Формирование польской национальной

историографии (конец XVIII — первая половина XIX века)

Польское Просвещение.Начавшийся процесс разложения феодально-крепост­нических и развитие капиталистических отношений во второй половине XVIII в. явились важнейшей внутренней предпо­сылкой складывания польского Просве­щения. На его формирование особенно значительное влияние оказали идеи фран­цузских просветителей.

Идеология Просвещения, при слабости городской буржуазии, нашла отклик прежде всего у передовой части шляхты, заинтересованной в ограничении свое­властия магнатов и укреплении централь­ного государственного управления. Высту­пая за сохранение социально-экономи­ческих основ существующего строя при определенной их модификации, она заняла умеренные позиции и в трактовке просвети­тельских идей. Однако даже скромные реформаторские требования части поль­ской шляхты и нарождавшейся буржуазии встречали сопротивление консервативных

сил. Борьба между реформаторами и кон­серваторами осложнилась вмешатель­ством Австрии, Пруссии и России, при­ведшим к трем разделам Польши (1772, 1793 и 1795 гг.) и ликвидации ее как самостоятельного государства.

Кризис польского государства обострил в шляхетско-буржуазных кругах интерес к прошлому, к поиску глубинных причин трагедии. Первый раздел Речи Посполитой вызвал волну политической литературы. По заказу правителей Австрии и Пруссии публицисты старались дать историческое обоснование этому разделу. Инициатором выступил габсбургский дом, захвативший в 1769 г. закарпатское владение Польши — Спиш — и обосновавший этот захват тем, что эти земли в XIIIв. в течение немногих лет были заняты венгерскими феодалами. Его примеру последовал прусский король Фридрих II, аргументировавший захват претензиями померанских князей на поль­ские земли в XIII в. Против притязаний государств-захватчиков выступили поль­ские публицисты, близкие ко двору короля Станислава Августа. Началась литера­турная полемика, получившая название «войны исторических перьев».

Среди польских авторов на первый план выдвинулся Феликс Лойко(1717— 1779). По поручению короля Лойко занял­ся изучением политико-правовых вопросов первого раздела. Его работы, преимуще­ственно анонимные, выходили на несколь­ких языках и получили широкую извест­ность в европейских странах. Отличитель­ной чертой полемических трудов Лойко было критическое отношение к материалу, хорошее знание источников, позволявшее прибегать к их сравнению и анализу. В его работах читатель находил ссылки на мно­гочисленные документы, логическую после­довательность и обоснованность выводов. В 1773 г. он издал трактат «Известия о Галиче и Владимире», в котором дока­зывал, что венгерские короли никогда не владели землями Киевской Руси. Затем Лойко написал работу по истории помор­ских земель с древнейших времен до сере­дины XVIII в. и показал процесс их захвата германскими феодалами.

В специфических условиях развития Польши в конце XVIII — начале XIX в. просветительские идеи быстро входили в арсенал нараставшего национально-освободительного движения. Причиной такой эволюции явилось складывание бур­жуазных отношений и формирование поль­ской нации. Особенно заметно эти процес­сы протекали в Герцогстве Варшав­ском (1807—1815), а затем — Королевст­ве Польском, присоединенном в 1815 г. к Российской империи.

Распространению просветительских идей в Польше во многом способствовали труды и деятельность прогрессивных мы­слителей Г. Коллонтая и С. Сташица. В своих публицистических сочинениях, написанных в 80—90-х годах XVIII в., они не только дали глубокую характеристику современной им Речи Посполитой, но и неоднократно обращались к прошлому, обосновывая программу реформ, направ­ленных на ликвидацию крепостничества.

Гуго Коллонтай(1750—1812) окончил Краковский университет, служил канони­ком, принимал активное участие в политической жизни, в частности в создании Кон­ституции 1791 г., подготовке восстания под руководством Т. Костюшко. После подав­ления восстания он восемь лет провел в австрийской тюрьме, где написал свой историко-социологический труд «Крити­ческий разбор основ начальной истории рода человеческого». Это было крупное исследование, в котором проводилась мысль о существовании законов в истории.

В своих трудах и научной переписке Коллонтай подчеркивал, что предметом изучения должна быть история «народной культуры» в широком смысле, т. е. весь комплекс жизнедеятельности человека — производство, обычаи, законодательство, наука, просвещение. Вместе с тем поль­ский мыслитель оставался идеалистом во взглядах на человека, которого он рас­сматривал как неизменную биологическую сущность. Исходя из теории естественного права, он считал главным абстрактную свободу человека и стремился отыскать в прошлом причины социального неравен­ства людей, чтобы найти средства для возвращения их к первоначальной сво­боде.

Близко к Коллонтаю стоял Станислав Сташиц(1755—1826), в работах которого заметно стремление дать оценку общего хода исторического процесса². Будучи горячим сторонником реформ, Сташиц активно выступал против угнетения кре­стьян шляхтой, упадка городов и нераз­витости торговли. В книге «Предупрежде­ние Польше» (1790) он нарисовал картину эгоистической политики магнатов и шлях­ты, предложил программу реформ, при­званных устранить неравенство сословий. Программа была демократической, но выполнение ее возлагалось на одну шляхту.

Свою концепцию общественного разви­тия Сташиц изложил в поэтико-философском труде «Человеческий род», основан­ном на просветительских представлениях о сущности человека, природы и общества, которое должно прийти к счастливому

¹ Koilqtaj И. Rozbior krytyczny zasad his-torti о pocz;jtku rodu ludzkiego. Krakow, 1842. T. 1-3.

² Staszic St. Pisma filozoficzne i spoleczne. Krakow, 1954. T. 1.

времени торжества знаний и разума. Раз­витие общества Сташиц рассматривал как объективное движение, протекающее в форме борьбы и социальных конфликтов. Прогрессивное развитие человечества это непрерывный процесс борьбы передо­вого против угнетения, утвердившегося с появлением частной собственности, кото­рая разделила людей на угнетателей и угнетенных.

А. Нарушевич и его последователи. Крупнейшим представителем шляхетско-буржуазной просветительской историогра­фии являлся Адам Нарушевич (1733— 1796) — преподаватель иезуитских кол­легий Варшавы и Вильно, а позже официальный историограф польского коро­ля Станислава Августа. По своим общест­венно-политическим взглядам Нарушевич принадлежал к лагерю умеренных рефор­маторов, сторонников конституционной монархии.

Главный свой труд Нарушевич назвал «Историей Польского народа» '. Он охва­тывал историю Польши с древнейших времен до 1386 г. и отличался широкой документальной базой, хронологической последовательностью в изложении собы­тий. Через всю работу проходила идея сильной монархической власти, призванной обеспечивать равновесие между различными сословиями. Автор стремился убедить читателя в том, что сильное монархическое правление положительно влияет на благосостояние общества и мощь государства. Вину за ослабление и упадок польского государства он возлагал прежде всего на магнатов, обвиняя их в произволе, анархии, жадности. Это была история не польского народа, а польского государства и его правителей.

Нарушевич не избежал влияния «сарматизма» — консервативной теории, выво­дившей родословную шляхты от воинст­венных сарматских племен. Происхожде­ние славян он также вел от сарматов, хотя и отбросил многие легенды о последних, не находившие подтверждения в источни­ках. Начало польской истории Нарушевич связывал с «гминовладством» — перво­бытной, общинной формой общественных

³ Naruszewicz A. Historia narodu polskiego. Warszawa, 1780—1824. Т. 1—7.

отношений у племен, населявших польские земли. Возникновение социального нера­венства он связывал с распространенной тогда «теорией завоевания», согласно ко­торой славянские племена покорили местное население, превратили его в под­невольное, а сами стали привилегирован­ным сословием рыцарства — шляхты.

В отличие от французских просвети­телей, польский историк не выступал про­тив социального неравенства, считая его обусловленным самой природой человека, поэтому само по себе не порождающего уг­нетения. Последнее происходит, по его мне­нию, в результате проявления таких чело­веческих качеств, как высокомерие, своево­лие, жадность, которые пришли к славянам от германцев. Правда, в его труде содер­жались и сочувственные высказывания по отношению к крестьянам-труженикам и осуждение их угнетателей — богатых па­нов.

Высоко оценивая начальный период истории польского государства, Наруше­вич видел причины его ослабления в пере­ходе от польского права к германскому, которое оказалось более выгодным круп­ным землевладельцам и привело к огра­ничению власти короля. Однако вместе с ослаблением королевской власти наруши­лось равновесие между сословиями, воз­росло угнетение одного сословия другим.

«История польского народа» и другие работы, написанные Нарушевичем, были проникнуты патриотическими чувствами. Колебания же и определенная непоследо­вательность его концепции были связаны с идеологией шляхетско-буржуазных кру­гов, к которым он принадлежал: в них отражалось стремление к некоторым бур­жуазным реформам при сохранении власти и влияния шляхты.

Крушение польской государственности, неудачи первых попыток восстановления независимости привели к усилению патрио­тических настроений, в первую очередь среди шляхты и шляхетской интеллиген­ции. В этих условиях особое значение приобрело обращение к прошлому, при­званное пробудить национальное само­сознание народа, вовлечь его в борьбу за независимость. Вместе с тем все отчетли­вее проявлялась тенденция идеализиро­вать отдельные стороны минувшего, вос-

славить исторические деяния шляхты, ее роль в развитии государства.

Ученики и последователи Нарушевича развивали его патриотические тенденции. Значительную роль в этом сыграло вар­шавское Общество друзей науки, объеди­нившее польских ученых и литераторов, продолжателей идей Нарушевича. Одним из них был писатель, поэт и историк Юлиан Немцевич (1758—1841). Как и Нарушевич, он в своих художественных и исторических произведениях прославлял прошлое Польши и ее королей. В поэзии, прозе и трудах по истории Немцевич раз­вивал идею особенного польского нацио­нального характера, наделенного положи­тельными и отрицательными чертами. В 1816 г. он опубликовал книгу «Истори­ческие песни» ⁴, завоевавшую огромную популярность в XIX в.: за 100 лет она переиздавалась более 20 раз. В нее вошли 33 народные песни, поэтически обрабо­танные и снабженные комментариями автора. Не очень заботясь о достоверности, Немцевич старался выделить героические страницы прошлого. Комментарии к по­следней части «Песен» он посвятил перио­ду упадка Польши, причину которого видел в усилении власти магнатов.

Немцевич написал также книгу «Исто­рия правления Сигизмунда III» (1819), издал «Собрание документов древней Польши» (в 6 т.) и др. В соответствии с традициями Просвещения он оценивал XVIII век как период борьбы науки и про­свещения со средневековой темнотой и отсталостью. Вслед за Нарушевичем он считал королевскую власть регулятором социальных отношений в государстве. Он не признавал «теории завоевания» и вы­водил социальное неравенство из «общест­венного договора», согласно которому одни люди должны производить продукты и изделия, а другие — защищать родину.

Среди представителей демократи­ческого крыла польского Просвещения выделялся экономист, юрист и историк Вавжинец Суровецкий (1769—1827), по­следователь Сташица. Однако в своих трудах он пытался увязать критику не­достатков устройства сословно-шляхет-

⁴ Niemcewicz 1. U. Spiewy historyczne. Warszawa, 1816.

ской Речи Посполитой с идеализацией польского народа и считал, что своими достоинствами поляки превосходили окру­жающие их народы.

Пытаясь обосновать свои взгляды, Су­ровецкий обратился к ранней истории сла­вян. Свои изыскания он изложил в книге «Изучение генезиса славянских народов», где развивал идеи первобытного гминовладства как своеобразной, характерной только для славянских народов формы социального строя. Общество того периода он рисовал как почти идеальную форму взаимоотношений между различными «классами». Разложение гминовладства историк связывал с проникновением к славянам, в том числе и к полякам, «гер­манского феодализма» с его привилегиями, неравенством, своеволием.

Новые тенденции, проявившиеся в со­чинениях некоторых последователей Нару­шевича, получили дальнейшее развитие в трудах историков-романтиков.

Польская историография в период подъема национально-освободительной борьбы 20—50-х годов XIX в. Отсутствие независимого государства, экономическая разобщенность польских земель, нацио­нальный гнет тормозили развитие капита­лизма и формирование польской нации. Остро стоявший национальный вопрос был тесно связан с социальным, с ликвидацией феодальных порядков. Своеобразие поль­ского национально-освободительного дви­жения в первой половине XIX в. состояло в том, что его гегемоном была шляхта, ограничивавшая цели и размах движения. В этом крылись главные причины пораже­ния восстаний 1830—1831 и 1863—1864 гг. в Королевстве Польском, в 1846 г.— в Кра­кове, в 1848 г.— на Познанщине.

В польской идеологии и историогра­фии этого времени произошли существен­ные сдвиги. Если до 20-х годов XIX в. в ми­ровоззрении преобладали просветитель­ские идеи, то на смену им в духовную жизнь общества пришли идеи романтизма. Романтизм, поднявший на щит веру в силу духовных начал и культ индивидуального, обостренное внимание к национальному своеобразию, оказался той идеологией, которая вполне соответствовала специ­фике польского освободительного дви­жения.

времени торжества знаний и разума. Раз­витие общества Сташиц рассматривал как объективное движение, протекающее в форме борьбы и социальных конфликтов. Прогрессивное развитие человечества это непрерывный процесс борьбы передо­вого против угнетения, утвердившегося с появлением частной собственности, кото­рая разделила людей на угнетателей и угнетенных.

А. Нарушевич и его последователи.Крупнейшим представителем шляхетско-буржуазной просветительской историогра­фии являлся Адам Нарушевич(1733— 1796) — преподаватель иезуитских кол­легий Варшавы и Вильно, а позже официальный историограф польского коро­ля Станислава Августа. По своим общест­венно-политическим взглядам Нарушевич принадлежал к лагерю умеренных рефор­маторов, сторонников конституционной монархии.

Главный свой труд Нарушевич назвал «Историей Польского народа» \ Он охва­тывал историю Польши с древнейших времен до 1386 г. и отличался широкой документальной базой, хронологической последовательностью в изложении собы­тий. Через всю работу проходила идея сильной монархической власти, при­званной обеспечивать равновесие между различными сословиями. Автор стремился убедить читателя в том, что сильное монархическое правление положительно влияет на благосостояние общества и мощь государства. Вину за ослабление и упадок польского государства он возлагал прежде всего на магнатов, обвиняя их в произволе, анархии, жадности. Это была история не польского народа, а польского государства и его правителей.

Нарушевич не избежал влияния «сарматизма» — консервативной теории, выво­дившей родословную шляхты от воинст­венных сарматских племен. Происхожде­ние славян он также вел от сарматов, хотя и отбросил многие легенды о последних, не находившие подтверждения в источни­ках. Начало польской истории Нарушевич связывал с «гминовладством» — перво­бытной, общинной формой общественных

³ Naruszewicz A. Historia narodu polskiego. Warszawa, 1780—1824. Т. 1—7.

отношении у племен, населявших польские земли. Возникновение социального нера­венства он связывал с распространенной тогда «теорией завоевания», согласно ко­торой славянские племена покорили местное население, превратили его в под­невольное, а сами стали привилегирован­ным сословием рыцарства — шляхты.

В отличие от французских просвети­телей, польский историк не выступал про­тив социального неравенства, считая его обусловленным самой природой человека, поэтому само по себе не порождающего уг­нетения. Последнее происходит, по его мне­нию, в результате проявления таких чело­веческих качеств, как высокомерие, своево­лие, жадность, которые пришли к славянам от германцев. Правда, в его труде содер­жались и сочувственные высказывания по отношению к крестьянам-труженикам и осуждение их угнетателей — богатых па­нов.

Высоко оценивая начальный период истории польского государства, Наруше­вич видел причины его ослабления в пере­ходе от польского права к германскому, которое оказалось более выгодным круп­ным землевладельцам и привело к огра­ничению власти короля. Однако вместе с ослаблением королевской власти наруши­лось равновесие между сословиями, воз­росло угнетение одного сословия другим.

«История польского народа» и другие работы, написанные Нарушевичем, были проникнуты патриотическими чувствами. Колебания же и определенная непоследо­вательность его концепции были связаны с идеологией шляхетско-буржуазных кру­гов, к которым он принадлежал: в них отражалось стремление к некоторым бур­жуазным реформам при сохранении власти и влияния шляхты.

Крушение польской государственности, неудачи первых попыток восстановления независимости привели к усилению патрио­тических настроений, в первую очередь среди шляхты и шляхетской интеллиген­ции. В этих условиях особое значение приобрело обращение к прошлому, при­званное пробудить национальное само­сознание народа, вовлечь его в борьбу за независимость. Вместе с тем все отчетли­вее проявлялась тенденция идеализиро­вать отдельные стороны минувшего, вое-

славить исторические деяния шляхты, ее роль в развитии государства.

Ученики и последователи Нарушевича развивали его патриотические тенденции. Значительную роль в этом сыграло вар­шавское Общество друзей науки, объеди­нившее польских ученых и литераторов, продолжателей идей Нарушевича. Одним из них был писатель, поэт и историк Юлиан Немцевич(1758—1841). Как и Нарушевич, он в своих художественных и исторических произведениях прославлял прошлое Польши и ее королей. В поэзии, прозе и трудах по истории Немцевич раз­вивал идею особенного польского нацио­нального характера, наделенного положи­тельными и отрицательными чертами. В 1816 г. он опубликовал книгу «Истори­ческие песни» ⁴, завоевавшую огромную популярность в XIX в.: за 100 лет она переиздавалась более 20 раз. В нее вошли 33 народные песни, поэтически обрабо­танные и снабженные комментариями автора. Не очень заботясь о достоверности, Немцевич старался выделить героические страницы прошлого. Комментарии к по­следней части «Песен» он посвятил перио­ду упадка Польши, причину которого видел в усилении власти магнатов.

Немцевич написал также книгу «Исто­рия правления Сигизмунда III» (1819), издал «Собрание документов древней Польши» (в 6 т.) и др. В соответствии с традициями Просвещения он оценивал XVIII век как период борьбы науки и про­свещения со средневековой темнотой и отсталостью. Вслед за Нарушевичем он считал королевскую власть регулятором социальных отношений в государстве. Он не признавал «теории завоевания» и вы­водил социальное неравенство из «общест­венного договора», согласно которому одни люди должны производить продукты и изделия, а другие — защищать родину.

Среди представителей демократи­ческого крыла польского Просвещения выделялся экономист, юрист и историк Вавжинец Суровецкий(1769—1827), по­следователь Сташица. Однако в своих трудах он пытался увязать критику не­достатков устройства сословно-шляхет-

⁴ Niemcewicz J. U. Spiewy historyczne. Warszawa, 1816.

ской Речи Посполитой с идеализацией польского народа и считал, что своими достоинствами поляки превосходили окру­жающие их народы.

Пытаясь обосновать свои взгляды, Су­ровецкий обратился к ранней истории сла­вян. Свои изыскания он изложил в книге «Изучение генезиса славянских народов», где развивал идеи первобытного гминовладства как своеобразной, характерной только для славянских народов формы социального строя. Общество того периода он рисовал как почти идеальную форму взаимоотношений между различными «классами». Разложение гминовладства историк связывал с проникновением к славянам, в том числе и к полякам, «гер­манского феодализма» с его привилегиями, неравенством, своеволием.

Новые тенденции, проявившиеся в со­чинениях некоторых последователей Нару­шевича, получили дальнейшее развитие в трудах историков-романтиков.

Польская историография в период подъема национально-освободительной борьбы 20—50-х годов XIX в.Отсутствие независимого государства, экономическая разобщенность польских земель, нацио­нальный гнет тормозили развитие капита­лизма и формирование польской нации. Остро стоявший национальный вопрос был тесно связан с социальным, с ликвидацией феодальных порядков. Своеобразие поль­ского национально-освободительного дви­жения в первой половине XIX в. состояло в том, что его гегемоном была шляхта, ограничивавшая цели и размах движения. В этом крылись главные причины пораже­ния восстаний 1830—1831 и 1863—1864 гг. в Королевстве Польском, в 1846 г.— в Кра­кове, в 1848 г.— на Познанщине.

В польской идеологии и историогра­фии этого времени произошли существен­ные сдвиги. Если до 20-х годов XIX в. в ми­ровоззрении преобладали просветитель­ские идеи, то на смену им в духовную жизнь общества пришли идеи романтизма. Романтизм, поднявший на щит веру в силу духовных начал и культ индивидуального, обостренное внимание к национальному своеобразию, оказался той идеологией, которая вполне соответствовала специ­фике польского освободительного дви­жения.

В начале XIX в. более благоприятные условия для развития науки и культуры сложились в Герцогстве Варшавском, а затем Королевстве Польском. Позднее, после поражения восстания 1830—1831 гг., центр польской научной и культурной жизни переместился в Галицию, находив­шуюся под властью Габсбургов. Куль­турными центрами Королевства Польского стали основанное в 1800 г. в Варшаве Общество друзей науки, созданный на Во­лыни в 1805 г. Кременецкий лицей, про­грамма которого была приближена к уни­верситетской, а также Варшавский и Виленский университеты. Очагами науки и культуры являлись частные собрания и библиотеки магнатов Чарторыйских, Красиньских, Замойских. С 1841 г. стало выходить периодическое научное издание «Варшавская библиотека», публиковав­шее и работы по истории.

На польских землях под властью Ав­стрии сформировались два центра научной жизни: Краковский университет и дей­ствовавшее при нем с 1816 г. Краковское научное общество, а также музей и библио­тека Оссолиньских во Львове. Значительно позднее начали формироваться научные центры на польских землях под властью Пруссии. Здесь только в 1857 г. в Познани на частные пожертвования удалось соз­дать Общество друзей науки и наладить выпуск периодических изданий. В резуль­тате крупной эмиграции после 1830 г. обра­зовались польские научно-культурные очаги в Западной Европе: музей и библио­тека в Рапперсвилле (Швейцария), исто­рико-литературное общество в Париже и др.

И. Лелевель и романтическая историо­графия.Основателем романтического на­правления в польской историографии был Иоахим Лелевель(1786—1861). В отли­чие от других представителей романти­ческой историографии концепция нацио­нальной истории Лелевеля опиралась на глубокое осмысление социальных проблем и путей их решения, симпатии к народным массам и веру в их революционные воз­можности, республиканские идеи. Все это придавало трудам ученого революционно-романтическую направленность и возвы­шало над общим уровнем романтической историографии.

Лелевель родился в Варшаве в дворянско-чиновничьей семье. Учился в Виленском университете, затем до 1824 г. был в нем профессором всеобщей истории. Его лекции, отличавшиеся смелостью мысли и выдвигавшие патриотические и демократические идеи, пользовались боль­шим успехом у студентов. После рас­крытия царскими властями тайных студен­ческих организаций в университете Леле­вель был отстранен от преподавания и переселился в Варшаву.

Лелевель плодотворно занимался в Варшаве научной работой, в то же время он активно участвовал в национально-ос­вободительном движении, избирался в сейм Королевства Польского.

Во время восстания 1830—1831 гг. Ле­левель входил в состав повстанческого правительства, был избран председателем Патриотического клуба, возглавлявшего демократическую оппозицию консерватив­ному руководству восстания.

После поражения восстания Лелевель эмигрировал во Францию, откуда вскоре был выслан в Брюссель, где прожил до конца жизни. Здесь он стал одним из вождей буржуазно-демократической поль­ской эмиграции. В эти годы Лелевель активно выступал за освобождение поль­ских крестьян с землей и предоставление им политических прав. В 1847 г. Лелевель вошел в международную Демократичес­кую ассоциацию, созданную при участии К. Маркса и Ф. Энгельса, приветствовал выход в свет «Манифеста Коммунисти­ческой партии», поддерживал дружеские отношения с Марксом. Вожди мирового пролетариата ценили Лелевеля за патрио­тизм, веру в народные массы, демокра­тическую позицию в крестьянском во­просе.

К- Маркс давал высокую оценку исто­рическим исследованиям польского уче­ного. Он причислял Лелевеля к историкам, впервые обратившим внимание на про­блемы социальной истории. «Своим тща­тельным исследованием экономических условий, превративших польского крестья­нина из свободного в крепостного,— писал К. Маркс,— старик Лелевель сделал го­раздо больше для выяснения причин пора­бощения своей родины, нежели целый сонм писателей, весь багаж которых сводится просто к ругательствам по адресу России» ⁵.

Лелевель поддерживал тесные связи с многими прогрессивными русскими деяте­лями. А. И. Герцен, хорошо знавший польского ученого, часто ссылался на его труды; Л. Н. Толстой отзывался о нем как о «борце за свободу», а портрет Леле-веля висел у него в кабинете; М. А. Баку­нин высоко ценил Лелевеля как ученого и общественного деятеля.

И. Лелевель поражал современников широтой кругозора, смелостью мысли, бес­примерным трудолюбием. Его творческое наследие насчитывает десятки крупных трудов по истории Польши и других сла­вянских народов, народов Индии, Сканди­навии, античной истории, а также работы по вспомогательным дисциплинам: истори­ческой географии, палеографии, нумизма­тике ⁶. В истории каждого народа он стре­мился выявить «собственный националь­ный источник» развития, носителем кото­рого считал народные массы. Под народом Лелевель понимал крестьянство и шляхту, считая, что их взаимоотношения состав­ляют стержень польской истории.

Еще, начиная работу в Виленском университете, Лелевель большое внимание уделял методологическим вопросам исто­рии. В работах «Историка», «Каким дол­жен быть историк» и других он подчерки­вал, что без знания прошлого невозможно понять современность. Ученый дал новое определение предмета истории как науки, полагая, что она должна изучать состояние человеческого рода, расцвет или упадок способов его труда, общественные отноше­ния и связи, борьбу, которую ведут зави­симые против правящих, правовое положе­ние людей, т. е. все стороны деятельности человека.

Первым в польской историографии Ле­левель разработал приемы оценки и кри­тики источников. Он требовал проверять степень достоверности всех источников, так как многие из них тенденциозны. К историческим трудам ученый призывал

⁵ Маркс К-, Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 12. С. 435.

⁶ Polska, dzieje i rzeczy jej rozpatrywane prszez I. Lelewela. Poznari, 1854—1868. T. 1—20.

подходить критически, ибо многие из них не отражают реальности, а насыщены «фантастическими гипотезами». Задачей исторической науки Лелевель считал не просто описание действительного хода событий, а выявление отношений и связей, причин и следствий между ними.

Заслуга Лелевеля состоит также в том, что он сумел прийти к пониманию истори­ческого процесса как борьбы классов. «Че­ловечество,— писал он,— делится на две группы: одна из них активна в ущерб другой, которую она использует и эксплуа­тирует... Массу событий в славянских землях, которые до сих пор изображались в другом свете, легко объяснить борьбой господствующего класса с крестьянами» ⁷.

Польский ученый дал конкретные ре­комендации по методике исторического исследования. Он делил его на три части: историческую критику, «этиологику» (установление причин и следствий челове­ческих деяний) и историографию (описа­ние).

Однако, несмотря на прогрессивные черты, исторические взгляды Лелевеля в целом оставались идеалистическими. Он считал, что исторический процесс зависит в своей основе от специфического «национального духа», неких «струй куль­туры» и других духовных явлений, подъем и упадок которых в конечном счете опреде­ляют судьбы народов. «Национальный дух» присутствует и проявляется во всех деяниях народа и обусловлен «антропо

⁷ Polska, dzieje i rzeczy jej ... Т. З. S. 31, 49.

логическими» и «политическими» (хозяй­ство, право, торговля и т. д.) факторами.

Историческая концепция Лелевеля легла в основу историографии романтизма. Она не имела ничего общего с реакционной романтической историографией и харак­терными для нее иррационализмом и теологизмом. Наоборот, исторические труды Лелевеля, опираясь на просветительский рационализм, рисовали картину общества в его развитии. Свойственный им историзм оказался весьма плодотворным для поль­ской исторической мысли. Он выразился в восприятии исторического процесса как целого со свойственными ему определен­ными внутренними закономерностями, которые необходимо изучать в конкрет­ных проявлениях и связях.

Выявляя и оценивая общие черты исторического развития, Лелевель вместе с тем всегда стремился определить осо­бенные, специфические черты истории каждого народа, поиск которых составлял смысл и цель его методологических устано­вок. Такой подход с особой силой прояв­лялся в работе над новым синтезом исто­рии польского народа, которой он посвятил большинство своих трудов, в том числе написанные в эмиграции: «Возрождаю­щаяся Польша» (1836), «Сравнение двух восстаний польского народа 1794 и 1830— 1831 гг.» (1840), «Польша средних веков» (в 4 т.; 1846—1851), «История Польши» (в 2 т.; 1844), «Народы на славянских землях перед образованием Польши» (1853), «Заметки по истории Польши и ее народа» (1844) и др.

Стремясь выяснить составные части польского «национального духа», Леле­вель обратился к генезису польского госу­дарства, связывая его с историей всех славянских народов. Он пришел к выводу, что в древности у славян существовали свобода, равенство, они не знали монар­хии, произвола, неравенства. Эти черты, а также мужество и миролюбие стали составными частями славянского, а затем и польского «национального духа». Об­щинный строй у славянки польское «гминовладство» Лелевель, как и другие роман­тики, идеализировал. Демократическое устройство славян впоследствии было нарушено проникновением «западной цивилизации». Такие ее формы, как

римское право, католическая церковь, феодализм, привели к выхолащиванию «национального духа». С этого времени в Польше происходила постоянная борьба двух стихий — чуждой монархическо-феодальной и славянско-республиканской, истинно польской. Все последующее раз­витие страны было отмечено постепенным усилением монархизма, аристократизма и фанатизма, которые и привели к ее упадку. Возрождение Польши Лелевель видел в возвращении к «национальным истокам», установлении отношений демократии и справедливости. Носителем «извечных идеалов» поляков ученый считал народ в лице мелкой шляхты и крестьянства.

Главную причину поражения польских национально-освободительных восстаний 1794 и 1830—1831 гг. он справедливо усма­тривал в том, что их руководители боялись народных масс и старались отстранить их от активного участия в борьбе. Причины ослабления Речи Посполитой Лелевель искал в ее социально-экономической и политической структурах, в неразрешенности крестьянского вопроса и в захват­нической политике соседних государств.

В отличие от западной либерально-бур­жуазной историографии Лелевель не уделял внимания роли городов в истории, не понимал прогрессивной роли буржуазии на определенном этапе исторического раз­вития, хотя его программа переустройства Польши объективно носила буржуазно-демократический характер. Во всех рабо­тах ученого прославлялся земледельческий облик Польши, являющийся якобы отли­чительной чертой «славянского националь­ного духа».

Используемый Лелевелем подход к изу­чению прошлого позволил выявить неко­торые существенные моменты формирова­ния и борьбы классов, роль церкви и госу­дарства в укреплении власти феодалов. Ученому удалось также в целом верно определить причины, которые привели к упадку Польши. Он писал: «...умерла шляхетская Польша, Польша неволи и привилегий, представленная только одним классом ее жителей. А та Польша, которая возродится, будет народной Польшей» ⁸.

⁸ Избранные произведения прогрессивных польских мыслителей. М., 1956. Т. 2. С. 236.

В конкретных условиях Польши 20— 50-х годов XIX в. концепция национальной истории Лелевеля служила делу демокра­тии, разрешения аграрно-крестьянского вопроса, пробуждала национальное само­сознание.

Не случайно труды Лелевеля оказали огромное влияние на многих польских ре­волюционеров.

Демократическая историческая кон­цепция Лелевеля значительно отличалась от взглядов большинства историков-ро­мантиков, которые, идеализируя древние общественные порядки славян, пытались перенести их на более поздние времена и реабилитировать шляхту. Они стре­мились пробуждать национальное само­сознание поляков, но при этом обходили социальные проблемы.

Видным последователем Лелевеля в историографии считается Енджей Морачевский(1802—1855), историк, общест­венно-политический деятель, участник Познанского восстания 1848 г. Морачевский опубликовал обобщающий труд «История Речи Посполитой Польской». В нем он старался реабилитировать шляхетскую республику, изображая ее как проявление традиций народовластия. В отличие от Лелевеля, главную причину ослабления Польши Морачевский видел в моральном упадке шляхты.

Революционно-демократическое на­правление. В 40-х годах XIX в. начала складываться польская революционно-де­мократическая идеология, опиравшаяся на признание революционной роли народных масс.

Эта идеология оказала определенное влияние на формирование революционно-демократической историографии, предста­вители которой развивали социальную сто­рону концепции Лелевеля.

Видным деятелем этого направления был Эдвард Дембовский(1822—1846) — участник и один из руководителей Краков­ского восстания 1846 г., на баррикадах которого он погиб. Несмотря на молодой возраст, Дембовский успел написать 46 ра­бот, посвященных вопросам философии, истории и литературы. Его общественно-политические взгляды формировались под воздействием трудов французских мате­риалистов XVIII в., а также видных представителей утопического социа­лизма ⁹.

Историю Дембовский понимал как закономерный процесс общественного раз­вития, в котором решающую роль играют народные массы. В прошлом он видел борь­бу классов, неминуемо ведущую к рево­люции и уничтожению эксплуатации. Вместе с тем он не смог понять глубинные социально-экономические причины, под­нимавшие массы на борьбу, а сам прогресс понимал идеалистически: н[ак развитие понятия свободы.

В работах «Замечания об источниках к историческим исследованиям», «Не­сколько мыслей о взгляде на развитие истории и общественной жизни поляков» Дембовский показал, что задачей истори­ческой науки является изучение жизни крестьян, ремесленников, шляхты, а не королей. Историю Польши революционер представлял как историю борьбы крестьян против помещиков-шляхтичей. Он верно усматривал причины упадка родины в эгоистической политике помещиков и был далек от идеализации «шляхетской демо­кратии». В течение всей своей недолгой жизни он боролся с распространенной в польских демократических кругах иллю­зией о том, что якобы шляхетский патри­отизм способен склонить имущие классы к отказу от своих классовых интересов. Шля­хетскому эгоизму он противопоставлял глубокий патриотизм народных масс, на которые должно опереться польское на­ционально-освободительное движение. В отличие от Лелевеля тезис об антагонизме между крестьянами и помещиками Дем­бовский развил до вывода о неизбежности антифеодальной революции.

Близко к Дембовскому стоял его сорат­ник, видный революционер и мыслитель Хенрик Каменьский(1812—1865). Участ­ник восстания 1830 г. и член польских патриотических организаций, он после эмиграции в 1852 г. из Польши перешел на либерально-буржуазные позиции. В своих ранних работах Каменьский высту­пал сторонником народного восстания, призванного открыть дорогу развитию буржуазных отношений. Социализм он рассматривал как далекую перспективу.

⁹ Dembowski E. Pisma. Krakow, 1955. Т. 1—5.

Свои взгляды на историю он изложил в трудах «Несколько слов о философии истории», «О жизненных правдах польско­го народа». В этих работах, оставаясь в целом на идеалистических позициях, Каменьский сформулировал ряд глубоких наблюдений об исторических знаниях, их взаимосвязи с соответствующей эпохой и с уровнем интеллектуального развития общества. Ученый высоко оценивал зна­чение исторического опыта, а науку исто­рию считал «провозвестницей основных истин человечества». Он призывал изучать историю народа, создателя основных мате­риальных и духовных ценностей.

Монархическое направление.В первой половине XIX в. продолжали работать и эпигоны школы Нарушевича, развивав­шие идеи сильной монархической власти. К ним принадлежал историк Кароль Гоффман(1798—1875). Он резко крити­ковал романтиков, умело находя слабые места в их концепциях. С либерально-буржуазных позиций он выступал против

идеализации прошлого, поисков особого «национального духа». В книге «История политических реформ в древней Поль­ше» ¹⁰ Гоффман развивал традиционные для школы Нарушевича взгляды на при­чины упадка страны: всевластие шляхты, бессилие монархов, слабость мещанства и городов. Применяя сравнительный метод, он находил общие черты в развитии и устройстве Польши и европейских стран в средние века. Его взгляды и оценки укладывались в шляхетско-буржуазную концепцию национальной истории, которая к середине XIX в. приобрела консерва­тивные черты: враждебность революцион­ным преобразованиям, антиреспубликан­ский характер. Однако некоторые крити­ческие замечания Гоффмана относительно романтической историографии были впо­следствии взяты на вооружение позити­вистскими историками.

¹⁰ Hoffman К. Historia reform politycz-nych w dawnej Polsce. Lipsk, 1867.

Раздел