Суррогатное материнство. Продажа родительских прав является незаконной во всех штатах, но весьма близкое к этому явление — суррогатное материнство — не является таковым

Продажа родительских прав является незаконной во всех штатах, но весьма близкое к этому явление — суррогатное материнство — не является таковым. Предположим, Н способен к зачатию, a W — нет. Н и W нанимают S, способную к рождению женщину, чтобы она выносила ребенка для этой пары за оговоренную плату. Затем S искусственно оплодотворяют спермой Н. Когда ребенок рождается, S уступает свое родительское право W в соответствии с контрактом. Это и называется суррогатным материнством. Данная практика чрез­вычайно противоречива. В деле Baby M¹⁷ Верховный Суд Нью-Джер­си постановил, что выполнение контрактов о суррогатном материн­стве противоречит социальной политике штата.

Суд привел ряд доводов в пользу этого решения, демонстрирую­щих отсутствие экономического мышления и потребность в книгах, подобных этой. Из постановления суда: «Ребенок, вместо того чтобы начинать жизнь в максимальном покое и безопасности, оказывается в центре борьбы между отцом и матерью».¹⁸ Но эта борьба является побочным следствием правовой неопределенности. Если бы юриди­ческая выполнимость контрактов о суррогатном материнстве была определенной, суррогатная мать не имела бы оснований оспаривать контракт. «Цель и результат контракта о суррогатном материнстве заключались в том, чтобы дать отцу исключительное право на ребен­ка путем разрушения прав матери». Здесь упускается из виду оче­видный факт: нет контракта — нет и ребенка. Дело обстояло отнюдь не так, что ребенок уже родился при подписании контракта и у мате­ри попросили отдать родительские права на него. Целью контракта было не аннулирование прав матери, но побуждение женщины стать матерью ради другой женщины. Суд не понял продуктивной функ­ции контрактов. Он ошибочно решил, что контракты просто изменя­ют последствия свершившихся фактов, каковым он и считает рожде­ние Baby M.

«При суррогатном материнстве, — продолжает суд, — назвав­шие наивысшую цену становятся приемными родителями независи­мо от их пригодности для этой роли». В результате фиксированное предложение, как картины Ван Гога, будет распродаваться по прин­ципу аукциона. Но предложение не фиксировано, и можно ожидать, что конкуренция между потенциальными суррогатными матерями приведет к снижению цены до уровня издержек, в результате чего суррогатное материнство станет доступно бесплодным парам с весь-

¹⁷ In re Baby M, 109 N. J. 396, 537 A.2d 1227 (1988).

• ¹⁸ Эта и нижеследующие цитаты приводятся по 109 N.J. at 435-441, 537 A.2d at 1247-1249.

Право и народонаселение

ма скромным достатком. Суд беспокоился о «платящих наивысшую цену и плохо подходящих для этой роли приемных родителях». Но так как богатые люди неизбежно попадают в начало очереди в системе регулируемого усыновления, суррогатное материнство мо­жет улучшить перспективы бесплодных пар с ограниченными фи­нансовыми средствами. «Спрос на детей велик, а предложение не­велико. Доступность контрацепции, абортов и увеличение стремле­ния одиноких матерей к рождению собственных детей привело к дефициту детей, предлагаемых для усыновления. Назрели предпо­сылки для появления посредника, который установит некоторое равновесие на рынке путем увеличения предложения за счет ис­пользования денег». Совершенно верно. Но это аргумент в пользу, а не против посредников. Лицо, которое предпринимает нечто для выравнивания баланса между спросом и предложением, обвиняется судом в силу того, что его мотивация является финансовой. «Ма­ловероятно, что суррогатное материнство сможет существовать без денег... Это заключение противоречит усыновлению; по очевидным причинам сохраняется устойчивое предложение, хотя и недостаточ­ное, несмотря на запреты платежей». Фраза «хотя и недостаточное» говорит о том, что суд не понимает принципов функционирования рыночной системы. Предложение недостаточно вследствие суще­ствования запретов платежей, и его недостаточность побуждает бес­плодные пары обращаться к рыночным альтернативам, таким как суррогатное материнство.

«Мы сомневаемся, что бесплодные пары из группы с низкими доходами найдут суррогатных матерей из группы с высоким дохо­дом». Это юриспруденция зависти. Бесплодные пары с низким дохо­дом, даже если принять неправильное допущение, что они никогда не смогут позволить себе выплатить цену контракта о суррогатном мате­ринстве, не выиграют от мер, ограничивающих выбор бесплодных пар с высоким доходом. «Существуют ценности, которые общество счита­ет более важными, чем предоставление богатству всего, что оно мо­жет купить, будь то труд, любовь или жизнь». Однако как способству­ет служению этим ценностям отказ в выполнении контрактов о сур­рогатном материнстве? Суд этого не объясняет.