Русская культура XII – XVI вв.

В середине XIII столетия Русь подверглась монголо-татарскому нашествию, что имело катастрофические последствия для ее экономики и культуры. Оно сопровождалось истреблением и уводом в плен значительной части населения, разрушением материальных ценностей, городов и селений. Установившееся на два с половиной столетия золотоордынское иго, частые набеги завоевателей, приводившие к новым опустошениям, систематическое выкачивание материальных средств в виде дани – все это создало крайне неблагоприятные условия для восстановления и дальнейшего развития культуры.

Культура понесла тяжелый урон. Истребление и увод в плен массы ремесленников привели к падению уровня ремесленного производства – основы материальной культуры. Были забыты многие технические приемы и навыки, некоторые виды ремесла, по подсчетам историка Б. А. Рыбаков – до 80, вообще исчезли. Пострадало русское зодчество. Многие памятники были разрушены. Погибло огромное количество памятников письменности, пришло в упадок летописание. Пережили упадок живопись, прикладное искусство и другие области культуры.

Однако Русь выстояла и возмужала. С XIV ст. идея единства Русской земли и борьбы с иноземным игом становится одной из ведущих в культуре и красной нитью проходит через произведения устного народного творчества, письменности, живописи, архитектуры. Начинается подъем во всех областях культуры. Этому способствуют не только хозяйственный подъем, но и установление прочных связей с болгарской и сербской культурами. Оживленный обмен книжными богатствами происходил через монастыри Афона и Константинополя, в которых жили русские книжники, занимавшиеся переводом и переписыванием рукописей. На Русь переселялись выходцы из Балканских стран, подвергшихся турецкому нашествию. Некоторые из них сыграли выдающуюся роль в развитии русской культуры: митрополит Киприан, Григорий Цамблак, Пахомий Логофет. Южнославянское влияние на русскую культуру заметно проявилось в литературе и в искусстве.

В годы складывания единого государства с необычайной быстротой развивалось устное народное творчество. Наивысшего подъема достиг героический былинный эпос. Былины о князе Владимире и Илье Муромце прославляли героизм русского народа в борьбе с завоевателями. Былины о Василии Буслаеве и Садко отражали могущество и богатства Великого Новгорода, указывали на возможный путь развития государства. В этот же период оформился новый жанр устного народного творчества – жанр исторической песни. В песнях, как правило, выступали не вымышленные герои, а реальные личности, которые героически боролись с татаро-монгольским нашествием. Таковы, например, песни об Авдотье-Рязаночке и Щелкане Дудентьевиче. Основной пафос таких произведений – осознание героического прошлого, готовность к самоотверженной борьбе за Родину.

В годы татаро-монгольского нашествия удалось сохранить традиции письменности и книжности, заложенные в XI – XII вв. Распространение грамотности на Руси, как и всюду в средневековье, в основном сосредотачивалось в руках церкви. Однако грамотность не являлась достоянием только духовенства. На Руси грамотными были торгово-ремесленные слои населения, поскольку занятие торговлей и ремеслом требовало известных знаний, грамотности. Подтверждением этому служат берестяные грамоты, найденные во время археологических раскопок в Новгороде. (Отсутствие берестяных грамот в других местах объясняется климатическими условиями и составом почвы, а не безграмотностью населения.) На бересте писались частные письма, хозяйственные записи, договорные расписки и многое другое. Уникальной находкой являются берестяные учебные тетрадки мальчика Онфима, которые дают представление

о методах обучения чтению и письму в школе того времени.

Многочисленные сведения о существовании училищ для детей и об учителях – «книжниках» содержатся в житиях русских святых XIV – XV ст. Как

и раньше, такие училища находились при монастырях и при церквах. Учителями здесь были представители низшего духовенства. В школах давали самое элементарное образование: учили чтению, письму, церковному пению. В XV в. такие училища существовали не только в городах, но и в сельской местности. Так, например, обучались грамоте будущие церковные деятели: Александр Свирский научился грамоте в училище родной деревни в Обонежье; Антоний Сийский учился в селе около Белого моря; Мартин Белозерский – в деревне близ Кириллова монастыря. Возможность представить обстановку в училище дает миниатюра из “Жития” Сергия Радонежского, на которой изображены 11 детей и учитель, объясняющий урок. На необходимость более широкого распространения грамотности в стране указал и Стоглавый собор 1551 г. «В царствующем граде Москве и по всем градам... у священников, у дьяконов и у дьячков учинити в домах училище, чтобы священники и дьяконы и все православные христиане и коем жде граде предавали им своих детей на учение грамоте и на учение книжного письма». Но постановление собора не было выполнено. Обучение грамоте по-прежнему проходило в домашних условиях.

Распространение грамотности сопровождалось развитием книжного дела. При крупнейших монастырях, в городах, при княжеских дворах существовали книгописные мастерские, где переписывались книги. В книжной продукции преобладали богослужебные книги, необходимый набор которых был в каждом монастыре и церкви. Характер читательских интересов отражали «четьи» книги, т. е. книги, предназначенные для индивидуального чтения. Таких книг было много в монастырских библиотеках.

Начало книгопечатанья в Москве относится к середине XVI ст. Первая типография появилась в годы царствования Ивана Грозного. «Началось печатанье книг в Москве при митрополите Макарии», – отметила летопись под 1553 г. За десять лет здесь напечатано девять книг, хотя они и походили еще на рукописные.

В 1563 г. в Москве на средства царской казны строится первая типография. Книгопечатанье становится государственным делом. Во главе этой типографии стояли дьякон одной из кремлевских церквей Иван ФедоровиПетр Мстиславец. 1 марта 1564 г. из этой типографии вышла первая книга – «Деяния Святых апостолов». Ее искусно отпечатали красивым славянским шрифтом-полууставом. При этом заглавные буквы в начале абзацев гравировали по особым красивым рисункам. В книге нет ни одной опечатки. Затем был напечатан Часословец.

С 1568 г. печатники Иван Федоров и Петр Мстиславец работали уже не в Москве, а во владениях литовского гетмана, а затем во Львове. Иван Грозный через некоторое время построил в Александровской слободе новую типографию.

Подъем культуры сопровождался развитием летописания в стране. Летописи, будучи историческими трудами, в то же время являлись и политическими документами, игравшими большую роль в идеологической и политической борьбе. В XIV ст. летописание восстанавливается во многих политических центрах, а в следующем столетии достигает невиданных размеров. К 1305 г. относится общерусский летописный свод, который затем лег в основу дошедшей до нас Лаврентьевской летописи. Он возник при тверском князе Михаиле Ярославиче и включает ряд тверских, новгородских, рязанских и других известий.

И это не случайно. Как установил М. А. Дьяконов, Михаил Ярославич первым из русских князей стал употреблять титул «великий князь всея Руси».

Тенденции к единодержавию и к такому русскому летописанию, которое служило бы идее единодержавия, пробивали себе дорогу и в первой половине XV в. Эти тенденции проявились в своде 1408 г., создание которого связано с именем митрополита всея Руси Киприана, церковная власть которого распространялась как на восточные русские земли, еще зависимые от Орды, так и на западнорусские земли, подвластные Литве. «Митрополит остановился на мысли о составлении общерусского свода, куда бы влились материалы всех местных летописцев его политически раздробленной митрополии»,– подчеркивал историк М. Д. Приселков.

Общерусские мотивы и стремление к государственному единству значительно отчетливее звучат в летописном своде 1448 г. Ярким памятником московского великокняжеского летописания является свод 1479-1480 гг., создание которого было связано с присоединением Новгорода. Для всех московских летописей XIV–XV вв. характерна историко-политическая концепция, согласно которой история Руси является прямым продолжением истории Древней Руси. Летописи пропагандировали ставшую позднее официальной идею о том, что Москва наследует политические традиции Киева и Владимира, является их преемницей. Это подчеркивалось тем, что своды начинались с «Повести временных лет».

В XVI ст. летописание становится государственным делом и, как правило, было связано с правительственными кругами. Включавшиеся в летопись предшествующие летописные своды подвергались определенной обработке

в политических целях. Особенно большое внимание составлению летописных сводов уделялось во время правления Ивана Грозного. В 50-х годах был написан «Летописец начала царства великого князя Ивана Васильевича», охватывающий события с 1534 по 1553 г. и доказывавший необходимость сильной самодержавной власти. Тогда же была завершена работа над Никоновской летописью, в состав которой вошел и «Летописец начала царства». Это самый значительный по объему летописный свод, включивший в себя предшествующее летописание и большое количество повестей, сказаний и других литературных произведений. В летописании главным становится тезис о божественном происхождении самодержавия, проводятся параллели со священной историей, делаются ссылки на святых и на чудеса, на божественный промысел и на козни дьявола.

Ценной особенностью летописей XVI в. является проникновение на их страницы значительного количества документов из государственных архивов, деловых бумаг центральных правительственных учреждений, иногда описания заседаний Боярской думы, дословно передаются некоторые грамоты или приводятся пространные выписки из них.

Одним из распространенных жанров становится воинская повесть. В основе произведений этого жанра лежали конкретные исторические факты и события, а персонажами были реальные, исторические личности. Воинские повести – это светские произведения, близкие к устному народному творчеству. Среди них – “Повесть о разорении Рязани Батыем” (особый интерес представляют, включенные в повесть, два рассказа – о гибели князя Федора, его жены

и сына, а также о Евпатии Коловрате. Основная мысль произведения выражена в словах: «Лутче нам смертию живота купити, нежели в поганой воли быти».), “Повесть об убиении князя Михаила Ярославича в Орде”, “Повесть о шевкале”.

Под влиянием победы на Куликовом поле возник цикл произведений: “Задонщина”, написанная Софонием Рязанцем; летописная повесть о Куликовской битве; наиболее объемное и самое популярное произведение “Сказание

о Мамаевом побоище”. Эти произведения дополняют одно другое. Но все они говорят о Куликовской битве как о величайшей исторической победе Руси над татарами.

Изменения в жизни государства (о чем говорилось в предыдущих лекциях) стимулировало развитие общественно-политической мысли. Появляются публицистические произведения, предназначенные не одному адресату, а широкой аудитории. В произведениях формулируется политическая теория Российского государства, причем его образование рассматривается не только как факт русской истории, но и как важное явление мировой истории.

Важной вехой в процессе разработки официальной идеологии великокняжеской власти явилось “Сказание о князьях Владимирских”. В его основе две легенды. Одна из них утверждала, что московские государи ведут свое происхождение от римского императора Августа. В другой рассказывалось, как византийский император Константин Мономах передал киевскому князю Владимиру Всеволодовичу царские регалии, которыми Владимир якобы венчался на царство. Отсюда следовало, что и преемники Владимира Мономаха имели законное право на царский титул. Эти легенды обосновывали право московских великих князей на самодержавную форму правления, способствовали укреплению авторитета их власти внутри страны и упрочению международного престижа Российского государства.

Тогда же оформилась идея о Москве как о «третьем Риме», сформулированная игуменом псковского Елезарова монастыря Филофеем в его посланиях Василию III в начале XVI ст. Если идея римского происхождения русских государей устанавливала прямую связь между Россией и «Римской державой» и тем самым закрепляла за ней почетное место среди европейских стран, то идея «Москва – третий Рим» противопоставляла Россию «латинскому» западному миру. Эта идея никогда не использовалась в практике дипломатических отношений и призвана была служить обоснованию не мирового значения Российского государства, а исключительного значения религии и церкви, укреплению позиций русской православной в общественной жизни страны.

Вопрос о месте церкви в государстве в конце XV - первой половине

XVI ст. становится одним из самых актуальных, что приводит к появлению огромного количества полемической литературы. Полемистами выступают церковные деятели: архиепископ Геннадий, Нил Сорский, Иосиф Волоцкий, Максим Грек; государственные служащие: Федор и Иван-Волк Курицины; выходец из низших слоев населения Феодосий Косой; представитель дворянства Иван Семенович Пересветов; боярин Андрей Курбский и сам царь Иван Грозный.

Полемисты поднимали важнейшие вопросы жизни государства XVI ст. Например, Иван Семенович Пересветов в своих челобитных к Ивану Грозному разработал стройную концепцию дворянского государства во главе с самодержавным царем, опирающимся на преданных слуг – «воинников». Вопросы

о характере царской власти и ее взаимоотношениях с подданными были основными в полемике между Иваном Грозным и князем Андреем Михайловичем Курбским. Курбский в своей “Истории о великом князе Московском” и посланиях к Ивану Грозному отстаивал идею о сословно представительной монархии. «Царь аще почтен царством, – писал Курбский,– должен искать доброго и полезного совета не токмо у советников, но и всенародных человек». Назначение власти он видит в справедливом управлении страной на основе законов. Иван IV же решал вопрос о власти, исходя из иосифлянской доктрины, из тезиса о божественном её происхождении. Свои представления о царской власти Иван Грозный выразил в формуле: «А жаловати есмя своих холопей вольны, а и казнити вольны же есмя». Царская власть не ограничена никакими законами и установлениями, поскольку «несть власти, аще власть не от Бога». Как видим, в этой полемике столкнулись две политические концепции. Первая отражала принцип сочетания власти монарха с широким представительством в центре и на местах. Вторая, проводимая царем, – в утверждении принципа неограниченной монархии с установлением деспотического политического режима. В тот момент победила последняя.

Многие исследователи называют архитектуру «летописью в камне». И это действительно так. Архитектурные памятники позволяют нам войти в ту эпоху, восхищаться не только искусством мастеров, но и определить степень развития хозяйства.

В XIII – XIV вв. крупнейшими центрами развития архитектуры были Новгород и Псков. Здесь на средства бояр и купцов строились новые храмы

и гражданские здания. Новгородские строители перешли к кладке из грубо отесанных известняковых плит с использованием валунов и частично кирпича, что усиливало впечатление мощи и силы. Как отметил исследователь искусства

И. Э. Грабарь: «Идеал новгородца – сила, и его красота – красота силы». Классическими образцами этого стиля являются церковь Федора Стратилата (1360-1361 гг.) и церковь Спаса на Ильине улице (1374 г.). Характерная черта этого стиля – нарядное внешнее убранство храмов. Их фасады украшены декоративными нишами, треугольными впадинами, скульптурными вкладными крестами. Многие ниши были заполнены фресковыми росписями.

Первым городом Северо-Восточной Руси, в котором возобновилось каменное строительство, была Тверь. Здесь в 1285-1290 гг. был построен собор Спаса-Преображения, шестистолпный крестово-купольный храм, украшенный белокаменными рельефами, и завершено строительство каменной крепости.

Начало каменного строительства в Москве относится ко второй четверти XIV в. При Иване Калите в Московском Кремле строятся сразу четыре каменных храма: Успенский и Архангельский соборы, церкви Ивана Лествичника

и Спаса на Бору. В 1366 г. Дмитрий Иванович (Донской) «Вздумаша строить Кремль камен», и через год столица была опоясана мощными стенами. Через столетие, когда Москва стала уже признанным лидером централизации, началась грандиозная ее перестройка. В Москву были приглашены итальянские мастера – Аристотель Фиорованти, Антон Фрязин, Марко Руффо, Пьетро Антонио Солари, Алевиз Новый и другие, познакомившие русских мастеров с архитектурно-строительной техникой итальянского возрождения.

С 1485 по 1495 год вместо старых каменных обветшалых стен Московского Кремля были построены новые, более мощные и высокие, кирпичные. Вновь построенный Кремль стал самой крупной и современной крепостью

в Европе. Непреступные стены, завершенные бойницами и зубцами, достигали высоты от 10 до 17 метров и дополнялись мощными башнями прямоугольной

и круглой формы.

В пределах Кремля в это же время началась перестройка соборных зданий. В 1475-1479 гг. Аристотелем Фиорованти на месте старого был возведен новый пятикупольный Успенский собор. Стены его были выложены из кирпича в соответствии с итальянской практикой, впервые в русском строительстве облицованы камнем. Златоглавый Успенский собор являлся центральным сооружением Кремля и всей Москвы того времени. «Бысть же та церковь чюдна вельми величеством, и высотою, и светлостью, и звоностию, и пространством, – записал современник,– такова же прежде того не бывала в Руси, опроче Владимирскиа церкви». В 1484-1489 гг. на юго-западной стороне площади псковскими мастерами было сооружено здание Благовещенского собора. С западной стороны от Успенского собора они же построили небольшую церковь Ризоположения. В 1487-1491 гг. ансамбль кремлевских построек пополнился замечательным сооружением Марко Руффо и Пьетро Антонио Солари – Грановитой палатой, предназначенной для приема послов. Это был самый большой зал того времени. Своды опирались на громадный столп посередине зала.

В начале следующего столетия Алевизом Новым был построен Архангельский собор (1506-1508 гг.) В декоративном убранстве собора он широко применил венецианские мотивы. В противовес строгому виду Успенского собора, Архангельский собор внешне очень наряден и декоративен и даже мало походит на храм. Обилие построенных вокруг Успенского собора многоглавых храмов, заслонило его могучий пятиглавый объем. Появилась необходимость «собрать» всю группу соборов под главенством не менее мощной башни-вертикали. С этой целью в 1508 г. итальянцем Боном Фрязиным был сооружен Иван Великий.

В 1532 г. в селе Коломенском под Москвой была построена церковь Вознесения – вершина русского зодчества XVI ст. (Строительством церкви Василий III отмечал радостное семейное событие – рождение наследника Ивана IV). Современник писал о ней: «Была же та церковь необычайно чудной высотою

и светлостью, не было такой еще на Руси». Этой церковью любовался французский композитор Берлиоз. Он считал ее совершеннее многих знаменитых соборов Европы: «Передо мной предстала красота целого. Во мне все дрогнуло. Это была таинственная тишина. Гармония красоты законченных форм.

Я видел какой-то новый вид архитектуры». Новизна Коломенской церкви

в том, что в ее каменном шатровом верхе сказался новый стиль, пришедший на смену крестово-купольному, который еще несет следы влияния Византии. Шатровый стиль олицетворяет собственно русский стиль страны, ставшей единой и самостоятельной.

Спустя 25 лет в Москве у стен Кремля, на Красной площади зодчими Бармой и Постником был построен еще один храм высотного шатрового типа – Покровский собор (храм Василия Блаженного). Взятие Казани 2 октября 1552 г. рассматривалось в России не только как очередная победа крепнувшего государства, но и как всенародное, праздничное событие. Естественно, что такое событие должно было быть отмечено постройкой храма в честь,– как писала летопись, – «Казанского взятия». Храм был сооружен в 1555-1561 гг. Композиция храма объединяет целых девять столпов. Все девять, составляющих чрезвычайно живописное целое, объединены в своем основании галереями

и крыльцами, как церковь в Коломенском. Сложный ритм девяти башенных объемов, увенчанных сочными луковицами, обилие деталей, архитектурных

и живописных, яркая полихромная расцветка – все это не имеет аналогии в русском зодчестве. «Позвонеся великий град Москва, и изыдоша на посад… все множество бесчисленное народа московского… послы же и купцы такоже дивяхуся глаголюще, яко несть мы видели ни в своих ни в чюжих… таковые красоты и силы и славы великия»,– записал современник. Это скорее храм-памятник, нежели место для большой службы. (В его отдельных приделах помещается не более 5-6 человек.) Архитектура храма убедительно выражает черты русского национального стиля, его народную основу, связанную, в частности, с русским деревянным зодчеством и прикладным искусством, с орнаментом, резными изделиями из дерева.

« И спросил благодетель: И тогда государь

А можете сделать пригожей, Повелел ослепить этих зодчих,

Благолепнее этого храма Чтоб в земле его

Другой, говорю? - Церковь

И, тряхнув волосами Стояла одна такова,

Ответили зодчие: Чтобы в Суздальских землях

– Можем ! И в землях Рязанских

Прикажи, государь! – И прочих

И ударились в ноги царю. Не поставили лучшего храма,

Чем храм Покрова!

Так записал в своей поэме “Зодчие” поэт Дмитрий Кедрин.

Кроме Москвы, в первой половине XVI ст. построены каменные кремли в Нижнем Новгороде, Туле, Коломне, усовершенствованы укрепления в Пскове

и других городах. Строятся церкви и соборы в Троице – Сергиевом монастыре, Смоленске, Вологде. С полным основанием можно отметить, что русское зодчество в рассматриваемое время сделало огромный шаг вперед, что предопределило последующее его развитие.

Вторую половину XIV – начало XV в. называют «золотым веком» стенной живописи Древней Руси. Успешно развивается новгородская монументальная живопись, опиравшаяся на местные традиции и использовавшая достижения византийского искусства. Большой вклад в ее развитие внес Феофан Грек, работавший сначала в Новгороде, а затем в Москве. В своих персонажах он воплощал одухотворенность человека, силу его внутренней эмоциональности, стремление к возвышенному. Таковыми являются его фрески церкви Спаса на Ильине улице и церкви Федора Стратилата.

Высокого расцвета достигла живопись в Москве. Здесь складывается русская национальная школа живописи, наиболее ярким представителем которой был гениальный русский художник Андрей Рублев (родился около 1360 г.).

Андрей Рублев был монахом Троице-Сергиева монастыря, а затем Спасо-Андронникова. Вместе с Феофаном Греком и Прохором из Городца расписывал стены Благовещенского собора в Московском Кремле, а вместе с Даниилом Черным – Успенский собор во Владимире. Его работами украшены Троицкий собор Троице-Сергиева монастыря и собор Андронникова монастыря. Персонажи Рублева мягче, человечнее, чем в живописи Феофана. Самая известная работа Рублева – икона «Троица», написанная им для иконостаса Троицкого собора. В ней с редкой художественной силой выражена гуманистическая идея согласия и человеколюбия, дан обобщенный идеал нравственного совершенства и чистоты. Замечательны по глубине психологической характеристики

и мастерству исполнения изображения архангела Гавриила и апостола Павла из того же иконостаса Троицкого собора. Национальный характер творчества Рублева нашел особенно яркое выражение в его «Спасе» из Звенигорода.

Крупнейшим представителем московской школы живописи конца XV – начала XVI в. был Дионисий. Современники называли его художником, «пресловущим паче всех», т. е. знаменитейшим. Ему принадлежат ряд икон, часть фресок Успенского собора Московского Кремля, роспись собора Рождества Богородицы Ферапонтова монастыря. Работам Дионисия свойственны утонченный рисунок, изысканный колорит, пышная декоративность. Они пронизаны настроениями торжественной праздничности, светлой радости, созвучными духу времени.

Вместе с тем на живопись все большее влияние стала оказывать официальная идеология. Прославление и возвеличивание царской власти и церкви становилось основной темой творчества мастеров, выполнявших заказы великого князя и митрополита. Регламентация художественного творчества, подчинение его церковным канонам отрицательно сказались на развитии живописи, хотя остановить поступательное движение и прежде всего в городах среднего Поволжья – Ярославле, Костроме, Нижнем Новгороде не смогли.

Таким образом, русская культура, выдержав тяжкое испытание, сохранила свою самостоятельность в условиях 250-летнего монголо-татарского ига.

В духовной жизни страны жило и крепло сознание единства славного прошлого Киевской Руси с Русью, подпавшей под иноземное иго. Это была историческая по своему основному, традиционному по характеру содержанию идея. В отличие от современной, традиционная идея (культура), как особый тип культуры, ориентирована не на будущее, а на прошлое; не на удовлетворение растущих потребностей и интересов людей, а на незыблемые ценности, соответствие деятельности установленным образцам; не на логику доказательств, а на веру

и подражание; не на личность и внутренний контроль поведения, а на коллектив и внешний контроль поведения. Русская идея продолжала развиваться

в культуре государства, потому что борьба за единство и независимость страны продолжала оставаться лейтмотивом всей ее общественной жизни.

Конечно, дикости и темноты было немало в средневековой России, но тут Россия совсем не исключение – даже в странах Ренессанса было предостаточно подобных примеров. Удивляться надо не тому, что в России было много отсталого, что подмечали порой весьма тенденциозные взгляды иноземцев, а тому, как в таких сложных условиях средневековая Россия обнаружила движение вперед в культурной области, движение, без которого картина европейской

и мировой культуры оказывается весьма обедненной. Объяснение этому следует искать, конечно же, в исторических обстоятельствах. Народ, прошедший через тяжкие испытания монголо-татарского ига, победивший многих опасных врагов, ощущал подъем своей духовной жизни, подготавливал почву для развития новой культуры в следующем столетии.

Исочники и литература

1. Древняя русская литература. Хрестоматия.– М.,1988.

2. Муравьев А. В., Сахаров А. М. Очерки истории русской культуры IX-XVII вв. – М.,1984.

3. Зезина М. Р., Кошман Л. В., Шульгин В. С. История русской культуры. – М.,1990.

4. Очерки русской культуры XIII – XV вв.– М.,1983.

5. Очерки русской культуры XVI в.– М., 1985.