КАТЕГОРИИ:
АстрономияБиологияГеографияДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника
Глава 15. Дирижер оркестра.
Министры моего кабинета и я оставались друзьями на протяжении 3-4десятилетий. Некоторые из нас дружили еще со студенческих лет в Англии, гдемы обсуждали будущее Малайи и Сингапура. Потом мы вернулись домой и вместеработали, чтобы завоевать массовую поддержку в профсоюзах и ПНД. Нашапреданность общему делу и друг другу была глубока. У нас были твердыеполитические убеждения, иначе бы мы не боролись одновременно с англичанами икоммунистами, а позже - еще и с малайскими ультранационалистами. Самыепрочные связи между нами возникли на раннем этап борьбы, когда частоказалось, что мы будем уничтожены превосходящими силами наших противников.Мы держали свои политические разногласия внутри правительства, пока нам неудавалось согласовать свои позиции и достичь консенсуса. Только после этогомы выдвигали ясную политическую платформу, которую люди могли понять. Но ужесли правительство принимало решение, то его выполнение было для всехобязательно. Мы хорошо знали сильные и слабые стороны друг друга, и у нас сложиласьхорошая команда. Когда министры, входившие в "старую гвардию", приходили ксоглашению между собой, остальные члены правительства обычно соглашались сними. У меня были хорошие отношения с коллегами, мне удавалось вписать общиепринципы и идеи в рамки их функциональных обязанностей, не вступая вконфликт с их взглядами и убеждениями. В конце концов, они знали, что именномне придется отчитываться перед избирателями и убеждать их переизбрать насна следующий срок, так что я нуждался в убедительных аргументах. Руководство работой правительства не слишком отличается отдирижирования оркестром. Любой премьер-министр не очень-то преуспеет безспособной команды. Хотя сам дирижер не обязательно должен быть выдающимсяисполнителем, он обязан в достаточной мере знать основные инструменты: отскрипки до виолончели, и от французского рожка до флейты, - иначе он небудет знать, чего ожидать от каждого исполнителя. Мой подход заключался втом, чтобы поставить наиболее способного человека, имевшегося в моемраспоряжении, во главе наиболее важного министерства. Обычно это быломинистерство финансов, а в период обретения независимости - министерствообороны. Этим человеком был Го Кен Сви. Следующий наиболее способный изоставшихся министров получал наиболее важный из оставшихся портфелей. Обычноя ставил перед министром задачу и предоставлял ему решать ее, - мыиспользовали целевое управление. Лучше всего такая система работала, когдаминистр был находчивым человеком, способным использовать новшества,сталкиваясь с новыми, неожиданными проблемами. Тогда мое вмешательство вработу такого министерства ограничивалось только политическими вопросами. В то же самое время, мне необходимо было достаточно знать о функцияхминистерств, чтобы время от времени вмешиваться в решение тех вопросов,которые я считал важными. Это были проблемы не вставшей на ногиавиакомпании; борьба с дорожными заторами; расселение национальных общин;улучшение успеваемости студентов-малайцев; обеспечение законности иправопорядка. В некоторых случаях мое вмешательство было критически важным,без этого могли возникнуть проблемы. В конечном итоге, ответственность занеудачи правительства лежит на премьер-министре. Авиакомпания "Сингапур эйрлайнз" и аэропорт Чанги. Нам приходилось буквально лелеять любое предприятие, обладавшеепотенциалом для ускорения экономического роста и создания рабочих мест. Яподозревал, что Малайзия хотела выйти из совместного малайзийско -сингапурского авиапредприятия, называвшегося "Мэлэйжиэн - Сингапур эйрлайнз"("МСА" - Malaysian-Singapore Airlines). В сентябре 1968 года Тунку заявил впрессе, что он был недоволен тем, что предприятие не развивало инженерные идругие службы в аэропорту Куала-Лумпура, доминированием сингапурцев надмалазийцами в штате авиакомпании, а также тем, что Сингапур удерживал всевалютные поступления "МСА". Я ответил в прессе, что в соглашении между двумя правительствамиделался особый упор на то, что авиакомпания должна была управляться "наразумных коммерческих началах". Поступления в иностранной валютераспределялись в виде прибыли в соответствии с долей собственности сторон вавиакомпании; что развитие служб аэропортов и структура штата авиакомпанииотражали ее сингапурское происхождение. Реальной основой разногласийявлялись полеты по убыточным маршрутам в Малайзии, на что мы соглашалисьтолько при том условии, что Малайзия покрывала бы убытки. Этот конфликт произошел в тот критический момент, когда истекал срокбританских обязательств по защите Малайзии, а позиции Австралии и НовойЗеландии еще не были четко определены. Газали Шафи (Ghazali Shafie) написалмне письмо с изложением сущности разногласий. Он был способным человеком,занимавшим пост постоянного секретаря министерства иностранных дел Малайзии,имел хороший доступ к Тунку и Разаку и помог решить много трудных вопросовво время наших переговоров об объединении с Малайзией. Я ответил, чтопроблемы авиакомпании сами по себе не являлись столь уж важными. Тем неменее, если бы мы продолжали препирательства, то тем самым поставили бы подугрозу безопасность наших государств, ибо в течение 1-2 лет Великобритания,Австралия и Новая Зеландия должны были принять решение о своих планах вобласти обороны на период после 1971 года. Я высказал пожелание, чтобы онпомог двум правительствам выработать новый подход к решению проблем,основанный на здравом смысле. Это способствовало бы сохранению хотя бынекоторых оборонных обязательств со стороны Великобритании, Австралии иНовой Зеландии в период после 1971 года. Газали помог сделать тон публичныхдебатов более умеренным. Авиакомпания продолжала работать, во главе ее былпоставлен новый руководитель, приемлемый для обеих сторон. Но было ясно, чтоТунку хотел разделить совместную авиакомпанию и учредить собственную,которая бы выполняла полеты в столицы штатов Малайзии. Тогда я согласилсяпомочь Малайзии построить мастерские в аэропорту Куала-Лумпура и подготовитьих рабочих для выполнения ремонта самолетов "Фоккер-фрэндшип"(Fokker-Friendship), которые использовались на внутренних авиалиниях. Я решил лично заняться проблемами авиакомпании. Я знал, что послераздела авиакомпании Малайзия захочет обойти Сингапур везде, где только быловозможно. И международный аэропорт Пая-Лебар (Paya Lebar), и три аэродромакоролевских военно-воздушных сил Чанги, Тенга и Селетар располагались впределах нашей маленькой островной республики, поэтому наша авиакомпаниямогла летать только заграницу. Уже до того я побуждал руководствоавиакомпании развивать международные маршруты. Я регулярно встречался снашим представителем в "МСА" Лим Чин Беном (Lim Chin Beng), тогдашнимдиректором администрации и службы обслуживания пассажиров. Уравновешенный,надежный человек, хорошо разбиравшийся в работе авиакомпании, он былназначен на должность управляющего директора в 1971 году. Он также знал, чтоМалайзия хотела разделить авиакомпанию, не оставив за нами никаких иныхмаршрутов, кроме полетов в Куала-Лумпур. Лим Чин Бен энергично работал надтем, чтобы обеспечить авиакомпании право на обслуживание потенциальноприбыльных международных линий. Одновременно он поддерживал настроениелетчиков и рабочих и их уверенность в будущем авиакомпании, базирующейся вСингапуре и находящейся в его собственности. Председатель правления иуправляющий директор компании сталкивались с постоянным давлением со стороныМалайзии и со стороны Сингапура, которое прекратилось только в октябре 1972года, когда авиакомпания разделилась на "Сингапур эйрлайнз" и "Мэлэйжиаэйрлайн системз" (Malaysia Airline System). Мы договорились, что малазийскаякомпания получит контроль над всеми внутренними, а "Сингапур эйрлайнз" - надвсеми международными маршрутами. Мы добились права летать в Гонконг в 1966 году, Токио и Сидней - в 1967году, Джакарту и Бангкок - в 1968 году. Наиболее важным маршрутом былиполеты в Лондон, но Великобритания отказывалась предоставить нам право наобслуживание этого маршрута. В августе 1970 года, перед тем как отправитьсяна встречу неприсоединившихся стран в Лусаке (Lusaka), я спросил Нгиам ТонДоу, постоянного секретаря министерства коммуникаций, о состоянии нашихпереговоров с Великобританией о получении разрешения на полеты в Лондон.Когда он сказал, что переговоры были очень трудными, я попросил егоуведомить об этом Генерального секретаря НКПС Деван Наира. Я уже до тогодоговорился с Деваном, что в том случае, если переговоры с Великобританиейокажутся сложными, он согласует с союзом работником аэропорта меры пооказанию давления на Великобританию путем медленного обслуживания английскихсамолетов. Как только члены НКПС начали свою акцию протеста по отношению ксамолетам британской авиакомпании в аэропорту Пая-Лебар, посолВеликобритании Артур де ла Мар (Arthur de la Mare) явился ко мне с визитом.Я попросил его убедить правительство Великобритании проявить благоразумие:британская авиакомпания могла летать в Сингапур, а сингапурская авиакомпанияне могла летать в Лондон. В течение нескольких недель разрешение на полеты вЛондон было получено, и мы смогли летать по одной из главных авиамагистралеймира: Лондон-Сингапур-Сидней. Это позволило "Сингапур эйрлайнз" выйти намеждународную арену. Возможно, решение этой проблемы облегчило то, чтоЭдвард Хит в тот период был премьер-министром Великобритании. В июле 1972 года, еще до того как мы организовали "Сингапур эйрлайнз",выступая на обеде в присутствии всех профсоюзных лидеров и высшихруководителей компании, я разъяснил, что "Сингапур эйрлайнз" должна быластать конкурентоспособной и самоокупающейся компанией. Если бы она терпелаубытки, то мы вынуждены были бы ее закрыть. У Сингапура не было средств,чтобы содержать авиакомпанию в качестве национального символа, как этоделали другие страны. С самого начала профсоюзы и руководители компаниипонимали, что их выживание зависело от прибыльной работы предприятия.Сотрудничество между администрацией и профсоюзами способствовало успеху"Сингапур эйрлайнз". Освободившись от постоянных препирательств, авиакомпаниясконцентрировалась на освоении международных маршрутов, и с каждым годомлетала все дальше и дальше. К 1996 году компания обладала одним из самыхбольших парков современных "Боингов" и "Эйрбасов" (Airbus) в Азии, совершаяполеты практически на все континенты. Это была самая прибыльная авиакомпанияв Азии, а, учитывая ее размеры, - и одна из наиболее прибыльных в мире. Главную роль в развитии авиакомпании сыграло мое решение построитьаэропорт Чанги. В феврале 1972 года правительство согласилось срекомендациями британского авиационного консультанта построить вторуювзлетно-посадочную полосу в аэропорту Пая-Лебар и ввести ее в эксплуатацию в1977-1978 годах. Для этого потребовалось бы отвести воды реки Серангун(Serangoon River). Ввиду того, что плотность грунта речного русла быласомнительной, это повлекло бы за собой определенные инженерные проблемы, нодало бы возможность до минимума сократить затраты на приобретение земли ипотребовало бы минимального отселения людей. В отчете также говорилось, что,в случае строительства нового аэропорта на бывшей базе королевских ВВСЧанги, ввести в действие две взлетно-посадочные полосы к 1977 году было быневозможно. В октябре 1973 года разразился нефтяной кризис, цены наавиатопливо и авиабилеты выросли, а рост мировой экономики замедлился. Явновь попросил произвести оценку проекта, на этот раз - американскуюконсультационную компанию. Американцы также порекомендовали придерживатьсяплана развития аэропорта Пая-Лебар. Такой ответ меня не удовлетворил, и язахотел еще раз вернуться к варианту переноса аэропорта в Чанги. Мне как-то пришлось лететь через аэропорт Логан города Бостон (BostonLogan Airport). На меня произвело большое впечатление, что наиболее шумнаячасть полета, связанная с взлетом и приземлением самолета, проходила надокеаном. Строительство второй взлетно-посадочной полосы в аэропортуПая-Лебар привело бы к тому, что самолеты взлетали и садились бы над самымцентром Сингапура. Комитет, состоявший из высокопоставленных официальныхлиц, снова изучил альтернативный проект строительства и ввода в эксплуатациюдвух взлетно-посадочных полос в аэропорту Чанги к 1977 году, ипорекомендовал мне остановиться на варианте строительства второйвзлетно-посадочной полосы в аэропорту Пая-Лебар. Тем не менее, построй мыее, - нам пришлось бы мириться с шумом самолетов на протяжении многих лет. Ярешил еще раз полностью пересмотреть все варианты развития, перед тем какотказаться от строительства аэропорта в Чанги. Я поставил во главе комитетаХоу Юн Чона (Howe Yoon Chong), председателя Управления порта Сингапура,который имел репутацию "бульдозера". Находясь в апреле 1975 года в Вашингтоне, я получил письмо от Кен Сви,который в мое отсутствие исполнял обязанности премьер-министра. Комитетсчитал, что первая взлетно-посадочная полоса аэропорта Чанги могла бытьготова к 1980 году, а вторая - к 1982 году, в то время как втораявзлетно-посадочная полоса аэропорта Пая-Лебар могла быть построена только к1984 году, ввиду необходимости отвода вод реки Серангун и проведения работпо уплотнению грунта речного русла. Как раз в этот момент Сайгон и ЮжныйВьетнам попали в руки коммунистов. Рост экономики в Юго-Восточной Азии, помере распространения коммунистических мятежей в регионе, вероятнее всего,должен был замедлиться. Тем не менее, если строить планы, основываясь напессимистическом сценарии, то зачастую он и реализуется. Я поразмышлял надпроблемой еще несколько дней. Новый аэропорт Чанги обошелся бы нам в одинмиллиард сингапурских долларов. На расширение пассажирских и грузовыхтерминалов аэропорта Пая-Лебар в период между 1975 и 1982 годами нампотребовалось бы еще 400 миллионов сингапурских долларов. Я послал Кен Свиуказание приступать к работам. Аэропорт подобного размера обычно строится на протяжении десяти лет, мызакончили строительство аэропорта Чанги за шесть. Мы снесли сотни домов,эксгумировали тысячи могил, осушили болота и отвоевали участок земли у моря.Когда в июле 1981 года мы открыли аэропорт, он был самым большим в Азии. Мысписали более 800 миллионов сингапурских долларов, вложенных в старыйаэропорт, и истратили 1.5 миллиарда сингапурских долларов на строительстводвух взлетно-посадочных полос в аэропорту Чанги, вторая из которых былаготова к 1984 году. Чанги представляет собой прекрасный уголок на восточной оконечностиострова. Из аэропорта можно попасть в город по новой автомагистрали длиной20 километров (примерно 12 миль), построенной на земле, отвоеванной у моря.На этой дороге нет заторов. С одной стороны взгляду открываются прекрасныеморские пейзажи, а с другой, - жилые районы, застроенные домами УЖГР, ичастные многоэтажные дома. Сам аэропорт и приятная 20-минутная поездка наавтомобиле в Сингапур служат замечательной визитной карточкой города. Этолучшая полутора миллиардная инвестиция, которую мы когда-либо сделали.Благодаря этому Сингапур превратился в центральный аэропорт региона.Конкуренция является сильной и беспрестанной. Более новые и большие поразмерам аэропорты в Гонконге и Куала-Лумпуре, оснащенные самым современнымоборудованием, вынуждают нас п остоянно обновлять и переоснащать аэропорт вЧанги для поддержания его конкурентоспособности. Главная заслуга в успешном осуществлении проекта принадлежала двумлюдям. Хоу Юн Чон был сильным исполнителем. Он побудил меня переместитьаэропорт из Пая-Лебар в Чанги, заверив, что у него была команда людей,способных своевременно реализовать проект. Он выполнил свое обещание. Емуактивно помогали служащие Управления порта Сингапур, включая главногоинженера А. Виджаратнама (A. Vijiaratnam) и Лим Хок Сана (Lim Hock San),подававшего надежды служащего, который занимался осуществлением проекта истал директором гражданской авиации в 1980 году. Когда в 1981 году меняпригласили на церемонию открытия аэропорта, я попросил Хоу Юн Чона,занимавшего тогда пост министра обороны, поехать вместо меня. Он заслужил,чтобы именно его имя было выбито на мемориальной доск е. Другим человеком, сыгравшим ключевую роль в осуществлении проекта, былнаиболее искушенный среди всех секретарей правительства Сингапура Сим КиБун. Он организовал управление аэропортом. Многие богатые страны с помощьюзарубежных подрядчиков построили прекрасные аэропорты, сложность же состоитв том, чтобы обеспечить быстрое прохождение пассажиров через таможенные ииммиграционные службы, получение багажа и проезд в город. Если же пассажирыделают в аэропорту пересадку, то должны быть созданы условия для их отдыха,восстановления сил и работы. В Чанги все это есть: комнаты отдыха, душевые,плавательный бассейн, тренировочный зал и бизнес-центр, а также помещениедля детей, в котором расположены развлекательные аттракционы и выставканаучных достижений. На посту руководителя управления гражданской авиацииСингапура Сим Ки Бун превратил Чанги в аэропорт мирового класса, практическиежегодно получавший наивысшие оценки в опросах, проводимых журналами дляавиапассажиров. Борьба с заторами на дорогах. К 1975 году пробки на дорогах в час пик стали невыносимыми. В одной изгазет я прочитал предложение о введении платы за въезд автомобилей вцентральный деловой район (ЦДР - Central business district) в часы пик, сцелью уменьшения заторов. Я дал указание нашим служащим проработать этопредложение, и они нашли его выполнимым. Они предложили оборудовать пунктыпропуска в ЦДР и потребовать, чтобы водители, въезжавшие в определенноевремя суток в пределы лицензированной территории, которая покрывала ЦДР,помещали пропуск на въезд под лобовым стеклом автомобиля. Я устроилпубличное обсуждение этого плана на протяжении нескольких месяцев, чтопозволило лучше продумать правила. Например, машинам, перевозившим четырехпассажиров, разрешалось въезжать в ЦДР без пропуска; плата за въезд былаустановлена на уровне 3 сингапурских долларов в день, месячный пропуск стоилдешевле. Этот план позволил уменьшить заторы на дорогах, и был хорошовоспринят населением. Я знал, что это была лишь временная передышка. Доходы людей росли, иколичество ежегодно регистрировавшихся автомобилей росло по экспоненте. Ясчитал, что решение проблемы состояло в ограничении темпов роста паркаавтомобилей до такого уровня, который позволил бы избежать заторов надорогах. Сколько бы подземных туннелей, эстакад и скоростных магистралей мыне строили, рост парка автомобилей все равно привел бы к образованию пробок. Я предложил, чтобы желающие приобрести новый автомобиль приобреталиправо на покупку и эксплуатацию автомобиля на аукционах. Число сертификатов,выдаваемых ежегодно, зависело бы от пропускной способности дорожной сети. Мыподсчитали, что тогдашняя дорожная сеть могла справиться с ежегодным 3%-ымприростом числа автомобилей. Министр коммуникаций внес законопроект нарассмотрение специального парламентского комитета, с тем, чтобы в егообсуждении могли принять участие все парламентарии. Мы остановились насхеме, согласно которой будущие владельцы автомобилей должны былиприобретать на аукционах сертификаты на право эксплуатации нового автомобиляв течение 10 лет. Эта система оказалась эффективной и ограничила темпы ежегодногоприроста парка автомобилей до трех процентов. Первые лоты на аукционах попродаже сертификатов ушли недорого, но потом цены стали простоастрономическими. В 1994 году стоимость сертификата на право эксплуатацииавтомобиля с объемом двигателя более 2,000 кубических сантиметров превысила100,000 сингапурских долларов. Кроме того, существовали еще и высокиеимпортные пошлины. Сертификаты стали весьма непопулярны, и в бесконечныхписьмах в газеты потенциальные владельцы автомобилей доказывали, чтоавтомобильные дилеры и спекулянты манипулировали ценами на аукционах. Вответ на просьбы людей правительство запретило автомобильным дилерамучаствовать в аукционах на приобретение сертификатов с их последующимпереводом на имя своих клиентов и вообще запретило перевод сертификатов надругое имя. Эти меры ничего не изменили. С ростом экономики и повышениемкурса ценных бумаг на фондовой бирже росли и цены на сертификаты, инаоборот, как это случилось во время экономического кризиса 1997-1998 годов. Методом проб и ошибок я убедился в том, что, если мы хотели, чтобыпроводимые нами меры были хорошо восприняты людьми на всех уровнях, намследовало сначала обсудить свои идеи с министрами, которые потом обсудили быих с постоянными секретарями правительства и официальными лицами.Ознакомившись с их реакцией на предложение, я затем обсуждал его с теми,кому непосредственно предстояло работать над его воплощением в жизнь. Еслиже, как в случае с транспортной системой, эти предложения затрагивалиинтересы большого числа людей, я выносил этот вопрос для публичногообсуждения в средствах массовой информации. Так, перед тем как мы принялирешение о строительстве метрополитена, мы в течение года публично обсуждалипреимущества метрополитена по сравнению с организацией системы автобусногосообщения с использованием специально выделенных для движения автобусовполос движения. Над оценкой двух этих вариантов также работали американскиеконсультанты. Они убедили нас, что развитие автобусной системы не решило быпроблему, потому что в дождливую погоду автобусы двигались медленнее, чтоприводило к заторам, а поездам это не грозило. Строительство метрополитена не уменьшило спрос на личные автомобили,который ежегодно возрастал, несмотря на то, что мы пытались ограничить егопутем введения сертификатов и платы за въезд на лицензионную территорию. В1998 году мы ввели систему электронных дорожных платежей. Под лобовымстеклом каждого автомобиля размещается электронная карточка, так чтосоответствующая плата автоматически вычитается всякий раз, когда автомобильпроезжает через пропускные пункты, установленные на главных стратегическихразвязках города. Размер взимаемой платы колеблется в зависимости от участкадороги и времени суток. Эта технология позволила отрегулировать системулицензионной территории и расширить ее на все дороги, переполненныетранспортом. Поскольку объем поступлений от этих платежей прямо зависит оттого, насколько интенсивно используется дорожная сеть, это стимулируетправительство находить оптимальное соотношение между количеством автомобилейи степенью загруженности дорожной сети. Деликатные проблемы малайского меньшинства. Некоторые деликатные проблемы нельзя было выносить на публичноеобсуждение. Одной из таких проблем, требовавших решения, была высокаяконцентрация малайцев, проживавших в плохих условиях в районах,существовавших еще с колониальных времен. Они были специально отведеныангличанами для создания так называемых "малайских поселений". Во времяотделения Сингапура от Малайзии в 1965 году Тунку предложил выделитьбесплатную землю в Джохоре тем малайцам, которые проживали в Сингапуре ичувствовали себя покинутыми. Этим предложением мало кто воспользовался. Темне менее, подобная сегрегация усугубила чувство изоляции и разочарования,потому что эти поселения превратились в настоящие гетто, состоявшие изгрязных, кривых, не мощеных переулков, застроенных деревянными лачугами сцинковыми или соломенными крышами. Наиболее тревожное положение сложилось вГейлан Серай, который, наряду с Кампонг Уби (Kampong Ubi) и КампонгКембанган (Kampong Kembangan), являлся наибольшим малайским поселением.Более 60,000 малайцев жили там в плохих санитарных условиях, без проточнойводы и канализации. Люди набирали воду из общественных колонок, стоявших наобочинах дорог, и носили ее ведрами, либо платили водоносу за доставку воды.Электричество отсутствовало, хотя некоторые частные компании занималисьнелегальной продажей электричества. В сентябре 1965 года, через месяц послеотделения от Малайзии, я сказал жителям этого района, что через 10 лет всеих лачуги будут уничтожены, и Гейлан Серай станет еще одним "Квинстауном"(Queenstown), который тогда был наиболее современным многоэтажным районом,только лучше. Мы выполнили свое обещание. Частью нашего долгосрочного планаперестройки Сингапура и предоставления каждому жителю нового жилья являлосьрассредоточение и смешение малайцев, китайцев, индусов и людей другихнациональностей, чтобы помешать их сосредоточению в одном районе, чтопоощрялось англичанами. Ведь после переселения они должны были голосоватьвместе со своими соседями по многоэтажным домам. Кроме того, чтобы предотвратить возникновение опасной ситуации в случаерасовых беспорядков, я решил расширить четыре основных дороги, проходившихчерез малайское поселение Гейлан Серай, одновременно расширив существовавшиепереулки и установив уличное освещение на основных магистралях. В течение6-7 лет одно большое гетто было разделено на 9 небольших поселков. Наиболеесложной задачей было первоначальное переселение людей, которое началось вфеврале 1970 года. Когда мы объявили о переселении, жители-малайцы отнеслиськ этому настороженно. Критически важную роль в переговорах междуправительственными чиновниками и жителями играли члены парламента - малайцы.Радио и пресса широко освещали вопросы предоставления компенсаций и жильядля переселенцев. К тому времени газета "Утусан мелаю" уже нераспространялась в Сингапуре и не могла раздувать необоснованные страхи, какэто имело место в 1964 году во время переселения в Кроуфорде (Crawford). Зданием, которое с политической точки зрения было снести сложнее всего,была маленькая обветшалая мечеть. При каждом храме, каким бы маленьким он небыл, имелся комитет религиозных старейшин и активистов, занимавшихся сборомцерковной десятины и пожертвований на содержание храма. Когда подошло времясносить мечеть, они сели на корточках в помещении храма и отказалисьпокинуть его. Они рассматривали действия правительства как антиисламские. Всентябре 1970 года члены парламента - малайцы устроили встречу вмуниципалитете, где находился мой кабинет, с членами комитета мечети, чтобыте смогли представить свою позицию высокопоставленным чиновникамДепартамента общественных работ (Public Works Department) и УЖГР. С помощьюпарламентариев-малайцев мы убедили их разрешить снести старое деревянноездание мечети, заверив, что новая мечеть будет построена недалеко от тогоместа, где стояла старая. На следующий день, в пятницу, после молитвы, членыпарламента - малайцы и президент МУИС (MUIS - Muslim Governing Board),главного мусульманского органа Сингапура, обратились в мечети к более чем200 верующим. На встрече присутствовал член парламента, бывший профсоюзныйлидер малаец Рахмат Кенап (Rahmat Kenap), - смелый человек, которого непоколебало резкое осуждение лидеров ОМНО во время расовых беспорядков 1964года, когда его поносили как "неверного". Он заверил присутствовавшихверующих, что правительство пообещало построить новую мечеть взаменсуществующей. Наконец, они согласились. Это позволило нам приступить к сносуи строительству примерно 20 других маленьких мечетей, находившихся в этомпоселении. Мы предложили отстроить мечети на другом месте и изыскаливозможности для финансирования строительства. Ответственность застроительство новых мечетей была возложена на МУИС. Был также созданспециальный фонд строительства, в который каждый рабочий - мусульманинежемесячно отчислял один сингапурский доллар через нашу систему ЦФСО.Малайцы гордились тем, что мечети были построены на их собственные средства. Переселять жителей из домов было легче. Они получали компенсациюустановленного размера, в зависимости от того, имелось ли у них разрешениена строительство старых домов. Кроме того, они получали компенсацию "забеспокойство" в размере 350 сингапурских долларов, что в то время равнялосьмесячной зарплате рабочего. Они также пользовались приоритетом в выборежилья и новых районов расселения. Несмотря на все эти уступки, группа из 40семей отказывалась освободить занимаемое жилье, пока мы не подали на них всуд. Когда дороги были, наконец, проложены и ярко освещены, я испыталбольшое облегчение, проезжая однажды ночью через этот район. Здесь явностало намного безопаснее, улучшилась социальная атмосфера. После переселениянаселения Гейлан Серая нам было уже гораздо легче переселять жителей другиемалайских поселений. Несмотря на то, что при переселении нам удалось смешать людей разныхнациональностей, вскоре мы обнаружили, что они снова собирались вместе.Когда владельцы жилья получили возможность продавать свои квартиры ипокупать жилье по своему выбору, они снова стали селиться вместе. Этовынудило нас в 1989 году установить квоты (25% для малайцев, 13% для индусови других национальных меньшинств), сверх которых семьи представителейнациональных меньшинств не могли селиться в жилых районах. Установление этих квот уменьшило число покупателей продаваемых квартири, таким образом, способствовало снижению цен. Если малаец или индус немогли продать квартиру китайцу, потому что квота для китайцев была ужеисчерпана, то квартиру приходилось продавать по более низкой цене, потомучто покупатели-малайцы или индусы были не в состоянии платить такую высокуюцену, как представители китайского большинства. Тем не менее, это -невысокая цена, которую мы платим за достижение нашей цели - смешениеразличных рас Данабалан, министр, стоявший во главе УЖГР, индус по происхождению, иДжаякумар (Jayakumar), министр юстиции, тоже индус, Ахмад Маттар (AhmadMattar), министр по делам окружающей среды, малаец арабского происхождения,- полностью согласились со мной. Если бы мы вновь допустили сегрегациюразличных рас, то это было бы шагом назад и перечеркнуло наши достижения вэтой сфере. Другие члены парламента - малайцы и индусы - также разделяли этивзгляды, что облегчало проведение этой политики. Когда к 80-ым годам эта задача была выполнена, я решил, что былонеобходимо изменить наш избирательный закон, чтобы позволить совместнымкандидатам баллотироваться в двух и более избирательных округах. Послепродолжительных дискуссий в правительстве мы вынесли этот вопрос нарассмотрение парламента. Суть предложения заключалась в том, что три иличетыре одномандатных округа сливались в групповые избирательные округа, вкоторых три или четыре кандидата баллотировались в составе единой команды,которая включала одного кандидата - представителя национальных меньшинств, -индуса или малайца. Без этой меры китайское большинство во всехизбирательных округах, вероятнее всего, избирало бы кандидатов-китайцев. В50-ых и 60-ых годах люди голосовали за партию, независимо от национальностикандидата. В 80-ых годах, после того как ПНД утвердилась в качестведоминирующей партии, которая, вероятнее всего, оставалась бы у власти, людиголосовали уже не за партию, а за конкретного депутата парламента. Онипредпочитали тех, кто симпатизировал им, говорил на их диалекте или языке ибыл одной с ними национальности. Все кандидаты, участвовавшие в выборах,очень хорошо об этом знали. Кандидату-малайцу или индусу было бы оченьсложно победить кандидата-китайца. Если бы в парламенте не оказалосьмалайцев, индусов и представителей других меньшинств, это нанесло бы вред.Нам следовало изменить правила. Одним из преимуществ групповых избирательныхокругов было то, что китайские кандидаты не могли бы выступать сшовинистическими лозунгами, не потеряв при этом 25-30% голосов избирателейдругих национальностей. Кандидаты-китайцы должны были включать в своюкоманду малайца или индуса, который помог бы им получить голосапредставителей национальных меньшинств. Другой деликатной расовой проблемой, волновавшей меня, была болеенизкая успеваемость значительного числа студентов-малайцев по математике иточным наукам. Я решил, что мы не сможем на протяжении длительного временидержать эти результаты в секрете. Люди верили, что все дети, независимо отрасы, были равны и обладали равными возможностями для поступления вуниверситет. Реальная же ситуация была иной, и это могло привести кнедовольству, ибо менее способные студенты считали бы, что правительствоотносится к ним с предубеждением. В 1980 году я конфиденциально пригласиллидеров малайской общины на встречу, чтобы открыто обсудить с нимиделикатную проблему плохой успеваемости малайских студентов. Я предоставиллидерам общины, включая редакторов газет, результаты экзаменов за предыдущие10-15 лет и подчеркнул тот факт, что подобные же различия существовали и довойны, когда Сингапур был британской колонией. Ничего нового в этом не было. После того как у лидеров общины и руководителей средств массовойинформации прошел первоначальный шок, мы предложили им найти решение,полностью полагаясь на поддержку правительства. Я рассказал им о результатахисследований, которые показывали, что, если родители и студенты былизаинтересованы в результатах учебы и прилагали дополнительные усилия к ихдостижению, то успеваемость можно было повысить на 15-20%. Их реакция былапозитивной. В 1982 году лидеры малайской общины при поддержке правительствасформировали Исламский совет по образованию детей-мусульман ("Мендаки" -Majlis Pendidikan Anak-Anak - Islam Council on Education for MuslimChildren), включавший представителей малайских общественных, литературных икультурных органов и членов парламента - малайцев от ПНД. Мы предоставили импомещение. Как и в случае со строительством мечетей, для финансирования"Мендаки" правительство отчисляло 50 центов из ежемесячного взноса в ЦФСОкаждого рабочего малайца. По мере роста доходов эти взносы постепенноувеличились до 2.5 долларов. На каждый перечисленный таким образом долларправительство добавляло доллар из своих фондов. Перед тем как принять любое политическое решение, затрагивавшееинтересы малайцев, я неизменно консультировался со своими малайскимиколлегами, включая Османа Вока (Othman Wok) и Рахима Исхака (Rahim Ishak).Они были весьма практичными людьми. Когда дело касалось ислама, я такжеконсультировался с Ясибом Мохамедом (Yaaccib Mohamed). Он был проповедникомв Келантане (Kelantan), и был весьма уважаемым религиозным наставником.Ахмад Маттар был реалистом и считал такие консультации лучшим способомдобиться желаемых результатов. Не все министры старшего поколения поддерживали организацию подобныхгрупп взаимопомощи, основанных по национальному признаку. Раджа былубежденным сторонником мультирасового общества и считал, что мой план был непрагматичным отражением реальности, а шагом назад. Он не хотел использоватькровные узы, чтобы повлиять на родителей, дабы те заставили своих детейучиться. Он опасался, что это могло привести к усилению межнациональнойрозни. Хотя я и его разделял идеал мультирасового общества, мне приходилосьсчитаться с реальностью, чтобы добиваться результатов. По опыту мы знали,что китайские или индийские официальные лица не могли оказать на родителей истудентов-малайцев такое же влияние, как лидеры малайской общины. Уважение,которым пользовались эти лидеры и их искренний интерес к обеспечениюблагосостояния молодых людей, отстававших в учебе, убедили родителей и детейприложить дополнительные усилия. Чиновники-бюрократы никогда не смогли быпобудить родителей и их детей к действию с тем же интересом, убежденностью иличным участием. Лидеры китайской общины также не могли наладить связей сродителями и детьми-малайцами. В таких глубоко личных, эмоциональныхвопросах, которые затрагивали национальную и семейную гордость, тольколидеры этнической общины могли обратиться к родителям и детям. Через несколько лет после начала деятельности "Мендаки" усилия лидеровмалайской общины и дополнительные занятия по вечерам принесли плоды.Наблюдался постоянный рост числа малайских студентов, успешно сдавшихэкзамены, существенный прогресс был достигнут в области точных наук. В 1991году группа молодых дипломированных специалистов-мусульман сформировалаАссоциацию специалистов-мусульман (Association of Muslim Professionals).Организация преследовала те же цели, что и "Мендаки", но хотела работатьнезависимо от правительства. Премьер-министр Го Чок Тонг предоставил имфинансовую поддержку. По мере роста поддержки со стороны общинных лидеров,оказывавших помощь неуспевающим студентам-мусульманам, результатыулучшались. В 1995 году, в ходе Третьего международного исследования в областиматематики и точных наук (Third International Mathematics and Sciencestudy), наши студенты-малайцы показали результаты, превышавшие средниймеждународный уровень. В 1987 году только 7% выпускников школ-малайцевпоступили в университеты и политехнические институты. К 1999 году эта цифравозросла в 4 раза - до 28%, в то время как в среднем по стране она вырослалишь вдвое. В 1996 году стипендиатка-малайка с отличием окончила факультетанглийского языка в университете Беркли, в Калифорнии. Другой студент-малаецв 1999 году получил золотую медаль и занял первое место среди выпускниковфакультета архитектуры Национального Университета Сингапура. Еще одинстудент получил правительственную стипендию для обучения в Кембридже, где онполучил диплом с отличием по физике и продолжил обучение, получив в 1999году докторскую степень. Малаец был избран президентом студенческого союзаНационального Технического Университета в 1998-1999 годах. Теперь у нас естьрастущий средний класс малайцев, состоящий из управляющих МНК, консультантовв сфере информационной технологии, начинающих предпринимателей, валютныхдилеров, банковских служащих, инженеров, докторов и деловых людей,занимающихся туризмом, производством продуктов питания, строительством,производством мебели и торговлей одеждой. Прогресс, достигнутый "Мендаки", побудил индийскую общину в 1991 годуорганизовать Ассоциацию содействия развитию индийцев Сингапура (SingaporeIndian Development Association). На следующий год китайцы сформировалиКитайский совет содействия развитию (Chinese Development AssistanceCouncil), чтобы помочь своим неуспевающим студентам - китайцам. В процентномотношении таких студентов было меньше, чем студентов-малайцев, но общеечисло их было больше. А вскоре была создана и Евразийская Ассоциация (TheEurasian Association). Обеспечение верховенства закона. Закон и порядок в обществе создают основу для стабильности и развития.Получив образование в области права, я впитал важность принципа равенствавсех граждан перед законом для правильного функционирования общества. Тем неменее, жизненный опыт, полученный во время японской оккупации Сингапура, закоторой последовал период анархии, в течение которого британская военнаяадминистрация пыталась восстановить законность, сделал меня болеепрагматичным и менее догматичным в моем подходе к проблемам преступления инаказания. Вскоре после того как в 1951 году я стал членом Коллегии адвокатовСингапура (Singapore Bar), мне было поручено мое первое дело. Я защищал всуде четырех участников расовых волнений, которых обвиняли в убийствесержанта королевских британских вооруженных сил, совершенном во времярасовых волнений мусульман, направленных против белых, имевших место вдекабре 1950 года из-за "девочки джунглей". Я добился оправдания всехчетверых, но у меня остались серьезные сомнения относительно практическойценности суда присяжных в условиях Сингапура. Наличие жюри в составе семиприсяжных заседателей, выносивших приговор большинством голосов, позволялолегко добиваться оправдательных приговоров. Индия также пыталась ввести судприсяжных, но попытка потерпела неудачу, и эта система была отвергнута.Вскоре после того как в 1959 году я стал премьер-министром, я отменилиспользование суда присяжных, за исключением рассмотрения дел об убийствах.Это исключение было сделано, потому что такое правило существовало тогда вМалайе. В 1969 году, после отделения Сингапура от Малайзии, я поручил ЭддиБаркеру, тогдашнему министру юстиции, направить в парламент законопроект опрекращении практики использования суда присяжных при рассмотрении дел обубийствах. Во время слушаний парламентского комитета один из лучшихадвокатов Сингапура Дэвид Маршал, занимавшийся защитой уголовныхпреступников, заявил, что он добивался оправдательных приговоров в 99случаях из 100, когда ему приходилось защищать убийц. Когда я спросил его,считал ли он, что 99 оправданным были предъявлены ложные обвинения, Маршалответил, что его обязанности состояли в том, чтобы защищать, а не судитьобвиняемых. Судебный репортер газеты "Стрэйтс таймс", который наблюдал за многимисудебными процессами, проводившимися судами присяжных, на заседании того жепарламентского комитета подтвердил, что суеверие и общее нежелание брать насебя ответственность за серьезные наказания, особенно смертную казнь, вели ктому, что присяжные заседатели - азиаты весьма неохотно выносилиобвинительные приговоры. Они предпочитали оправдывать подсудимых иливыносить более мягкие приговоры. Репортер сказал, что, если в состав жюриприсяжных входила беременная женщина, то было легко предсказать, чтообвинительный приговор по делу об убийстве вынесен не будет, иначе ееребенок будет якобы проклят с рождения. Когда этот закон был принят, и судприсяжных - отменен, количество судебных ошибок, возникавших в результатекапризов присяжных заседателей, уменьшилось. После того, что я увидел в годы лишений и трудностей в период японскойоккупации Сингапура, я больше не воспринимал теорий о том, что преступникякобы является жертвой общества. Наказания были тогда настолько суровы, чтодаже в 1944-1945 годах, когда многие люди голодали, в городе не было краж, ижители могли спокойно оставлять двери домов открытыми днем и ночью.Устрашение действовало эффективно. Англичане использовали в Сингапуретелесные наказания: порку пятижильной плеткой или пальмовой тростью(rattan). После войны они отменили порку плеткой, но сохранили телесноенаказание палками. Мы считали, что телесные наказания являются болееэффективными, чем длительные сроки тюремного заключения, и ввели этинаказания за преступления, связанные с наркотиками, за торговлю оружием,изнасилования, нелегальный въезд в Сингапур и порчу общественнойсобственности. В 1993 15-летний американский школьник Майкл Фэй (Michael Fay) и егодрузья решили повеселиться. Они ломали дорожные знаки и светофоры ираскрасили из пульверизаторов более 20 автомобилей. Ему было предъявленообвинение в суде, он признал себя виновным, но его адвокат подал просьбу опомиловании. Судья приговорил Майкла к шести ударам палками и четыреммесяцам тюрьмы. Американские средства массовой информации пришли в ярость отперспективы того, что жестокие азиаты в Сингапуре будут избиватьамериканского мальчика палками по ягодицам. Они подняли такой шум, чтопрезидент США Клинтон обратился к президенту Он Тен Чиону с просьбой опомиловании подростка. Положение Сингапура стало невозможным: если мы немогли подвергнуть этого мальчика телесному наказанию только потому, что онбыл американцем, как мы могли подвергать телесным наказаниям своихсобственных нарушителей? После дискуссии в правительстве премьер-министр посоветовал президентууменьшить наказание до четырех ударов. Американские средства массовойинформации не были удовлетворены. Тем не менее, не все американцы осуждалитакое наказание за вандализм. Вскоре после того как история с Майклом Фэемпопала на первые полосы газет, моя дочь Линь была арестована в американскомштате Нью-Гэмпшир (New Hampshire) за то, что она не остановилась, как тоготребовал полицейский патруль, пытавшийся остановить ее за превышениескорости. Когда полицейский офицер отвез ее в участок, в ответ на еговопросы она ответила, что она - из Сингапура, и что он, вероятно, относитсяс предубеждением к ее стране из-за случая с Майклом Фэем. Полицейскийответил, что мальчишка заслужил телесное наказание, отвез ее обратно кмашине и пожелал удачи. Фэй пережил четыре удара палками и вернулся в Америку. Через несколькомесяцев американская пресса сообщила, что однажды ночью он пришел домойпоздно, в состоянии опьянения, и напал на своего отца, избив его. А месяцспустя, вдыхая бутан, он получил сильные ожоги, когда его друг чиркнулспичкой. Он признал, что являлся токсикоманом еще в Сингапуре. Подобные меры обеспечили соблюдение в Сингапуре законности иправопорядка. В 1997 году в отчете Всемирного экономического форума (WorldEconomic Forum), посвященном анализу конкурентоспособности стран мира,Сингапур получил наивысшую отметку в качестве страны, в которой"организованная преступность не является фактором, увеличивающим издержки наведение бизнеса". В 1997 году Международный институт управления в своемежегодном обзоре конкурентоспособности стран мира также поставил Сингапур напервое место в сфере безопасности, указав, что в городе "существует полнаяуверенность людей в том, что их личность и собственность защищены". Развитие информационной технологии. Компьютерная революция меняет наш образ жизни и работы. Интернет и егомногочисленные приложения требуют от всех, кто хочет стать частью "новойэкономики", овладеть компьютерной грамотой и пользоваться Интернетом. Я был ранним энтузиастом использования компьютеров, которые сталиважным фактором повышения производительности труда. В 1973 году, когда мойсын Лунг окончил курс математики в Кембридже, я посоветовал ему закончитьаспирантуру в области информатики, - науки, которую я считал ценныминструментом для выполнения вычислений и хранения информации. Я такжепоручил государственной комиссии поощрять лучших студентов поступать васпирантуру по компьютерным дисциплинам. Один из них, Тео Чи Хин, в 1997году ставший министром образования, внедрил программу для учителей,предусматривавшую использование компьютеров в качестве средств обучения.Теперь в Сингапуре один компьютер приходится на двух учащихся. В 1984 году я принял решение выплачивать зарплату всемправительственным служащим, используя электронную систему платежей. Многиемелкие служащие и рабочие предпочитали получать заработную плату наличными,не желая, чтобы их жены знали, сколько они получают. Мне удалось преодолетьэти возражения путем открытия им счетов в Почтовом сберегательном банке, такчто они могли бы получать наличные из банкоматов. Это сделало ненужнойперевозку наличных денег дважды в месяц в сопровождении полиции. Частныйсектор последовал этому примеру. После этого мы стали поощрять электронныеплатежи также при уплате налогов и сборов. Возглавляя движение за компьютеризацию и внедрение электронныхплатежей, я сам не пользовался компьютером, хотя они стали уже достаточнораспространенными. В то время как в середине 90-ых годов молодые министрыпосылали друг другу электронную почту, мою электронную почту мне все ещераспечатывали, а ответы я посылал по факсу. Чувствуя, что я отстал от других, в возрасте 72-х лет я решилподучиться. В моем возрасте это было нелегко. Прошло много месяцев, преждечем я смог работать с "Майкрософт-ворд" (Microsoft Word) и электроннойпочтой без постоянной помощи моих секретарей. Еще и много месяцев спустя ямог потерять файл из-за того, что нажимал не на ту клавишу, либо компьютеробвинял меня в том, что я выполнил "запрещенную операцию" и закрывалпрограмму. На работе мне помогали секретари, а дома я звонил Лунгу, который,выслушав мой горестный рассказ, руководил моими действиями по телефону, шагза шагом восстанавливая утерянные плоды многих часов тяжелого труда. Если жеэто не помогало, то Лунг приезжал в воскресенье, чтобы найти утерянный файлна жестком диске компьютера, или разгадать какую-либо иную загадку. Большегода потребовалось мне, чтобы освоиться с компьютером. Одно из преимуществработы на компьютере - это та легкость, с которой я мог исправлять иперестраивать фразы и целые параграфы на экране компьютера при написанииэтой книги. Теперь я не отправляюсь в путешествие без моего портативногокомпьютера, позволяющего получить доступ к электронной почте. Выбор Верховного судьи и президента. Подбор подходящих людей на ключевые конституционные должностиВерховного судьи и президента республики является жизненно важным.Неправильный выбор может обернуться годами затруднений и бесконечнымипроблемами. Намного легче определить, кто из людей является наиболееспособным, чем решить, кто обладает характером, необходимым для даннойработы. До назначения Верховного судьи и президента я близко знал обоих напротяжении многих лет. Тем не менее, назначение одного явилосьбеспрецедентным успехом, а другого - несчастным случаем, которого можно былобы избежать. Верховный судья задает тон всей юридической системе. В августе 1963года, накануне нашего объединения с Малайзией, последний британскийВерховный судья, сэр Алан Роуз (Sir Alan Rose), ушел в отставку, чтобы датьмне возможность назначить первого сингапурского Верховного судью. Дляназначения на эту должность я искал человека, который разделял бы моюфилософию развития общества. Четкое понимание Верховным судьей своей роли,целей и задач правительства является жизненно важным. У меня состоялся один запомнившийся мне разговор с сэром Аланом. Вначале 60-ых годов несколько коммунистических заговорщиков должны былипредстать перед судом, и я опасался того, что их дело будет слушатьсябританским судьей-экспатриотом, который мог оказаться не слишкомчувствительным к политическим настроениям того времени. Я попросил о встречес Верховным судьей и объяснил ему, что, если это случится, то правительствообвинят в том, что оно является марионеткой правительства Великобритании.Сэр Алан насмешливо посмотрел на меня и сказал: "Господин премьер-министр,когда я был Верховным судьей на Цейлоне, мне приходилось руководить работойправительства вместо генерал-губернатора. Во время волнений он всегдаотсутствовал. Вам не следует бояться, что вы окажетесь в затруднительномположении". Он понимал необходимость соблюдения политического такта. После некоторых колебаний я назначил на должность Верховного судьи ВиЧон Чжина (Wee Chong Jin), члена Верховного суда, назначенного на этудолжность британским губернатором. Он был выходцем из среднего класса и, каки я, получил образование в Кембридже. Ви Чон Чжин был строг в вопросахсоблюдения законности и правопорядка. Сэр Алан порекомендовал мне его какчеловека, обладавшего твердостью, необходимой для поддержания дисциплины всудах и способного заставить суды следовать установленным им нормам. Ви Чон Чжин оставался Верховным судей до 1990 года, когда емуисполнилось 72 года. Когда он достиг пенсионного возраста (65 лет), япродлил срок его пребывания на должности Верховного судьи, потому что не могнайти ему подходящего преемника. Ви Чон Чжин знал закон и весьма авторитетнопредседательствовал в Верховном суде и как в суде первой инстанции, и прирассмотрении апелляций. Воспитанный на традициях британской эпохи, он, восновном, концентрировался на собственных суждениях и прецедентах, ужесозданных Верховным судом, но не уделял слишком серьезного внимания решениямнижестоящих судов и прецедентам, созданным юридической системой в целом.Из-за значительного увеличения числа тяжб старая судебная система, как всудах первой инстанции, так и в судах высшей инстанции, оказаласьперегруженной. Колеса юридической машины крутились медленно, работанакапливалась, и от подачи иска до начала процесса проходило от четырех дошести лет. Почти столь же низкой была скорость рассмотрения дел и в судахнизшей инстанции, которые рассматривали большинство дел. В 1988 году я решил уйти в отставку с поста премьер-министра в конце1990 года. Зная, что моему преемнику Го Чок Тонгу, не имевшему ничего общегос юриспруденцией, было бы сложно подобрать Верховного судью, я начал искатьподходящего человека для назначения на эту должность до своего ухода вотставку. Я встретился со всеми судьями порознь и попросил каждого из нихперечислить мне, основываясь на достоинствах этих людей, трех человек,которых они считали наиболее подходящими кандидатами на эту должность,исключая самих себя. Затем, с каждым судьей мы просматривали список членовЮридической коллегии, а также списки лучших юристов, входивших в составЮридической коллегии Малайзии (Malaysian Bar). Четверо судей: А.П.Раджа(A.P. Rajah), П. Кумарасвами (P. Coomaraswamy), Л.П.Тин (L.P.Tean) и С.К.Чан(S.K. Chan), - поставили во главе списка Ен Пун Хау, назвав его лучшим излучших. Ен Пун Хау был тогда председателем правления крупнейшего банкаСингапура "Овэрсиз чайниз бэнкинг корпорэйшен". После расовых волнений,имевших место в Куала-Лумпуре в 1969 году, он бросил там процветавшуююридическую практику, в которой являлся старшим партнером, и переехал вместесо своей семьей в Сингапур, где стал председателем правления новоготоргового банка. Мы вместе изучали право в Кембридже на протяжении трех лет, и я знал,что он - очень способный человек. Я одолжил у него конспекты лекцийсентябрьского семестра 1946 года, которые я пропустил. Они были полными,упорядоченными, содержали отличное резюме лекций. Шесть месяцев спустя, виюне 1947 года, я получил высшую награду на экзаменах по праву за первый годобучения, Пун Хау также получил награду. Мы поддерживали отношения и послетого как вернулись домой. В конце 60-ых годов правительства Малайзии иСингапура, совместно владевшие авиакомпанией "Мэлэйжиэн - Сингапур эйрлайнз"назначили его ее председателем. Я снова стал поддерживать с ним тесныеотношения, когда в 1981 году он был направлен своим банком на должностьуправляющего директора Инвестиционной правительственной корпорации, которуюмы сформировали, чтобы инвестировать валютные резервы Сингапура. Он оченьтщательно относился к деталям, проявлял скрупулезную честность, представляянам различные альтернативные варианты инвестирования средств, хотя ивысказывал при этом свои собственные соображения. Для юриста это было оченьважным качеством. В 1976 году я предложил ему должность судьи в Верховном суде. Онзанимал тогда должность заместителя управляющего банком и отказался от моегопредложения. За обедом, в начале 1989 года, я предложил ему подумать одолжности Верховного судьи. Я аргументировал свое предложение тем, что онуже достиг наивысшей позиции в нашем самом большом банке, и что его усилиямогли принести пользу лишь нескольким тысячам служащих и акционеров банка.На должности Верховного судьи он мог бы улучшить управление юридическойсистемой, привести ее в соответствие с требованиями сегодняшнего дня, чтопринесло бы неизмеримую пользу всему обществу и нашей экономике. В случаесогласия, ему пришлось бы проработать судьей Верховного суда на протяжениигода, чтобы вернуться, таким образом, к юридической практике, а потом он былбы назначен на должность Верховного судьи. Он попросил у меня некотороевремя на размышление, ибо для него это означало бы перемену образа жизни, онтакже много потерял бы в финансовом плане. В банке он получал более двухмиллионов сингапурских долларов в год, на должности Верховного судьи онзарабатывал бы менее 300,000, - в семь раз меньше. Через месяц он принял моепредложение, мотивируя это чувством долга перед Сингапуром, который стал еговторым домом. Я назначил его на должность судьи Верховного суда 1 июля 1989 года, а всентябре 1990 года, когда Верховный судья Ви Чон Чжин ушел в отставку, яназначил Ен Пун Хау Верховным судьей. Он пережил годы японской оккупации,расовые беспорядки в Малайзии, и обладал твердыми принципами относительноприменения закона для обеспечения правопорядка в обществе. Его взгляды наразвитие и управление мультирасовым обществом, его подход к обеспечениюзаконности и правопорядка в таком обществе в данном регионе мира неотличались от моих. Он понимал, что для того, чтобы справиться с возросшейнагрузкой, суды низшей и высшей инстанции должны были отбросить устарелыеметоды и принять на вооружение новые процедуры. Я высказал предположение,что ему следовало лично посещать суды низшей инстанции, даже участвовать взаседаниях судов магистратов и районных судов, чтобы получитьнепосредственное представление об их работе, оценить способности судей,навести порядок в системе, привлечь в нее талантливых людей. Следоваловосстановить дисциплину в работе. Юристы жаловались мне, что некоторые судьимагистратов и районных судов парковали свои машины прямо за пределамигородской черты, чтобы избежать уплаты небольшого сбора, взимавшегося завъезд в город в час пик. Как только час пик заканчивался, они откладывалирассмотрение дел и покидали суды, чтобы перепарковать свои машины в городе.Таков был застой, царивший в юридической системе. Ен Пун Хау оказался выдающимся Верховным судьей. Он обеспечилруководство судьями и повысил требования к адвокатам. В течение несколькихлет он реформировал суды и судебные процедуры, сделав их современными,добился сокращения накопившихся завалов дел, ожидавших рассмотрения в судах,а также сократил задержки в рассмотрении дел. Он изменил правила ипроцедуры, которые юристы использовали для того, чтобы затянуть рассмотрениедел или отложить их. Чтобы справиться с возросшим количеством дел, онпорекомендовал назначить дополнительных судей в Верховный суд, а такженазначить такое количество юридических уполномоченных (judicialcommissioners) (высокопоставленных юристов, исполнявших обязанности судьи),как того требовала работа. Его методы подбора кадров были систематичными исправедливыми. Он встречался со значительным числом юристов, которыесчитались ведущими членами Коллегии адвокатов, отбирал 20 из них, а затемпросил судей и юридических уполномоченных оценить честность, юридическиеспособности и вероятный "юридический темперамент" кандидатов. После этого оннаправлял свои рекомендации премьер-министру. Чтобы назначить судей апелляционного суда (Court of Appeal), онпопросил всех судей и юридических уполномоченных назвать двух судей, которыхони считали наиболее подходящими кандидатами на этот пост, исключая себя.Две кандидатуры, которые он, в конечном счете, представил, были единогласноизбраны коллегами. Его методы работы, хорошо известные всем судьям ивысокопоставленным юристам, подняли репутацию и престиж всех судей июридических уполномоченных. С целью ускорения работы судебной системы он поощрял использование всудах достижений информационной технологии. Юристы могли теперь хранить своисудебные документы и вести поиск информации, используя компьютеры. К 1999году репутация наших судов повысилась настолько, что судьи и Верховные судьииз развивающихся и развитых стран приезжали к нам, чтобы изучать опытреорганизации судебной системы. Мировой банк рекомендовал юридическуюсистему Сингапура, как на уровне Верховного суда, так и на уровне судовнизшей инстанции, для изучения другими странами. Мировые рейтинговые агентства высоко оценили юридическую системуСингапура. В течение 90-ых годов, в ежегодных обзорах конкурентоспособностистран мира, издаваемых расположенным в Швейцарии Международным институтомуправления, Сингапур регулярно назывался лучшим государством в Азии в планеобеспечения "честного правосудия в обществе". В 1997-1998 годах Сингапурвошел в десятку лучших стран мира, опередив США, Великобританию, Японию ибольшинство стран, входящих в ОЭСР. Начиная с 1995 года, когда расположеннаяв Гонконге организация, занимающаяся оценкой политического и экономическогориска, начала проводить оценку юридических систем стран Азии, она неизменноприсваивала юридической системе Сингапура высший рейтинг в Азии. С назначением президента я оказался менее удачливым. К тому времени,когда в 1981 году я вынес на обсуждение парламента кандидатуру Деван Наирадля избрания президентом, я работал с ним уже на протяжении 27 лет, начинаяс 1954 года. Вечером 15 марта 1985 года я был шокирован известием о том, чтоДеван вел себя неподобающим образом во время визита в Кучинг (Kuching),расположенный в штате Саравак (Sarawak), на востоке Малайзии. Врач из штатаСаравак позвонил личному врачу Наира, доктору Д.А.Тамбия (Dr. J. A.Tambyah), и попросил его забрать президента и отвезти его домой ввиду егонеподобающего поведения. Наир приставал к жене помощника министра,сопровождавшего его в автомобиле, к женщинам, присутствовавших на обеде и кгорничным, которые обслуживали его. Он компрометировал их, делал имнепристойные предложения, обнимал их и приставал с ласками. Поставив визвестность директора медицинской службы, доктор Тамбия немедленно вылетел вКучинг, где обнаружил, что Наир полностью потерял контроль над собой. Докторсопровождал его по пути домой 15 марта. В тот же вечер, примерно в 9 часов вечера, я встретился с женой Наира вИстана Лодж (Istana Lodge). Чтобы помочь сгладить впечатление от несчастногоизвестия, я взял с собой Чу, которая хорошо ее знала. В своем докладеправительству на следующий день я писал: "Госпожа Наир была собрана и лишь с трудом подавляла свое отвращение игнев в связи с известием о поведении Девана в Кучинге. Она сказала моей женеи мне, что Деван стал другим человеком, что, время от времени, он начиналсильно пить, и что на протяжении последних нескольких месяцев он каждыйвечер выпивал по бутылке виски. Она отпускала прислугу пораньше, чтобы онине могли видеть, как он напивался до бесчувствия, после чего часто бил ее.Она знала, что это же случится и в Сараваке, и потому отказалась поехать сним". В течение нескольких недель, предшествовавших визиту в Саравак, ДеванНаир неоднократно выезжал на машине из Истаны в одиночку. Чтобызамаскироваться, он надевал парик и выезжал без офицера охраны или водителя,чтобы встретиться с женщиной-немкой. Однажды утром, после того как онотсутствовал всю ночь, госпожа Наир отправилась в Чанги Коттедж (ChangiCottage), чтобы посмотреть, что там произошло. Она обнаружила бутылки из-подалкогольных напитков, стаканы со следами помады и сигареты. Деван Наир такжепригласил женщину-немку в Истана Лодж на ужин. Когда госпожа Наир выразиласвой протест, он устроил скандал и избил ее. Он не контролировал себя и своеповедение во время запоев. Несколько наших лучших специалистов обследовали Девана и лечили его.Самый заслуженный из них, доктор - психиатр Р. Нагулендран (Dr. R.Nagulendran), в своем отчете от 23 марта писал: "Он (Наир) страдаеталкоголизмом, характеризующимся многолетним употреблением алкоголя,периодическими запоями, психологической зависимостью от алкоголя, проваламив памяти, галлюцинациями, импотенцией, изменением личности, разрушениемсупружеской гармонии". Согласно Конституции, президента нельзя обвинить ни в какомпреступлении. Тем не менее, если бы президент убил кого-то, находясь зарулем в состоянии алкогольного опьянения, это вызвало бы общественноевозмущение. Правительство обсудило сложившуюся ситуацию на несколькихзаседаниях и пришло к выводу, что Деван Наиру следовало подать в отставку дотого, как он будет выписан из госпиталя и снова начнет свою деятельность,иначе парламенту пришлось бы сместить его. Старые министры, особенно Раджа,Эдди Баркер и я были расстроены необходимостью отставки нашего старогоколлеги с такой видной государственной должности. Мы сочувствовали егосемье, но пришли к выводу, что у нас не было выбора: оставь мы его надолжности, это причинило бы еще больший вред. 27 марта, когда он пришел в себя в достаточной степени, чтобы пониматьпоследствия содеянного, Раджа и я навестили его в больнице. После некоторыхколебаний он согласился подать в отставку. На следующий день, 28 марта, Наир написал мне: "Примерно год назад яуже знал, что являюсь законченным алкоголиком. Это стало ясно тогда, когда яначал обманывать. Я иногда думал о том, чтобы довериться Вам, но из-затрусости так и не решился. В последний раз я готов был признаться Вам вовсем во время нашей встречи примерно две недели назад в моем кабинете, передмоим отъездом в Кучинг. Я упустил последнюю возможность выйти из игрычистым. Этим я заслужил свое унижение". Две недели спустя, 11 апреля, Наир писал в другом письме: "Кроме того, я все еще могу помнить несколько других событий, включаянекоторые моменты моего неадекватного поведения в Сингапуре в течение двухнедель перед отъездом в Кучинг. Тем не менее, меня пугает то, что я простоне могу вспомнить большинство из того, что сообщалось о моем поведении вКучинге, но эти свидетельства должны быть верны, потому что о моем поведениии о том, что я говорил, сообщали несколько очевидцев. Еще больше менясмущает то, что, по крайней мере, в двух случаях, которые я ясно помню, ихсвидетельства противоречат моим воспоминаниям. Я не лжец, но, увы, хотянекоторые свидетели и могли, как я полагаю, оказаться лгунами, но все онилгать не могли. В старые времена сказали бы, что человек одержим дьяволом.Был ли я одержим? Или это была ситуация доктора Джекила и мистера Хайда?(Прим. пер.: литературные персонажи, олицетворяющие собой синдром"раздвоения личности") Наверное, мой мозг был несколько поврежден. Почтинаверняка моим мозговым функциям был нанесен ущерб, но в какой степени, -это еще предстоит понять. И до какой степени эти нарушения могут бытьизлечены или восстановлены? Это тоже еще предстоит узнать". Мне пришлось играть две роли. Являясь премьер-министром, я должен былзащищать честь и достоинство президента и репутацию Сингапура. В качествеличного друга Девана, я хотел спасти его. После нескольких дней пребывания вгоспитале мы отослали его в Чанги Коттедж, чтобы там он прошел курс леченияот алкоголизма. Он настаивал на том, чтобы удалиться в одно из местрелигиозного уединения в Индии, чтобы излечиться путем медитации. Я несчитал, что таким путем он добился бы улучшения, и настаивал на том, чтобыон прошел курс лечения. После долгих уговоров со стороны Раджи, Эдди инекоторых других старых друзей, включая С.Р.Натана, его близкого друга современ работы в НКПС (впоследствии ставшего президентом Сингапура), онсогласился поехать в "Кэрон фаундэйшен" (Caron Foundation), в США. Черезмесяц лечение, казалось, привело к положительным результатам. Наир настоял на том, чтобы мы назначили ему пенсию. В Конституцииничего не говорилось относительно пенсии для президента. Правительстворешило назначить Девану пенсию по состоянию здоровья, но при условии, чтогруппа правительственных докторов будет время от времени осматривать его.Эдди Баркер согласо
Дата добавления: 2014-12-30; просмотров: 94; Мы поможем в написании вашей работы!; Нарушение авторских прав |