Вещное право по Германскому гражданскому уложению 1896 г.

Система вещных прав по уложению была традиционной для германской редакции римского права. Подобно римскому праву классической эпохи и гражданским кодексам XVIII — начала XIX в. особое вещное право составляло владение.

Владение понималось как реализация кем-либо своего господ­ства над вещью. Причем в одинаковой степени владение распрос­транялось на любые вещи, доступные гражданскому обороту. Вла­дение охранялось, и никто не мог самоуправно отобрать его. В этом последнем случае образовывалось порочное владение, кото­рое не давало основания для последующего образования прав соб­ственности на вещь. Ненасильственное, добросовестное владение не запрещалось передавать другому лицу, пользователю, или даже отчуждать. Права лиц, осуществляющих посредственное владение (т.е. на основании соглашения), также охранялись законом.

Право собственности определялось также традиционно для гер­манского права через противопоставление свободного распоряже­ния собственника своей вещью и отсутствие вмешательства треть­их лиц в это право. За собственником признавались неограничен­ные права по отчуждению вещи, а также по истребованию ее от всякого владельца. Вместе с тем такое истребование не должно было нарушать прав тех, кому на законных основаниях вещь была передана в аренду, в иное пользование и т. п. Таким образом, соб­ственнические права не были абсолютными.

Соответственно потребностям времени в ГГУ нашла признание более ограниченная трактовка режима земельной собственности. Она также следовала уже традиционным для прусского или саксон­ского права ограничениям в пользу соседского права или обще­ственных интересов. Правомочия собственника земельного учас­тка, следуя праву присоединения (заимствованному из римского), простирались и на пространство над поверхностью, и на недра зем­ли. Однако собственнику запрещалось препятствовать использо­ванию пространства или недр там, где он не имел прямого и не­посредственного интереса. Следуя традиции пандектного права, собственнику земли вменялось терпеть разного рода эмиссии (газ, копоть, испарения) с других соседних участков, «если такое воз­действие не стесняет его или стесняет в незначительной степени» и соответствует традиционному использованию участков. Помимо правовой традиции, в этих правилах проявился отчетливый социальный интерес крупных земельных собственников, настаи­вавших на приоритете недвижимости.

Право земельной собственности сохранило возможность вне-договорных отношений между собственником земли и ее непос­редственным пользователем; за этими институтами отчетливо были видны пережитки вотчинных, полуфеодальных отношений, сохраненных в новом виде. Земельный участок изначально мог быть связан с некоторыми обременениями: вотчинными повин­ностями в пользу другого лица, которым чаще был номинальный собственник. Такой владелец не мог переделывать вещь по свое­му усмотрению, существенно изменять ее вид. Повинности мог­ли принять вид и денежного долга, выплачиваемого в виде пери­одической ренты. Сохранялся такой институт, как право преиму­щественной купли участка у собственника, основываясь на таком пользо владении.