Дополнение 3: Синергетика и неклассическое философствование 4 страница

Будем рассматривать нейтральность а-смыслового выражения как маркер онтологической плотности языка. При работе с языком и в языке эта плотность демонстрирует себя в то тут, то там появляющихся, порой помимо нашей воли, нонсенсах. Такие нонсенсы не только сообщают языку эзотерический характер (говорящий не столько о сложности или непостижимости сообщаемого, сколько о “сопротивляемости” самого языка), но и являются, как уже отмечалось, необходимым условием существования языка.

Языковые нонсенсы говорят нам что-то о языке с помощью самого же языка, они показывают, что в языке есть нечто ускользающее от языкового оформления, но тем не менее принадлежащее самому языку, а не отсылающее к трансцендентным ему областям. Такое “нечто” выступает скорее как виртуальная составляющая языковой реальности (виртуальная область языка). Говоря о виртуальности, пребывающей в языке, не стоит думать о том, что каждый раз, высказывая нечто, мы молчаливо имеем в виду множество сопутствующих (более или менее близких) высказываний (вроде молчаливого знания), развернуть которые все целиком не представляется возможным в силу их бесконечности и взаимоотсылаемости. Речь идет о виртуальности выражения, или о виртуальности невыразимого в выражении, которое тем не менее интенсивно заявляет о себе, сопротивляясь нашим намерениям. Нонсенс — элемент языка, и вместе с тем он выступает как некое метаобразование в языке, без которого не может быть понято само функционирование языка, — функционирование языка как самостоятельной онтологически нагруженной реальности.

В этом отношении нонсенс можно сопоставить с термином “прагмема”¹⁴¹ , введенным Мамардашвили и Пятигорским с той оговоркой, что если здесь и имеется прагматическая связь человека с ситуацией его деятельности (в нашем случае языковой деятельности), то “связь” эта особого рода. Такая связь носит характер имманентности: человек имманентен языку, вернее, имманентен виртуальной составляющей языка, и наоборот, виртуальная составляющая языка имманентна человеку. Человек уподобляется функционалу языка, язык же выступает дисперсной средой, компонующей человека.

Виртуальная компонента языка, включая в себя человека, самозамыкается и может рассматриваться в качестве автономной от всех конкретных языковых актуальностей. Попробуем рассмотреть ее в монадологическом плане, когда речь идет уже не о состояниях или уровнях языковой деятельности, а о монадах языка. Такие монады (в согласии с учением Лейбница) несут в себе в том числе и элемент телесности (именно в силу внутренней сопротивляемости намерениям), если можно так выразиться, “нефизической телесности”. Виртуальные языковые монады являют собой своего рода неоформленные (но не бесформенные) элементы, взаимодействующие друг с другом, сливающиеся, разрушающие друг друга и формирующие более или менее устойчивые сочетания (в этом смысле они близки к модусам Спинозы). И если принять эту модель, то можно говорить о языке как о некой активной среде, состоящей из текучих монад, ибо каждая монада (или модус), будучи двойником нонсенса в виртуальной составляющей языка, неустойчива внутри себя, наполнена внутренней энергией, направленной на другие монады и отсылающей к ним. Этакая подвижная магма — вроде океана Соляриса, — наделенная внутренней динамикой.

Конечно, термин “среда” в большой степени метафоричен (уйти от метафор не удается, да, наверное, и не нужно), поскольку такую среду нельзя рассматривать чисто объектно, ибо и объект, и субъект (уже предполагающие наличие функционально определенного языка и относительно устойчивые смыслообразования) здесь не выступают в форме выражаемого или выражающего; они неразличимо пребывают в плане выражения. И собственно языковый нонсенс (“трампампавленный творог”) предстает тогда как первый шаг непосредственной выраженности и того, и другого (первый шаг в актуализации языка). Вторым шагом будет избавление нонсенса от приставки “нон”. И одновременно с этим вторым шагом возникает (и сопутствует ему) проблема понимания: что, собственно, сказано. Понимание того, что перед нами высказывание, к которому можно отнестись и которое может само к чему-то относиться. Именно на уровне этих двух шагов и ведется беседа между Лижизадом, Пейвино и Пантагрюэлем. Искусство здесь состоит в том, чтобы двигаться — синергетически двигаться — по кромке виртуальности, понимая одновременно прагматичность ситуации (прагматичность, уже связанную с выражаемым и выражающим). Понимание здесь равно абсолютному непониманию, но последнее принимается как данность, в которой и нужно актуально двигаться, ибо на таком уровне нет, да и не может быть средств для рационализации. Именно потому речь идет об искусстве и о высочайшей мудрости Пантагрюэля. Непонимание выступает здесь как позитивность, дающая начало некой “странной” коммуникации (от которой тем не менее все остаются довольны) и псевдодиалогу. Относительно такого непонимания можно сказать, что в нем происходит своеобразная разрядка энергии, таящейся в монадах-нонсенсах. Его следует назвать конструктивным непониманием, предвестником коммуникационной структуры, когда можно говорить уже о зачатках понимания, то есть когда язык оформляется и одновременно происходит разделение на субъект (тот, кто владеет актуальной составляющей языка) и объект (то, что может быть актуально описано языком). Но в отличие от понимания, в ситуации конструктивного непонимания мы имеем обширное поле актуальных движений, поскольку эти актуальности суть реализации виртуального (учитывая, что реализованная актуальность в принципе отлична от несущей ее “виртуальной среды”). Когда же мы входим в понимающую коммуникацию, поле возможностей резко ограничивается, обретающие актуальность виртуальные монады вступают в устойчивые сочетания и обретают форму знаков.

Ко всему вышесказанному можно применить синергетическую метафору. Если принять, что в основе языка лежит “виртуальная среда”, то монады-нонсенсы будут играть в ней роль “внутренних распределенных источников энергии”, динамизирующих эту среду. Конструктивное непонимание будет выступать тогда как то место, где происходит разрядка данной энергии, или как “сток языковой энергии”. Уже говорилось, что в физике такого рода среды называют нелинейными (поскольку большинство из них моделируется с помощью нелинейных дифференциальных уравнений). Из физики нелинейных сред известно, что при определенных условиях здесь возможны процессы самоорганизации, когда первоначально хаотическое состояние среды упорядочивается и обретает устойчивую структурную оформленность. Но речь здесь идет об относительной устойчивости образовавшихся структур, в основании которых лежит динамический хаос. Такие относительно устойчивые образования характеризуются параметрами порядка, и в нашем случае “параметром порядка” можно считать знак, выполняющий выразительную функцию. Потоки энергии, обеспечивающие существование структур (характеризуемых параметрами порядка), составляют то, что, вслед за Полани, можно назвать личностным знанием¹⁴² , которое еще не оформлено в виде знаков, но потенциально содержит в себе возможность знакового исполнения. На уровне потоков энергии, или личностного знания, возникают собственно языковые нонсенсы (см. первый шаг актуализации языка), обретающие форму парадоксов, которые требуют своего разрешения и соответственно несут в себе зачатки коммуникации — коммуникации, апеллирующей к конструктивному непониманию. Это первый этап самоорганизации нелинейной виртуальной среды языка.

Далее. Коммуникация осуществляется здесь через взаимозаинтересованное непонимание (когда за парадоксальностью тех или иных высказываний усматривается не просто бессмыслица, а некая тайна, требующая если не разгадки, то принятия себя как таковой). Взаимозаинтересованное непонимание —необходимое условие любого диалога, ведется ли он на уровне отдельных лиц, или же принимает форму диалога между разными дисциплинами (или культурными ориентациями). Это второй этап самоорганизации — предвестник возможных параметров порядка (именно предвестник, поскольку все еще несет в себе черты вердикта, вынесенного Пантагрюэлем). На третьем этапе формируются устойчивые знаковые структуры, обеспечивающие уже понимание. Здесь апелляция идет уже к актуально действующему языку (со всеми его состояниями и уровнями). На данном этапе нонсенсы и непонимание уходят в тень и считаются помехами для коммуникации. Взаимонепонимание играет тут негативную роль и может выполнять функцию расшатывания структуры изнутри. Но такая негативность имеет императивный характер, тогда как скрытым образом она указывает на внутреннюю неустранимую неустойчивость образовавшейся структуры. Здесь может иметь место неконструктивное непонимание, когда все, что не вписывается в данную структуру, просто отбрасывается или уничтожается за счет “естественного” функционирования самой структуры. Удовлетворенность второго этапа самоорганизации (второго шага актуализации виртуальной составляющей языка) сменяется самодовольством (или самозамкнутостью) третьего этапа¹⁴³ .

В заключение следует отметить, что на третьем этапе виртуальная, обладающая онтологической плотностью среда языка дает о себе знать. Даже в “устойчивых” дисциплинарно заданных языках, отсылающих к хорошо организованным знаковым структурам, она проявляется как неустойчивая языковая коммуникация, порождающая свои нонсенсы и парадоксы (знак здесь диссепирует в породившую его среду). Показателен в этом отношении диспут между слугой Пантагрюэля Панургом и известнейшим английским ученым мужем Таумастом относительно проблем философии, геомантии и каббалы. Причем Таумаст пожелал “диспутировать только знаками, молча, ибо все эти предметы до того трудны, что слова человеческие не выразят их так, как хотелось бы”. Хитроумный Панург, конечно же, поставил в тупик англичанина своей жестикуляцией (порой весьма неприличного свойства). А когда он “приставил два главных пальца к углам рта, растянул его сколько мог и оскалил зубы, а затем большими пальцами сильно надавил себе на веки и скорчил, как показалось собравшимся, довольно неприятную рожу”, Таумаст признал свое поражение, выразил признательность оппоненту и заметил: “Он открыл передо мной истинный кладезь и бездну энциклопедических знаний, открыл таким способом, элементарного представления о котором, казалось мне, никто на свете еще не имеет”¹⁴⁴ .

ОГЛАВЛЕНИЕ

Предисловие: философия и теория самоорганизации

ГЛАВА 1 ШУМ И СРЕДА ЯЗЫКА.....................................

ГЛАВА 2 ОТ СМЫСЛОПРОЧТЕНИЯ К СМЫСЛОПОРОЖДЕНИЮ

Дополнение 1: Линейные и нелинейные дифференциальные уравнения

ГЛАВА 3 СМЫСЛ И СОБЫТИЕ.......................................

Дополнение 2: Сплошные среды и самоорганизация структур

ГЛАВА 4 ОТ ЯЗЫКА К СМЫСЛУ....................................

Дополнение 3: Синергетика и неклассическое философствование

ГЛАВА 5 СИНЕРГЕТИЧЕСКОЕ ДВИЖЕНИЕ В ЯЗЫКЕ....

Заключение: синергетическая парадоксальность языка

Научное издание