Могила влюблённых

Алёша надел джинсы и свою кожаную куртку-косуху, и вышел из палатки. Пели соловьи, всё вокруг было залито лунным светом. Вдыхая холодный ночной воздух, он спустился к реке, зачерпнул руками воды, умылся, окатил водой плечи и грудь, затем присел на бревно и перевёл дыхание. Он не мог разобраться в своих чувствах, и ему был необходим этот тайм-аут, чтобы собраться с мыслями. Постепенно он успокоился, глядя на лунную дорожку, на лёгкие, прозрачные облака в небе. И всё стало ясно.

Сомнений быть не может. Он уже сделал выбор. Чёрная Роза любит его, она сама это сказала. И поклялась. И он любит её. Теперь – только вдвоём, только с ней вместе. Навеки вместе.

И пусть его ругают респектабельные родители и друзья-мажоры из бывшей школы, пусть говорят, что он нашёл себе невесту – неформалку, готессу, накрашенную как покойница, с которой переспало полстраны. Подумаешь, ерунда! Просто они ничего не понимают, потом он им всё объяснит. Он-то знает, что она самая лучшая, самая чистая в душе, и самая красивая – уж это точно! Готические девушки вообще самые красивые, а Саша лучшая из них! Друзья будут ему только завидовать, что у него такая девушка, а родители его любят, они его поймут…

Он не предаст Сашу, не предаст свою любовь, он будет верным ей до конца. И они вместе, плечом к плечу, пройдут через всё, что бы им не угрожало, и сохранят своё таинственное счастье…

Алёшины размышления неожиданно прервал какой-то шум. Поблизости раздались голоса, послышался грубый, пьяный смех и треск сучьев. Алёша встал и оглянулся.

Из лесу, со стороны сельского клуба, где, судя по доносящейся оттуда отрывистой музыке, всё ещё шла дискотека, спускалась пьяная компания. Явно, это были местные.

Их было человек десять. Только парни, девушек не было. Все были молодые, лет где-то от семнадцати до двадцати трёх. В основном, они были стрижены коротко, почти наголо. У некоторых на головах были кепочки-восьмиклиночки, с маленьким козырьком, характерно приплюснутые. Вид у ребят был самоуверенный и агрессивный.

Таких ребят называют «гопники», и они готовы порвать любого встречного за свой район…

Впереди шёл жирный, крепко сбитый парень, в короткой куртке, которая делала его ещё шире, в кепке, с красной мясистой рожей - судя по всему, их предводитель. За ним шёл тощий парень помоложе, в такой же кепке, с ярко-рыжими волосами. Ещё один был одет в грубую солдатскую шинель без погон, поверх спортивного костюма.

И так далее, в таком же духе.

У всей компании в руках были бутылки и банки с пивом. Они шумели, матерились, грубо отбрасывали ногами попадавшиеся на пути сучья и шишки. И они направлялись в сторону палатки – где в тепле, откинув одеяло, нежная Чёрная Роза доверчиво дожидается возвращения возлюбленного!!!

У Алёши всё похолодело внутри. Он стремительно бросился по склону вверх, к палатке, проклиная себя: как же он мог оставить Сашку одну! Издалека он уже видел, как гопники остановились возле палатки.

У Алёши всё похолодело внутри. Он стремительно бросился по склону вверх, к палатке, проклиная себя: как же он мог оставить Сашку одну! Издалека он уже видел, как местные ребята остановились возле палатки.

А когда приблизился, его взору предстала неожиданная картина: Чёрная Роза, в своих узеньких, чёрных готических трусиках-ниточках и в таком же бюстгальтере, с сигаретой, стояла у входа в палатку и абсолютно смело беседовала с главарём местных. Подумаешь, она встречала и не таких! Остальные с интересом разглядывали палатку, и особенно Сашу.

- Как концерт? – осведомилась Чёрная Роза. – А как дискотека?

- Ништяк, - ответил толстый главарь. – Ещё не кончилась. К утру ещё пацаны подойдут.

Он оценивающе разглядывал нереально стройную фигуру, грудь и длинные ноги Саши, и прекрасную импортную палатку, освещённую луной.

– А ты что тут, одна?

- Да нет, я с другом, - ответила Саша, оглядываясь вокруг. Глаза её блеснули радостью: она увидела подходящего Алёшу. – А вот и он!

Алёша подошёл и встал рядом с Сашей.

- Привет, ребята, - сказал он, чувствуя, как у него напрягаются все мышцы, и на всякий случай чуть заслоняя собой Чёрную Розу. Он примерно догадывался, чем эта беседа может кончиться, и старался сохранять спокойствие и самообладание.

- Кабан, палаточка у них – супер. И шмотки тоже. И девочка… - сказал вполголоса рыжий, трогая толстого за плечо, и указывая на Сашу.

- Увянь пока, Рыжий. Вы что, городские, что ли, в натуре? – спросил Кабан.

- Городские, а что? – спросил Алёша спокойно, зная, что иначе с гопниками разговаривать нельзя.

- Да ничего.

Кабан смерил его взглядом. Алёша был высокий, у него были очень хорошо развиты плечи и грудь, и выглядел он достаточно серьёзно. Хотя, конечно, их с Сашкой было всего двое, и Сашка – девочка, от неё толку мало, наоборот, только боишься за неё... Получается, Алёша был один. А деревенских ребят было в десять раз больше. И все они были здоровые.

Вот он и пришёл, час испытания. Ну, что ж, с Богом…

- Чего приехали? – спросил Кабан Алёшу. – На рыбалку, что ли? Что, бля, своей рыбы в Москве нет?

- Да нет. Просто так, отдыхаем. Романтическая вечеринка, - ответил Алёша непринуждённо, надеясь, что, может быть, они сейчас уйдут. Но не тут-то было…

Алёша надеялся, что, может быть, гопники сейчас уйдут, и они останутся с Сашей одни. Но не тут-то было…

- Давай, пацаны, садись, - махнул рукой своим ребятам Кабан, и обратился к Алёше с Сашей: - Пить будете? Рыжий, налей городским!

Отказаться было сложно. Алёша кивнул. Гопники разместились на траве возле палатки, разложили на газете хлеб, лук, огурцы, расставили белые пластмассовые стаканчики. Алёша и Саша с тоской присели рядом.

Рыжий достал двухлитровую пластиковую бутылку самогона, жёлтого, как виски, и налил им первым – по полному стакану. Алёша слегка поклонился вместо тоста, и, зажмурившись, выпил залпом – это было где-то градусов шестьдесят, не меньше. Ему сразу ударило в голову.

Саша сделала глоток и закашлялась, мотая головой.

- Давай, до конца! – заорали со всех сторон деревенские. – За наше здоровье!

Саша кивнула, собралась с духом, и тоже залпом опрокинула весь стакан. Алёша смотрел на неё с тревогой. Чёрная Роза сразу покраснела, на лбу у неё выступила испарина, она глубоко дышала открытым ртом. Она хотела взять огурец, но Кабан отстранил её руку:

- Первую не закусывают.

Саша убрала руку.

А Рыжий уже наливал по второй. Алёша решительно замотал головой.

- Всё, спасибо, ребята. Мы не будем больше, нам хватит! Всё, всё, спасибо.

Чёрная Роза молчала, но выглядела она неважно.

Кабан, не слушая, поставил стаканы перед ними.

- Слышь, вы нормальные люди или как? – спросил он Алёшу. – Давай по второй! Вас что, уговаривать надо? Мутные какие-то… Вы что, бля, нас не уважаете?!

Другие местные тоже зашумели. Кабан уставился на Алёшу, потом – на Сашу, и в его взгляде уже чувствовалась явная агрессия.

– Вы откуда вообще такие, в натуре?

- Мы студенты художественного училища, - ответила Чёрная Роза. – Мы приехали сюда на этюды для экзамена.

- А-а, понятно! – протянул Кабан. – Студенты, бля! Из художественного? На дизайнеров? Компьютерные игры будете оформлять? Или всякие помещения? Во, бля, устраиваются городские, мы так не можем. И что вы там делаете?

- Рисуем! – пожал плечами Алёша.

- Это что, в натуре – ваш рисунок?!

Кабан только сейчас обратил внимание на рисунок «Навеки вместе», висящий на стене палатки. До этого он принимал его за какой-то рекламный плакат. Он встал, подошёл поближе и присвистнул:

- Нормально...- Он махнул рукой своим приятелям: - Сюда, пацаны!

Многие были заняты разговором между собой, над поляной стоял пьяный гомон. Но трое-четверо подошли на его призыв, и тоже присмотрелись к рисунку, осветив его карманным фонариком. Их глазам предстала идиллическая картинка: Алёша и Саша, совершенно обнажённые и несколько идеализированные, стояли, обнявшись, на берегу реки, а внизу было написано: «Навеки вместе». Деревенские парни помолчали несколько секунд, затем над берегом раздался их грязный хохот. Остальные вскочили и тоже подошли посмотреть. Потом они вернулись и сели кружком возле Саши и Саши. Кабан насмешливо смотрел на них.

- Нормально! Что, первая брачная ночь? Ну и как, получается?

Гопники снова захохотали.

Кабан насмешливо смотрел на них.

- Нормально! Что, первая брачная ночь? Ну и как, получается?

Гопники снова захохотали, а Кабан фамильярно похлопал Сашу по щеке, потом попытался ущипнуть за грудь в тоненьком бюстгальтере.

Чёрная Роза вскинулась, открыла было рот, но Алёша остановил её жестом. Ему уже начинало всё это серьёзно надоедать, и трудно было сдерживаться – особенно, когда Кабан насмехался над Сашей и над их любовью. Да и самогон уже ударил ему в голову.

- Так, я бы попросил повежливее!.. – сказал он решительно. – Это всё-таки наше личное дело. И руки, пожалуйста, не распускай! Это моя девушка, понятно?

- Слышь, - перебил его Кабан, - а что это у тебя волосы такие длинные? – и он бесцеремонно подёргал Алёшины волосы, которые, кстати, едва доходили до плеча (не то что, например, у Готического короля, у Леонарда или у графа Владислава). – Мужчины так не носят, в натуре.

Это уже была явная провокация.

Но тут вдруг ответила Чёрная Роза, да ещё как ответила! Она, видно, тоже опьянела…

- Мы с Алёшей – готы! – сказала она очень громко. - Есть такое прославленное неформальное движение, чтоб вы знали. У нас и мужчины тоже носят длинные волосы. И при этом наши мужчины – это настоящие рыцари! Встретили бы вы Ван Хельсинга или Леонарда! Они никогда не позволили бы вам приставать к одинокой влюблённой паре! И мой Алёша - такой же! Поэтому он тоже носит длинные волосы. Вот так, ребята!

У Алёши сердце затрепетало от счастья: его публично назвали готом, и кто назвал – его любимая девушка, из-за которой он и мечтал стать готом! И она поставила его в один ряд с самыми авторитетными готами, с готической аристократией, с настоящими рыцарями! Он был на седьмом небе от счастья! Да ради этого он был готов встретиться не с десятью, а с сотней гопников, или любых гоблинов и упырей – словно он действительно был Ван Хельсингом или Леонардом…

- Готы?! – Кабан ощерился. – Это которые на кладбища ходят трахаться, что ли? Типа сатанисты, вампиры, да? Ну и как вам, дьявол помогает, в натуре? У вас что, х…й лучше стоит на кладбище?

Остальные опять захохотали, откровенно издеваясь.

Ещё минуту назад (до Сашиных слов о настоящих готических рыцарях) Алёша ответил бы на его вопрос: «Нет, нет, что ты! Скажешь же такое! Мы что, придурки? Это всё так, фигня. Ну, просто мода такая, и всё». И тоже поржал бы, сведя всё на шутку. Тем более, что то, что сказал Кабан - это была полнейшая чушь. Но сейчас он даже считал ниже их достоинства оправдываться перед этими гопниками, такими бесцеремонными и грубыми.

Он взглянул на Сашу, вспомнил, сколько ей пришлось пережить страданий и издевательств, взглянул на рисунок, на надпись под ним. А Саша смотрела на него широко открытыми глазами, смотрела как на защитника, рядом с которым она ничего и никого не боится.

Есть такие девушки, которые одним взглядом из неуверенного юноши-ботаника могут сделать Ван Хельсинга и Леонарда. Это – настоящие девушки. И рядом с ними мы становимся мужчинами.

И словно какая-то холодная волна смелости и злости захлестнула Алёшу. Он посмотрел на Кабана в упор и сказал очень спокойно и холодно (он вспомнил, как разговаривал Леонард, а тот когда-то перенял эту интонацию у Ван Хельсинга):

- За выпивку, конечно, спасибо, но нам уже достаточно. Насчёт того, что ты сказал про готов – всё это неправда. Мы с Сашей – готы. Я не знаю, что ты вкладываешь в это высокое слово, а я знаю, как есть на самом деле. Какая тебе разница, к какому движению мы себя относим, если нам нравится? Мы никому не мешаем и хотим, чтобы нам тоже не мешали.

Он замолчал, с достоинством глядя на Кабана. Чёрная Роза смотрела на Алёшу с восхищением, крепко сжав его руку, и Алёша был счастлив.

А теперь будь, что будет…

- Нет, я что-то не понял: ты чего - борзый?! Ты чего - дерзкий?! – угрожающе спросил Кабан, поражённый, однако, его смелостью. Остальные деревенские молчали.

Алёша тоже молчал.

- Ты чего, отвечать не можешь, когда тебя спрашивают? – спросил Кабан ещё более грозно, и вдруг сказал: - А я, это… всегда хотел трахнуть готку, понял? Надо делиться… Ты, пацанка, быстро иди сюда! Парни, а ну держите её! Мы сейчас её на всех пожиже разведём!

Он сделал резкое движение, пытаясь схватить Сашу за волосы, но, конечно промахнулся. Девочка стремительно пригнулась и отскочила с места, словно пружина, метра на два – её ещё надо было суметь поймать!

Гопники повскакивали с мест. Всё, охота началась…

Алёша тут же метнулся вперед и заслонил подругу, оттолкнув Кабана. Алёша четыре года занимался кикбоксингом в школьной секции и был в неплохой форме, с хорошо поставленным ударом. В следующую секунду он очень удачно попал Кабану в челюсть, и тот рухнул на землю – правда, он тут же поднялся на ноги, вращая головой на толстой шее, и глаза его наливались яростью. Над берегом поднялся пьяный крик и мат.

- Мочи вампиров! – заорал кто-то.

- Беги в лес!!! Они тебя не догонят! – заорал Алёша Чёрной Розе. – Я сам разберусь! Потом встретимся!

Она, конечно, могла убежать, её бы никто не догнал. Но она не хотела бросать своего защитника, которого сама сделала рыцарем, и она была рядом.

Если бы она могла привести подмогу, она бы это сделала – но звать было некого, а мобильный телефон был далеко, в палатке, в кармане её джинсовых шортиков. А на ней сейчас были только трусики и лифчик.

Есть девушки, которые сами готовы защищать своих защитников, когда они попали в беду, и хоть бы и пришлось за них погибнуть – кто сказал, что это мужская привилегия? И Саша была такая – настоящая девушка.

И она не убежала, а осталась. Её тут же схватили и оттащили в сторону, хотя она яростно отбивалась. Но ей заломили руки за спину и крепко держали.

Гопники окружили Алёшу.

- Спокойно, братва! Один на один, но без правил! Бить можно куда угодно, – сказал Кабан, претендуя на благородство.

В кругу оказались Кабан с Алёшей.

Алёша скинул куртку, и остался обнажённым по пояс, как в фильмах про бои без правил, чтобы двигаться было легче. Он понимал, что в драке с Кабаном его преимущество только в быстроте реакции.

Саша смотрела на него горящими, влюблёнными глазами, и это придавало ему силы и храбрости.

Они закружились, как боксёры на ринге. Кабан был здоровый, но тяжёлый и толстый. Ему больше подошла бы борьба сумо. Но Алёша не подпускал его близко, не давал обхватить себя руками, и старался увёртываться от его ударов, подобных ударам кузнечного молота.

Не прошло и нескольких секунд, как Алёша снова сбил его с ног, и Кабан растянулся на траве. Кругом загалдели, заматерились.

- Молодец, Алёшка! Ты мой готический воин! – выкрикнула Саша, и тут же застонала: один местный сильно дёрнул её вверх за заломленные назад руки, а другой ударил ребром ладони по шее. Над беззащитным надругаться всегда удобно и приятно – тем более, если он городской, у него импортная палатка, фирменные трусики и если это девушка...

Но Алёша в эту секунду, пользуясь тем, что Кабан ещё не поднялся, быстро повернулся в сторону Саши и здорово засветил ногой в морду тому, кто ударил его возлюбленную – и тот полетел на землю.

Все заорали и рванулись с места.

Пять-шесть человек набросились на Алёшу, остальные стояли, помогая Кабану подняться, а двое держали Сашу. Алёша бешено отбивался, нанося удары ногами направо и налево, а руками прикрывая голову, но в конце концов его повалили на землю. Его долго били ногами, пока он не затих.

Чёрная Роза вырывалась и кричала, пытаясь прийти на помощь, но её держали крепко. Алёшу подтащили к стоящему поблизости от палатки большому, развесистому дереву, крепко связали ему запястья веревкой, отрезанной от палатки, а веревку перекинули через толстый сук, и так привязали Алёшу – за вытянутые руки, почти в подвешенном состоянии, что он едва касался ногами земли. Он не подавал признаков жизни.

Кабан, который уже привёл себя в порядок, вместе с другими выпил стакан самогона, занюхал разрезанной луковицей и сказал, желая отыграться за свой позор перед приятелями:

- Сейчас мы будем пытать вампиров, в натуре!

Остальные зашумели, захохотали, предвкушая предстоящую забаву.

У кого-то из них была с собой металлическая цепь, которой приковывают к ограде велосипеды и мотоциклы. Они стали хлестать Алёшу этой цепью по рёбрам. Жёсткая, ребристая цепь сразу рассекала кожу, по телу юноши потекли струйки крови. Он открыл глаза и застонал от боли, дёргаясь от ударов. Он пытался высвободить руки, на узел был очень крепкий.

Сашу, пытавшуюся ему помочь, грубо сдерживали.

В это время Кабан подошёл к ней, приблизился, дыша на неё перегаром, и дал ей два раза по шее – так, что у девочки чуть не оторвалась голова. Но всё же Чёрная Роза, яростно сверкая глазами, плюнула Кабану в рожу и едва не укусила его за руку.

Гопник утёрся рукавом и презрительно засмеялся.

- А ну, поставьте её раком, - скомандовал он. – Сейчас мы её, это…оприходуем! А ты давай, не дёргайся, проститутка! Ты же это любишь!

И он одним рывком порвал на Саше готические трусики и бюстгальтер – единственное, что на ней оставалось из одежды, и отбросил их в сторону. Все захохотали.

Девочку пытались поставить на колени и нагнуть лицом вниз, но она так сопротивлялась, так бешено извивалась в их руках, пытаясь вырваться и кусаясь, что они долго ничего не могли с ней сделать. Одного она так укусила за кисть, что тот с воем отскочил – и тут же со злостью, примерившись, ударил девочку ногой в лицо.

Из губ Саши потекла кровь. Алёша, видя это, кричал ей:

- Чёрная Роза, плевать на них, они сволочи! Расслабься пока, не делай себе хуже! Уж мы потом с ними разберёмся за всё! Я тебя люблю! Навеки вместе!!!

В это время Кабан ударил Сашу тяжёлым ботинком прямо в живот. Чёрная Роза согнулась и закашлялась, а Кабан ударил ещё и ещё. Под конец державшие Сашу разжали руки – она уже всё равно не могла сопротивляться. Она бессильно свалилась на землю, а они стали бить её сапогами и тяжёлыми ботинками по нежному телу, оставляя кровавые подтёки и ссадины. Она бесчувственно каталась по траве под их ударами, как сломанная кукла.

Алёша заорал истошно, снова пытаясь вырваться. Тогда Рыжий подскочил и, подобрав с земли возле дерева тяжёлый сук, размахнулся и со всей силы ударил Алёшу – тоже по животу, в область солнечного сплетения. Алёша дёрнулся ещё раз и замолчал. Голова его бессильно повисла, он потерял сознание.

Кабан грубо приподнял Сашу с земли, перевернул лицом вниз, кое-как поставил её на колени. Девочка была в обмороке, она всё время падала, и вообще было непонятно, живая она или мёртвая.

Тем не менее, главарь местных расстегнул штаны и, смазав слюной своё хозяйство, кое-как совершил некое подобие вторжения в бесчувственное тело Чёрной Розы, измазанное кровью и грязью – больше символически, для порядка, чтобы со стороны казалось, что он это делает, так как после самогона и драки с Алёшей он был не совсем в форме… Затем он отбросил её, ещё раз напоследок пнул ногой, и произнёс, повернувшись в сторону Алёши:

- Вот так мы, в натуре, поступаем с городскими вампирами и с их тёлками…

Надо сказать, его действия уже не вызвали особого восторга у приятелей. Теперь, когда Алёша был без сознания, и не видел этого, а Чёрная Роза уже тоже ничего не чувствовала, это было ни к чему и выглядело как-то странно, всё равно, что некрофилия.

Но Кабан спокойно застегнул штаны, выпил стакан самогона, и, так сказать, вечеринка продолжалась…

Кабан спокойно застегнул штаны, выпил стакан самогона, и, так сказать, вечеринка продолжалась.

- Ну-ка, посмотрим, что у них там из барахла, в натуре!

Кабан махнул рукой Рыжему, и тот, вместе с другими гопниками, быстро повыдёргивали колышки палатки готов из земли. Подняв палатку со всех сторон, они высыпали её содержимое на землю. Можно было, конечно, просто войти в палатку и всё посмотреть. Но они были пьяные, им хотелось всё громить и рушить.

С печальным звоном выкатилась на траву гитара, которую тут же подобрали – такого хорошего инструмента здесь ещё не видели никогда. За ней посыпались спальник и матрас, разные шмотки и сумки…Деревенские бросились искать деньги в одежде и вещах несчастных ребят…

Никто не заметил, как Чёрная Роза, живучая, как ящерица, приоткрыла глаза и, лёжа на земле, внимательно присматривалась, как они перебирают вещи. Она знала, что ей нужно.

И когда кто-то, бегло осмотрев её джинсовые шортики, отбросил их в сторону (ни на кого из деревенских они бы всё равно не налезли), Саша улучила момент, из последних сил сделала несколько движений и приблизилась к тому месту, куда они упали. Она незаметно протянула руку и нащупала в кармане маленький четырёхугольный предмет – мобильный телефон, в котором был установлен радиомаяк.

Чёрная Роза нажала зелёную кнопку, и через несколько секунд услышала звучный голос Леонарда на автоответчике: «В данный момент мы не можем подойти к телефону. Оставьте своё сообщение после сигнала, и мы вам перезвоним. Спасибо!» Раздался гудок, и Чёрная Роза проговорила, с трудом разлепляя губы, покрытые запёкшейся кровью:

- Леонард, Женевьева! Мы с Алёшкой теперь вместе. Но на нас напала местная шпана. Алёшку убили насмерть. Меня пытался изнасиловать Кабан, и тоже всё отбили, и я умираю. Мы на берегу, напротив станции, на другой стороне реки – церковь…

Она не договорила: незаметно подошёл Кабан и ударил её ногой в лицо.

- Эй, что это у тебя, в натуре?

У девочки помутилось в глазах, по щекам потекли слёзы, рука разжалась. Из носа и из губ её хлынула кровь, весь сапог Кабана был в её крови. Она выронила мобильник на траву. Кабан подобрал его.

- Кабан, дай поглядеть мобилу, - сунулся Рыжий, заглядывая сбоку.

- Засохни, Рыжий, - отдёрнул руку Кабан, опуская в карман импортную игрушку с радиомаяком.

- Ты покойник, - прошептала Чёрная Роза и зловеще улыбнулась окровавленным ртом. – Клади, клади мобильник в карман! Он принесёт тебе счастье! Я всё-таки успела позвонить. Теперь ты уже никуда не денешься. Вы смогли одолеть нас, но вы не знаете, кто такие Дети Ночи! Принцесса Женевьева придёт за вами и уничтожит вас всех, люди Леонарда переломают вам кости – и за меня, и за Алёшку…

К горлу её подступала тошнота, голова кружилась, она чувствовала, что отключается. Всё-таки кончился её невероятный запас прочности, как кончается электричество в батарее! И, угасая, она произнесла еле слышно:

- Спокойной ночи, сволочь. Но мы ещё встретимся.

И она закрыла глаза.

В эту секунду телефон зазвонил!!!

Но Кабан на всякий случай прервал звонок…

(Спокойно, читатель! Не заглядывай в конец книги! Скоро всё узнаешь!)

Гопники выпили ещё по стакану самогона, перерезали веревку, на которой висел Алёша, и его тело скатилось на землю. Его положили рядом с Сашей. Ребята уже не чувствовали, как их заворачивали в палатку, как сбросили в яму, где у них до этого хранились продукты, как закидали сверху землёй, песком и сосновыми ветками.

- Что, готы, любите кладбища? Ну, вот вам персональное кладбище! - сказал кто-то.

Рыжему гопнику попалась на глаза валяющаяся поблизости папка с надписью, сделанной аккуратными золотыми буквами: «Навеки вместе».

Они посмеялись, затем Рыжий оторвал от папки переднюю крышку с надписью, взял одно из высоких креплений для палатки, заострённое внизу, как кол, укрепил на нём эту картонку, и забил в землю, посередине холмика над зарытыми влюблёнными.

Шутка показалась очень удачной. Они хохотали, глядя на эту могилу.

…Алёша на мгновение очнулся, почувствовав острую боль: металлический кол разодрал его тело до самой кости, скользнув по бедру. Дышать было тяжело. Он видел перед глазами сплошную темноту, и ощущал холод и тяжесть земли, только спиной чувствуя тепло от Сашиного тела.

Алёша уже не подавал признаков жизни. Но он был ещё жив. В последние мгновения сознания у него промелькнуло в голове: «Вот и всё. Это конец. Но я сам сделал выбор. Жаль, что я так ничего и не успел создать в этой жизни. И родителей жаль, - с особой болью подумал он. – И я столько не успел сказать Саше. Но я дрался за неё, я не предал её…»

А рядом Чёрная Роза, теряя сознание и задыхаясь, подумала как-то удивлённо: «Не может быть! Я совсем не видела счастья, я только сейчас нашла своего принца – настоящего, храброго и благородного, который отдал за меня жизнь – и вот, мы уже умираем? Алёшка, неужели это всё?..»

Но это было ещё не всё!

Гопники допили самогон, сложили вещи, которые собирались забрать с собой, и огляделись – не забыли ли они чего.

- Жаль оставлять палатку, - сказал Кабан. Но брать её нельзя – вещь опасная, приметная. А это ещё кто? – он не договорил и осёкся.

Со стороны реки, из темноты, послышались голоса и быстрые шаги многих людей. Хулиганы вскочили, озираясь, чувствуя неладное, и увидели, как к ним приближаются не менее двух десятков человек в длинных чёрных одеждах – все в монашеских шапках-скуфьях и с бородами. В руках они держали горящие факелы.

Впереди, без факела, шёл невысокий, широкоплечий монах средних лет, с широким румяным лицом и густой русой бородой. Нос его был перебит, как у боксёра, а над правой бровью, на лбу, был глубокий старый шрам. Глаза его сверкали гневом.

Монахи прямиком направлялись к свежей могиле с табличкой, словно не обращая внимания на хулиганов.

Гопники попытались встать у них на пути.

- Кто такие? В чём дело? – с пьяным напором попробовал выступить тот, что был в шинели.

Но широкоплечий монах, не сбавляя шагу, нанёс ему тяжёлым кулаком такой удар в челюсть, что тот рухнул, как подкошенный, на землю, и надолго отключился.

Монах перешагнул через него и быстро двинулся к Кабану, безошибочно выделив его среди компании. Остальные шли вслед за ним, шли, как стена, прямо на гопников.

С воинствующими монахами связываться очень опасно, это известно издавна. Они не боятся смерти, и они бесстрастны. Говорят, когда монах вынужден сражаться (такое бывает редко, но всё-таки бывает), то небесное воинство помогает ему напрямую!

Гопники вряд ли знали такие подробности, но они увидели в лицах монахов что-то такое, что наводило на мысли о жизни вечной – то есть, о жизни после смерти.

- Бежим! – крикнул Рыжий, толкая Кабана в плечо. Раздумывать было некогда, тут было не до вопросов чести. Двое подхватили парня в солдатской шинели, и вся компания отважно бросилась в сторону леса, по направлению к сельскому клубу…