ЧАСТЬ III. МНОГООБРАЗИЕ ПАРАДИГМАЛЬНЫХ КООРДИНАТ СОВРЕМЕННОЙ СОЦИАЛЬНОЙ ПСИХОЛОГИИ

Существующее в современной социальной психологии многообразие подходов, часто придерживающихся диаметрально противоположных методологических позиций в отношении тех или иных явлений, ставит перед заинтересованным читателем несколько проблем: 1) В чем причина этого многообразия? 2) Почему при, казалось бы, обоснован­ной аргументации верности той или иной позиции она не становится общепризнанной и единственно верной? 3) Почему в разных традициях используются разные исследователь­ские инструменты и способы теоретического доказательства? 4) Почему существуют раз­ногласия между традициями? Эти и множество других вопросов стимулируют поиски от­ветов на них, предполагая не просто отсылку к соответствующим аргументам и фактам, по-разному воспринимающимся оппонирующими сторонами, но и объяснений, понятных участникам диалога, и взаимоприемлемых решений.

Такого рода диалог может стать продуктивным при четком определении предмета разногласий и спектра позиций. Наиболее продуктивным в данном вопросе является поня­тие парадигмы, широко используемой в методологии науки.

Понятие парадигмы и его психологическая специфика

Использование понятия парадигмы представляется целесообразным прежде всего в контексте обоснования интегративной эклектики, по соображениям его применения в на­учной литературе, определения параллельных, многомерных тенденций в рамках различ­ных психологических традиций.

Понятие парадигмы ассоциируется в философии науки с работой Т. Куна «Структу­ра научных революций» (1970), в которой он утверждает, что определенные научные ра­боты, такие, как «Принципы, или новая система философии химии Джона Гальтона», представляют законченную систему: ряд понятий, результатов и процедур, предостав­ляющих возможность структурирования последующих работ (Blackborn, 1996, c. 276). Нормальная наука исходит из такого рода построений или парадигм, включающих ряд фундаментальных принципов и предположений, понятийный и инструментальный аппа­рат, принятый в научном сообществе. В психологическом контексте под парадигмой обычно понимается «коллективно установленный ряд аттитюдов, ценностей, процедур, техник и т.п., формирующих общепризнанное направление в рамках определенной науч­ной дисциплины в конкретный период времени» (Reber, 1995, c. 534). Одни из парадигм обладают общефилософской природой и охватывают широкие пласты знания, другие на­правляют исследовательское мышление в весьма специфические ограниченные области знания.

Парадигма столь же существенна для науки, как и наблюдение, она определяет ми­ровоззрение исследователя, ориентирует его в проблемной области, вооружает понятий­ным и инструментальным аппаратом, предоставляет возможность диалога с научным со­обществом по существу. Парадигмы выполняют не только познавательную, но и норма­тивную функции - в дополнение к тому, что они являются утверждениями о природе ре-

Многообразие парадигмальных координат современной социальной психологии 74

альности, они устанавливают допустимые методы и набор стандартных решений. Под воз­действием парадигмы все основания в какой-то отдельной области подвергаются корен­ному переопределению. Одни проблемы и решения, представлявшиеся ранее ключевыми, могут быть объявлены несообразными или ненаучными, другие - отнесены к иной про­блемной области.

Новая, радикальная теория никогда не будет, по мнению Куна, приращением к су­ществующим знаниям, она меняет основные правила, требует решительного пересмотра фундаментальных допущений прежней теории, проводит переоценку существующих фак­тов и наблюдений. Сегодня как в естествознании и философии, так и в психологии, в част­ности, формируются предпосылки новой научной революции, ставящей под сомнение од­номерную логику развития Куна. В данном контексте мы вполне согласны с аргументаци­ей П. Фейерабенда, подвергающего сомнению доводы Куна в отношении нормальной науки: «Кун не только признает, что множественность теорий изменяет стиль аргумента­ции, он также приписывает этой множественности определенную функцию, признает что опровержения без альтернатив невозможны, подробно описывает, каким образом альтер­нативы увеличивают значение аномалий и тем самым подготавливают научные револю­ции» (1986, с. 122).

Сам Кун относил область социальных наук и социальную психологию к пред-парадигмальным в силу отсутствия у различных традиций единого смыслово-понятийно-инструментального поля. Однако впоследствии он выделил два основных компонента па­радигмы: частные случаи (exemplars) и «дисциплинарные матрицы» (disciplinary matrices). Последние представляют собой решение конкретных задач, оформленное в понятиях и принимаемое группой работников данной научной дисциплины в качестве символическо­го обобщения ее проблем. Дисциплинарная матрица - это общие представления в данной профессиональной области, содержащие символические обобщения, модели и примеры (1970, c. 463). Как перефразирует это Зуппе (Suppe), дисциплинарная матрица содержит все общие элементы, которые необходимы для относительной полноты профессиональной коммуникации и для анонимности профессионального суждения» (Suppe, 1974, c. 495).

Х. Айзенк (1993, c. 10) адаптирует понятие парадигмы применительно к психоло­гии, определяя ее как «теоретическую модель, разделяемую большинством работников в данной области, включающую согласованные методы исследования, принятые нормы до­казательства, опровержения и процедуры экспериментальной проверки». Учитывая, что Х. Айзенк является последовательным представителем экспериментальной парадигмы, кото­рая не является единственной в многообразии психологического знания, считаем нецеле­сообразным включение в рабочее определение парадигмы понятия «экспериментальная проверка». Это обусловлено тем, что лишь незначительную часть феноменологии соци­ального бытия личности и ее окружения можно проверить экспериментально. Более того, экспериментирование в социальной психологии и персонологии с неизбежностью приво­дит к препарированию, дискретизации и статизации живого человеческого бытия.

Мы будем исходить из следующего определения, согласно которому парадигма есть коллективно сформированное на основании конкретных метатеоретических и онтолого-эпистемологических оснований научное психологическое мировоззрение в отношении изучаемой феноменологии, признаваемое и разделяемое психологическим сообществом на протяжении относительно продолжительного временного периода, включающее согласо-

Понятие парадигмы 75

ванный ряд основоположений в отношении описания и объяснения исследуемой феноме­нологии, норм и процедур доказательства научности получаемого знания, его верифика­ции, процедур и техник исследования. Это определение является наиболее пригодным для укоренившихся в психологии традиций, имеющих оригинальный подход к актуальной для современной социальной психологии проблематике, поскольку оно, во-первых, включает элемент онтолого-эпистемологической детерминированности психологического мировоз­зрения, определяющей специфику объекта, предмета и метода исследования, логику опи­сания и объяснения полученного знания; во-вторых, оно включает элемент конституиро-вания мировым психологическим сообществом и временной привязки к конкретной куль­турно-исторической ситуации, определяющей общекультурные метафоры и аналогии, привлекаемые исследователем к теоретической интерпретации; в-третьих, согласованный ряд основоположений, выступающих в качестве аксиом и постулатов выведения теорети­ческого знания и обоснования его последовательности и доказательности; в-четвертых, способы верификации полученного знания в контексте соотнесения полученного знания с фрагментом исследуемой реальности и ее репрезентантами; в-пятых, метод исследования, во многом определяющий характер получаемой информации, и ее интерпретацию.

Одни из парадигм обладают общефилософской природой и охватывают широкие пласты знания, другие направляют исследовательское мышление в весьма специфических, ограниченных областях знания. Психологические парадигмы как бы определяют своеоб­разный тип психологической ментальности, сложившийся в рамках конкретного научного сообщества, объединенного под эгидой соответствующей методологической или теорети­ческой традиции, школы и т.п. Они детерминирует методологию и технику исследования, тип описания, характер интерпретации психологической феноменологии.

Парадигма столь же важна для науки, как и наблюдение, она определяет мировоз­зрение исследователя, ориентирует его в проблемной области, обеспечивает понятийный и инструментальный аппарат, предоставляет возможность диалога с научным сообществом по существу данной проблемы. Парадигмы выполняют не только познавательную, но и нормативную функции - будучи утверждениями о природе реальности, они определяют проблемное поле, устанавливают допустимые методы и набор стандартных решений.

Сложность выбора парадигмы обусловлена, во-первых, наличием разных (иногда диаметрально противоположных) систем парадигмальных координат, а во-вторых само­определением в исследовательских приоритетах - следованием обязательным нормативам научности или выходом за их рамки в целях приближения к реальной жизни, что наиболее рельефно прослеживается в известном антагонизме между статистическими и клиниче­скими методами исследования.

Разноуровневость парадигм, сформировавшимся в психологическом знании, ставит проблему их иерархизации. Одна из таких иерархий, построенная по критерию общих ти­пов когнитивных схем, предложена А.В. Юревичем [1999], выделяющим метатеории, па­радигмы, социодигмы и метадигмы. С нашей точки зрения, применительно к различным традициям и подходам, сформировавшимся в психологическом знании, оправданной явля­ется двухзвенная иерархия - метапарадигм и парадигм. К первым отнесем глобальные системы парадигмальных координат, приближающиеся к теориям познания и охваты­вающие различные традиции и подходы на общеметодологическом уровне, ко вторым -

Многообразие парадигмальных координат современной социальной психологии

более частные, содержащие интегрированную сумму представлений по наиболее фунда­ментальным категориям.

В общем плане - на уровне метапарадигм - можно выделить позитивистски-ориентированную систему парадигмальных координат (признающую в принципе возмож­ность получения объективного знания; подход социальных предубеждений (или критиче­ский), в целом придерживающийся позитивистских постулатов, но признающий сущест­вование научных предубеждений, требующих разработки особых инструментов их сни­жения) и социально-конструктивисткую систему (исходящую из посылки о принципиаль­ной невозможности получения объективного знания, т.е. о социальной конструируемости окружающего мира). Отличительные особенности перечисленных парадигм представлены на схеме 3 (Pidgeon, Henwood, 1998, c. 248).

Схема 3. Метапарадигмы психологического

Позитивизм (традиционный взгляд на науку)

ОБЪЕКТ

НАУЧНОЕ ЗНАНИЕ

Описание социальных предубеждений

(Точное)

СОЦИАЛЬНЫЕ ПРЕДУБЕЖДЕНИЯ

НАУЧНОЕ ЗНАНИЕ

(Неточное)

Конструктивизм (или социальный конструктивизм)

ОБЪЕКТ

НАУЧНОЕ ЗНАНИЕ

Понятие парадигмы

Глобальный характер метапарадигм проявляется в том, что они пронизывают раз­ные системы парадигмальных координат, определяя отношение к объекту научного зна­ния, к способу познания и методу исследования. Определяющий характер метадигм по отношению к развитию психологического познания проявляется в том, что зафиксирован­ные в них нормы и эталоны интериоризируются исследователями и на протяжении доста­точно длительного периода выступают в роли абсолютных истин, направляющих характер исследовательской деятельности и отношение к альтернативным способам познания и объяснения, часто выражающееся в конфронтационном неприятии. При этом сам объект -социальное бытие личности и ее окружение - превращается в препарированный объект науки, лишенный многообразия жизненных проявлений. Верификация этого объекта осу­ществляется не с его реальными проявлениями, которые не вписываются в жесткие рамки позитивистской схемы, с его абстрактными репрезентациями.

Приверженность научной позитивистской ортодоксии связана со слишком дорогой платой - потерей целостности понимания. Прогрессирующее дробление предмета иссле­дования ведет к узкой специализации и в результате - к утрате контекста. Сущность соци­ально-психологической феноменологии, наоборот, требует умения восстанавливать этот контекст, более того, включать его в работу, буквально «держать под рукой». В противном случае ускользает само качество психического. В естественнонаучной логике идеалом яв­ляется умение предсказать некое явление, основываясь на законе, которому оно подчиня­ется. Стремление предсказывать неизбежно сдвигает исследователя к изучению следствий из этой сущности, более поверхностных ее проявлений.

В контексте обсуждаемого метапарадигмального многообразия Бохнер (А.Р. Bochner, 1985, с. 39) вводит представление о трех уровнях научной методологии в соци­альных науках, в частности, в психологии, как соответствующих трем целям науки. Раз­вернутую расшифровку см. в табл. 4.

Таблица 4. Схема уровней научной методологии

Естественнонаучный уровень методологии здесь обозначен как эмпирицизм. Наи­более подходящей для социальных наук парадигмой на данном историческом этапе, по мнению Бохнера, является герменевтика. Представляя скорее некую эклектику способов научного мышления, Бохнер не заботится о выстраивании единой логики, обосновывая

Многообразие парадигмальных координат современной социальной психологии 78

тезис о том, что ни один из них не может претендовать на статус безотносительно пред­почтительного. Предпочтение герменевтики предполагает, на мой взгляд, ряд оговорок. Безусловно, она способствует «оживлению» психологической науки за счет включения интерпретационных процессов, имеющих место во внутреннем мире реального человека, одновременно помогая освобождаться от элементов субъективизма. Но не следует, во-первых, впадать из одной крайности в другую - на поиски «нового универсального» под­хода, а во-вторых - отказываться полностью от достижений «объективной» психологии с ее скрупулезно разработанной процедурой эксперимента и наблюдения. Более корректным будет включение в анализ психологической феноменологии элементов герменевтики.

M.S. Poole и R.D. McPhee предложили классификацию способов объяснения и по­нимания конвенциональных и диалектических, которые выводятся из: допущений о харак­тере зависимости между исследователем и объектом исследования, предлагаемых форм объяснения и критериев, по которым они оцениваются; предположений о дальнейшем ориентире для исследования.

Каузальный способ объяснения исходит из допущения, что исследователь является независимым наблюдателем изучаемых феноменов. Причинное объяснение предоставляет ему преимущественно в отношении определения конструктов, выделения причинных свя­зей, проверки причинных гипотез. В перспективе исследователь должен адекватно описать изучаемый им объект. Конвенциональный способ объяснения также исходит из положе­ния о независимости исследователя от объекта изучения. Вместе с тем допускается, что мир есть социальный продукт, а человек в нем как его начальная точка. Объяснение состо­ит в демонстрации того, как испытуемые приноравливают свое поведение к соответст­вующим условиям: нормам, правилам, алгоритмам. В качестве результата уже нет необхо­димости в установлении причинности и обобщенности, достаточным считается подведе­ние наблюдаемых феноменов под одну из уже известных объяснительных или поведенче­ских схем, которые могут быть проверены:

а) модельно - сопоставлением поведения, которое из них следует, с реальным пове­
дением людей;

б) практически - проверкой того, действительно ли по ним может действовать обу­
ченный со стороны человек;

в) экспертно - прямым опросом испытуемых, имеют ли место выделенные правила
или схемы.

Диалектический способ объяснения, как и конвенциональный, исходит из допуще­ния, что объекты изучения заданы социально. При этом исследователь не считает себя не­зависимым от исследуемой реальности, как при каузальном подходе, а рассматривает на­учное исследование как опосредующее взгляды его и испытуемого взгляды, не предостав­ляя преимуществ ни одному из них. Диалектическое объяснение комбинирует аспекты причинности и условности.

Таким образом, каузальный подход ставит ударение на объективных силах, конвен­циональный фокусируется на субъективности (или межсубъектности), диалектический -подчеркивает обусловленность субъективности (или межсубъектности).

В советской психологии Г.А. Ковалев (1987, с. 9) предложил следующие виды пара­дигм:

Понятие парадигмы 79

«Объектная» или «реактивная» парадигма, в соответствии с которой психика и че­ловек в целом рассматриваются как пассивный объект воздействия внешних условий и продукт этих условий.

«Субъектная» или «акциональная» парадигма, основанная на утверждении об ак­тивности и индивидуальной избирательности психического отражения внешних воздейст­вий, где субъект, скорее сам как бы оказывает преобразующее воздействие на поступаю­щую к нему извне психологическую информацию.

«Субъект-субъектная», или «диалогическая» парадигма, где психика выступает в качестве открытой и находящейся в постоянном взаимодействии системы, которая облада­ет внутренним и внешним контурами регулирования.

Психика же в этом случае рассматривается как многомерное и «интерсубъектное» по своей природе образование.

Эти виды парадигм соотносятся, по замыслу автора, с типами научной абстракции на уровнях общего (объектная), особенного (субъектная), единичного (диалогическая). Теоретические объяснения формулируются в виде законов, правил или гипотез.

Е.Л. Доценко обнаруживает несколько оснований, по которым можно ориентиро­ваться в выборе метода исследования:

Отношение к феноменам - то, к какому классу относит их исследователь: к фактам, результату истолкования реальности, вневременным смыслам, преходящим или устойчи­вым ценностям и т. д.

Цели, на которые ориентируется исследователь, - для чего будут использованы по­лученные знания: для объяснения, предсказания и контроля, истолкования и понимания, для оценки и внесения изменений в изучаемую реальность.

Характер знаний, которые исследователь намерен получить, - всеобщие законы, ча­стные закономерности, ограниченные объяснительные схемы, едва намечаемые тенденции или единичные уникальные сведения.

Способ установления истинности знаний - аппаратная (внесубъектная) проверка, тщательное планирование экспериментов, экспертные суждения, личное участие, непо­средственное переживание соответствующего опыта и пр.

Исходные допущения (представления, верования, убеждения) о том, как этот мир устроен, то есть мировоззренческие установки исследователя. В конечном итоге они есть результат его философских предпочтений, базовые положения которых нередко носят ак­сиоматический характер и основаны на едва рефлексируемых верованиях (1997, с. 21-22).

Несколько отличается подход А.В. Юревича, считающего, что «главный водораздел между различными метадигмами состоит в том, что они опираются на разные типы рацио­нальности, которых, по мнению А. Кромби, человечество выработало не менее шести» [1999, c. 6]. По его оценкам, психология, «оказавшись в наиболее «горячей точке» взаимо­действия различных метадигм, испытывает на себе их противоречивое влияние, которое отображается в ее внутренних противоречиях, воспринимаемых как кризис психологиче­ского знания и традиционных способов его получения. Ее кризис носит системный харак­тер: 1) общий кризис рационализма, 2) функциональный кризис науки, 3) кризис естест-веннонаучности и традиционной - позитивистской - модели получения знания. Все три составляющие имеют социальные корни; кризис психологии как кризис психологического знания и способов его получения обусловлен преимущественно социальными причинами;

Многообразие парадигмальных координат современной социальной психологии 80

это кризис не столько самой психологической науки, сколько системы ее взаимоотноше­ний с обществом, а потому может разрешиться только социальным путем» (там же, с. 8).

Соглашаясь с высказанной оценкой в целом, следует отметить, что кризис психоло­гической науки является для нее перманентным и выход из него видится в поиске путей в системе взаимоотношений с обществом, аккумуляции общекультурных метафор, продук­тивного диалога.

Приведенный выше анализ метапарадигмальных координат психологического зна­ния позволяет констатировать наличие триады, каждый из элементов которой имеет свою уникальность в мировоззренческом и инструментальном аспектах. Сосуществование этих метапарадигм становится возможным на интегративно-эклектическом основании, предпо­лагающим нахождение путей и средств продуктивного межпарадигмального диалога, на­правленного на углубление понимания сущности социального бытия личности и ее окру­жения.

Оценочные критерии соотнесения психологических парадигм

В общеметодологическом плане исчерпывающий анализ характеристик «добротной научной теории» предложен Т. Куном: «Во-первых, теория должна быть точной: следст­вия, дедуцированные из теории, должны обнаруживать согласие с результатами сущест­вующих экспериментов и наблюдений. Во-вторых, теория должна быть непротиворечива, причем не только внутренне или сама с собой, но также с другими принятыми теориями, применяемыми к близким областям природы. В-третьих, теория должна иметь широкую область применения, следствия теории должны распространяться далеко за пределы тех частных наблюдений, законов и подтеорий, на которые ее объяснение первоначально было ориентировано. В-четвертых (это тесно связано с предыдущим), теория должна быть про­стой, вносить порядок в явления, которые в ее отсутствие были бы изолированы друг от друга и составляли бы спутанную совокупность. В-пятых, это менее стандартная, но весь­ма важная для реальных научных решений характеристика - теория должна быть плодо­творной, открывающей новые горизонты исследования; она должна раскрывать новые явления и соотношения, ранее остававшиеся незамеченными среди уже известных» (1996, с. 62).

Более пестрая картина подходов к проблеме определения критериев научности тео­рии представлена в психологическом знании. Л. Хьелл и Д. Зиглер ставят ряд фундамен­тальных вопросов в отношении многообразия теоретических подходов, представленных в персонологии: как при наличии огромного количества альтернативных теорий оценивать достоинства каждой из них? Как, не затрагивая вопроса об их объяснительной и прогно­стической функции, решать, благодаря чему одна теория лучше другой? (1997, c. 35).

Долгие дебаты научного психологического сообщества завершились достижением временного согласия в отношении следующих шести оценочных критериев:

• Верифицируемость, характеризующая открытость положений для проверки, осу­
ществляемой независимыми исследователями.

• Эвристическая ценность, отражающая способность теории стимулировать ученых
проводить дальнейшие исследования.

Оценочные критерии соотнесения психологических парадигм 81

• Внутренняя согласованность, предполагающая свободу теории от внутренних про­
тиворечий.

• Экономность, предполагающая предпочтительность более простых и четких объ­
яснений.

• Широта охвата, проявляющаяся в широте и разнообразии охватываемых феноме­
нов.

• Функциональная значимость, отражающая способность теории оказывать помощь
в решении проблем повседневного поведения людей» (там же, с. 35-39).

К. Герген (Gergen) предлагает дополнить данную систему критериев критерием полноты, характеризующим способность теории объяснять как можно больше проявлений изучаемого феноменального поля (1997, c. 109).

Однако данная система оценочных критериев, даже с учетом возможных дополне­ний и усовершенствований, носит все тот же номотетический характер, не позволяя вы­явить уникальное своеобразие той или иной теоретической традиции, разобраться в кон­кретных деталях ее своеобразия и возможностей. Эта абстрактность послужила основани­ем для разработки альтернативных критериальных оснований.

К. Холл и Г. Линдсей предлагают в качестве оценочных критериев теорий ряд пара­метров: цель; бессознательные детерминанты; подкрепление; смежность; формальный анализ; структура личности; наследственность; ранний опыт; последовательность разви­тия; организмичность; половой подход; уникальность; молярные единицы; механизмы гомеостаза; психологическая среда; Я-концепция; детерминанты группового членства; междисциплинарный подход; множественность мотивов сложность механизмов; идеаль­ная личность; аномальное поведение (1997, c. 673). Наиболее уязвимым звеном подобного параметрического подхода являются потенциальная бесконечность параметров и отсутст­вие гарантии их представленности в соотносимых теоретических подходах.

У. Мишел (W. Mischel) выделяет ряд других оценочных критериев: основные еди­ницы; поведенческие проявления; причины поведения; пользующиеся преимуществом данные; наблюдаемые проявления поведенческих реакций; фокусы исследования; подхо­ды к изменению; роль ситуации (1993, с. 561).

Д. Макадамс (D.P. McAdams) предлагает в качестве оценочных критериальных ос­нований - основные цели изучения; основоположения; предпочитаемые методы исследо­вания; и репрезентативность [1994, c. 28].

Не менее разноречивая картина представлена и в рамках отношении социально-психолого-теоретических подходов. Одной из самых удачных, по нашему мнению, являет­ся система оценочных критериев соотнесения теорий, предложенная Р. Сапсфордом (R. Sapsford с соавт., 1998). Автор предлагает десять измерений сопоставления и сравнения различных традиций и теорий:

• основоположения,

• понятия (концепты),

• приоритеты в описании и объяснении,

• типы объяснения,

• отчетливость в дифференцированности и проверяемости,

• методологические основания,

• фокусы и диапазон пригодности,

Многообразие парадигмальных координат современной социальной психологии 82

• "внешняя" или "внутренняя" перспектива,

• уровень анализа,

• формальность предъявления [там же, с. 46].

Аргументируя предложенную схему, Сапсфорд показывает, что любая традиция или теория представляет ряд основоположений, т.е. путей подхода и рассмотрения пред­мета, рассматриваемых теоретиком как допустимых. Они выступают в качестве фунда­ментальных оснований теории, отражают специфику занимаемой автором позиции, без уточнения которых невозможно понимание сути приложения теории.

Проведенный анализ различных оценочно критериальных сопоставительных изме­рений теорий позволяет сформулировать собственную систему, включающую следующие параметры: метатеоретические основания (картина мира, стиль мышления, идеалы и нор­мы); основоположения; базовые категории; ведущие методы изучения; приоритеты в опи­сании и объяснении; дифференцируемость; прагматизм; верифицируемость и фальсифи-цируемость; удобство и экономичность; перспектива (внешняя - внутренняя); эвристиче­ский потенциал; уровни анализа; типы объяснения и интерпретации; возможности; огра­ничения.

Критерий метатеоретических оснований, характеризующий картину мира, стиль мышления, идеалы и нормы теоретика, позволяет определиться в исходной системе его парадигмальных координат, задающих рамки, методологию исследования и характер ин­терпретации полученных результатов. Значимость этого критерия определяется тем, что он позволяет дифференцировать основополагающие черты методологических метаустано-вок, направляющих последующие рассуждения теоретика, особенности онтолого-эпистемологических оснований, предпочитаемого способа теоретизирования и верифика­ции полученного.

Непосредственно примыкающим к метатеоретическим измерением выступают ос­новоположения. Они отражают исходную систему теоретических воззрений, постулатов, в качестве отправной точки рассуждений теоретика, определяя его позицию как в отноше­нии предполагаемой схемы объяснения изучаемого явления, так и предпочитаемого спо­соба доказательства адекватности (объективности) полученных результатов и их интер­претации. Одним из путей рассмотрения специфики той или иной теоретической традиции является «определение основополагающей модели личности» [Stevens, Wetherell, 1996, c. 48]. Чафец (J.S. Chafetz) утверждает, что, если в области знания присутствует одна или не­сколько парадигм, требуется определение того, что должно изучаться, какие вопросы должны ставиться и какие правила использоваться для интерпретации полученных резуль­татов (1978, c. 97).

Базовые категории создают возможность прояснения характера представлений ис­следователя об изучаемом феномене, фиксировать отличия избранного категориального аппарата от других, используемых в отношении той же феноменологии. Категориальные различия, в случае их кардинальности, служат свидетельством проблемности данной ис­следовательской области и ее поискового характера. «Проблема может заключаться и в том, что одни и те же слова могут обладать разными значениями в контексте разных тео­ретических подходов. Как пример, инстинкт в этологии понимается как наследуемый спе­цифический паттерн поведения. В стандартной же интерпретации психоаналитической теории, тем не менее, он характеризует более общий инстинктивный драйв, который мо-

Оценочные критерии соотнесения психологических парадигм 83

жет проявляться различными путями» (Stevens, Wetherell, 1996, c. 49). Соотнесение базо­вых понятий друг с другом предполагает определенную работу по уточнению их контек­стуальных значений.

Своеобразие теоретического подхода отражено и в методах исследования, которые демонстрируют инструментальные предпочтения теоретика, характер его представлений о необходимых эмпирических подтверждениях правомерности обобщений, способах про­верки научности полученных результатов. Различие в методах предопределяет исследова­тельскую стратегию, своеобразие интерпретации и экстраполяции полученных результа­тов. Различия очевидны. В экспериментальной традиции строгое наблюдение и измерение рассматриваются как необходимое условие обеспечения научности результатов, что, в свою очередь, определяет критическое отношение к качественным методам и субъектив­ным переживаниям. Полная противоположность представлена в других традициях и под­ходах (психодинамический, экзистенциально-феноменологический, социально-конструктивистский), рассматривающих жизненные переживания, значения, придаваемые людьми самим себе и окружающему миру как основной вопрос социальной психологии (там же, с. 46-47).

Приоритеты в описании и объяснении отражают позицию теоретика в отношении изучаемого явления, его исследовательские приоритеты, своеобразие и возможности пред­лагаемых объяснений природы изучаемого. Описательный и объяснительный потенциал теорий может весьма различаться. Так, теория способна концентрироваться на объяснении того, почему данное поведение имеет место, одновременно предоставляя минимальные возможности для описания наиболее продуктивного поведения в соответствующих ситуа­циях повседневной жизни (там же, c. 50).

Дифференцируемость теории определяет ее способность к кристаллизации изучае­мого явления, схватыванию тончайших нюансов поведения и жизненных переживаний человека, которая может варьироваться от простой до комплексной. Описание любого объекта, поведения или события предполагает помещение их в сеть умозаключений, свя­занных с их другими наблюдаемыми свойствами и эффектами: оно включает выход за пределы данной информации (там же, с. 53).

Прагматизм характеризует утилитарную значимость предлагаемого теоретического объяснения, способность давать конкретные результаты. В существующем теоретическом многообразии он выступает в качестве индикатора практической ценности теории для ре­шения конкретных задач. Критерий прагматизма позволяет дифференцировать теоретиче­ские модели по уровню их абстрактности и сопряженности с запросами реальной практи­ки. D.E Polkinghorne в этой связи подчеркивает: «В то время как академическая психология концентрировалась на открытии общих законов поведения, психология практики фокуси­ровалась на прагматических действиях, направленных на разрешение проблем умственно­го здоровья и личностного развития людей. Практическая психология находит эпистемо­логические обязательства академической психологии как вызывающие сомнения и имею­щими ограниченную применимость к потребностям клиентов»; эпистемологическими ос­нованиями практики у него выступают следующие утверждения: a) не существует эписте­мологических оснований для установления утверждений об объективности истинности полученного знания; b) совокупность знания состоит из фрагментов понимания, а не сис­темы логически интегрированных утверждений; с) знания представляют конструкцию,

Многообразие парадигмальных координат современной социальной психологии 84

построенную вне когнитивных схем и вовлеченную во взаимодействие с окружением; d) проверка знаний осуществляется через оценку его полезности для достижения преследуе­мых целей, а не в производности от одобряемого ряда методологических правил» (1997, с. 147).

Верифицируемость и фальсифицируемость представляют собой критериальные из­мерения проверяемости теории. В случае верификации речь идет «о процессе установле­ния истины или корректности гипотезы. На научном языке она относится к контролируе­мым процессам сбора объективных данных с целью оценки истинности теории или гипо­тезы» (Reber, 1995, c. 840). В расширительном толковании под верификацией понимается способность уточнять верность наблюдаемого, соответствует ли то, что кажется, тому, что есть на самом деле. Психологическая проблема как раз и заключается в том, что в разных традициях процесс верификации строится по-разному.

Понятие фальсификации ассоциируется с работами философа науки К. Поппера, ут­верждавшего, что научная теория не может быть признана истинной, если она не поддает­ся фальсификации. С этой точки зрения научная теория может быть принята не по причи­не того, что включает корректную кодификацию класса исследуемых феноменов, а пото­му, что она не демонстрирует своей искусственности и неточности (1996, с. 280). Эта по­зиция обычно противопоставляется верификационизму, утверждающему, что научное ис­следование представляет собой попытку обосновать (верифицировать) свою точность ло­гическим и эмпирическим путем. Сложность доказательства истинности психологических результатов путем верификации связана прежде всего с тем, что не существует прямого соотнесения того, что исследуется с тем, что есть на самом деле. Тем не менее, выделение данного измерения полезно в виду того, что большинство теорий все-таки предполагает верификацию позитивистского толка, ее фиксация позволяет, по крайней мере, позицио­нировать предлагаемый подход.

Удобство и экономичность представляют характеристику минимально возможного привлечения доказательных и описательно-объяснительных средств в теоретическом до­казательстве. Предполагается, что чем компактнее и экономичнее теория, тем она совер­шеннее. Как оотмечает Литтлджон, наличие небольшого числа основоположений и исход­ных посылок, логически приводящих к многообразным заключениям свидетельствуют о совершенстве теоретической конструкции [1994, с. 36].

Существенные различия между теоретическими подходами имеют место и с точки зрения занимаемой ими позиции в отношении перспективы (внешняя - внутренняя). Наи­более известное и глобальное различие представлено в персоноцентризме (внутренняя по­зиция или позиция 'первого лица') и ситуационизме (внешняя позиция или позиция 'третьего лица'). Соотносимыми с представленной дихотомией являются субъективное -объективное, жизненные переживания - поведение. Стевенс подчеркивает в этой связи, что "внешний" взгляд является не более объективным и валидным или реальным чем взгляд "внутренний_” .…. Две эти позиции взаимодополняют друг друга, предоставляя по­нимание, способное обогатить вклад альтернативного подхода (1998, с. 59). Тем не менее определяемая позиция задает своеобразие исследовательскому мировосприятию и интер­претации; учет последней при сопоставлении теоретических подходов оказывается полез­ным.

Оценочные критерии соотнесения психологических парадигм 85

Многими исследователями отмечается значимость такого измерения, как эвристи­ческий потенциал. С. Квейле (Kvale) пишет в этой связи: «Одной из первостепенных функций теории является оказание помощи исследователю в определении того, что на­блюдать и как» (1997, c. 35). Способность теории раскрывать новые горизонты в исследо­вании проблемной области и в интерпретации полученных результатов, формировании новых инсайтов и перспектив является, несомненно, значимым оценочным измерением, позволяющим иерархизировать теоретические подходы с точки зрения их эвристического потенциала

Обоснованным является и включение в качестве оценочно-сопоставительного кри­терия уровней анализа. Так как человек является не обособленным индивидом, а членом общества, он может рассматриваться как элемент организованного целого: места в более широкой структуре - окружения, коммуникации, структуры власти, иерархии статусов, работы, ресурсов и т.п. «На нижнем уровне анализа, люди могут быть концептуализирова­ны как члены различных групп и субкультур; на еще более низком уровне мы можем изу­чать людей как обладающих особым жизненным опытом и поведением» (Stevens, Wetherell, 1996, c. 60). Р. Стивенс указывает, что для более глубокого понимания людей мы нуждаемся в наличии возможности, хотя бы идеальной, понимания специфики каждого уровня и их взаимосвязи друг с другом. Определение уровня претензий теории, таким об­разом, становится важным оценочным критерием ее возможностей и отличий.

Основным предназначением теорий является объяснение, понимание, описание су­ти происходящего или определенного типа феноменологии. Так, теория может быть на­правлена на демонстрацию того, почему имеет место данное поведение, не давая понятий, позволяющих описывать поведение лучше предоставляемого на уровне повседневной жи­тейской практики. В экспериментальной теоретической традиции представлено много тео­ретических подходов, описывающих влияние тех или иных переменных на поведение, не раскрывая то что происходит во внутреннем мире людей. В то же время в рамках психо­динамической и интеракционистской традиции накоплен большой материал описательно­го и объяснительного характера, не сопровождаемый соответствующей эксперименталь­ной эмпирической базой.

В качестве оценочных измерений неизбежно присутствуют их возможности и огра­ничения по отношению к объяснению, описанию, предсказанию и т.п. В конечном итоге любое соотнесение различных теорий друг с другом направлено на выяснение потенциала их возможностей применительно к исследуемому классу задач.

Обоснованность и продуктивность предлагаемой системы оценочно-сравнительных критериальных измерений демонстрируется на приводимой в таблице № 5.

Таблица №9. Схема концептуально-критериального анализа психоаналитической теоретической традиции.

Многообразие парадигмальных координат современной социальной психологии

Оценочные критерии соотнесения психологических парадигм 87

Предлагаемая система не является исчерпывающей но обладает рядом преимуществ над приводившимися выше подходами, которые состоят во включении ряда интегративно-эклектизированных и дополнительных оценочных измерений, позволяющих, во-первых, включить плоскость метатеоретических оснований; во-вторых, интегративно-эклектизировать продуктивные решения, представленные во всех известных нам подходах к проблеме оценочно-сравнительных критериальных оснований соотнесения теории; в-третьих, доказать продуктивность интегративно-эклектического подхода к соотнесению и оценке существующего теоретического многообразия.

Анализ концептуально-понятийного аппарата современной социальной психологии и персонологии показал общую тенденцию его кристаллизации, конвергенции и обобще­ния. Категории, ранее применявшиеся в рамках одних традиций, начинают диффундиро­вать в другие, часто приобретая новый смысл и значение [McClure, 1991]. Это, в свою оче­редь, приводит к формированию путаницы в используемой терминологии и их инструмен­тальном обеспечении, к дискуссиям о разных явлениях, обозначаемых одними и теми же понятиями, либо сходных обобщений, обозначаемых разными понятиями.

Огромное количество понятий, которыми оперируют современная социальная пси­хология и персонология, требуют систематизации, классификации и обобщения. Попытки такого рода анализа были предприняты исследователями в рамках разных теоретических подходов и школ. Проведенный A.-M. De Rosa контент-анализ концептуально-понятийного аппарата современной социальной психологии подтверждает общую ситуа­цию хаоса и неупорядоченности. Ею была предпринята попытка иерархизации концепту­ально-понятийного аппарата с точки зрения вычленения уровней. В качестве критериев таковой она берет индекс цитируемости и соподчиненности. К сожалению, данный анализ был проведен в рамках монолинейной схемы когнитивной традиции в психологии. Сопос­тавительный анализ результатов исследования с концептуально-понятийными системами других традиций (гендерной, деятельностной и дискурсной, интеракционистской, психо­динамической, экзистенциально-феноменологической и системной), дополненный крите­риями принадлежности к определенной традиции и интегративной эклектизируемости позволяет сформулировать иерархизированную систему (см. таблицу № 6).

Таблица № 6. Представленность социально-психологических категорий в разных системах парадигмальных координат.

Многообразие парадигмальных координат современной социальной психологии

Таким образом, феноменальное поле современной социальной психологии и соци­ального аспекта персонологии могут концептуализироваться базовыми категориями: «са­мость», «жизненные переживания», «социальный опыт», «социализация», «социальное познание», «социальное объяснение», «социальное мышление» и «социальное взаимодей­ствие» (общение), «социальное окружение».

Эти категории, во-первых, охватывают весь спектр изучаемой феноменологии, во-вторых, фиксируют историческую эволюцию исследовательских приоритетов и акцентов, в-третьих, определяют перспективу последующего развития концептуального аппарата. Причем эволюционный аспект социально-психологического концептуально-понятийного аппарата демонстрирует общую тенденцию - от дискретных и статичных единиц описа­тельного характера, представленных в исследованиях социальной перцепции, через описа­тельно-объяснительные единицы теорий атрибуции, к объяснительным категориям соци­ального мышления.

Второй тенденцией является изменение акцентов с универсально статичных катего­рий естественнонаучного характера, представленных на уровне социальной перцепции, к социально насыщенным категориям постижения здравого смысла, представленных в рам­ках подхода теории социальных репрезентаций. Наконец, в качестве третьей тенденции, прослеживается эволюция представлений от жесткой структурной организации изучаемой феноменологии к экзистенциально-феноменальной и континуальной.

Изучение данного поля и конкретизирующего его концептуального аппарата долж­но осуществляться в контексте экзистенциально-феноменальной поточности, динамично-

Оценочные критерии соотнесения психологических парадигм 89

сти и пространственно-временной континуальности, отражающих реальность социального бытия личности и ее социального окружения. Признавая безусловность данного утвер­ждения, остается констатировать сложность его инструментальной выполнимости. Тем не менее, учитывая поступательное развитие психологического знания, проблема должна ре­шаться. Возможные решения предлагаются в рамках подходов сенсмейкинга и обоснован­ной теории.

Исходное осознание поточности и пространственно-временной континуальности социального бытия приводит к пониманию того, что любая фрагментаризация, статизация, дискретизация, атомизация и т.п. феноменального поля должна сопровождаться пробле­мой соотношения дискретизированного, статизированного фрагмента с реально сущест­вующим полем, что является необходимым условием обеспечения взаимосвязи изучаемо­го феномена с его аналогом в реальном социальном бытии (В.Е. Франкл [1990]; R. Stevens [1998]).

Во многом проблемное поле, сложившееся с изучением феноменальности в ее экзи­стенциальной и пространственно временной континуальности, связано с используемыми в социальной психологии и персонологии для описания изучаемого феноменального поля базовыми категориями «личность», «ситуация» и «активность». Эти категории также должны рассматриваться в континуальной экзистенциально-феноменальной диалектиче­ской взаимозависимости. Во многих фундаментальных исследованиях показано, что лю­бое акцентирование на одном из компонентов данной базовой триады неизбежно приводит к ограниченности понимания сути описываемой феноменологии и гипертрофированию одних аспектов в ущерб другим. На практике же преобладают исследования, концентри­рующиеся на одном из компонентов данной триады -личности (персоноцентризм, персо-нология); ситуации (ситуационизм, бихевиоризм); активности (акционизм, мыследеятель-ностный подход и т.п.). Возможным решением проблемы соотношения личности, ситуа­ции и активности является разработанный Бандурой принцип взаимного детерминизма (1986).

Этой же позиции придерживается интеракционистский подход в целом, исходно сформировавшийся в рамках социологического течения в социальной психологии на ос­нове фундаментальных идей Дж. Мида о социальной сущности личности и ее окружения, но в последующем в большей степени переключившегося на обсуждение проблемы соот­ношения биологического и социального (1974).

Магнуссон (D. Magnusson) подчеркивает, что в основе понимания личности с пози­ций современного интеракционизма, лежат три положения, рассматриваемых во взаимо­связи друг с другом:

Индивид развивается и функционирует как всеобщность, интегрированный орга­низм; текущее функционирование и развитие не происходят в аспектах самих по себе, в изоляции от тотальности.

Индивид развивается и функционирует в динамическом, продолжающемся и вза­имном процессе взаимодействия со своим окружением.

Характерный путь развития и функционирования индивида во взаимодействии с окружением и влияет на процесс взаимодействия между подсистемами мыслительных и биологических факторов (1990, c. 196).

Многообразие парадигмальных координат современной социальной психологии 90

Взаимозависимость и взаимодействие факторов, детерминирующих социальное по­ведение личности и ее окружения, являются основной характеристикой классического ин-теракционизма. Она представлена у авторов разными категориями - трансакционность (Pervin); взаимный детерминизм (Bandura); диалектический контекстуализм (Baltes, Reese, Lispitt); процесс-личность-контекст (Bronfenbrenner, Crouter); развивающийся контекстуа­лизм (Lemer, Kauffmann).

Несмотря на различие используемых обозначений и моделей, смысл этих подходов можно свести к следующему:

Актуальное поведение представляет функцию продолжающегося процесса много­мерного взаимодействия обратных связей между индивидом и ситуацией, в которой он находится.

В процессе взаимодействия индивид является интенциальным активным агентом.

Со стороны личности наиболее существенными детерминантами поведения во взаимодействии являются когнитивные и мотивационные факторы.

Со стороны ситуации наиболее значимым фактором выступает ее психологическое значение ситуации для личности (Magnusson, 1990, c. 198).

Проведенный анализ дает нам общее представление об особенностях психологиче­ских теорий в условиях диатропичности парадигмальных координат, для которой харак­терно многообразие способов теоретизирования, критериев определения научности теории и диатропичность концептуально категориального поля в его экзистенциально-феноменальной и пространственно-временной континуальности.

Критериальное поле соотнесения парадигмальных координат

Все основания, по которым мы могли занять какую-то методологическую позицию, в конечном итоге оказываются производными от мировоззренческих установок, которыми руководствуется исследователь или практик.

Эта зависимость четко обозначена В. С. Библером [1991] при сопоставлении раз­личных видов логик познания. Современное познание (на которое сориентированы естест­венные науки) предполагает стремление объективно, отстраненно, «бесконтактно» про­никнуть в сущность вещей. Исходная философская посылка гласит: «Я» и Мир стоят по разную сторону онтологической пропасти. Задача науки заключается в стремлении гно­сеологически преодолеть эту пропасть - «познать» объективную реальность, данную нам в органах чувств.

Разнообразные попытки преодоления этой пропасти представлены, как мы видим, в наиболее диатропической форме на уровне парадигмального поля координат, менее свя­занного, по сравнению с метапарадигмальным полем с глобальными проблемами методо­логического свойства и, как следствие, более свободного в способах постижения феноме­нологии реального бытия.

В числе психологических парадигм, утвердившихся в современной психологии, конституированы:

■ по критерию отношения к реальности (как к объективной или субъектив­ной) - позитивистская, феноменологическая и критическая;

Критериальное поле соотнесения парадигмальных координат 91

■ по критерию конституированности в научном психологическом сообществе
- поведенческая, биологическая, когнитивная, психодинамическая, экзи­
стенциальная, гуманистическая, герменевтическая, социально-
конструктивистская, системная, деятельностная, феминистская (гендерная),
синергетическая парадигмы;

■ по критерию антропоцентризма - натурализм, социоморфизм, культура-
лизм, теологизм, гносеологизм и антропологизм;

■ по критерию активности или типа научной абстракции - объектная или ре­
активная, субъектная или акциональная, субъект-субъектная или диалоги­
ческая ;

■ по критерию культурно-исторической традиции - модернистская, постмо­
дернистская, пост-постмодернистская, пост-пост-постмодернистская;

■ по критерию метатеоретических оснований - когнитивизм, бихевиоризм,
психоанализ.

Каждая из этих парадигм имела свою исторически и культурно обусловленную по­доплеку, свое преимущество в решении тех или иных дискуссионных в психологической науке вопросов; каждая обладает рядом существенных ограничений, не позволяющих пре­тендовать на универсальность. Следует отметить, что диатропика парадигмальных коор­динат не является следствием согласия исследователей разных психологических традиций и школ с ее объективной неизбежностью, скорее она связана с невозможностью создания единого, последовательного, устраивающего всех конструкта

Ключевая идея В. С. Библера заключается в том, что мы живем в период смены ло­гики, которой руководствуется человечество в своем стремлении понять мироустройство. А именно, от одной логики (рациональной на данном этапе) мы переходим к диалогике. Логика XXI века, т.е. диалогика, способна совместить уже существовавшие в прежние ис­торические эпохи логики и новые, только проявляющиеся (1991).

Как подчеркивает Е.Л. Доценко, «идея о принципиальной совместимости разных логик представляется весьма привлекательной по нравственно-экологическим соображе­ниям. К тому же она имеет уже и свои операциональные конкретизации: во-первых, начи­нать необходимо со знакомства с феноменологией, на первом шаге пытаясь проникнуться богатством ее связей, а во-вторых, это должен быть диалог несовпадающих логик. Не борьба, не высокомерное (или тревожное) игнорирование, а всестороннее обсуждение об­щих проблем на различных языках. Исследователю для этого надо будет освоить несколь­ко языков, а практику - переосмыслить эклектичность как многоресурсность» (1997, с. 24). Если вы выбираете одно из теоретических направлений, то закрываете путь к пониманию всех граней функционирования личности (Mayer, Sutton 1996, c. 156).

Основной проблемой формирования отношения к существующему парадигмально-му многообразию является наличие соответствующих ориентиров соотнесения различных психологических мировоззрений. Причем сложность осуществления выбора обусловлена, во-первых, наличием разных (иногда диаметрально противоположных) систем парадиг­мальных координат, а, во-вторых, самоопределением в исследовательских приоритетах -следование предписываемым нормативам научности или выход за их рамки во имя нахо­ждения соответствия с реалиями жизни, что наиболее рельефно прослеживается в извест­ном антагонизме между статистическими и клиническими методами исследования.

Многообразие парадигмальных координат современной социальной психологии 92

Достаточно наглядная демонстрация такого рода диатропичности с выбором кон­цептуально-критериальных, оценочно-сопоставительных измерений в персонологии при­водится Л. Хьеллом и Д. Зиглером (1997, с. 40). Причем анализ целого ряда фундамен­тальных критериев, представленный ими в форме биполярных конструктов: свобода - де­терминизм; рациональность - иррациональность; холизм - атомизм; наследственность -окружающая среда; изменяемость - неизменность; субъективность - объективность; ак­тивность - реактивность; гомеостаз - гетеростаз; познаваемость - непознаваемость, исчер­пывающе показывает наличие многообразия альтернативных решений. Следует заметить, что в силу определенного нами предмета исследования - социально-психологического и персонологического аспектов феноменологии социального бытия личности и ее окруже­ния избрание в качестве концептуально-критериальных оценочно-сопоставительных из­мерений только измерений персоналистского толка было бы исходно неверным. Точно также, как ошибочным был бы выбор системы сравнительно-оценочных измерений без обсуждения лежащих в ее основании принципов, что характерно для приведенной выше системы, при понимании того, что она не является единственной.

Конституированность в психологическом знании многообразия парадигмальных координат ставит проблему их соотнесения друг с другом с точки зрения оценки потен­циала продуктивности решений тех или иных проблем.

Сопоставительный анализ различных систем концептуально-критериальных осно­ваний для парадигм и теорий позволил выдвинуть в онтолого-эпистемологические дихо­томии, отражающие наиболее проблемные для социального знания вопросы, ответы на которые носят