Студопедия

КАТЕГОРИИ:

АстрономияБиологияГеографияДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника


БЫВШИЕ КОММУНИСТИЧЕСКИЕ ОБЩЕСТВА В ПЕРЕХОДНЫЙ ПЕРИОД 4 страница




Масштаб и жесткость проблемы сохранения гражданского мира в России, а также ее многоаспектность таковы, что они определяют любой политический курс, который здесь будет проводиться. Власть закона, являющаяся необходимым условием развития как рыночных институтов, так и гражданского общества, была одной из первых черт нормальной цивилизованной жизни, которые разрушила большевистская диктатура, воссоздана же она, вероятно, будет в последнюю очередь. На большей или даже на подавляющей части территории России, если вооруженные силы окажутся способными исполнить свою задачу и предотвратят наступление нового «смутного времени», — власть закона вполне может вернуться в форме военного положения. Рост беззакония в России, угроза деловой и общественной жизни со стороны организованной преступности36 и явная беспомощность ельцинского правительства перед лицом этой угрозы наводят на мысль, что поворот к авторитаризму в российской политической жизни, будь то под руководством Ельцина или его преемника, при решающей роли армии в деле поддержки автократического режима или без таковой, будет вполне согласным как с существующими критическими обстоятельствами, так и с российским историческим прошлым. Авторитарное правительство может прийти к власти в России в ответ на опасность раздробления государства и последующей гражданской войны, а также в ответ на рост преступности и насилия в повседневной и деловой жизни. В подобной ситуации любое правительство, способное восстановить закон и порядок и обеспечить нормальное течение общественной и экономической жизни, будет восприниматься как легитимное, независимо от того, совершенствует ли оно власть закона или какие-либо другие институциональные черты гражданского общества западного образца. Именно в этом аспекте, больше, чем в каком-либо ином, России может подойти китайский проект осуществления рыночных реформ в условиях сохранения гражданского мира средствами авторитарного правления, без развития какого-либо подобия гражданского общества.

Развал СССР — это событие всемирно-исторического значения, которое будет определять экономическое и политическое развитие всего мира в течение десятилетий или поколений, — а не просто один из аспектов западной политики приватизации. Неверно было бы понимать его и как всего лишь момент развития современного мира в сторону приближения к западным институтам. Последнее невозможно в силу двух серьезных и взаимозависимых обстоятельств. Во-первых, экономическое развитие бывших коммунистических обществ не может копировать или повторять путь развития западных рыночных институтов, поскольку отправным пунктом для всех таких обществ является их общее наследие коммунистического централизованного планирования в материальной и социальной сфере, которое не имеет никаких точек соприкосновения с ходом экономического развития Запада и поистине не знает исторических прецедентов. Далее, в посткоммунистических странах, в отличие от западных, с которыми их обычно сравнивают, практически полностью отсутствует правовая и институциональная инфраструктура рынка, сделавшая возможным экономический подъем на Западе, инфраструктура, предполагаемая политикой экономической либерализации в качестве необходимой предпосылки ее успеха. Мы не можем знать, на что будет похоже экономическое развитие в посткоммунистических странах, мы можем быть уверены только в одном: оно будет иным, нежели в странах Запада. К сожалению, развал Советского Союза пришелся на то время, когда экономическая политика Запада опиралась на идеологию рыночного фундаментализма в различных вариантах: в общественном сознании остались пережитки этого мессианского верования, и они существенно затруднили само по себе нелегкое понимание того, что реально происходит в бывших коммунистических странах, а также возможность влиять на данные события.

Вторая основная причина, почему развал СССР не стал просто распространением на новые регионы существующих западных институтов, заключается в том, что он повлек за собой кризис как важнейших институтов сотрудничества стран Запада, так и внутренних политических порядков ведущих западных государств. Крах СССР не только не упрочил западные институты, — он дестабилизировал их, выбив у них из-под ног основную политическую опору. Перспектива упорядоченной интеграции посткоммунистических государств в структуры экономики и безопасности западного мира — это иллюзия, и не только из-за тех колоссальных трудностей, которые каждое из них переживает в своем внутреннем развитии, но и благодаря тому, что институты и организации сотрудничества стран Запада сегодня сами претерпевают изменения, в некоторых случаях грозящие их разрушением. Подобные изменения таят в себе как новые политические возможности, так и новые опасности. Например, в Европейском Союзе крах федералистского проекта дает возможность ряду бывших коммунистических стран Восточной Европы, начиная, скажем, с Чешской республики, вступить в Европейский Союз с его децентрализацией и открытостью. С членством в НАТО все не так ясно: оно едва ли привлекательно для бывших коммунистических государств, за исключением разве что территориальных гарантий, которые оно способно им обеспечить. Ключевой момент заключается в том, что, разрушив послевоенный уклад, распад Советского Союза вверг в полосу перемен все западные институты сотрудничества, и им теперь будет нелегко вернуться к прежней стабильности. Так что бывшим коммунистическим странам нечего надеяться на то, что их примут в некий клуб, — он больше не существует. Разумеется, как и в случае с Европейским Союзом, полностью интегрироваться в экономическую жизнь Запада им позволят только дальнейшие изменения в западных институтах сотрудничества. Но здесь есть и доля риска: если сегодняшние иллюзии «нового мирового порядка» откроют дорогу сползанию мира в хаос, то просто не останется самой системы западных институтов, куда могли бы интегрироваться бывшие коммунистические государства37.

Сама распространенность темы «транзита», «переходности» бывших коммунистических экономик и обществ поддерживает надежды на их планомерное приближение к западным образцам, но если приведенные в этой главе аргументы сколько-нибудь состоятельны, такие надежды не имеют оснований ни в историческом опыте, ни в теоретическом анализе. Среди образцов, следовать которым когда-либо предлагалось посткоммунистическим государствам, пример Германии наиболее подходит для европейских государств, а пример Японии — особенно в части стратегической роли, которую должно взять на себя правительство в развитии демилитаризуемой экономики, — для России; но никакой пример, в том числе и китайский, — хотя Китай, собственно говоря, тоже посткоммунистическое государство во всем, кроме названия, — не отвечает исторически уникальному характеру бывших советских обществ, прежде всего России. Перспектива социальной рыночной экономики, определенная нами, предполагает не долгий и напрасный поиск образцов или парадигм, к достижению или подтверждению которых должны стремиться бывшие коммунистические страны, а напротив, отказ от этих бесплодных попыток. Сделать это можно при помощи той общей концепции рыночных институтов, в рамках которой последние понимаются не как замкнутые в себе системы, а как исторические практики, всегда имеющие глубокие корни в матрицах культурной традиции, в законодательных и политических структурах, которым они всецело обязаны своей стабильностью и легитимностью. С точки зрения перспективы социального рыночного хозяйства, развиваемой здесь, рыночные институты — это своего рода естественные языки, которым самой природой предназначено быть множественными и разнообразными. Формировать экономическую политику, основываясь на неявном предположении, будто существует некий единственный, идеально-типичный образец, годный для всего разнообразия рыночных институтов, образец, которому соответствуют или должны соответствовать все реально существующие рыночные институты — это все равно что строить преподавание языка, исходя из того, что все естественные языки постепенно сближаются с эсперанто.

В реальном мире человеческой истории, в отличие от истории иллюзорной, созданной умами философов Просвещения, подобного сходства ожидать не приходится. Если в нем и проявляется какой-либо мегатренд, то это, скорее всего, переход экономической инициативы из рук западных наций, в чьем историческом опыте черпает основания общепринятая экономическая теория, к незападным культурам Восточной Азии. В этом широком историческом контексте распад Советского Союза будет пониматься не просто как очередная волна неодолимого движения к вестернизации, а как начало поворота вспять такого движения во всемирно-историческом масштабе38. В этом случае западные теоретические модели и западные рыночные институты и сами столкнутся со множеством тяжелых проблем приспособления. Цель перспективы социального рыночного хозяйства, изложенной здесь, довольно скромна: не давать предписаний народам и государствам, а способствовать осмыслению ими грядущих мировых перемен, ломая завладевшую умами грубую и монистическую концепцию рыночных институтов, в рамках которой эти последние ошибочно трактуются как замкнутые и самодостаточные системы. В основе данной главы лежит убеждение в том, что, пока политика остается под властью этой концепции, она обречена на непонимание и бессилие во всех вопросах, касающихся реального развития и проблем бывших коммунистических государств.

 


Поделиться:

Дата добавления: 2015-07-26; просмотров: 57; Мы поможем в написании вашей работы!; Нарушение авторских прав





lektsii.com - Лекции.Ком - 2014-2024 год. (0.006 сек.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав
Главная страница Случайная страница Контакты