КАТЕГОРИИ:
АстрономияБиологияГеографияДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника
Глава 16. Подъемы и спады в отношениях с Малайзией.
20 марта 1966 года, через месяцев после нашего отделения от Малайзии,премьер-министр Малайзии Тунку Абдул Рахман посетил Сингапур. Я принимал егов Доме Федерации (Federation House), неподалеку от ботанического сада. Мыразговаривали три часа, после этого нам подали китайский ужин, потом мысмотрели телевизор и продолжали бесконечный разговор. Кроме нас самих, в тотвечер присутствовали только его жена и посол Малайзии в Сингапуре ДжамалАбдул Латиф (Jamal Abdul Latif). Это был стиль Тунку, - он говорил о чемугодно, за исключением того вопроса, который занимал его больше всего. Тунку предложил, чтобы сингапурские министры встретились с егоминистрами во время игры в гольф в Камерон Хайлэндс (Cameron Highlands) вапреле, когда он будет в отпуске после коронации короля. В результате мымогли бы лучше познакомиться друг с другом, и все сложности в отношенияхмежду нами разрешились бы. Он говорил, что хотел бы вернуться к старым,добрым, мягким отношениям между нами, чтобы уменьшить трения между своимималайскими и немалайскими коллегами. Я сказал, что апрель был не оченьподходящим временем, ибо я собирался посетить Лондон, а затем, вероятно,Стокгольм в июне. За ужином он в завуалированной форме угрожал мне, вскользьзаметив, что выживание Сингапура зависело от Малайзии, и поэтому Сингапуруследовало тесно сотрудничать с ней. Он спросил, почему мы больше неразрешали безработным из Малайзии искать работу в Сингапуре. Я объяснил ему,что мы не могли позволить свободную трудовую миграцию в Сингапур. Он непонимал, каким бременем это ложилось на нашу экономику, хотя подобный эффектможно было наблюдать и в Куала-Лумпуре. Он также попросил, чтобы Федеральноеагентство промышленного развития (Federal Industrial Development Agency)основало предприятия передовых отраслей промышленности в Куала-Лумпуре,Ипохе (Ipoh), Пинанге (Penang) и Джохор-Бару (Johor Bahru). По его мнению,Сингапуру следовало проводить именно такую политику, - ведь это большойгород! Я терпеливо объяснил ему, что Сингапур не мог нести ответственностьза положение с безработицей в Малайзии, - у нас было достаточно своихбезработных, для которых нам следовало найти работу. Он жаловался, что Чин Чай и Раджа произносили речи, содержавшие критикув адрес Малайзии. Я объяснил, что те министры, которые были малайцами попроисхождению, в эмоциональном плане все еще реагировали на события какмалайцы, будучи не в состоянии отделить себя от страны, в которой ониродились и выросли. Им требовалось время, чтобы осознать, что они являлисьгражданами Сингапура - отдельного и независимого государства. Выказывая нетерпение и раздражение, он сказал: "Им следуетпоторопиться, потому что я не собираюсь с этим мириться. Эти людируководствуются другими соображениями и идеями, а Раджа, может быть, дажелоялен к Индии". Тунку ошибался. Раджа был полностью предан Малайзии, хотя иродился в Джафне (Jaffna), на Цейлоне. Уже у дверей, прежде чем покинутьдом, я сказал, что нам следовало выйти на новый уровень в наших рабочихотношениях и сотрудничать на взаимовыгодной основе, чрезвычайно мягконамекнув, что возврата к старым, добрым временам, когда мы стремились кобъединению с Малайзией, не будет. После нашей первой, после отделения от Малайзии, встречи с Тунку, уменя остались смешанные чувства. Он все еще чувствовал себя так, будто я былобязан ему. Но эта встреча позволила мне удостовериться, что он все ещенаходился у руля. Я знал, что он стремился к тихой и спокойной жизни, ибо нелюбил продолжительных кризисов и периодов напряженности в отношениях. Лидеры Малайзии продолжали относиться к нам так, будто мы все еще жилив начале 60-ых годов и стремились к объединению с Малайзией. Мы покинули ихпарламент, и ушли из их политической жизни для их же собственного блага. Нои тогда, невзирая на то, что Сингапур стал независимым, сувереннымгосударством, Тунку все еще верил, что находившегося в Сингапуре батальонамалайзийской армии и возможности прекратить подачу воды в Сингапур, илипрервать сообщение на главной транспортной магистрали - Каузвэй (Causeway),остановив всю торговлю и пассажирское сообщение, было бы достаточно, чтобызаставить нас подчиниться. Но если бы этого удалось добиться, используя егостаромодное аристократическое обаяние, что ж, - тем лучше. В 1966 году,начиная с апреля, я отсутствовал в Сингапуре на протяжении двух месяцев. Напротяжении всего этого периода времени Тунку, Разак и Газали критиковали ТоЧин Чая, тогдашнего заместителя премьер-министра Сингапура, и меня за то,что, как им казалось, мы были готовы восстановить связи с Индонезией дотого, как это сделает Малайзия. Тунку угрожал Сингапуру неприятностями. ЧинЧай, исполнявший обязанности премьер-министра, приветствовал решениеИндонезии признать Сингапур. Весьма недовольное этим, правительство Малайзиивыступило со следующим заявлением: "Решение Сингапура приветствовать решение Индонезии о признанииСингапура ясно показывает, что Сингапур собирается установить некоторыеотношения или связи с Индонезией, что приведет к появлению граждан Индонезиив Сингапуре. Если это произойдет, то это явно создаст угрозу нашейбезопасности, поскольку Индонезия неоднократно заявляла и продолжаетзаявлять, что она намеревается усилить "конфронтацию" с Малайзией. Врезультате этого Малайзия будет продолжать предпринимать любые меры, которыеона считает необходимыми, для защиты своих интересов". Сразу после этого, 18 апреля, министр внутренних дел Малайзии, докторИсмаил (Dr. Ismail), ввел пограничный контроль для сингапурских граждан,пересекавших Каузвэй. Когда я встретился с Тунку по возвращению из поездки в Великобританию истраны Восточной Европы, он выразил свое недовольство по поводу моих визитовв коммунистические страны. Он сказал, что теперь эти страны откроютпосольства в Сингапуре и будут представлять угрозу для Малайзии. Оннедоумевал по поводу сделанного мною заявления о том, что Сингапур хотелразвивать дружеские отношения с Китаем и Индонезией. Я ответил, что, хотямой стиль и отличался от его, в мои намерения не входило быть проглоченнымкоммунистами. Я напомнил, как мы отказали в праве сойти на берег командекитайского корабля, капитан которого отказался подписать обязательство нераспространять пропагандистские материалы "культурной революции". "РадиоПекина" подвергло нападкам нашу иммиграционную службу. Я объяснил, чтовосточноевропейские страны, за исключением Румынии, поддерживали советскуювнешнеполитическую линию, которая была противоположна китайской. Ихподдержка или нейтралитет помогли бы предотвратить изоляцию, в которой мымогли оказаться из-за наличия в Сингапуре британских военных баз, чтоявлялось недопустимым с точки зрения неприсоединившихся стран. Тем временем лидеры ОМНО продолжали использовать газету "Утусан мелаю",выходившую в обеих странах на джави, чтобы настраивать малайцев враждебно поотношению к "китайскому" правительству Сингапура. "Утусан мелаю" сообщила,что Ахмад Хаджи Таф (Ahmad Haji Taff), лидер ОМНО в Сингапуре, являвшийся впрошлом одним из двух сенаторов, представлявших Сингапур в Федеральномсенате, потребовал, чтобы наша конституционная комиссия зафиксировала вКонституции Сингапура специальные права для малайцев. Такая конституционнаянорма была в конституции Малайзии, но она никогда не применялась вСингапуре. Наш информационный отдел перевел подстрекательские, расистскиезаявления "Утусан мелаю" на английский, китайский и тамильский язык ираспространил их в прессе, на телевидении и радио. Это повредило отношениямлидеров ОМНО с немалайцами, как в Сингапуре, так и в Малайзии, Исмаил иГазали проявляли недовольство по этому поводу. По мнению Исмаила, этоподвергало Малайзию опасности, а потому, до полного политического отделенияСингапура, не следовало развивать какое-либо экономическое сотрудничествомежду нашими странами. Мы не должны были вмешиваться во внутренние делаМалайзии, поскольку Сингапур являлся отдельным, суверенным и независимымгосударством. Газали пошел еще дальше, настаивая, чтобы Малайзия установиласпециальные отношения с Сингапуром. Он был недоволен, что мы непроинформировали Малайзию о развитии торговых отношений Сингапура с Россиейи другими социалистическими странами. (Малайзия не имела подобных соглашенийс социалистическими странами). Он считал, что подобные соглашения подпадалипод условия нашего договора с Малайзией об экономическом сотрудничестве иобороне, предусматривавшем, что ни одна из сторон не будет предприниматькаких-либо шагов или входить в любые соглашения, которые могли бы угрожатьбезопасности другой стороны. Я заявил, что подобные уступки должны были бытьвзаимными. Газали также хотел, чтобы мы не возобновляли бартерную торговлю сИндонезией, пока Малайзия не восстановит отношения с ней. Он настаивал натом, чтобы мы разрешали входить в наш главный порт только большим судам сводоизмещением более 200 тонн и запретили входить туда меньшим судам,особенно парусным лодкам, по соображениям безопасности. По сведениям нашегоСпециального Департамента (Special Branch), который ныне переименован вДепартамент внутренней безопасности, сами малазийцы открыто занималисьбартерной торговлей на западном побережье Малайи, разрешая небольшиммаленьким судам с Суматры (Sumatra) заходить в порты Джохора и Малакки.Чтобы обсудить этот вопрос Кен Сви настаивал на созыве Объединенногооборонного совета (Combined Defence Council), который был сформирован послепровозглашения независимости Сингапура. Они условились о дате встречи, но, кего удивлению, встреча была отменена, потому что Малайзия заявила, что мыуже приняли их условия. Мы пошли дальше и определили, что остров ПулауСенанг (Pulau Senang) на южной оконечности Сингапура, станет центром дляиндонезийских бартерных торговцев, которые приплывали в Сингапур на своихпарусных лодках даже из таких отдаленных мест, как Сулавеси (Sulawesi)(Целебес (Celebes) - старое название Сулавеси). Разак раздраженно возразилпротив этого. Одностороннее принятие решений представителями Малайзии и ихчрезмерные требования заставили нас выйти из Объединенного оборонногосовета. Бесконечная вереница маленьких суденышек, некоторые из которых имелиподвесные моторы, а некоторые - только паруса, доставляла в Сингапур сыройкаучук, копру, древесный уголь и другие продукты. Они покидали Сингапур,груженые транзисторными приемниками, рубашками, брюками, тапочками, обувью,пиджаками, куртками и шляпами. Некоторые даже покупали целые короба хлеба. Вавгусте 1966 года, после официального окончания в июне "конфронтации" сИндонезией, мы отменили все ограничения на бартерную торговлю. Маленькиеиндонезийские суда снова приходили в Телок Айер Базин (Telok Ayer Basin),одну из старейших гаваней Сингапура. Последовавшее за нашим отделением давление было беспрестанным, сМалайзией никогда не приходилось скучать. Несмотря на все наши усилия, мытак и не смогли достигнуть соглашения о сохранении общей валюты, и в августе1966 года оба правительства заявили о выпуске в обращение собственных валют,начиная с июня 1967 года. Затем так поступил и Бруней, который такжеиспользовал общую валюту еще со времен британского правления. Международнаякоммерческая палата Сингапура (Singapore International Chamber of Commerce),представлявшая британские компании, Совет ассоциации банков Малайзии(Council of the Association of Banks in Malaysia) и Китайская коммерческаяпалата Сингапура были обеспокоены. Это разделение создавало неопределеннуюситуацию, и они обратились к правительствам двух стран с предложениемпродолжить переговоры с целью сохранения общей валюты. Министр финансов Малайзии Тан Сью Син заявил, что введение собственныхвалют не являлось концом света. Он доказывал, что уступки, на которые емуприходилось прежде идти для того, чтобы удовлетворить требования Сингапура,включали в себя значительное ослабление суверенитета Малайзии над частью"Бэнк Негара Мэлэйжиа" (Bank Negara Malaysia - Центральный банк Малайзии) и,в конечном итоге, вели к ослаблению власти правительства Малайзии. Сингапур,по его словам, боялся, что Малайзия могла не выполнить обязательства попереводу в Сингапур всех активов и пассивов Сингапура, отраженных вбухгалтерской отчетности Центрального банка. Тем не менее, по его словам,это была лишь техническая, а не настоящая причина для отделения. Он намекал,что мы не были уверены в их честности. Действительно, защита валютныхрезервов Сингапура не могла основываться на одном лишь доверии. Мы решили не создавать центральный банк, и продолжили работу Валютногокомитета (Currency Board), что подразумевало 100%-ое покрытие валютнымирезервами каждого сингапурского доллара, который мы выпускали в обращение.Министр финансов Лим Ким Сан выразил свою уверенность в силе и стабильностисингапурской валюты, которая требовала жесточайшей экономической исоциальной дисциплины. Выступая в парламенте, Ким Сан пояснил, что: "НаличиеЦентрального банка является легким выходом для министра финансов, который,имея бюджетный дефицит, хочет манипулировать цифрами. Я думаю, что мы недолжны вводить в подобное искушение министра финансов Сингапура". Тан СьюСин ответил: "Если финансовая система, включающая Центральный банк, являетсянесовершенной, то это является ошибкой, которую совершили все промышленноразвитые страны Запада и все развивающиеся страны... Каждое независимоегосударство в мире имеет Центральный банк или находится в процессе егосоздания". Позднее, Тан заявил в парламенте, что раздел валютных систем двухстран был к лучшему, потому что, в отличие от прошлого, государственныйЦентральный банк теперь стал мощным оружием министра финансов в проведениимонетарной и фискальной политики. Оба министра финансов заявили, что они собирались поддерживать курссвоих валют на уровне 2 шиллингов 4 пенсов за доллар, что являлосьэквивалентом 0.290299 грамма золота. Они также согласились на"взаимозаменяемость" (interchangeability) двух валют: в каждой из странвалюта другой страны свободно принималась в качестве платежного средства, азатем возвращалась в страну, выпустившую ее, в обмен на эквивалент в твердойвалюте. Такая практика сохранялась с 1967 года по май 1973 года, когда, попросьбе Малайзии, ее пришлось отменить. В январе 1975 года курсмалайзийского ринггита (ringgit) незначительно понизился, - до 0.9998сингапурского доллара. К 1980 курс упал на пять центов, а к 1997 годумалайзийский ринггит стоил менее 50 сингапурских центов. Министры финансов ипредседатели Центрального банка Малайзии проводили менее жесткую фискальнуюи монетарную политику, чем Сингапур. Ни один министр финансов Сингапураникогда не отклонялся от принципа: не тратить больше средств, чем мысобирали в качестве налогов, за исключением периодов экономического спада. После выхода Сингапура из состава Малайзии в 1965 году, контролируемоеОМНО федеральное правительство настояло на придании малайскому языку статусаединственного государственного и официального языка и изменило свою политикув области образования, чтобы добиться этого. Недовольство немалайскогонаселения этими переменами нарастало, а тон националистических заявленийлидеров ОМНО не способствовал снижению этого недовольства. В 1968 году, ввыпущенной правительством Малайзии "белой книге" говорилось, что коммунистыпроводили подрывную работу в независимых китайских средних школах. Этоусилило опасения, что эти школы могли закрыть. Во время избирательной кампании в апреле-мае 1969 года лидеры Альянса(Alliance) выступали с беспочвенными и необоснованными обвинениями по поводуякобы имевшего место вмешательства лидеров Сингапура во внутренние делаМалайзии. Тан Сью Син, также являвшийся президентом Ассоциации китайцевМалайзии (АКМ - Malaysian Chinese Association), сказал, что он располагал"явными доказательствами" того, что ПНД, если не само правительствоСингапура, финансировала Партию демократического действия Малайзии (ПДД -Democratic Action Party), в прошлом ПНД Малайзии. Министр иностранных делСингапура Раджа выразил свое беспокойство послу Малайзии, которыйсогласился, что эти высказывания не способствовали развитию хорошихотношений между странами. Но двумя днями позже он сообщил, что Тункуподдержал обвинения Тана, заявив, что, согласно имевшимся сведениям, этиобвинения были правдивы. Затем Тунку лично появился на предвыборном митинге,чтобы заявить, что лидеры ПНД Сингапура надеялись победить на выборах вМалайзии и, "зная, что у них не было шансов получить голоса китайцев, у нихне оставалось иной альтернативы, как расколоть малайский электорат. Поэтомуони использовали Всемалайзийскую исламскую партию (ВМИП - Pan MalaysianIslamic Party), в качестве своего агента". Он сказал, что человеку, которыйснабжал ВМИП средствами, был запрещен въезд в Малайзию, но отказался назватьего имя. В то время как предъявлялись все эти вздорные обвинения, я был вЛондоне. Я написал Лим Ким Сану, нашему министру обороны: "Я несколькоизумлен безумными обвинениями Тунку и Сью Сина о нашем предполагаемомвмешательстве в ход предвыборной кампании в Малайзии. Меня также беспокоит,что все это может закончиться расовыми столкновениями и партизанской войной.Нам следует максимально ускорить создание наших вооруженных сил. Я уверен,что неприятности распространятся на Сингапур. Если уже сейчас тысячи людей вКуала-Лумпуре открыто протестуют и участвуют в уличной похоронной процессии,то будущее выглядит действительно мрачно". Я имел в виду похороны китайскогоюноши, члена группы, рисовавшей антиправительственные предвыборные лозунги,который был убит полицией. На выборах, проходивших 10 мая 1969 года, ОМНО потеряла 8 парламентскихмандатов из 59, которыми она располагала. ПДД получила 14 мест в парламенте,победив, в основном, в городских избирательных округах, включаяКуала-Лумпур, нанеся поражение АКМ, партнеру ОМНО, в 13 из них. ПДД и"Геракан" (Gerakan) (еще одна партия, организованная не по расовомупризнаку) устроили парад в Куала-Лумпуре, чтобы отпраздновать свою победу, -они завоевали половину всех мест в ассамблее штата Селангор (Selangor).Малайские ультра из ОМНО ответили на это еще большим парадом, организованнымглавным министром штата Селангор, Харуном Идрисом (Harun Idris). 13 маяначались расовые столкновения. Статистика жертв волнений в Куала-Лумпуребыла подобна статистике жертв расовых волнений 1964 года в Сингапуре,который тогда находился под контролем Куала-Лумпура. В то время иКуала-Лумпур, и Сингапур были, в основном, населены китайцами, а малайцысоставляли в них меньшинство. Тем не менее, китайцев погибло больше, чемубитых в отместку малайцев. Официальный Куала-Лумпур сообщил, что было убито25 малайцев, 13 индийцев, 141 китаец, 15 представителей другихнациональностей, ранено - 439 человек. Этого не могло бы произойти, если быармия и полиция соблюдали нейтралитет. Зарубежный корреспондент, который былочевидцем волнений, оценил численность убитых в 800 человек. На следующий день король Малайзии ввел чрезвычайное положение иприостановил деятельность парламента. Правительство создало Национальныйоперационный совет (НОС - National Operations Council), возглавляемыйРазаком, который должен был управлять с помощью декретов и восстановить встране закон и порядок. Официально Тунку еще находился во главе государства,но учреждение НОС ознаменовало собой конец эры Тунку. Расовые беспорядкиизменили природу малайзийского общества, - с этого момента Малайзия сталагосударством, в котором доминирование малайцев было явным. Беспорядки в Куала-Лумпуре вызвали серьезное беспокойство средикитайцев и малайцев Сингапура, так как и те и другие чувствовали, чтомежрасовые волнения неизбежно перекинутся на Сингапур. Китайцы, которыебежали в Сингапур из Малайзии, пересказывали истории зверств, совершенных поотношению к их родственникам. По мере того, как распространялись сведения озверствах малайцев и об односторонней позиции малайских вооруженных сил входе конфликта, тревога и гнев нарастали. Когда я прочитал сообщение оволнениях, я был в Америке, проводя беседы со студентами Йельского (Yale)Университета. Через несколько дней после начала беспорядков в Куала-Лумпуреначались нападения со стороны китайцев на малайцев в Сингапуре. Этибессмысленные акты возмездия против невинных малайцев были пресеченыполицией, в город были введены войска. Против нескольких нападавших,захваченных на месте преступления, были возбуждены уголовные дела,впоследствии они были осуждены. Через четыре месяца после окончания беспорядков я встретился с Тунку врезиденции посла Малайзии в Сингапуре. Он выглядел истерзанным иподавленным. Доктор Махатхир Мохамад (Dr. Mahathir Mohamad) (тогдашний членЦентрального исполнительного совета ОМНО, а впоследствии - премьер-министрстраны) в широко распространенном письме обвинил его в распродаже страныкитайцам. Я чувствовал, что Тунку хотел поддерживать дружественные отношенияс Сингапуром и пытался убедить китайцев, живших в Малайзии, не проявлятьвраждебности к лидерам ОМНО. В докладной записке своим коллегам я писал:"Меня волнует не столько то, приведет ли наша поддержка Тунку к потере нашейподдержки среди немалайцев, а то, не приведет ли это к потере Тунку егоподдержки среди малайцев, что, в результате, может привести к его отставке". Через неделю Ким Сан встретился в Куала-Лумпуре с Разаком и сообщил,что на этот раз "от былой позиции "старшего брата" не осталось и следа. Ониготовы выслушать наши советы, если мы будем давать их тактично, безо всякогопроявления превосходства... Нам стоило бы поддержать их еще немного, всемисредствами, которые у нас есть". Мы боялись, что Тунку и его умеренныхколлег сменят ультранационалисты. Международная репутация Малайзиикатастрофически ухудшилась, и Разак перешел к обороне. По иронии судьбы,отношения между Сингапуром и Малайзией улучшились. Он нуждался в нас, чтобыуспокоить и обнадежить китайцев, живших в Малайзии, на которых мы все ещесохраняли влияние со времени нашего пребывания в составе федерации. После отделения Сингапура от Малайзии практика выпуска газет единойредакцией для их последующего распространения в обеих странах продолжалась.Тем не менее, после расовых беспорядков, имевших место в Куала-Лумпуре в мае1969 года, газета "Утусан мелаю" стала еще более промалайской и еще болеевраждебной по отношению к правительству Сингапура, всячески умаляя нашиусилия, направленные на оказание помощи малайцам Сингапура. Чтобы прекратитьэту пропаганду межнациональной розни в Сингапуре, мы изменили правила ипотребовали, чтобы все газеты, которые хотели получить лицензию на издание ираспространение в Сингапуре, издавались в Сингапуре, а их редакции -находились в городе. "Утусан мелаю" закрыла свой офис в Сингапуре, ираспространение газеты в городе прекратилось. Вскоре после этого вступило всилу правило, согласно которому газеты, издаваемые в Малайзии, нельзя былоимпортировать и распространять в Сингапуре, и наоборот. Это правило остаетсяв силе и по сей день. Оба правительства признали, что между ними существуюттакие фундаментальные различия в отношении расовой, языковой и культурнойполитики, что то, что являлось ортодоксией в Сингапуре, было ересью вМалайзии, и наоборот. К 31 августа 1970 года, Национальному празднику Малайзии, позиции Тункуослабели настолько, что он заявил о своем намерении уйти в отставку с постапремьер-министра. Мне было его жаль. Не так он должен был раскланяться после15 лет пребывания на должностях главного министра, а затем -премьер-министра, в течение которых он много сделал для примирения всехнародов, населявших Малайзию, для экономического и социального прогрессастраны. Он заслужил, чтобы уйти с большими почестями. Расовые беспорядки1969 года разрушили его мечту о счастливой Малайзии, которую он такстремился осуществить. Лично мне он нравился. Он был джентльменом -старомодным джентльменом со своим собственным кодексом чести. Он никогда неподводил близких ему людей. Хотя я и не входил в их число, я продолжалвстречаться с ним всякий раз, когда он приезжал в Сингапур на скачки иликогда я посещал Пинанг, где он поселился после отставки. Последний раз япосетил его в Пинанге за год до его смерти в 1990 году. Он выглядел слабым,но, когда я уходил, он провел меня к подъезду и держался достаточно твердо,чтобы сфотографироваться для прессы. Разак, который стал премьер-министром в 1970 году, отличался от Тунку.Он не обладал ни обаянием Тунку, ни его солидностью и лидерскими качествами.По сравнению с ним он казался менее решительным. Разак был моим соученикомпо Рафлс Колледжу с 1940 по 1942 год. Он был сыном вождя из Паханга(Pahang). В их обществе господствовала строгая иерархия, и он пользовалсябольшим уважением студентов-малайцев. Среднего сложения, со спокойнымкруглым лицом и зачесанными назад волосами, - Разак выглядел спокойным. Онбыл способным и трудолюбивым, а также хорошо играл в хоккей на траве, но вего отношениях с людьми, если только они не были ему хорошо знакомы,отсутствовала непринужденность. Во время нашего пребывания в составеМалайзии, когда мы боролись за голоса одного и того же электората, онотносился ко мне настороженно и подозрительно. Вероятно, он рассматривалменя в качестве угрозы господству малайцев и их политическому превосходству.Он предпочитал иметь дело с Кен Сви, с которым он чувствовал себя болееудобно, не рассматривая его в качестве конкурента в борьбе за голосаизбирателей. Когда Сингапур вышел из состава Малайзии, отношение Разака комне стало более непринужденным, - я больше не был его конкурентом в борьбеза электорат. Разак и другие малайские лидеры ОМНО отбросили подход Тунку к китайскимбизнесменам как устарелый. Располагая всей полнотой политической и военнойвласти, они стали совершенно откровенны относительно целей их экономическойполитики, которая благоприятствовала коренным малайцам (bumiputra -"сыновьяземли") в каждой отрасли экономики. Они проводили "Новую экономическуюполитику", преследовавшую целью "уничтожение бедности" и "достижениебольшего равенства в распределении богатства". Согласно принятым законам, к1990 году малайцы должны были владеть 30% всего частного капитала, китайцы ииндийцы - 40%, а долю всех остальных иностранных собственников, в основномангличан, следовало уменьшить до 30%. Разак также провозгласил национальнуюидеологию "Рукунегара" (Rukunegara), согласно которой малазийцы всех расдолжны были вместе двигаться вперед к справедливому и прогрессивномуобществу. Основой для этого должны были стать вера в Бога, лояльность ккоролю и стране, верховенство конституции и закона, укрепление моральнойдисциплины, терпимости и взаимного уважения. Только в августе 1970 года,более чем через год после окончания расовых волнений, они отмениликомендантский час и разрешили политическую деятельность. Но теперь понятиемятежа было расширено и включало в себя любой вызов господству малайцев иидеологии "Рукунегара". Разак был, в основном, озабочен тем, как вернуть страну в нормальноерусло, залечить раны, нанесенные расовыми беспорядками. Это, а такжепровозглашение его "Новой экономической политики", дало нам возможность житьотносительно спокойно. Тем не менее, время от времени в отношениях междунами возникали как серьезные, так и незначительные проблемы. В 1971 году вСингапуре проводилась кампания по борьбе с длинными волосами, поскольку мыне хотели, чтобы наши молодые люди подражали внешнему виду хиппи. Мужчины сдлинными волосами принимались во всех правительственных учреждениях и вовсех пунктах въезда в страну: в аэропорту, порту и на Каузвэй, - в последнююочередь. Три молодых человека, два малайца и китаец, были задержаны настоянке на Очард Роуд и допрошены по подозрению в принадлежности кподпольной организации. Они находились в заключении 16 часов, тюремныйпарикмахер остриг их длинные волосы, и их выпустили. Они оказалисьгражданами Малайзии. "Утусан мелаю" преподнесла эту историю так, чторазыгралась маленькая буря. Правительство извинилось за этот инцидент. Темвременем назревали серьезные разногласия относительно нашего порта и разделаактивов нашей совместной авиакомпании и нашего общего Валютного комитета. Вскоре после нашего отделения от Малайзии поступили сообщения о том,что Тан Сью Син якобы угрожал приступить к развитию малазийских портовПорт-Суэттенем (Swettenham) (позже переименованного в порт Келанг (Kelang))и Пинанг, чтобы получить возможность торговать в обход Сингапура. Онзаявлял, что тот факт, что 40% оборота внешней торговли Малайзии проходилочерез Сингапур, являлся "пережитком колониального прошлого". Вслед за этимМалайзия предприняла ряд шагов, чтобы уменьшить экспорт и импорт товаровчерез Сингапур. В августе 1972 года Малайская коммерческая палата Джохора(The Johor Malay Chamber of Commerce) призвала федеральное правительствопрекратить железнодорожное сообщение с Сингапуром, как только портПасир-Гуданг (Pasir Gudang), находившийся недалеко от Джохор-Бару (JohorBahru), будет готов. В октябре 1972 года правительство Малайзии объявило,что с 1973 года все товары, перевозимые из одной части Малайзии в другую,должны были отгружаться только через малайзийские порты, чтобы избежатьуплаты импортных пошлин по прибытию к месту назначения. Если же эти товарыотправлялись через порт Сингапур, то на них следовало уплачивать пошлину.Они также запретили экспорт древесины в Сингапур, нанеся значительный ущербнашим лесопилкам и фанерным фабрикам. Правда, после некоторого перерыва, мысмогли наладить поставки древесины из Индонезии. Тогдашний министр финансов Сингапура Хон Сун Сей, - наиболее терпеливыйи благоразумный из всех моих коллег, писал мне: "Отношение Малайзии кэкономическому сотрудничеству с нами представляет собой смесь зависти ипрезрения. Они верят, что Сингапур не сможет выжить без Малайзии, и что нашепроцветание полностью зависит от них. Тем не менее, их раздражает тот факт,что, несмотря на наши размеры и уязвимость, наши успехи превзошли ихожидания". В конце 60-ых годов мы обнаружили, что Малайзия сформировала комитет"С" ("S" committee) для координации своей политики по отношению к Сингапуру.Его председателем был глава государственной службы Малайзии, а членами -генеральные секретари министерства обороны, МИД и министерства внутреннихдел. Мы также узнали, что время от времени они включали в состав комитетабывших прокоммунистически настроенных членов ПНД, включая Сандру Вудхалл(Sandra Woodhull) и Джеймса Пусучири (James Puthucheary), чтобы они помоглиразобраться в логике наших действий. Когда мы впервые услышали о комитете"С", нам послышался в его названии зловещий подтекст, но понять их политикунам было легко: они хотели душить экономическое развитие Сингапура, гдетолько и когда их экономика давала такую возможность. Через много лет, когдапремьер-министром Малайзии стал Хусейн Онн (Hussein Onn), и наши отношениястали менее напряженными, я предложил образовать межправительственныйкомитет для решения двухсторонних проблем. 13 мая 1980 года министриностранных дел Малайзии Тенгку Ритаудин (Tengku Rithaudin) на встрече в ШриТемасек сказал мне, что у них уже был комитет "С" для изучения проблем вотношениях с Сингапуром. К октябрю 1986 года комитет "С" расширил сферусвоей деятельности, которая теперь включала вопросы двусторонних отношений сИндонезией, Таиландом и Брунеем. Он был переименован в Комитет помеждународным отношениям (КМО - Foreign Relations Committee). После этогопредставители Малайзии стали открыто говорить c нашими официальными лицами оКМО и его роли в развитии двухсторонних отношений. Шпионская окраскакомитета "С" исчезла. Единственным министром правительства Малайзии, который не имелпредубеждений против Сингапура, был заместитель премьер-министра доктор ТунИсмаил (Dr. Tun Ismail). Когда в апреле 1971 года он посетил Сингапур, чтобыпознакомиться с осуществлением нашей жилищной программы, у нас состояласьхорошая беседа. Он хотел развивать сотрудничество с Сингапуром ивысказывался в прессе в том плане, что различия во мнениях не должны былиэтому препятствовать. В 1971 году, по его инициативе, наше государственноеторговое агентство "Интрако" (Intraco) подписало соглашение о сотрудничествев торговле с третьими странами с соответствующим агентством "Пернас"(Pernas) в Малайзии. Это не слишком способствовало развитию торговли, -одинокий голос доктора Исмаила не мог перевесить голосов других лидеровОМНО. В марте 1972 года, чтобы ознаменовать улучшение двухстороннихотношений, вместе с Суй Сеном я совершил первый официальный визит вМалайзию. В ходе переговоров мы уладили проблему распределения избыточныхфондов Валютного комитета и его остаточных активов. Мы вели переговоры вделовой манере, хотя с Разаком это было сложно, - он снова и снова менялсвою точку зрения, начиная обсуждать вопросы, по которым уже были достигнутыдоговоренности. Разак нанес ответный визит в Сингапур в 1973 году. Он хотел прекратить"взаимозаменяемость" наших валют. Я согласился. В 1973 годуМалазийско-сингапурская фондовая биржа (Malaysia-Singapore Stock Exchange)была разделена, были образованы Фондовая биржа Сингапура и Фондовая биржаКуала-Лумпура (Kuala Lumpur Stock Exchange). Сингапурские и малазийскиеценные бумаги продолжали котироваться на обеих биржах. Разак был доволентогдашним состоянием отношений между странами: они были не настолькоблизкими, чтобы вызвать недовольство им со стороны поддерживавших егомалайцев, и не настолько плохими, чтобы вызвать недовольство поддерживавшихего китайцев. Разак сказал, что неопределенность ситуации в Таиланде иИндокитае грозила неприятностями Сингапуру и Малайзии, а потому нам нестоило усугублять свои трудности, создавая дополнительные проблемы вотношениях между нами. Я согласился. Он был обеспокоен поддержкой своегоправительства китайским населением Малайзии и недостаточной поддержкой состороны АКМ на предстоящих выборах и спросил меня, не мог ли я ему помочь. Яне ответил. В тот период цены на сырьевые товары выросли, что прибавило емууверенности в себе и уменьшило чувство недовольства по поводу куда болеезначительных успехов Сингапура. Разак пригласил меня нанести ответный визит. Отношения между нами былировными, мы спокойно сотрудничали, серьезных разногласий было немного. Такпродолжалось на протяжении следующих трех лет, затем я узнал, что у Разакабыла лейкемия. Он часто летал в Лондон на лечение. По публиковавшимся вгазетах фотографиям и по телевизионным трансляциям было заметно, как месяцза месяцем он становился все тоньше и тоньше. Когда в январе 1976 года онумер, я воздал ему последние почести, посетив его дом в Куала-Лумпуре. После Разака премьер-министром Малайзии стал Хусейн Онн. В 1968 году,когда премьер-министр Разак привел его в политику, он был адвокатом. Онибыли зятьями, женатыми на двух родных сестрах. Внешность Хусейна не былатипичной для малайца. У него была бабушка - турчанка, он обладал громкимголосом, а его кожа была слишком светлой для малайца. Он носил очки, имелкурчавые волосы, был выше и плотнее, чем Разак. В своей деятельности он былочень осторожен. Во время официальных встреч он всегда имел при себе заранееподготовленные документы, от которых он никогда не отклонялся. Наиболееважные абзацы в документах были выделены цветным карандашом, - он ненадеялся только на свою память. Хусейн был прямым и открытым и, когда имелдело со мной, в отличие от Разака, сразу переходил к сути дела. Мне оннравился. Он был одного возраста со мной. Его отец Дато Онн бин Джафар (DatoOnn bin Jaafar) был премьер-министром штата Джохор и первым лидером ОМНО,которая была сформирована вскоре после того, как в 1945 году англичаневернулись и провозгласили Малайский Союз (Malayan Union). Хусейн решил придать нашим отношениям новый импульс. Через нескольконедель после похорон Разака он посетил Сингапур, сказав, что хотел быналадить хорошие личные отношения, чтобы иметь возможность обсуждать ипреодолевать проблемы в двухсторонних отношениях. У нас состоялась встречаодин на один. Я высказал ему свои опасения по поводу влияния малайскихкоммунистов, их проникновения в средства массовой информации, в руководствопрофсоюзов и в организации радикально настроенных малайских студентов. Мысвободно и откровенно говорили о проникновении малайских коммунистов всредства массовой информации, включая деятельность Самада Исмаила, члена КПМсо времени его пребывания в Сингапуре в 50-ых годах, и его группы. КогдаРазак был премьер-министром, Самаду удалось вступить в ОМНО и статьвлиятельной фигурой в газетах "Нью Стрэйтс таймс" (New Straits Times) и"Берита Хариан" (Berita Harian), создав там группу своих сторонников. Хусейнсогласился, что это представляло собой угрозу, но добавил, что нельзя былоарестовывать коммунистов и радикально настроенных студентов, без того чтобывызвать недовольство его малайских сторонников. Позже, в июне 1976 года,сотрудники ДВБ арестовали Хусейна Джахидина (Husein Jahidin), редакторагазеты "Берита Хариан", одного из учеников Самада в Сингапуре. Он признал,что Самад и несколько других малайских коммунистов в Куала-Лумпуре являлисьсторонниками коммунистов. Спецслужбы Малайзии (Malaysian Special Branch)арестовали Самада и его группу в Куала-Лумпуре. Хусейн Онн имел мужествобороться с прокоммунистически настроенной малайской интеллигенцией, хотяэто, вероятно, несколько подрывало его поддержку со стороны избирателей. У Хусейна были приятные воспоминания о Сингапуре. В 1933-1934 годах онучился в английской школе Телок Курау (Telok Kurau English School). В тот жепериод там учился и я. Вначале он был несколько застенчив и был счастлив,что я относился к нему с уважением, - на меня произвели хорошее впечатлениеего честность и добрые намерения. Я принял его приглашение посетить Малайзиюв декабре 1976 года, когда он проинформировал меня о проблемах внутреннейбезопасности Малайзии и проблемах, возникших на границе с Таиландом. Мытакже обсудили вопросы экономического сотрудничества. Наши отношения с ним начинались хорошо, но, к сожалению, на негооказывали влияние анти-сингапурские настроения лидеров ОМНО Джохора, вособенности, старшего министра (menteri besar) Османа Саата (Othman Saat),наиболее влиятельного лидера ОМНО в родном штате Хусейна. Осман буквальновливал в Хусейна свою подсознательную неприязнь к Сингапуру, а тот потомповторял мне все жалобы Османа: Сингапур якобы был причиной недостаткарабочих на их фабриках, потому что рабочие уехали в Сингапур, где платилибольше; владельцы магазинов в Джохор-Бару страдали от конкуренции смагазинами в Вудлэндс Нью Таун (Woodlands New Town) на нашей сторонеКаузвэя. (В 1990 году, когда курс сингапурского доллара превысил дваринггита, они стали жаловаться, что сингапурцы наводнили их магазины, врезультате чего повысились цены на товары для местных жителей). Наиболее абсурдным из обвинений старшего министра, которое повторилХусейн, было обвинение в том, что свиной навоз с наших ферм загрязнял проливмежду Джохором и Сингапуром. Наконец, он жаловался, что наши работы поотвоевыванию побережья у моря (land reclamation) на северном берегу проливапривели к затоплению южных прибрежных деревень в районе Тебрау (Tebrau). Ядетально объяснил ему, что эти работы на северном берегу пролива не моглипривести к наводнениям в Джохоре, это было просто невозможно сгидрологической точки зрения. Что касалось загрязнения пролива свинымнавозом, то Сингапур был здесь ни при чем, так как все наши стоки былиотведены в реки, которые были запружены, чтобы создать резервуары с водой,которую, благодаря строгим мерам по борьбе с загрязнением воды, мыиспользовали для питья. Он согласился с моими объяснениями. Несмотря на дружественные отношения с Хусейном, Малайзия продолжалапредпринимать действия, которые, по ее мнению, могли замедлить рост нашейэкономики. Сначала правительство штата Джохор запретило экспорт в Сингапурпеска и торфа, затем федеральное правительство распорядилось, что, начиная с1977 года, весь экспорт из штата Джохор в Восточную Малайзию должен былпроходить через порт Пасир-Гуданг, а не через Сингапур. Начиная с 1980 года,все перевозки внутренних грузов между малайзийскими портами должны былиосуществляться только их собственными судами. Они продолжали проводить этуполитику, невзирая даже на то, что это вело к дополнительным издержкам дляних самих. Лидеры штата Джохор убедили Хусейна, что Сингапур вредилэкономическому развитию Джохора. В январе 1979 года они даже убедили Хусейнасказать в интервью прессе, что он рассматривал вопрос о том, чтобы сделатьконечной станцией железной дороги Джохор, а не Сингапур, чтобы развиватьпорт Пасир-Гуданг. В декабре 1976 года, после проведения всеобщих выборов в Сингапуре,произошел инцидент, который добавил горечи в отношения между нами.Сотрудники ДВБ обнаружили, что генеральный секретарь Народного фронта(People's Front) и кандидат от оппозиции Леонг Мун Квай (Leong Mun Kwai) вовремя предвыборной кампании выступал с дискредитирующими меня заявлениями,потому что ему платили за это спецслужбы Малайзии. Мы вынудили его признатьэто в выступлении по телевидению. Он был обвинен в распространениипреступной клеветы и приговорен к 18 месяцам тюремного заключения. Леонгпоказал сотрудникам ДВБ, что лидер ОМНО Сену Абдул Рахман (Senu AbdulRahman), бывший министр культуры, молодежи и спорта Малайзии, лично просилего попытаться запятнать мою репутацию. Что касалось развития экономического сотрудничества, то я заявил, чтоСингапур переходил от развития производств с простой технологией кпроизводству все более высокотехнологичных изделий, требовавших большегоколичества оборудования. Мы также развивали сферу услуг: ремонт самолетов,сферу компьютерных услуг и т.д. Мы были бы довольны, если бы наши фабрики,для которых в Сингапуре не хватало рабочей силы, переместились в Джохор.Блокировать развитие порта Пасир-Гуданг также было не в наших интересах. Несмотря на то, что лидеры ОМНО из штата Джохор внушали Хусейнуподозрения по отношению к Сингапуру, я считал его справедливым человеком. Онхотел делать то, что считал правильным для своей страны и для тех, с кем емуприходилось иметь дело. Хусейн не был так же быстр, как Разак, но он былосторожен, тщательно относился к мелочам и никогда не изменял принятогорешения. Он тщательно взвешивал свои слова. В 1981 году Хусейн полетел в Лондон для проведения медицинскогообследования. У него обнаружили болезнь сердца, и вскоре он подал вотставку. Он вернулся к адвокатской деятельности и умер 1990 году. Я уважалего как честного человека. Занимая высшую позицию в аппарате ОМНО, -организации, в которой деньги играли такую важную роль, Хусейн оставалсяабсолютно честным человеком. Он пробовал бороться с коррупцией, особенно вштатах. В ноябре 1975 года он распорядился начать судебное преследованиепротив старшего министра штата Селангор Датук Харун Идриса. Харун былобвинен и приговорен к четырем годам тюремного заключения. Но Хусейн не смограсширить масштабы своей чистки из-за сопротивления лидеров ОМНО в другихштатах. В мае 1965 года, выступая в парламенте в Куала-Лумпуре, доктор МахатхирМохамад, член парламента от округа Кота Стар Селатан (Kota Star Selatan) вштате Кедах, предупредил меня о возможных последствиях моих попыток броситьвызов правлению малайцев. Он осудил ПНД как прокитайскую,прокоммунистическую и открыто антималайскую партию. "В некоторых полицейскихучастках китайский язык является официальным языком, и заявления принимаютсяна китайском языке... В промышленности политика ПНД сводится к тому, чтобыпоощрять малайцев становится только рабочими, а возможностей дляинвестирования у малайцев нет... Конечно, необходимо подчеркнуть, что естьдва типа китайцев. Одни, понимающие необходимость того, чтобы люди всехнациональностей имели равный уровень благосостояния, - это те китайцы,которые поддерживают АКМ. Они встречаются среди китайцев, которыепоколениями жили вместе с малайцами и другими коренными народами. Другие жепринадлежат к замкнутому, эгоистичному и высокомерному типу китайцев,хорошим образчиком которого является мистер Ли Куан Ю. Последние живут вчисто китайской среде, в которой малайцы присутствуют только в качествеприслуги. Они никогда не знали, что такое малайское правительство и не могутсмириться с мыслью о том, что люди, которых они так долго держали под своейпятой, теперь управляют ими". В тот период, когда представители ОМНО требовали моего ареста изаключения, сжигали на митингах мои изображения, эти слова звучали зловеще.Я нанес ответный удар, добившись принятия Конституции Малайзии, в которойбыло закреплено положение о власти жителей Малайзии, а не малайцев. Это былдалеко не безобидный обмен ударами в обычных парламентских дебатах, -Махатхир подразумевал, что в Малайзии мне следовало знать свое место. В своей автобиографии, выпущенной издательством "Нихон Кейзай Симбун"(Nihon Keizai Simbun) в 1975 году, Махатхир упомянул, что его "предки полинии отца, вероятно, являлись выходцами из индийского штата Керала (KeralaState)". Его мать была малайкой, уроженкой штата Кедах. Но он считал себястопроцентным малайцем и был решительно настроен бороться за права малайцев. Когда Хусейн Онн назначил его заместителем премьер-министра и министромобразования, я решил протянуть руку дружбы для развития сотрудничества вбудущем, независимо от глубоких разногласий между нами в прошлом. В 1978году я передал Махатхиру через Деван Наира, который хорошо знал его современ работы в парламенте Малайзии, приглашение посетить Сингапур. Яполагал, что Махатхир сменит Хусейна на посту премьер-министра и хотелоставить старые разногласия между нами в прошлом. Я знал, что он - упорный ижесткий борец. Я видел, как он боролся с Тунку, когда Тунку был в зенитесвоего могущества. Махатхира исключили из ОМНО, но это не удержало его отпродолжения борьбы. Я был не прочь бороться с ним, когда мы были в составеМалайзии, но вражда между двумя суверенными государствами была бы чем-тосовсем иным. Я инициировал этот диалог, чтобы расчистить завалы прошлого. Он принял мое приглашение и несколько раз посетил Сингапур. Долгие иоткровенные обмены мнениями, по несколько часов каждый, должны были очиститьатмосферу подозрительности по отношению друг к другу. Он прямо спросил меня, зачем мы создавали вооруженные силы Сингапура(ВСС). Я с той же прямотой ответил, что мы опасались таких случайныхбезумных действий со стороны Малайзии как прекращение подачи воды вСингапур, о чем они публично заявляли всякий раз, когда в отношенияхвозникала напряженность. Мы не хотели отделения от Малайзии, - нас на этотолкнули. Соглашение об отделении от Малайзии (Separation Agreement),содержало условия нашего выхода из федерации, этот договор был представлен вООН. В этом соглашении правительство Малайзии гарантировало нам подачу воды.Если бы это условие было нарушено, мы бы обратились в Совет БезопасностиООН. Тем не менее, если бы недостаток воды стал угрожающим, тогда, вчрезвычайных обстоятельствах, нам пришлось бы прибегнуть к вторжению, сприменением военной силы, чтобы отремонтировать разрушенные трубы иоборудование и восстановить подачу воды. Я выложил свои карты. Он отрицал,что что-либо подобное могло произойти. Я ответил, что не верю, чтобы он сталделать что-либо подобное, но, в то же время, мы должны были быть готовы клюбым непредвиденным обстоятельствам. Махатхир откровенно говорил о своем глубоком чувстве неприязни кСингапуру. Он вспоминал, как будучи студентом-медиком, в Сингапуре, онпопросил таксиста - китайца довезти его до дома своей знакомой, и тот подвезего к половине дома, в которой проживала прислуга. Это было оскорблением,которого он не забыл. Китайцы в Сингапуре смотрели на малайцев сверху вниз. Он хотел, чтобы я прервал связи с китайскими лидерами в Малайзии,особенно с лидерами ПДД. В свою очередь, он ручался не входить в сношения смалайцами, жившими в Сингапуре. Я сказал, что мы хотели "жить и давать житьдругим", пообещал не поддерживать контактов с ПДД на высоком уровне. Он яснозаявил о своем признании независимости Сингапура и об отсутствии намеренийподрывать ее. Я ответил, что на этой основе мы сможем строить доверительныеотношения. Если бы мы считали, что они хотели вернуть Сингапур в составМалайзии, то мы не доверяли бы им, усматривая в каждом их неоднозначномдействии зловещие намерения. Он отличался от своих предшественников. Тунку, Разак и Хусейн Онн быливыходцами из аристократии или семей традиционной правящей элиты, близкой ксултанам. Как и я, Махатхир был "простым смертным", получившим медицинскоеобразование. Он пришел в политику и добился в ней всего самостоятельно. Яполагал, что он будет удовлетворен тем, что я не собирался перехитрить его,и хотел развития нормальных деловых отношений. Начатый диалог позволил намразвивать такого рода отношения. Если бы мы продолжали тянуть за собой вбудущее старые противоречия, то от этого страдали бы обе страны. В декабре 1981 года Махатхир посетил Сингапур в качествепремьер-министра. Он перевел время на полчаса вперед в той части Малайзии,которая лежала на полуострове, так что Западная и Восточная Малайзия сталинаходиться в пределах одного часового пояса. Я сказал, что Сингапур сделаетто же самое, чтобы всем было удобно. Это ему понравилось. Он объяснил мне,что ему пришлось убеждать официальных лиц Малайзии сменить их отрицательноеотношение к полетам авиакомпании "Сингапур эйрлайнз" в Пинанг. В результатеэтого отели в Пинанге были заполнены, а обе авиалинии работали с полнойзагрузкой, получая выгоду от сотрудничества. Он сказал своим министрам ичиновникам, что им следовало учиться у Сингапура. Ни один премьер-министрили министр Малайзии до него никогда публично не сказал, что малайцы должныбыли чему-либо учиться у Сингапура, Махатхир же подобных предубеждений неимел. Непредубежденное стремление учиться у кого угодно, если он хотелповторить чей-то успех в Малайзии, выгодно отличало его от предшественников. Во время нашей встречи один на один он сказал, что жители Джохоразавидовали жителям Сингапура. Он посоветовал мне уменьшить это чувствозависти путем расширения контактов на официальном уровне. Я ответил, чтоминистр иностранных дел Малайзии Висма Путра (Wisma Putra) был против такогобратания. Он сказал, что он передаст ему, что это предложение исходило отнего самого. Это представляло собой значительное изменение в политике.Махатхир сухо заметил, что малайцы в Малайзии было недовольны Сингапуром,считая его преуспевающим китайским городом, точно так же, как они былинедовольны китайцами в малайских городах. Он заверил, что правительство вКуала-Лумпуре понимало эту проблему. Я выразил надежду, что нам удастся установить разумные и стабильныеотношения, так что наши проблемы не будут разрастаться до немыслимыхразмеров. Он стремился к развитию открытых и откровенных отношений,основанных на справедливости и равноправии сторон. Махатхир приказалотменить запрет на экспорт строительных материалов в Сингапур. Об этом несообщалось официально, но он сказал властям Джохора, что это был вопросфедерального значения, в который они не могли вмешиваться. После этого мы присоединились к нашим министрам и официальным лицам. Повопросу малайских претензий на маленький каменистый остров Педра Бранка(Pedra Branca), на котором был сооружен маяк, (остров принадлежал Сингапуруна протяжении более 100 лет) - Махатхир сказал, что обе стороны могли бысесть за стол переговоров, обменяться документами и разрешить проблему. Ясогласился. Он также хотел провести границу в проливе Джохор по тальвеглинии (линии наибольшей глубины между двумя берегами) и не изменять ее вслучае изменения береговой линии. Я согласился и на это. Я потребовалвернуть Сингапуру военный лагерь, который занимали их войска, и попросилпродать Сингапуру участок земли на станции Танджонг-Пагар (Tanjong PagarStation), принадлежавший "Малайан рэйлвэй" (Malayan Railway), для удлиненияскоростной железной дороги. Он дал свое согласие. После ужина он судовлетворением сказал: "Почти все двусторонние проблемы были решены". Яответил: "Давайте продолжать в том же духе". Это была хорошая перваявстреча, нам удалось установить хорошие отношения. Вскоре после этого наш посол в Куала-Лумпуре сообщил о заметномулучшении отношения к Сингапуру среди членов парламента, государственныхслужащих и министров Малайзии. Они хотели учиться у Сингапура и не скрывалиэтого. Они хвалили аэропорт Чанги и надеялись, что аэропорт Субанг (Subang)хотя бы наполовину приблизится к этому уровню. Участились визиты делегаций вСингапур для изучения проблем производительности, городского планирования идругих вопросов. В следующем, 1982 году, я встретился с Махатхиром в Куала-Лумпуре. Вовремя двухчасовой встречи один на один мы перешли от простого разрешениядвухсторонних проблем к обсуждению развития сотрудничества в новых сферах.Махатхир сказал, что Оборонительное соглашение пяти держав и Совместнаясистема противовоздушной обороны должны были уравновесить советские базы воВьетнаме. Я сказал ему, что мы приобрели четыре американскихразведывательных самолета (E2C Hawkeye) для системы раннего предупреждения олюбой воздушной атаке на Сингапур. Мы вместе сообщили нашим министрам иофициальным лицам о вопросах, по которым нам удалось достичь согласия,включая подтверждение со стороны Малайзии Соглашения о поставках воды (WaterAgreement), заключенного в 1962 году, согласно которому она должна былапоставлять в Сингапур 250 миллионов галлонов (946,000 кубометров) воды вдень. Эта встреча была определенно теплее предыдущей. Подход Махатхира котношениям с Сингапуром стал прагматичнее. На пресс-конференции я сказал,что это была встреча людей, чьи головы работали на одной и той же волне.Улучшившиеся отношения между руководителями способствовали установлениюболее теплых личных отношений между офицерами наших вооруженных сил, которыепрежде практически не взаимодействовали друг с другом. Оттепель длилась недолго. Антипатия и зависть к Сингапуру всегдаподталкивала малайских лидеров к поиску популярности у широких масс малайцевпутем выступлений против Сингапура. Хуже того, правительство Малайзии вновьстало принимать меры, которые наносили ущерб Сингапуру. В январе 1984 годабыл введен сбор в размере 100 малайзийских ринггитов на каждый грузовойавтомобиль, пересекавший границу Малайзии и Сингапура. Два месяца спустя я спросил заместителя премьер-министра Малайзии МусуХитама (Musa Hitarn), находившегося в Сингапуре, зачем они приняли меры,которые препятствовали бы перемещению промышленных предприятий японских иамериканских МНК из Сингапура в Малайзию. Эти МНК основали в Джохоресборочные предприятия по производству электронных компонентов, которые затемтранспортировались в Сингапур для осуществления более сложныхтехнологических операций. Введение сбора в размере 100 ринггитов былосигналом к тому, что подобное перемещение предприятий не приветствовалось.Муса ответил, что это были издержки процесса обучения государственныхслужащих. Он полагал, что кто-то предложил простой путь увеличенияпоступлений в казну, но позднее будут осознаны и более долгосрочныепоследствия такого шага. Увы, Муса не имел никакого влияния на политикуМахатхира. Вместо отмены сбора, они увеличили его до 200 малайзийскихринггитов, чтобы препятствовать использованию сингапурского порта. В октябре того же года Малайзия уменьшила импортные пошлины наразличные пищевые продукты, в основном произведенные в Китае, при условии,что они импортировались в Малайзию из страны происхождения напрямую. Мысказали министру финансов Малайзии, Даиму Зайнуддину (Daim Zainuddin), чтоэто нарушало правила Генерального соглашения по тарифам и торговле (ГАТТ -General Agreement on Tariffs and Trade), и что мы сообщим об этом нарушениив эту организацию. Он внес изменения в их инструкцию и освободил от пошлинытовары, импортированные морским и воздушным, но не наземным путем, например,через Каузвэй. Было ясно, что эта мера была направлена против Сингапура. В 1986 году наше министерство иностранных дел объявило, что в ноябретого же года, по приглашению нашего президента, в Сингапур должен былприбыть с государственным визитом президент Израиля Хаим Герцог (ChaimHerzog). Это вызвало протесты в Малайзии, демонстрации и пикеты у зданиянашего посольства в Куала-Лумпуре, в штатах Малайзии и на Каузвэе. Малайзиявыступила с официальным протестом. Даим, который был близок к Махатхиру,сказал нашему послу, что этот визит был оскорблением по отношению к Малайзиии к мусульманам. Он сказал, что, хотя Махатхир и заявил в парламенте, чтоМалайзия не станет вмешиваться во внутренние дела другого государства, вличном плане он был очень недоволен этим. Я попросил нашего посла объяснить,что, поскольку мы уже объявили о визите, мы не могли отменить его без того,чтобы нанести ущерб самим себе. Махатхир отозвал посла Малайзии в Сингапурена все время визита президента Герцога, заявив, что отношения с Сингапуромбольше не являлись хорошими, хотя связи между государствами и оставалисьнормальными. Время от времени, малазийцы хотели настоять на своем, даже если речьшла о внутренних делах Сингапура, - тогда отношения с Малайзией становилисьнапряженными. Они хотели установления отношений, называемых в малайскомязыке отношениями между "старшим и младшим братом" (abang-adik),подразумевая, что младший брат должен всегда любезно уступать старшему.Когда дело касалось второстепенных вопросов, мы были готовы в шутку игратьроль "младшего брата", но не тогда, когда "младшему брату" приходилосьзащищать свои законные интересы, как это произошло в случае с малайцами ввооруженных силах Сингапура. В феврале 1987 года мой сын Лунг, тогдашнийминистр торговли и промышленности и заместитель министра обороны, на встречес избирателями отвечал на вопрос о малайцах в ВСС. Малайцы Сингапураспрашивали членов парламента, почему в таких ключевых подразделениях ВСС каквоенно-воздушные силы и бронетанковые части не было военнослужащихмалайского происхождения. Правительство решило открыто обсудить этот вопрос.Лунг сказал, что, в случае конфликта, ВСС не хотели ставить солдат в трудноеположение, когда их преданность нации могла бы вступить в конфликт сэмоциями и религиозными убеждениями. Мы не хотели, чтобы какой-нибудь солдатпочувствовал, что он сражается не за правое дело или, еще хуже, что онсражается не на той стороне. Со временем, по мере развития нашегонационального самосознания, эта проблема стала бы не такой острой. Средствамассовой информации Малайзии расценили это заявление как намек на то, чтоМалайзия являлась врагом Сингапура. Последовал бесконечный поток критическихстатей. Министр иностранных дел Малайзии Раис Ятим (Rais Yatim) поднял этотвопрос на встрече с нашим министром иностранных дел. Он сказал, что Малайзиябыла в этом отношении "теплицей", потому что китайцы были представлены ввооруженных силах и высших эшелонах государственной власти Малайзии в весьманезначительной степени. Он добавил, что АКМ это ясно понимала и принимала,ибо внутренняя политика в Малайзии основывалась на доминировании малайцев.Следовательно, Малайзия не могла критиковать Сингапур по этому вопросу. В тоже время, публичное обсуждение этих проблем создавало давление на лидеровОМНО внутри страны, вынуждая их отвечать, потому что для малайцев Малайзиибыло сложно отделить себя от малайцев Сингапура. В свою очередь, мы никогдане критиковали их политику создания вооруженных сил, доминируемых малайцами. Позднее, в октябре 1987 года, я встретил Махатхира на встрече главгосударств Британского содружества наций в Ванкувере. Он сказал мне, чтосотрудничество с Сингапуром во всех сферах пошло по неправильному пути, нетак, как он рассчитывал. По его словам, все началось с визита израильскогопрезидента Герцога, затем возникла проблема малайцев в ВСС. В апреле 1987года два патрульных катера с четырьмя военнослужащими ВСС по ошибке вошли на20 минут в небольшой ручей Сунгей мелаю (Sungei Melayu), находящийся втерриториальных водах Малайзии прямо напротив Сингапура. Малайзия заявилаустный протест, - они подозревали нас в шпионской деятельности. Я принесизвинения за этот инцидент, но указал, что ни о какой шпионской деятельностине могло быть и речи, поскольку военнослужащие были одеты в форму. Махатхирсказал, что он не мог посетить Сингапур с визитом, ибо атмосфера вотношениях между двумя странами оказалась испорченной. Он также предложил,чтобы в составе военно-воздушных сил Сингапура появилось несколькопилотов-малайцев, чтобы продемонстрировать малайцам в Малайзии, что мыдоверяли малайцам Сингапура и не рассматривали Малайзию в качестве своеговрага. При этом он подчеркнул, что оба правительства должны были признатьсвои ошибки, ибо Малайзия также постоянно отрицала дискриминацию поотношению к китайцам в вооруженных силах Малайзии. Поэтому Сингапуру такжеследовало выступить с публичным отрицанием дискриминации по отношению кмалайцам в ВСС. Для поддержания хороших сингапуро-малазийских отношений онсоветовал нам вести себя таким образом, чтобы не возбуждать у малайцевМалайзии недовольство по поводу положения малайцев в Сингапуре. Эта встреча, тем не менее, помогла восстановить некоторые личныеконтакты. Он также попросил меня о помощи в развитии туристского курортаЛанкави (Langkawi), острова у побережья штата Кедах (Kedah), предоставиввзамен нашей авиакомпании "Сингапур эйрлайнз" право возить туда пассажиров."Сингапур эйрлайнз" попыталась предложить трехдневный тур в Ланкави в Япониии Австралии, но без особого успеха. Я сказал ему, что Ланкави не могконкурировать с Пинангом и островом Пхукет (Phuket) в Таиланде,расположенными неподалеку, потому что курорт не располагал необходимойинфраструктурой. Он попросил меня обсудить эту проблему с Даимом. Даим Заинуддин являлся его близким помощником и старым другом, выходцемиз его родного штата Кедах. Он быстро соображал, хорошо считал, былчеловеком решительным и преуспевал еще до того, как стал министром финансов.В качестве министра финансов Даим начал приватизацию государственныхпредприятий. Без его активного участия переход Малайзии к рыночной экономикене был бы таким широким и успешным. Даим был проницательным и искушеннымбизнесменом, он держал свое слово. Перед тем как я ушел в отставку с поста премьер-министра в 1990 году, ярешил довести до конца решение некоторых проблем, чтобы не оставлять ихтому, кто сменит меня на этом посту. Торговцы наркотиками, прибывавшие вСингапур на поездах "Малайан рэйлвэй" из Джохор-Бару, выбрасывали пакеты снаркотиками из окон поездов своим сообщникам, ожидавшим в заранееусловленных местах. Поэтому в 1989 году я сказал Махатхиру, что мынамереваемся перенести нашу таможню и пункт иммиграционного контроля состанции Танджонг-Пагар, на юге, к станции Вудлэндс на нашей стороне Каузвэй,чтобы производить проверку пассажиров непосредственно при въезде в страну. Япредполагал, что когда работы по переносу таможни будут завершены, пассажирыбудут выходить из поезда в Вудлэндс, пересаживаться в наши автобусы, таксиили поезда городской транспортной системы. Малайзия была бы недовольна такимшагом, ибо по закону земля, принадлежавшая железной дороге, в случаепрекращения железнодорожного сообщения, должна была быть возвращенаСингапуру. Поэтому я предложил Махатхиру участие в совместном проекте поперепрофилированию использования участков земли, ранее принадлежавшихжелезной дороге. Махатхир поручил Даиму Зайнуддину договориться со мной обусловиях участия Малайзии в проекте. После нескольких месяцев переговоровмы, наконец, договорились о совместном использования трех основных участковземли в Танджонг-Пагаре, Кранчжи (Kranji) и Вудлэндс. Доля Малайзии впроекте составляла бы 60%, Сингапура - 40%. Протокол о намерениях былподписан 27 ноября 1990 года - за день до моего ухода в отставку. Какоказалось, я не преуспел в том, чтобы передать свой пост Го Чок Тонгу беззастарелых проблем. Через три года после подписания соглашения Даим написалмне, что Махатхир считал, что соглашение было несправедливым, поскольку ононе включало в себя участок земли, принадлежавший железной дороге вБукит-Тимахе. Я ответил ему, что соглашение было справедливым, потому чтодоля Малайзии в проекте по освоению трех участков земли составляла 60%, а не50%. Это была сделка, заключенная между мною и им, и премьер-министру Го ЧокТонгу было бы сложно вновь возвращаться к этому вопросу. И до того, как мы вошли в состав Малайзии, и во время нашего пребыванияв составе федерации, и после нашего отделения,- малазийцы всегдапредпринимали шаг за шагом, чтобы ограничить доступ Сингапура к своейэкономике. Они вводили налоги, принимали законы и правила, которые уменьшалилибо вообще запрещали использование наших портов, аэропортов и других услуг,особенно финансовых. Они требовали от своих банков не обращаться заполучением кредитов к иностранным банкам, расположенным в Сингапуре, аиспользовать те иностранные банки, которые имели филиалы либо вКуала-Лумпуре, либо в Лабуане (Labuan) - "налоговом рае", который онисоздали на острове у побережья штата Сабах. Так они заставляли Сингапурпостоянно повышать свою конкурентоспособность. Начиная с 1990 года, я воздерживался от официальных контактов справительствами всех стран АСЕАН, включая Малайзию, чтобы не переходитьдорогу премьер-министру Го Чок Тонгу. К сожалению, в январе 1997 года, вовремя судебного разбирательства по делу о клевете, я сказал под присягой,что Джохор-Бару был "печально известен перестрелками, грабежами и угонамиавтомобилей". Когда это заявление было публично обнародовано в Малайзииответчиком, сбежавшим в Джохор, оно произвело там фурор. Рассерженное правительство Малайзии потребовало опровержения иизвинений. Я извинился. Это их не удовлетворило, и они потребовали, чтобымое заявление было изъ
Дата добавления: 2014-12-30; просмотров: 168; Мы поможем в написании вашей работы!; Нарушение авторских прав |