Типология политических культур

В основе типологии политических культур, предложенной Алмондом и Вербой, лежит интерес граждан к политической жизни и степень их активности Алмонд и Верба, взяв за основу характер ориентации субъекта политического процесса на «специализированные по­литические объекты», выделяют три основных типа политической культуры, соответствующих, по их мнению, трем стадиям модернизации общества.

Патриархальная политическая культура (или парохиальная, приход­ская от англ. parochial - приход) характеризуется полным отрывом индивида от политической системы: индивид не вычленяет политические роли и поли­тическую деятельность из экономических, религиозных и иных структур об­щественной жизни. Патриархальные ориентации также включают в себя от­сутствие каких-либо ожиданий, связанных с политической системой. По­следняя никак не соотносится с жизнью прихода. В качестве иллюстрации можно привести догосударственную, родовую организацию общественной жизни. В родовой общине (по крайней мере, на стадии ее разложения) власть вождя, старейшины или шамана, вероятно, имела политический характер, со­ответственно можно говорить и о политической борьбе. Однако субъективно мир политики не выделялся из религиозно-экономической сферы, соплемен­ники и сородичи не воспринимали вождей и старейшин как политических лидеров; не воспринимали они и политику как самостоятельную сферу. «В чистом виде патриархальная культура существует в простых традиционалистических системах, где политическая специализация минимальна. Патриар­хальная политическая культура в более дифференцированных политических системах скорее аффективна и нормативна, чем когнитивна». Однако даже крупномасштабные и более дифференцированные политические системы мо­гут иметь в своей основе патриархальную культуру [8].

Подданническая политическая культура (subject): индивид ощущает себя в качестве участника политики, идентифицирует себя с определенной политической общностью, прежде всего с государством. Но он воспринимает себя пассивным участником политического процесса, подданным государст­ва. Это не значит, что индивид полностью разделяет господствующие ценно­сти и соглашается с политикой государства. Напротив, он может высказывать недовольство, но этими высказываниями все и ограничивается. Индивид не верит в то, что он в состоянии оказать какое-либо влияние на политический процесс. Он убежден в обратном: от него ничего не зависит, властные струк­туры все равно сделают то, что они хотят. «Субъект такой системы (поддан­ный) осознает существование правительственной власти и чувственно ориен­тирован на нее, возможно, гордясь ею, возможно, не любя ее и оценивая ее как законную или нет. Но отношение к этой системе вообще и к тому, что она дает «на выходе», т.е. к административной стороне политической систе­мы или «нисходящему» потоку, это отношение в основе своей пассивное, это ограниченная форма знания и участия». Подданичесские отношения в поли­тической системе, имеющей развитые демократические институты, скорее будут аффективными и нормативными, чем когнитивными. Так, французский роялист знает о существовании демократических институтов, но не считает их легитимными [8].

Политическая культура участия (партисипаторная - от participation -участие): индивиды активно участвуют в политической жизни, они имеют достаточно высокий уровень ожиданий и в плане своей политической компетентности, и в отношении действенности своих политических акций. Члены общества ориентированы на систему вообще, а также как на политические, так и на административные структуры и процессы; другими словами, как на «входной», так и на «выходной» аспекты политической системы. Индивиду­альные члены такой политической системы могут быть благоприятно или не­благоприятно ориентированы на различные классы политических объектов. Они склоняются к тому, чтобы ориентироваться на «активную» собственную роль в политике, хотя их чувства и оценки таких ролей могут варьироваться от принятия до отрицания [8].

По мнению Г.Алмонда и С.Вербы, в чистом виде парохиальный, под­даннический и партисипаторный типы политической культуры в современ­ном мире не существуют. Реальные политические культуры представляют собой комбинации этих типов в различных соотношениях. Это позволило ис­следователям говорить о трех реально существующих типах политических культур:

Демократическая доиндустриальная - характеризуется преобладанием патриархальной политической культуры. Этот тип Г.Алмонд и СВерба обна­ружили в Доминиканской республике: 5% населения, согласно проведенным там исследованиям, относились в активным участникам политической жизни, 50% - к «подданным» и 45% - к «парохиалам».

Авторитарная переходная - превалируют индивиды-подданные. В ка­честве примера называют Португалию: здесь 10% - «активисты», 60% - «под­данные» и 30% - «парохиалы».

Демократическая индустриальная - большинство населения обладает «активистскими» ориентациями. В развитых странах Запада таковых, по мнению Г.Алмонда и С.Вербы, примерно 60%, 30% относятся к «поддан­ным» и 10% - «парохиалы».

В середине 1990-х гг. типология политических культур, предложенная Алмондом и Вербой, была усовершенствована голландскими исследователя­ми Ф. Хьюнксом и Ф.Хикспурсом. Они выделили следующие типы: «граж­данская партисипантная культура» (civil participant culture), «клиентелистская культура» (Client culture), «протестная культура» (protest culture), «автоном­ная (autonomous) культура» и «культура наблюдателей» (spectator culture). Обосновывая свою типологию, Хьюнкс и Хикспурс акцентируют особое внимание как на самом факте сосуществования различных типов политиче­ских культур внутри западных обществ периода 1960-1990 гг., так и на про­цессе трансформации этих обществ, приведших за тридцать лет к изменению соотношения различных субкультур, сосуществующих в разных обществах Запада. Кроме того, ими было показано, что распространенность определен­ных типов политических субкультур среди различных социальных групп на­селения различна и зависит от социоэкономического статуса, образования, возраста и пола индивидов, входящих в группу.

Согласно расчетам, проделанным Ф.Хьюнксом и Ф.Хикспурсом по оп­росным данном, процент носителей «приходской культуры» и культуры «подчинения» в 1960г. составлял соответственно в Мексике- 15 и 15, в Италии- 28 и 20, в Западной Германии - 8 и 10, Великобритании - 4 и 9, США - 3 и 8. Доля принадлежавших к типу гражданской культуры в Мексике была равна 17 %, в Италии - 7 %, Западной Германии - 9 %, Великобрита­нии - 30 % и в США - 34 %. В 1981 г. доля носителей «приходской культу­ры» и культуры «подчинения» составила соответственно в Мексике - 24 % и 10 %, Италии - 14 % и 10 %, Западной Германии - 6 % и 5 %, Великобрита­нии - 4 % и 3 %, США - 4 % и 6 %. Доля «гражданской культуры» в Мексике была равна 4 %, в Италии - 4 %, Западной Германии - 13 %, Великобрита­нии-16 % и США-20 %.

Кроме того, эти исследования показали, что масштабы распространен­ности типов политических субкультур зависят от социоэкономического по­ложения, образования, пола и возраста индивидов, входящих в группу [17].

В современных политических науках имеются и другие типологии по­литической культуры. В частности, ее подразделяют на «элитарную» и «мас­совую»; «либеральную», «консервативную», «авторитарную» и «тоталитар­ную»; «моралистическую», «индивидуалистическую» и «традиционалист­скую». Одни исследователи берут за основание типологии политической культуры критерий открытости или закрытости политических ценностей к инокультурным контактам (Д. Элазар), другие - внутреннюю целостность культурных компонентов (Д. Каванах), третьи - идеологические различия (Е. Вятр).

У. Розенбаум выделяет «фрагментированные» и «интегрированные» типы политических культур. Фрагментированный отличается отсутствием консенсуса относительно основополагающих принципов политического уст­ройства общества. В его основе лежит заметная социальная, социокультур­ная, конфессиональная, национально-этническая и иная фрагментация обще­ства. Это является благоприятной почвой для идеологической непримиримо­сти и бескомпромиссности в борьбе конфликтующих групп, препятствует выработке общепринятых правил политической игры. Общество расколото на группы с несовместимыми политическими ориентациями, отсутствуют общепризнанные процедуры улаживания социальных конфликтов, как и до­верие между отдельными группами обществ. До относительно недавнего прошлого репутация самой фрагментированной в Европе политической куль­туры принадлежала Франции. Интегрированный тип, напротив, отличается сравнительно высокой степенью консенсуса, преобладанием гражданских процедур в улаживании споров и конфликтов, низким уровнем политическо­го насилия, лояльностью к существующему режиму. Примечательной чертой обществ, обладающих интегрированными политическими культурами, явля­ется крайне высокая степень развития социального плюрализма, эффектив­ный механизм преодоления противоречий на основе компромиссов социаль­ных расхождений в пределах всего общества. Интегрированная политическая культуры проявляется в общенациональном согласии относительно форм правления и норм политической деятельности.

Вместе с тем даже в обществах с устойчивыми демократическими тра­дициями и стабильным согласием в отношении основных компонентов поли­тики, властных структур и т.п. политическая культура представляет собой совокупость субкультурных образований, характеризующих наличие у их носителей существенных (либо не слишком) различий в их отношении к вла­сти и государству, правящим партиям, в способах политического участия, в оценке своих возможностей принимать участие в политическом процессе (например, клерикальная и антиклерикальная субкультуры во Франции, ра­бочая и консервативная - в Великобритании, субкультура белых и черных американцев). Изучению политических субкультур в последнее время иссле­дователи уделяют большое внимание. В том числе не только в вертикальном, но и в горизонтальном измерении. В Европе до тех пор, пока кризис нацио­нального самосознания граждан не компенсирован широким распростране­нием европейского самосознания, региональная идентичность получает до­полнительный импульс развития. Можно выделить два типа субкультур. Первый тип образуют группы населения, политические ориентации которых сильно отличаются от преобладающих в обществе. Второй тип представлен региональными политическими субкультурами, когда «социальная группа, именуемая политической субкультурой, отличается сравнительно широкими масштабами, существенными различиями во взглядах по сравнению с боль­шинством нации и прочным групповым осознанием своего отличия» (У. Розенбаум). Субкультуры приобретают большое влияние, если они скон­центрированы географически.

У. Розенбаум предлагает иную классификацию национальных полити­ческих культур на основе степени их единства. Очевидно, что в рамках каж­дой политической культуры существуют субкультуры отдельных социаль­ных общностей. Политические субкультуры могут быть горизонтальными и вертикальными. В первом случае они выделяются на основе религиозных, этнических, региональных признаков. Например, есть все основания гово­рить о католической и протестантской субкультурах в политической культу­ре Северной Ирландии. Можно выделить аналогичные субкультуры и в со­временной Германии. Очевидно, однако, что степень различия в том и дру­гом случаях не одинакова. Германская политическая культура намного более интегрирована, чем североирландская. Так сложилось исторически, что кон­фессиональный конфликт в Северной Ирландии оказался более острым, бо­лее затяжным, чем в других странах Западной Европы. То же самое относит­ся и к национальным субкультурам. По отношению к Бельгии выделяются фламандская и валлонская субкультуры [11]. Они обладают существенными различиями, но в целом политическая культура Бельгии более интегрирова­на, чем, например, политическая культура Канады, где имеет место доста­точно острый конфликт между англоговорящими провинциями и франкоя­зычным Квебеком [12].

Вертикальные субкультуры различаются по социальным и демографи­ческим характеристикам. Высокая степень вертикальной фрагментированно-сти политических культур, в условиях которой явно выделяются субкультура элиты и массовая субкультура, была характерна, например, для средневековой Европы. До тех пор, пока массы были выключены из политической жиз­ни это не создавало угрозы политической стабильности. Но во второй поло­вине XIX в. и особенно на рубеже XIX-XX вв. в условиях коренных социаль­но-экономических перемен возникший конфликт вертикальных субкультур вылился, пользуясь выражением Ортеги-и-Гассета, в «восстание масс». Только во второй половине XX столетия страны Запада смогли (с немалыми трудностями и издержками) преодолеть остроту конфликта и сформировать относительно интегрированную (в вертикальном отношении) политическую

культуру.