Символы шумерской культуры

Под символами шумерской культуры мы в дан­ном случае понимаем наиболее частотные образы, многократно использованные как шумерской традицией, так и преемниками шумеров — вавилонянами и ассирийцами. Не имея возможности подробно ос­ветить в нашем рассказе все эти образы, мы остановимся лишь на самых значимых для культуры Южного Двуречья.

Бык

Пожалуй, самым частотным образом в шумер­ской словесности следует признать образ быка. Он выступает основным средством сравнения и фигу­рирует в качестве эпитетов богов и царей. Быком называют Энлиля, Энки, Нинурту-Нингирсу, Нанну, Уту. С быком сравнивают урских и исинских царей. Попробуем рассмотреть семантическое поле этого любимого шумерами образа.

1. Бык— олицетворение материальной силы и телесной мощи. Рога быка и его склонность к бода­нию расцениваются как образ неприступной силы и храбрости при отстаивании богом (или царем) сво­его имущества.

2. Бык — олицетворение половой мощи, храни­лище животной потенции мира. Правители земные и небесные любят похвастаться тем, что были зача­ты диким быком. Энки, уподобившись быку, изли­вает свое семя в Тигр, который тоже сравнивается с бодливым быком. Происходит оплодотворение ре­ки, которая, в свою очередь, несет плодородную мощь людям, как бы «зачиная» полевые работы.

3. Бык — олицетворение прочности, стабильно­сти положения. Он находится всегда в одном и том же огражденном месте или пасется на одном лугу. Его рацион постоянен, и настроение также меняет­ся редко. Поэтому бык связан для шумеров с пред­ставлениями о справедливости и постоянстве жиз­ненного уклада.

4. Бык — олицетворение ярости, вспышки гне­ва, бурного проявления чувств. Поэтому, например, Уту называют быком, свергающим царства; вспенившиеся реки Тигр и Евфрат во время половодья также сравнивают с разбушевавшимся быком.

5. Бык — существо, обладающее громким голо­сом. Поэтому с ревом быка сравнивают звуки му­зыкальных инструментов (особенно струнных), гул реки в половодье или зычный голос правителя.

6. Бык — существо очень заметное, выделяю­щееся своей массивной фигурой и рогами. Поэтому с быком сравнивают здание, совершенное по форме и видное отовсюду на большое расстояние. О храме говорится, что он не только похож на быка, но что он даже ревет, предупреждая своего хозяина об опасностях.

7. Бык, превращенный в вола, может рассмат­риваться как самый наглядный пример процесса сублимации по Фрейду. Вся его необузданная ди­кая сила после кастрации направляется на созида­тельный труд, в характере появляется покорность, следствие которой — отказ от себя и безраздельное вручение своей жизни хозяину. Можно сказать, что если дикий бык был для шумеров метафорой храб­рого господина, то вол — идеальная метафора для раба.

Если бы мы рассматривали образ быка как час­тотный только для шумерской культуры, нас можно было бы уподобить герою чеховского рассказа «Глу­пый француз». Сидя в ресторане, он все время смотрит в тарелку к своему соседу и удивляется тому, как много он ест. И только перед самым ухо­дом из ресторана француз догадывается посмотреть вокруг себя, к ужасу своему обнаруживая, что все здесь едят одинаково. Так вот, не будем уподобляться этому человеку, потому что образ быка можно об­наружить в текстах и на изображениях самых раз­ных народов ранней древности. В Египте, помимо священного быка Аписа, существовали также боги-быки Ра, Мневис, Менту. В Северной Месопотамии и Сирии с быками сравнивались боги Ашшур, Эль, Хаддад, Рамман. В странах Эгейского моря был из­вестен критский бык Минотавр, быкообразный Зевс и морской бык Посейдон. В Индии с быком систе­матически сравнивался новогодний герой Индра. В чем же тут дело и почему во всех мифологиях III— середины II тысячелетия бык является самым рас­пространенным образом?

Во-первых, дело в хозяйственном укладе, доми­нировавшем в это время. Государства ранней древ­ности были земледельческо-скотоводческими. Со временем плужное земледелие потеснило скотовод­ство, и вол, запряженный в плуг, стал олицетворять собой благосостояние общины. Само слово «капи­тал» переводится как «голова быка». Следователь­но, богатство и изобилие зависели в ту пору от числа волов и стадных быков в хозяйстве. Во-вто­рых, человек этого времени должен был постоянно вступать в открытую борьбу за собственное выживание и продолжение своего рода. Для этого ему нужна была избыточная физическая сила и половая мощь — качества, в полной мере присущие быку. В-третьих, человек ранней древности ощущал себя существом, привязанным к своему земельному уча­стку (или — шире — к своему городу) и постоянно видящим перед собой одни и те же предметы, а над головой — одно и то же звездное небо. То есть он уподоблял себя быку, стабильность жизни которого обусловлена ограничениями в его перемещении. Отсюда невольно возникает представление о миро­вом порядке и предвечном равенстве, незыблемость которого необходимо отстаивать всеми доступными внешними средствами.

Подводя итоги можно сказать, что образ быка является самым ярким олицетворением земледельческо-скотоводческого уклада жизни и связанной с ним накопительно-консервативной тенденции в раз­витии социальной психологии. Уже для времени Моисея «золотой телец» — символ чуждой системы ценностей, с которым нужно бороться во имя обре­тения истинного Бога.