулась Кэти. — Тебе понравится.

Дом оцепенело отметил, что она едва балансирует на грани истерики — классической, с визгом и воплями, со швырянием предметов в ближайшие стены. И что Тони тоже это видит — и точно так же не понимает, как у Лорин получается удерживать ее, то вовремя отстраняясь и отвлекая, то отзываясь на прикосновения, то осторожно сбивая с толку своими — ничего не значащими, но такими необходимыми Кэти именно сейчас.

— Хочу, — легкомысленно отозвалась Лорин.