Философия Древнего мира

Исторической колыбелью древней философии являются рабовладельческие государства Востока. Первые научно-теоретические взгляды, элементы атеистических и стихийно-материалистических воззрений, еще не сложившиеся в цельные философские школы и течения, возникли 2500 лет назад в Индии (веданта и противостоящие ей локаята, джайнизм, ранняя санкхья, буддизм и др.), а еще раньше, в конце III – начале II тысячелетия до н. э., в Египте и Вавилоне. В таких памятниках письменности той эпохи, как «Песнь арфиста», «Мемфисский богословский трактат», «Беседа разговаривающего со своей душой» и др., наряду с описанием религиозных ритуалов звучит уже и их критика, сомнения в существовании загробной жизни, высказывается недовольство общественными порядками, появляются отдельные робкие научные рассуждения, скажем, о воде как материальном первоисточнике всего существующего. Однако все это были лишь смутные и еще не оформленные в систему взглядов догадки. С более или менее упорядоченной системой философских взглядов мы впервые сталкиваемся лишь в начале I тысячелетия до н. э. в Индии и Китае.

В таких памятниках индийской письменности, как «Веды»[1] и «Упанишады»[2], наряду с религиозным истолкованием целого ряда вопросов отчетливо проглядывает материалистическое объяснение мировоззренческих проблем и явное стремление к открытию истины об окружающем нас мире. Здесь ставятся и обсуждаются вопросы о сущности постоянно изменяющегося мира и его познании, о природе души человека, дается критика ряда религиозных догм и обрядов.

Видное место в истории культуры Древнего Востока занимает Китай, основные направления в философии которого складываются к VII–V вв. до н. э. Это даосизм, моизм и конфуцианство. Основатель даосизма (дао – путь, закон) Лао-цзы писал, что вселенная есть не что иное, как материя, которая существует и изменяется по определенным законам. «Дао» – невидимый вездесущий естественный закон природы, человеческого общества, поведения и мышления каждого индивида, неотделимый от материального мира и управляющий им (поэтому «дао» иногда сравнивают с «логосом» Гераклита). Однако даосисты, последователи Лао-цзы, в начале новой эры оторвали его от материи и превратили в божество, то есть материализм Лао-цзы превратили в религиозно-идеалистическое учение.

Моисты – последователи Мо-ди (Мо-цзы), основателя моизма (479–381 гг. до н. э.), преимущественно развивали теорию познания с материалистическим уклоном. По мнению древнекитайских философов-материалистов, мир вечен и представляет собой единое целое, состоящее из пяти материальных элементов: огня, воды, земли, дерева, металла. Таким образом, они стремились объяснить мир из него самого.

Конфуцианство (основатель Конфуций, 551–379 гг. до н. э.) в основном было идеалистическим направлением, где говорилось о первенстве небесного дао (небесного императора) над земным дао (земным императором). Здесь единое – «великое начало, способное родить, наделить и погубить» человека, обожествлено в Небе – «Тянь». Небо – всеобщий прародитель и великий управитель. Краеугольным камнем социальной организации общества конфуцианство выдвинуло понятие «ли» (норма, правило, церемониал) – установленный порядок вещей. «Ли» предполагало поддержание навечно рангово-иерархических различий. Это учение было официально признанным, т.е. отвечало интересам рабовладельческого общества.

Страной с исключительно высокоразвитой древней культурой, сыгравшей огромную роль в становлении и развитии философии, является античная Греция, где возникновение рабовладельческого общества, а одновременно первых философских школ относится к VII–VI вв. до н. э. и связано с распадом первобытного патриархально-родового уклада жизни, которому соответствовало мифологическое мышление.

Мифология – это форма общественного сознания, способ понимания природной и социальной действительности на ранних стадиях общественного развития. Наиболее характерная черта религиозных представлений древних греков до рабовладельческого общества (VII–VI вв. до н. э.) заключается в отражении родовых связей в форме мифа, тотемизма и культа предков. Причем так, что мифологический образ человеческого мышления объективно был отражением реальной родовой общественно-экономической практики. С другой стороны, фетишизация природных явлений была вызвана слабым развитием производительных сил и бессилием человека перед природой. Памятниками древнегреческой мифологии считаются «Илиада» и «Одиссея» Гомера, сочинения Гесиода «Теогония» и «Труды и дни», отражавшие образ мышления человека родового общества.

В основе мифологического мировоззрения Древней Греции лежал материально-чувственный, или одушевленно-разумный, космологизм. Космос понимался здесь как абсолют, божество, но античные боги – это не что иное, как те идеи, которые воплощаются в космосе, т.е. законы природы, управляющие им. Представление греков о мире сводилось к представлению о нем как о театральной сцене, где люди – актеры, а все вместе (мир и люди) – порождение Космоса.

С уничтожением родового и возникновением рабовладельческого строя начался переход от образного мышления к понятийному. Космогония (наука, изучающая происхождение космических объектов и систем), являвшаяся тогда основой научного исследования, все чаще вступала в противоречие с мифологическим истолкованием природы.

Первыми представителями прогрессирующего отмежевания от мифологии стали сторонники ранней философской школы Греции, а вместе с тем и Европы, – милетской школы, основанной Фалесом
в Милете (крупный торговый центр и порт на греческом побережье полуострова Малая Азия). Стихийно материалистический и диалектический взгляд на природу, развитый милетскими мыслителями Фалесом (624–547 гг. до н. э.), Анаксимандром (610–548 гг. до н. э.) и Анаксименом (вторая половина IV в. до н. э.), заключался, прежде всего, в том, что общую первопричину всего существующего они искали в реальной действительности. Фалес видел эту первооснову, или «архе», всех природных вещей в воде, из которой все происходит и в которую в конце концов все превращается. Анаксимандр объявил в качестве «архе», из чего все возникает и во что все разрешается, «апейрон», т.е. «беспредельное» – нечто среднее между воздухом и водой. Третий представитель милетской школы, Анаксимен, считал основой всех явлений воздух, который, разряжаясь, переходит в огонь, а по мере сгущения – в воду и землю. Здесь впервые возникает проблема начала, которое они ищут не за пределами материальной действительности, а в ней самой. В противоположность мифологии мир мышления и мир бытия у миленцев не оторваны друг от друга. Совершив переход от чувственного к понятийному, они поставили вопрос и о движении мысли от общего (понятийного) к частному. Сама же постановка проблемы первоначала стимулировала зарождение не только наивного материализма, но и стихийной античной диалектики.

Продолжателем милетской школы, в определенном смысле, являлся великий диалектик античности Гераклит (544–484 гг. до н. э.). Учение Гераклита – это первый сознательный переход от чувственного воззрения на мир к понятийно-категориальному его восприятию. Введенное им понятие «логоса» как мировой закономерности – ведущая категория его философии. Известно свыше ста фрагментов его сочинений, сутью которых является утверждение борьбы, царящей в природе и общественной жизни в виде постоянного движения, изменения и превращения друг в друга противоположностей. Гераклит считал, что «мир, единый из всего, не создан никем из богов и никем из людей, а был, есть, и будет вечно живым огнем, закономерно воспламеняющимся и закономерно угасающим». Гераклит по праву считается одним из основоположников диалектики.

В противовес материализму милетцев и Гераклита выступила математическая школа Пифагора (580–500 гг. до н. э.). Пифагорейцы правильно подметили, что все вещи, как бы они ни отличались друг от друга, обладают количественной характеристикой. Однако, чрезмерно абсолютизировав это положение, они пришли к неверному выводу, что вещи и числа одно и то же, и даже объявили, что вещи подражают числам. В конце концов пифагорейцы впали в мистику чисел, придавая им (числам) сверхъестественный религиозно-мистический характер, на что потом обратил внимание крупнейший представитель древнегреческого идеализма Платон, а затем и великий немецкий философ Гегель, трактовавший пифагорейское абстрагирование как «переход от реалистической философии к интеллектуальной», как «истребление чувственной сущности и превращение ее в мыслительную»[3].

Особое место в философии Древней Греции принадлежит софистам, наиболее известными среди которых были Протагор (490–420 гг. до н. э.) и Горгий (ок. 480 – ок. 380 гг. до н. э.). Софистов не без оснований считают представителями греческого Просвещения за распространение и популяризацию знаний среди широкого круга учеников. При этом софисты считали всякое знание относительным, подвергая его как искусному опровержению, так и защите. Нередко такого рода состязания в умении убедительно защищать любую точку зрения становились самоцелью. Таким образом, в основе философских взглядов этой школы лежали представления об отсутствии абсолютных истин и объективных ценностей. Отсюда вывод: благо – то, что доставляет человеку удовольствие, а зло – то, что причиняет страдания. При таком подходе на задний план отступали натурфилософские проблемы и основное внимание уделялось психологическим сторонам личности. Об этом свидетельствует и сформулированный Протагором исходный принцип софистов: «Человек есть мера всех вещей: существующих, что они существуют, и несуществующих, что они не существуют».

Влияние ранних философских школ и Гераклита на последующую греческую философию оказалось двояким, во многом определив дальнейшее развитие не только античного материализма, но и диалектики с метафизикой, что нашло свое проявление в школе элеатской метафизики – Ксенофан (VI–V вв. до н.э.), Парменид (500 г. до н.э.), Зенон (V в. до н.э.), Мелис (V в. до н.э.) – своего рода отрицательной реакции на наметившую тенденцию наивного материализма и стихийной объективной диалектики Гераклита. Элеатцы, по сути, развивали идеализм и субъективную диалектику. Сущность, первоначало («архэ») бытия они искали не в реальной природе, а лишь в мышлении, что позволило будущему объективному идеалисту Гегелю оценить эту философию как «восхождение в царство идеального» и начало философии в целом.

Акцентируя внимание на вечной и неизменной стороне бытия, представители этой школы низвели множественность движущихся тел до степени кажущегося, простой видимости. Логическим следствием всех известных апорий (затруднений) Зенона («Дихотомия», «Ахиллес и черепаха», «Летящая стрела», «Стадион») являлся вывод о том, что движение не может ни начаться, ни закончиться, что движение – это видимость, а не сущее. Безусловно, этот вывод легко опровергается, если учитывать не только прерывность движения и пространства, но их непрерывность. Не сомневаясь в чувственном восприятии движения, Зенон стремился показать сложность его понимания на рациональном уровне, противоречивость каждого его отдельного момента, трудности формирования понятийного аппарата науки в целом, используя при этом диалектический метод для доказательства того, что множества не существуют и бытие едино.

Отрицательной реакцией на элеатскую метафизику явились философские взгляды Эмпедокла (V в. до н.э.) и Алексагора (V в. до н.э.), считавших, что вещи образуются из различных по соотношению смешений четырех начал: земли, воды, воздуха, огня (Эмпедокл), и что все состоит из качественно различных бесконечно малых семян вещей – «гомеометрий» (Анаксагор). Введя в философию принцип множественности субстанций, они открыли путь атомистической теории Демокрита и Эпикура – наиболее развитой форме античного атомизма, которая давала последовательно материалистическую картину мира, смело утверждая, что весь мир состоит из совокупности атомов (атом – неделимый) – мельчайших неделимых частиц и пустоты, в которой движутся эти атомы. Они отличаются друг от друга количественно: размером, формой, весом и положением в пространстве. Атомы вечны, неуничтожимы и неизменны. Различные соединения атомов образуют различные вещи. Двигаясь в пространстве, атомы сталкиваются, образуют вихрь, в результате которого соединяются и разъединяются; отсюда – возникновение и разрушение вещей. Не только вещи и тела, но и душа человека есть лишь соединение мелких, шарообразных, подвижных атомов, разъединение и выход которых из тела приводят к смерти человека. Таким образом, мир представляет собой бесконечное множество вечно движущихся в бесконечной пустоте атомов.

Атомистическая теория Демокрита определяла и его гносеологию, которая, в отличие от элеатов, исходивших из чистого мышления, строилась на опыте, данных чувств как исходном моменте по-
знавательного процесса, которых, однако, не достаточно для познания скрытой в глубине истины. Процесс ее познания начинается там, где имеется переход от зримого к незримому (атомам). Из каждого предмета, считал Демокрит, истекают группы атомов, как бы маленькие модели, «идолы» предмета, действующие на органы чувств и запечатлевающие в душе. Однако чувственное познание не дает знания сущности, познаваемой только разумом.

Мир, согласно Демокриту, – не хаос случайных явлений, все в нем причинно обусловлено. Первым в древнегреческой философии вводя в научный оборот понятие причины и развивая систему материалистического детерминизма, Демокрит отрицал случайность, отождествляя ее с беспричинностью.

С точки зрения современного исследователя, в философии Демокрита присутствует своего рода статистическая закономерность, описывающая процесс, в котором случайность и необходимость взаимосвязаны и обуславливают друг друга, т.е. мы видим здесь как бы классический пример сочетания необходимости и случайности.

Материалистическая линия атомистов, особенно в лице ее главного представителя Демокрита, встретила ярко выраженную отрицательную реакцию идеалистов, прежде всего Платона и его школы.

В формировании философских взглядов Платона огромную роль играл его учитель Сократ (ок. 470–399 гг. до н. э.), который не оставил после себя письменных трудов, а сведения о его воззрениях почерпнуты, главным образом, из «сократических сочинений» Платона. Сократ был скорее народным мудрецом, целью которого являлась борьба с абсолютным скептицизмом софистов (Протагора и Горгия). Поворотным пунктом в философии здесь явилось то, что сокра-
товское учение заключало в себе обоснование необходимости поня-
тийного знания.

В то же время именно Сократ совершил поворот в греческой философии от космоса к человеку, считая главными проблемами вопросы человеческой жизни и смерти, смысла существования, предназначения человека, справедливость, мужество и другие нравственные добродетели. Он и начинает свою философию с фиксации этического момента, в некоторых случаях едва не отождествляя понятия добра и мудрости (если данный человек мудр, то он, как правило, добр и наоборот) и тем самым предельно сближая предметы философии и этики.

Новым в учении Сократа являлось и то, что диалектику он понимал как искусство ведения такого рода беседы, диалога, при кото-
ром собеседники достигают истины, обнаруживая противоречия в рассуждениях друг друга, сталкивая противоположные мнения и преодолевая соответствующие противоречия. Этот момент диалектики является, безусловно, шагом вперед, сделанным Сократом, по сравнению с его предшественниками.

Основные философские положения Сократа нашли логическое продолжение в трудах Платона (427–347 гг. до н. э.), учение которого –
первая в истории философии форма объективного идеализма.

Для Платона подлинное бытие принадлежит вечному миру духовных сущностей – миру идей. Земные, материальные, несовершенные, преходящие предметы – лишь тусклый отблеск, тень мира идей. Материальная действительность является отражением мира идей, а не наоборот. Частичкой такого вечного является и душа человека, которая, по мнению Платона, и составляет главную суть человеческого существа.

Теория вечных идей и бессмертной души лежит в основе платоновского понимания процесса познания как припоминания душой человека того, что уже имеется в ней как частичка вечного. На этой основе Платон делает вывод, что истина заключена только в разуме (чувственное знание – его низший вид, а интеллектуальное мышление и рассудок – высший); совершенное же знание свойственно одному богу.

С учением о человеке и душе тесно связана теория государства Платона. Его этика была ориентирована не на формирование совершенной личности, а на совершенствование человеческого рода, совершенного общества, а отсюда – и на создание идеального государства. Платон делил людей на три типа в зависимости от преобладающей в них части души: разумной, аффективной (эмоциональной) или вожделеющей (чувственной). Преобладание разумной части души свойственно мудрецам или философам, стремящимся к созерцанию красоты и порядка, к высшему благу. Они привержены правде, справедливости, умеренности во всем, и им Платоном отводилась роль правителей в идеальном государстве. Преобладание аффективной части души наделяет человека благородными страстями: храбростью, мужеством, подчинением долгу. Это – качества воинов или «стражей» безопасности государства. Люди же вожделеющего типа должны заниматься физическим трудом, обеспечивая материальную сторону жизни общества и государства. Это крестьяне и ремесленники. Общей же добродетелью для всех Платон считал «меру», а высшим из всего, что может существовать на Земле, – справедливое и совершенное государство. Поэтому у Платона человек живет ради государства, а не государство ради человека, т.е. имеет место ярко выраженное господство всеобщего над индивидуальным, характерное для социальной этики.

С критикой платоновского объективного идеализма выступил его ученик – Аристотель (384–322 гг. до н. э.). Вечные идеи Платона он считал лишь поэтическими метафорами, пустыми абстракциями, которые не могут отразить сущность предметов, не могут быть причиной их возникновения и уничтожения, а также познания вообще. Аристотель критикует положение Платона о существовании идей независимо от чувственных вещей: «невозможно, чтобы врозь находились сущность и то, чего она есть сущность». По мнению Аристотеля, едва ли может существовать что-либо помимо единичных вещей. Он правильно указал на слабость идеалистической аргументации Платона. Однако в учении о материи и форме сам приходит к идеалистическому выводу, полагая, что Бог заключен в каждом предмете как мысль этого предмета. Так, форма кирпича, по его мнению, по отношению к самому кирпичу – форма, а по отношению к форме дома, который из него построен, – материал. Неорганическая природа, сама по себе, – форма, но она же – материал для органической, и т.д. Лестница форм идет от низшей к высшей природе. На каждой следующей ступени – больше формы и меньше материи. И наконец, есть такая высота, на которой форма не имеет материи (здесь Аристотель противоречит сам себе, допуская форму без материи). Это – форма форм, высшая форма, которая, согласно философу, является корнем всех существующих форм и высшим совершенством, целью каждого предмета. Поскольку форма предмета – это его мысль, то форма форм, по его мнению, – смысл всей действительности.

В области социально-философской проблематики Аристотель, подобно Платону, признавал законность и необходимость рабовладения, изначального природного неравенства людей, а также стремление к справедливому государству с соблюдением хороших, совершенствующих человека законов; ибо человек, по мнению Аристотеля, по самой своей природе предназначен к жизни сообща, будучи общественным существом, способным только в общежитии формироваться и воспитываться как нравственная личность, обладающая такими добродетелями, как благоразумие, благожелательность, великодушие, самоограничение, храбрость, щедрость, правдивость. Венчает же все добродетели, согласно Аристотелю, справедливость. Отсюда и стремление его к справедливому государству.

Аристотель оставил после себя множество сочинений по философии, этике, эстетике, естествознанию, риторике. Его учение завершает классический период в развитии греческой философии и классическую триаду античных философов (Сократ, Платон, Аристотель). С распадом империи Александра Македонского, учителем которого был Аристотель, кончается эпоха расцвета рабовладельческой античной Греции и наступает новая эпоха – эпоха эллинизма во главе с Римской империей, так называемый римский эллинизм (с I в. до н. э. по V в. н. э.), основными философскими направлениями которого были стоицизм, скептицизм, эпикуреизм и неоплатонизм.

Гибель политической самостоятельности Греции, непоправимо надломившая античную культуру, не разрушила, тем не менее, преемственность философской традиции. Античная проблематика нашла свое продолжение в основных направлениях философии эллинизма, где все больше ставились вопросы морали, смысла жизни, счастья, добродетели, и решались эти проблемы обычно в духе индивидуализма, непротивления злу и пессимизма. Этим определялась и характерная особенность эллинистической философии – ее максимальная практическая, моральная и жизненно утилитарная ориентация.

Стоицизм, скептицизм, эпикуреизм и неоплатонизм не были случайными явлениями. Их следует считать результатом и отражением духовного мира эпохи распада Римской империи. Так, стоики в основном развивали аристотелевскую логическую проблематику в сторону ее формализации и подготовили почву для формальной логики; эпикуреизм продолжил атомистическую проблематику; скептицизм возродил негативную диалектику элеатов и софистов; неоплатонизм развивал платоновский идеализм. Послеаристотелевскую эпоху нельзя рассматривать как упадок, за которым все начиналось сначала. Философские системы этого периода представляют определенный интерес с точки зрения диалектики, логики, теории познания, этики; что же касается неоплатонизма, то он стал философской основой всей средневековой христианской религии.

Эпикурейская философия исторически выступает логически последовательным развитием демокритовской атомистики, впитав в себя элементы прошлых систем. Этическое же учение Эпикура (341–270 гг. до н. э.) и наиболее известного из римских эпикурейцев Лукреция Кара, основанное, по существу, на атомистической теории (реальном бытии отдельных изолированных атомов), характеризуется полным отказом от социального активизма. Отдельный человек (как отдельный атом), а не общественное целое, – отправной пункт эпикуровской этики. Социальная этика Платона и Аристотеля уступает здесь место индивидуальной этике, где общественный союз – не высшая цель, а лишь средство достижения личного благополучия индивидов.

Другим течением эллинистической философии был стоицизм, который возник в начале III в. до н. э. и просуществовал до конца античности, до официального закрытия всех философских школ императором Юстинианом в 529 г. Основателем стоицизма был Зенон из Китиона, а завершителем – Хризипп. Продолжатели этой школы: Посидоний, Сенека, Марк Аврелий.

Философия для стоиков – не просто наука, а прежде всего жизненный путь, жизненная мудрость. Главным же достоинством мудреца стоики считали свободу человека от власти внешнего мира, а основу свободы личности видели в единстве разумного и природного, в «согласованности» человеческой жизни с логикой мировой закономерности. Природа для стоиков – это рок, или судьба: примирись с роком, не сопротивляйся ему – вот одна из заповедей Сенеки, достаточно определенно выражающая суть их этических воззрений, заслугой которых явилось предвидение ими роли человеческой деятельности, хотя и исключительно разумной, духовной деятельности, а не практически преобразующей.

В известной степени стоическую этику можно назвать этикой умирающей Римской империи, на развалинах которой заканчивало свое существование еще одно направление эллинизма – скептицизм, наиболее крупными представителями которого были Пиррон, известный как его основатель, Агриппа, Карнеад, Секст Эмпирик.

Искусно использовав мастерство диалектической аргументации и удачно соединив его с убедительной логической аргументацией, скептики сосредоточили внимание в основном на противоположных определенностях античного философского мышления, на его взаимоисключающих положениях и противоречиях. Собирая и сопоставляя отдельные положения различных философских систем и факты обыденной жизни, человеческой практики, скептики выявляли в них противоречия и противоположности. Используя субъективно примененную гибкость понятий, они хотели показать, как мало способен человек найти верное отличие истинного от ложного, а отсюда – вывод о невозможности действительного познания истины.

Несмотря на то, что эпикуреизм, стоицизм и скептицизм в основном продолжали проблематику прошлых учений, они в известном смысле оригинальны и представляют нечто цельное, решительно отличное от прежних философских школ. Страстно враждуя друг с другом, эти течения, однако, имели общую логику развития, общий предмет исследования – человека, человеческую жизнь, цель которой они усматривали в счастье и спокойствии личности; свою же задачу видели в определении условий и средств достижения этой цели.

Противоположная линия эллинизма представлена неоплатонизмом, основателем которого был Плотин (202–270 гг. до н. э.), а систематизатором и завершителем – Прокл (410–485 гг. н. э.).

В рамках античного мировоззрения это учение было своего рода философским ответом на духовные запросы образованной части римского общества в условиях кризиса, охватившего все стороны жизни – от хозяйства до идеологии. Неоплатоники пытались восстановить ощущение единства человека и космоса, их учение было своеобразным сплавом мистики и логики. В основе его лежала триада: Единое (совершенный абсолют) и истекавшие из него Ум, Душа. Материя – аморфная субстанция (или прямо – зло), которая гасит импульс духовности, исходящей через Ум и Душу от Единого. Душа, присутствующая в человеке, должна взойти к Единому через состояние экстаза и воссоединиться с ним. Неоплатоники не отрицали существования низших богов и демонов, но концепции Бога-личности у них, в отличие от христиан, не было.

Неоплатонизм явился переходной ступенью от древнегреческой к средневековой философии и выступил в качестве среднего звена, завершившего идеалистические направления античности и послужившего одним из элементов в становлении христианской теологии Средневековья.