Типологические черты и центральные темы российской социальной мысли

Российская социально-философская и социологическая мысль представляет собой многоплановое явление. И все же мы можем вычленить некоторые общие для различных школ и тенденций типологические черты, общее проблемное поле и тем самым описать российскую социологию как своеобраз­ный тип социального мышления. Конечно, это вовсе не зна­чит, что у каждого социального мыслителя и социолога такие общие черты обязательно имели место. Однако даже откло­няя их, чтобы занять по отношению к ним некоторую иную позицию, исследователь тем самым определенным образом и выделяет их.

Важнейшей особенностью российской социальной мыс­ли был органический подход к обществу, заключавшийся в стремлении представить мир как некое иерархизированное целое, где общество и человек хотя и своеобразные, но толь­ко элементы системы. Этим определялась склонность российских мыслителей к широчайшим социологическим обоб­щениям на основе принципа единства микрокосма и макро­косма и включения социальной эволюции в общемировую. Отсюда же вытекают усилия найти и обосновать общезначи­мый социальный идеал, руководствуясь которым можно ос­вободить общество от тенденций, нарушающих его органич­ность, и сознательно — в духе социального конструктивизма — ориентировать общество на органическую целостность.

Отмеченная особенность способствовала тому, что вни­мание российских социологов акцентировалось на проблемах социальной динамики (эволюции, прогресса). Поиск ре­шений этих проблем определил эволюцию социологии. Ис­ходя из представлений о единонаправленном ходе человечес­кой истории, эволюционисты обосновывали различного рода «формулы прогресса», зачастую сугубо априорные. С тече­нием времени, однако, обнаружились противоречия эволю­ционистской парадигмы. Особое значение приобрели про­блемы объекта эволюции, а именно проблемы сопряжения процесса эволюции системы с ее структурным единством, с ее стремлением к функциональному равновесию и др. Одно­временно нарастал и протест против плоского эволюциониз­ма, начиная от самого раннего — в теории культурно — исторических типов Н. Я. Данилевского.

Нельзя в этой связи не отметить своеобразие гносеоло­гических посылок российской социальной мысли. В отличие от положенной Р. Декартом европейской традиции выносить субъект познания за пределы объекта (бытия) российская мысль полагала субъект внутри бытия, жизни. Бытие же по­нималось как непрерывное становление социальности и ее субъекта, а познание бытия соответственно как самопозна­ние субъекта, из чего выходило, что процесс познания и преобразования бытия фактически совпадают. Именно из такой установки вытекало для российской социологии следующее:

предельно напряженное рассмотрение центрального для нее сюжета о соотношении реальности и общественного идеала, а также ее прагматическая направленность, «слу­жебное отношение к истине» (Л. И. Шестов). При этом с течением времени социология отходила от «наивного реа­лизма» в трактовке соотношения между социологическими понятиями и реальностью и двигалась к концепции идеаль­ных типов.

В итоге сложились две противоположные тенденции со­циальной мысли — утопизм и реализм, политически вопло­тившиеся в программах радикального народничества и ли­берализма. Утопическая линия характеризовалась одномер­ностью социального мышления, исходила из представления об обществе как механическом агрегате и из принципа со­циального конструктивизма. Считалось, что достаточно оп­ределить научный социальный проект — и можно осуще­ствить его революционным путем, полагаясь на субъектив­ный фактор, волю к изменению, благодаря чему произойдет ускорение исторического процесса. Реалистическая же ли­ния утверждала многофакторный подход, понимание обще­ства как сложного динамического равновесия, обосновыва­ла необходимость соразмерной эволюции субъекта и соци­альных форм. Особое внимание обращалось на поиск способов согласования интересов различных субъектов, на практический гуманизм, на внутреннюю духовную революционность. Утверждались идеи социального плюрализма, равномощности целого и части (общества и личности), вза­имной помощи, кооперации, солидарности.

Закономерно, что стремление найти «формулу прогрес­са» и обосновать пути ее воплощения в реальность выдвину­ло в центр социологии проблемы социального поведения, со­циальной мотивации и социальной структуры. Этим опреде­ляется очень раннее обращение исследователей к закономер­ностям социально — психологического взаимодействия, к проблеме «личность и группа» и т. п. Более того, психологи­ческое направление выступило ведущим в российской соци­ологии, во многом определив ее своеобразие.

Отмеченные черты и особенности российской обществен­ной мысли показывают, что ключевое положение в ней зани­мает проблема человека, она внутренне антропологична. От­сюда популярность идеи «нового человека», опасность кото­рой была осознана слишком поздно. Отсюда же тенденция этизации социологии, вплоть до полного отождествления эти­ческого и социологического рассмотрения общества.

кивает особенности социального познания, обращается к эле­ментам социальной психологии и т. п. Таким образом, мы видим у него движение к этико—психологической школе, ставшей стержневым направлением российской социологии.

Итак, на предсоциологическом этапе российская обще­ственная мысль сформировала программное поле социологи­ческих исследований, поставила ряд кардинальных вопросов, заложила основы социальной методологии. В итоге вторая половина XIX в. и становится тем периодом, когда рядом с социальной философией возникает и бурно развивается рос­сийская социологическая наука.