Возмездие Детей Ночи

Леонард пробудился среди ночи в постели, в загородном доме над озером. Рядом, уютно свернувшись под одеялом, мирно спала принцесса Женевьева. Леонарда разбудил музыкальный сигнал телефона и его, Леонарда, собственный голос, записанный на автоответчик, и звучавший по громкой связи.

По своей многолетней привычке днём и ночью «служить и защищать», он тут же сел в постели, прогнав остатки сна, и стал напряжённо слушать. После гудка послышался сдавленный, глухой голос Саши, с трудом произносивший слова:

- Леонард, Женевьева! Мы с Алёшкой теперь вместе! Но на нас напала местная шпана. Алёшку убили насмерть. Меня пытался изнасиловать Кабан, и тоже всё отбили, и я умираю. Мы на берегу, напротив станции, на другой стороне реки – церковь…

Голос прервался, затем послышался стук, грохот, и грубый голос поотдаль сказал:

- Эй, что это у тебя, в натуре?

Снова грохот, и тихий, как шелест, голос Саши произнёс:

- Ты покойник!.. Клади, клади мобильник в карман! Он принесёт тебе счастье! Я всё-таки успела позвонить. Теперь ты уже никуда не денешься. Вы смогли одолеть нас, но вы не знаете, кто такие Дети Ночи! Принцесса Женевьева придёт за вами и уничтожит вас всех, люди Леонарда переломают вам кости – и за меня, и за Алёшку… Спокойной ночи, сволочь. Мы ещё встретимся!

- Кабан, дай поглядеть мобилу! – послышался тоненький мальчишеский голосок, тоже чужой.

- Засохни, Рыжий, - ответил прежний, грубый голос. И связь прервалась.

«Бедная, храбрая девчонка! – с болью и восхищением подумал Леонард, вскакивая с постели. – Всё-таки как же мы отпустили их! Нельзя терять ни минуты!»

- Саша! – крикнул он, пытаясь перезвонить (телефонные номера набирались в доме Готического короля таким образом). Послышался быстрый набор в тональном режиме, затем один длинный гудок, другой – и раздались короткие гудки. Связь не устанавливалась.

«Не отвечают. Боятся, наверное», - подумал Леонард.

Связь ещё не успела прерваться, а он, уже полностью одетый, будил принцессу:

- Женевьева, вставай! С Сашкой беда! Срочно выезжаем!

Пока Женевьева вскакивала и одевалась, Леонард поднял по тревоге своих бойцов, и через несколько минут из подземного гаража, через распахнутые ворота, на шоссе выехал кортеж – чёрный лимузин и два джипа, как обычно. В каждом джипе находилось по пять человек тренированной и вооружённой охраны.

Машины мчались по ночному шоссе. Женевьева молчала, глядя в окно, на проплывающие вдали очертания леса. Луна ушла, короткая весенняя ночь близилась к рассвету.

Леонард, не отрываясь, смотрел на экран ноутбука, который держал на коленях. Он следил за сигналом радиомаяка, в квадрате возле реки, напротив той станции, куда отправились ребята. Время от времени он звонил по телефону на номер Саши, но никто не отвечал.

Следуя указаниям Леонарда, машины свернули по просёлочной дороге в лес. Они пересекли железнодорожный переезд возле станции. Ночью здесь было пустынно, но откуда-то слышалась музыка. Леонард следил за маяком на экране.

- Дальше вперед, по дороге, - скомандовал он. На голове у него были наушники с микрофоном, он переговаривался с водителем. – Мы где-то близко.

Женевьева опустила окно лимузина. В салон ворвался холодный, свежий ночной воздух. Они проехали ещё немного. Музыка стала громче. Вскоре они подъехали к сельскому клубу.

- Стоп, - скомандовал негромко Леонард. – Это здесь.

Они остановились на поляне, на некотором расстоянии от старого, обшарпанного деревянного здания, откуда раздавалась музыка – какие-то безумные, отрывистые ремиксы известных мелодий, по-видимому, творчество местного ди-джея. На стене висел от руки написанный плакат.

- «Добей слабого», - прочитала Женевьева. – Гадость какая, фашистская!

Чёрная Роза ошибалась: принцесса всё-таки посетила этот клуб.

– Ну, как будем действовать? – спросила она Леонарда. – Пройдёшься со своими ребятами по дискотеке? А потом – и по деревне? – прищурилась она.

- Провести зачистку? Как в горячей точке? – усмехнулся Леонард, деловито поправляя кобуру с пистолетом под мышкой, затем застёгивая сверху куртку. – Не думаю. Не надо шуметь. Пусть бойцы сидят наготове. Я попробую вытащить его сам. Он же здесь, ты видишь.

Леонард надел маленький наушник с микрофоном. Густые, длинные волосы совсем закрывали его.

– Я буду на связи. Что ты так смотришь на меня, Женевьева?

- Можно, я пойду с тобой? – вдруг спросила она. Она тоже была настоящая девушка, принцесса Женевьева.

- Не вздумай. Я знаю, ты можешь. Но ты нужнее здесь. Ты же мозговой центр операции, - сказал Леонард нежно, чтобы хоть что-нибудь сказать. На самом деле смысл был такой: «Я тебя люблю, и не хочу, чтобы с тобой тоже что-то случилось».

- Леонард…Будь осторожнее, - сказала принцесса тихо.

- Что ты волнуешься? – улыбнулся гот. – Подумаешь, какая-то деревенская шпана, шелупонь! Хотя, по нынешним временам, конечно, чёрт его знает!.. – пожал он плечами, проверяя обойму в пистолете. Затем он надел перчатки и вышел из машины, в рассветный туман. Он подмигнул Женьке, и лёгкими шагами двинулся по направлению к раскрытым дверям клуба, возле которых курила группа местной молодёжи.

Женевьева проводила его беспокойным взглядом…

Оказавшись внутри, Леонард незаметно, двигаясь по тёмным углам зала, стараясь не бросаться в глаза уже достаточно пьяной, поредевшей к утру публике, рассматривал присутствующих.

«Кабан…Рыжий…», - вспоминал он. Что-то никто не подходил под это описание. Он снова достал телефон, поднёс его к губам, и тихо сказал: «Саша». Он услышал длинные гудки, и вдруг кто-то отрывисто, грубо сказал:

- Ну? – Помолчал и повторил: - Ну? Чего?

- Привет, - спокойно сказал Леонард. – Это Кабан?

На другом конце помолчали, потом грубый голос спросил:

- А чего надо-то?

Леонард обвёл глазами зал, не разговаривает ли кто-то по мобильнику. Но вроде таких не было, да и в мобильнике музыки не было слышно. Они где-то рядом, но не здесь.

- Кабан, где ты? – спросил Леонард. – Выходи, я тебя всё равно найду. Скажи, где девушка и её друг? Если скажешь, будет лучше. И не вздумай делать глупости. Иначе будет плохо.

«Главное, не спугнуть», - подумал он.

- Да кто ты такой, в натуре? – спросил Кабан.

- Это зависит от твоего ответа, - мягко сказал Леонард. – Договоримся? Отдашь мне ребят? Они в порядке, надеюсь?

- Да пошёл ты! – ответил Кабан раздражённо. – Кто ты такой, мать твою?!

Леонард понял, что он теряет время зря.

- Я? – переспросил он. – Я – твоя смерть. Скоро увидимся! – И он отключился.

«Разговаривая, он прерывался на несколько секунд, и было слышно, как он выдыхал дым, - подумал Леонард. – Он курил. А здесь, в зале, не курят. Может быть, он у входа?»

Леонард вышел на крыльцо.

- Слышь, - небрежно спросил он одного из куривших подростков с банкой пива. – Кабана не видал?

- Он туда пошёл, - кивнул парень в сторону двора за клубом. – В туалет, наверное.

Деревянный туалет из двух кабинок находился в углу двора, среди кустов и мусора. Возле них прогуливался в полумраке рыжий, тощий паренёк в кожаной куртке и кепке. Он кого-то ждал, поглядывая в сторону туалета.

Неожиданно он обнаружил, что сзади к нему кто-то беззвучно прижался, мягко и неощутимо, как утренний туман, и обнимает его за шею таким образом, что локоть этого неизвестного лежит под самым его подбородком, и горло его как бы находится в замке.

- Тссс, - загадочно прошептал ему на ухо тихий голос, - не шевелись. Иначе умрёшь. Отвечай тихо, или я сломаю тебе шею. Ты – Рыжий?

- Да, - пробормотал парень, трясясь от страха.

- Это заметно, - согласился Леонард. – А где Кабан? Он там, в кабинке?

Парень молчал.

- Рыжий, мы здесь одни, - напомнил Леонард. – Кабан тебе не поможет. Ты останешься в этих кустах навсегда. Он там?

Рыжий кивнул.

Леонард отступил назад, к зданию клуба, увлекая за собой Рыжего. Возле стены стоял ржавый корпус трактора без колёс. Леонард быстро вытащил наручники, пристегнул парня за руку к трактору, и многозначительно поднёс палец к губам.

– Молчи, - сказал он. – Вообще-то, твоё присутствие облегчает мне задачу. Теперь мне не обязательно оставлять Кабана в сознании. Ты сам сможешь указать нам дорогу.

Он неспешно зашагал к деревянному туалету. Дверь заскрипела и открылась. Толстый, коренастый парень в приплюснутой кепке-восьмиклинке вышел на двор.

Издалека он увидел высокую, худощавую фигуру в чёрной куртке, и в первую секунду ему показалось, что это Алёша, гот, выкопался из земли, и пришёл с того света, чтобы завершить неоконченный поединок… Он вздрогнул: чёрт его знает, от этих готов всего можно ожидать…

Сейчас он уже испугался Алёши. Но он ошибся, это был не Алёша. Тот, на кого он смотрел, был гораздо сильнее и опаснее: это был Леонард.

Леонард опытным глазом заметил на его одежде и обуви мелкие следы крови и почувствовал, как его наполняет ярость. Они оба замерли на секунду, глядя друг на друга.

- Здорово, Кабан, - сказал гот холодным голосом. – Привет тебе от Чёрной Розы, готессы из Петербурга! Я Леонард, один из Детей Ночи. Я пришёл за тобой. Помнишь, я говорил тебе, что я – твоя смерть? Ну что, сволочь, вот мы и встретились. Только вряд ли это доставит тебе удовольствие.

Кабан вспомнил это имя, произнесённое той девочкой, готессой, и ему стало не по себе. Если бы была возможность, он бы скрылся. Но проход был преграждён Леонардом, и деваться было некуда.

Кабан грязно выругался трёхэтажным матом и угрожающе двинулся навстречу Леонарду.

Леонард стоял, опустив руки в карманы.

Кабан ударил, и едва не упал: его кулак словно прошёл сквозь пустоту! Леонард всего лишь чуть-чуть отклонился в сторону, ровно настолько, чтобы удар прошёл мимо.

Кабан ударил снова – повторилось то же самое. И в третий, и в четвёртый раз…

Кабан уже задыхался. Он бил кулаками воздух, а страшный гот между тем всё стоял перед ним, мрачно сдвинув брови и глядя ему прямо в глаза, и лишь чуть-чуть переступая с места на место. Он даже не вынимал руки из карманов. Он был бесстрастным, как монах, или как ангел смерти.

Это было несколько хуже, чем драться с Алёшей. Кабан вообще не понимал, как дерётся этот человек – да и человек ли он?!

Кабан страшно выругался и остановился, и тут Леонард неожиданно изменил положение, просвистел первый его удар, и у Кабана тут же словно замёрз и отнялся подбородок, и помутилось в глазах…

Он не смог проследить второй удар – в солнечное сплетение, но тут же согнулся пополам. В эту секунду ему почему-то вспомнилась худенькая, обнажённая девочка-готесса, которая каталась по земле, и они все били её ногами в живот… Вот так, наверное, и ей было больно…

Кабан взмахнул рукой и выдохнул:

- Всё, хватит, сдаюсь! Твоя взяла!

Но Леонард, неумолимый, как смерть, отчётливо произнёс, глядя на Кабана:

- Капитуляция не принимается! Что заслужил, то и получи!

В следующую секунду он как-то очень интересно отступил на шаг, и нанёс Кабану стремительный, как молния, удар ногой в область подбородка.

Кабан отлетел, как от крупнокалиберного выстрела, назад, к кабинкам туалета, и грохнулся о дощатую дверь.

Леонард подошёл к нему, приподнял за волосы и кулаком в перчатке нанёс два коротких, быстрых, как выстрелы, удара по морде, затем разжал руку. Кабан сполз на землю по деревянной двери и остался лежать неподвижно у входа в туалет, в рассветном полумраке.

Леонард едва удержался, чтобы не продолжать наносить и наносить удары по Кабану, но у него было правило: поверженного противника не бить.

Кабан лежал на земле без сознания. Рыжий, прикованный наручниками к ржавому корпусу трактора без колёс, трясся от страха, ожидая, что сейчас этот страшный гот, похожий на вампира, сделает с ним.

Леонард, абсолютно спокойный, отряхнул руки и закурил сигарету.

- К сожалению, здесь больше добавить нечего, - сказал он, обращаясь к принцессе Женевьеве через свой наушник с микрофоном. – Жаль, что удовольствие продлилось так недолго. Женевьева, можешь прислать двоих… нет, четверых бойцов, забрать Кабана. Он лежит, расслабленный, у входа в туалет, на заднем дворе. У меня тут один пленник, я веду его к тебе.

Он подошёл к Рыжему, отстегнул его от трактора и пристегнул к своей руке.

– Сейчас ты нам расскажешь, где наши ребята, и где ваши остальные. Если с нашими что-то не так, пеняйте на себя!

- Ничего я не скажу, - пробормотал Рыжий.

- Принцессе Женевьеве ты точно расскажешь всё, и даже то, чего не делал, - проникновенно сообщил Леонард, так, что Рыжий сразу сьёжился. – Мой совет: расскажи мне сейчас, так будет намного лучше для тебя. Не хочешь? Напрасно. Ну ладно, мы уже пришли.

Он раскрыл дверь лимузина и втолкнул туда понурого парня. Тот споткнулся о порог и упал на пол, на мохнатый ковёр. Леонард вошёл следом и закрыл дверь.

Принцесса сидела в окружении бойцов и курила тонкую коричневую сигарету. Она был бледна, и смотрела на Рыжего брезгливо и хмуро. Бриллианты на пальцах тускло поблескивали в утренней полутьме.

- Ну? – без всякого выражения спросила она, глядя ему в глаза. – Где наши друзья?

Леонард, не говоря ни слова, деловито расстелил на полу лимузина большую белую клеёнку.

- Это чтобы не запачкать ковёр,- просто объяснил он Рыжему.

Он взял его за волосы, наклонил голову вперёд, затем вынул пистолет, снял с предохранителя и вставил Рыжему в ухо холодный ствол.

– Скажешь, когда стрелять, - обратился он к принцессе.

Рыжий тут же выразил готовность сотрудничать!

Он подробно рассказал, что произошло на берегу, вплоть до того, как появились невесть откуда взявшиеся монахи с факелами, и как они, деревенские, доблестно бежали с места происшествия. Разумеется, он опустил половину событий, но всё равно, по мере того, как он рассказывал, лица принцессы и Леонарда каменели…

В это время принесли Кабана. Он понемногу приходил в себя. Принцесса Женевьева распорядилась посадить его в машину на противоположное сидение.

- Сторожите его, и если он хоть шевельнётся – убейте его на месте, - спокойно сказала она охранникам. – А вы, - обратилась она к другим бойцам, - возьмите вот этого, - она указала на Рыжего. - Идите с ним на дискотеку и соберите всех, кто участвовал в ночном происшествии. Он вам их укажет. Если он не станет этого делать, или попытается сбежать, спокойно сверните ему шею – он тоже убийца.

Через каких-нибудь десять минут взяли всех – уже достаточно тёпленьких, но трезвеющих на глазах. За последним из них пришлось съездить на джипе край деревни. Все они тряслись от страха. Они кое-как разместились в лимузине, как кильки в банке.

- Садитесь, садитесь, не стесняйтесь, - приглашала принцесса. – Вечеринка продолжается. Сейчас поедем гулять на речку. Верно, Леонард?

Светало. Над рекой стоял белый туман. Трава была мокрой от росы. Сучья и шишки трещали под колёсами. Лимузин медленно остановился у того места, где недавно стояла палатка. Вокруг были разбросаны мелкие вещи и предметы одежды, которые не привлекли внимание негодяев и были брошены.

Первым делом Женевьева и Леонард бросились к месту, которое указал Рыжий. Вокруг ямы была разбросана земля, рядом валялся алюминиевый столбик с картонной табличкой «Навеки вместе». Но могила была пуста. Женевьева и Леонард переглянулись.

- Может быть, они живы? – робко предположил Леонард.

- Или эти сволочи куда-то их перепрятали, - мрачно сказала принцесса, - и не говорят, куда. Видишь, палатки тоже нет.

Лицо её ещё более побледнело. Она медленно повернулась к Рыжему и, сжав маленький кулак, со всей силы ударила того по физиономии.

- Говори, скотина, - тихо приказала она. – Куда вы их дели?

- Я ничего не знаю! – в панике закричал Рыжий, держась за щёку. – Появились монахи, мы убежали, а дальше я не знаю! Может быть, они их забрали.

Женевьева мрачно прошлась по поляне, зябко кутаясь в куртку от утренней сырости и холода. Леонард следовал за ней.

На траве, среди других вещей, валялся чуть примятый рисунок. Он был аккуратно запечатан в полиэтилен, поэтому он не пострадал от влаги. Женевьева подняла его. Они долго его рассматривали.

- Как прекрасно нарисовано! Какие они оба милые! – сказал с болью принцесса. – Сколько в этом рисунке нежности, сколько тепла…Они ещё ничего не успели по-настоящему сказать друг другу! А вот эти гады пришли, и…- она не договорила.

Они посмотрели вокруг. На глаза им попались маленькие, почти детского размера, джинсовые штанишки Саши, с отпечатавшимся на них следом рифлёной подошвы чьего-то большого сапога. Рядом валялись на траве грубо разорванные, в пятнах запёкшейся крови и грязи, чёрные готические трусики – из тех, что Женевьева купила Саше зимой. Принцесса подняла и то, и другое, и некоторое время молча глядела на них. Леонард тоже молчал.

- Фашисты, - произнесла Женевьева, скрипнув зубами. – Ну ладно…

И она зашагала к своей машине. Леонард последовал за ней.

В машине Женевьева села напротив Кабана. Гопники притихли и замерли.

- Зачем вы это сделали? – раздельно выговаривая слова, спросила принцесса. – Чем эти ребята вам мешали?

Гопники молчали. Сказать им было нечего.

Женевьева показала разорванные, окровавленные трусики. При этом губы её сжались и побледнели, брови мрачно сдвинулись, и её красивое лицо приняло такое жестокое выражение, что гопники просто похолодели от страха. Она продолжала:

- Кабан, тебя даже нельзя судить или лечить – ты чудовище. Как можно объяснить ваши поступки?

Разве эти дети вам чем-то мешали? Они никому, никогда в жизни не сделали зла. Два милых, добрых создания, они занимались живописью и писали стихи. А эта девочка-готесса, над которой ты глумился – она прекрасно пела песни.

Они приехали сюда рисовать, они радовались солнцу, радовались весне. Посмотрите, - она показала рисунок, - посмотрите, как они улыбаются! Одного из них, - принцесса указала на Алёшу, - дома ждут мама и папа, которые очень любят своего сына, свою надежду. Они его целовали, качали на руках, пели ему колыбельные песни. А вы так поступили с чужим ребёнком, сволочи, даже не узнав, как его зовут. Хорошо было бы отдать вас им… на перевоспитание, а?

Она расхохоталась.

– Ну ничего, вас ждёт перспектива ещё интереснее… А вот у этой девочки, - она указала на Сашу, - не было родителей с ранних лет. Она сирота. Она пережила столько страданий, что вам и не снилось. Над несчастным сиротой удобно издеваться, если некому заступиться за него, и можно чувствовать себя безнаказанным. Но это не всегда так. И скоро вы на собственной шкуре в этом убедитесь!

Она помолчала, затем продолжила:

- И всё-таки… Вот, они приехали сюда – купаться, рисовать, улыбаться друг другу. Скажите, чем эти нежные ребята провинились перед вами? Есть на это ответ? – она выжидающе посмотрела на них.

Гопники сидели бледные, и молчали.

- И что мне теперь с вами делать? – задумчиво спросила принцесса. – Вы хоть понимаете, что вы совершили? Кабан, ты это понимаешь? Если мы сейчас найдём ребят (а мы их найдём, живых или мёртвых), мы можем завести на вас дело, и вы пойдёте по статье, в лучшем случае лет на пять, в худшем – ну, может быть, лет на восемь, даже не знаю. Вам нравится эта перспектива? Мне она не нравится. Я считаю, в данном случае наш суд слишком милосерден.

Она опять помолчала, и вдруг сказала жёстко:

- А что, если это сделаю я вместо правоохранительных органов? Если я сама накажу вас за то, что вы совершили? Если я заставлю вас самих прочувствовать на собственной шкуре то, что вы сделали с этими ребятами, которые мне очень дороги?

Она тонко улыбнулась и приблизилась к Кабану, глядя ему прямо в глаза.

У того на лице выступил пот.

- Значит, тебе нравится развлекаться с готическими девушками? – спросила принцесса. – Так вот, я к твоим услугам! Я тебе нравлюсь? – Она приоткрыла ворот платья, показывая ключицы и грудь. – Моя кожа нежна, мои поцелуи опьяняют, мои лёгкие руки подарят тебе вечность. Как ты прикасался к Саше, а? – спросила она, присаживаясь сбоку и обвивая своими руками шею Кабана.

У того застучали зубы, как от холода.

Принцесса подмигнула ему:

- Не сопротивляйся! Я буду ласкова с тобою, я провожу тебя далеко, в ту страну, где ты всё узнаешь, и больше не будешь совершать необдуманных поступков. Но что же ты отвёл глаза, Кабан? Ты боишься меня?

Женевьева нежно заглянула ему в глаза.

- Ну, и где же твоё мужество? Ты осуждал, ты взял на себя право судить этих ребят, за то, что они НЕ ТАКИЕ, КАК ВСЕ, а себя считал настоящим мужчиной, настолько настоящим, что это даёт тебе право судить других? Но ты дрожишь от моего взгляда, а Саша открыто плевала тебе в лицо – уже одна, беззащитная, против вас всех, своры пьяных зверей! Я сама прослушивала эту телефонную запись. Что ты на это скажешь?

Принцесса помолчала и усмехнулась:

- А сказать-то тебе и нечего… Что это?! Э, да ты обмочился от страха! Фу, мне даже его стало жалко… Не к месту проявился материнский инстинкт. Хорошо, что Леонард постелил клеёнку на пол.

Она повернулась к Леонарду и спросила:

- Что мы с ними сделаем?

Тут обмочившегося Кабана словно прорвало, и он заговорил:

- А вы лучше убейте нас, в натуре, чтобы мы больше не мучились! Лучше смерть, чем такая жизнь! – закричал он, глядя принцессе в глаза.

Леонард тут же хотел его «успокоить», но Женевьева его остановила:

- Не надо, пусть выскажется.

- А чего тут высказываться? И так всё ясно, - с досадой воскликнул Кабан. – Мы, молодёжь, рождённая в бедных семьях, да ещё в провинции, изначально никому на хрен не нужны…Тут, в натуре, станешь злым на весь мир!

- Кабан верно говорит, - срывающимся, тонким голосом подхватил Рыжий. – Вы думаете, мы тут все придурки? Вот я в этом году поступал в МГУ на математическое отделение. Мне не хватило одного балла. А тот пацан, который сдал все экзамены на тройки, прошёл на платное отделение.

Из всей нашей деревни только я один из семи ровесников закончил одиннадцатилетку. Остальные пошли работать грузчиками на рынки или в палатки, в магазины, где они насмотрелись на то, как современные торгаши делают деньги из воздуха. Там их научили и водку пить. А чего делать-то? Тут путь один, точнее – два: или бухать по-чёрному, или податься в группировки, в бандиты…

Из семерых прежних одноклассников трое в колониях, один в тюрьме. Я думал, что я один из всех дотяну до армии. Но, как видите, не вышло. Я не хочу больше жить. Глядя на вас, сразу понимаешь, что мы вообще не живём по сравнению с вашей «сладкой жизнью». А вы с жиру беситесь, уже не знаете, что придумать, чтобы не было скучно…

- Всё это, конечно, очень серьёзно, - кивнула принцесса. – И я вам действительно сочувствую. В других обстоятельствах я бы вам даже серьёзно помогла. Но почему ваше недовольство жизнью вылилось в такую невероятную жестокость по отношению к этим, ни в чём не повинным ребятам?

Между прочим, одна из них, как я уже говорила, сирота. Мы подобрали её на дороге, около бензоколонки, где она умирала от голода и от холода. Ей было намного хуже, чем вам, а вы на ней решили отыграться. Нет, ребята, ничто не может оправдать такие поступки! Леонард, что же мы всё-таки с ними сделаем?

- Смотри. Тебе решать, - тихо ответил Леонард, глядя на гопников бесстрастным взглядом ангела смерти. – Я скажу одно: если бы это сделали с тобой, я бы порвал их на месте, не напрягаясь и не думая, что мне с ними делать. А чем Алёша и Саша хуже тебя? Моя рука не дрогнет, и мои ребята наготове, только скажи слово. В этой реке, - он указал за окно машины, - уже скрыто, я думаю, много тайн!

- Слушайте, а может, договоримся? – трясущимися губами пробормотал Кабан. Все остальные тоже робко зашумели, перебивая друг друга.

Принцесса мрачно улыбнулась:

- Может быть, вы ещё скажете: «Мы больше не будем?»

В это время с Леонардом заговорил по радиосвязи один из бойцов, охранявших машину снаружи. Леонард выслушал и ответил:

- Принято.

Затем он обратился к принцессе:

- Женевьева, там пришёл священник, настоятель здешнего монастыря. Он хочет говорить с тобой. Идём?

- Охраняйте их! – указала Женевьева бойцам на гопников, и вышла из машины, застегнув куртку. Леонард, как всегда, последовал за ней, не отходя от неё ни на шаг. Он никогда не оставлял Женьку, когда та выходила на улицу, уже много лет.

На поляне, ожидая их, стояло несколько монахов разного возраста.

- Бог в помощь, - сказал густым басом невысокий, широкоплечий священник с голубыми глазами и пышной русой бородой. – Меня зовут иеромонах Никита, я настоятель здешнего скита во имя преподобного Никиты Столпника. Это – братия из нашей обители.

- Здравствуйте, батюшка, - с уважением кивнула принцесса. – Меня зовут по-церковному Евгения. Это – мой муж и помощник Леонид. Мы – Дети Ночи. Но это неважно. Мы ищем наших друзей!

- Понимаю. Я вижу, кто вы такие, - иеромонах глубокомысленно поднял брови. – Между вами, готами и нами, монахами, есть много общего: и те, и другие носят чёрные одежды, и те, и другие задумываются о загробной жизни.

Вы, конечно, догадываетесь, по какому поводу мы пришли. Этой ночью наш звонарь поднялся на колокольню – кое-что починить к утреннему богослужению, - священник указал на другой берег, на колокольню, купол которой уже начинал сверкать от восходящего солнца, хотя внизу, над рекой, ещё был рассветный сумрак. – И он заметил здесь, на другом берегу, драку.

Присмотревшись, он увидел, что группа хулиганов избивает двоих ребят, юношу и девушку. Потом юношу подвесили на дереве за руки и подвергли бичеванию, а над девушкой, - он кашлянул, перекрестился и сказал тихо: - над девушкой, прости Господи, надругаются самым непристойным образом. – Он снова вздохнул. – Наш брат даже подумал, не наваждение ли это!

Но тут он увидел, как несчастных ребят, к тому времени находящихся без сознания, но, возможно, ещё живых, завернули в ткань – это оказалась их палатка, - сбросили в яму и забросали землёй! Брат понял, что нельзя терять ни минуты – может быть, их ещё удастся спасти. Он поскорее спустился вниз, разбудил нас всех, и мы поспешили на помощь. Нам удалось обратить негодяев в бегство, и мы сразу же бросились раскапывать могилу. По счастью, юноша и девушка оказались ещё живы.

Их спасла палатка, иначе они бы обязательно задохнулись.

Конечно, они очень сильно пострадали, - он покачал головой. – У юноши, которого подвешивали за руки, сломаны два ребра, и изранено всё тело. У девушки все кости целы, хотя на ней просто нет живого места. Удивительно, как они выжили. Сейчас они в нашей лечебнице, в обители, но пока без сознания. Это ваши друзья? – он участливо взглянул на Женевьеву и Леонарда.

- Да, - кивнула принцесса. – Мы тоже спешили к ним на помощь, хотя немного опоздали. Но вы нам помогли! – Она сердечно поклонилась. – Мы вам очень благодарны! Простите, мне неловко, но не могу ли я выразить свою благодарность более ощутимым способом – сделать пожертвование для вас лично и для братии из вашей обители? Я хотела бы сделать это сегодня же!

- Почему же нет? Конечно, можете, хоть прямо сейчас, – улыбнулся иеромонах. – Милостыне, сделанной от чистого сердца, Господь всегда радуется. И наш небогатый монастырь тоже… Творящему милостыню прощаются многие грехи, очень многие…

- Простите, отец, а откуда это у вас? – спросил Леонард, указывая глазами на глубокий шрам на лбу священника над правой бровью. Что-то очень знакомое было в этом шраме. – Если, конечно, не секрет…Извините, что я так спрашиваю.

- Нападение сатанистов на обитель, - улыбнулся иеромонах Никита. – Ну, а я до пострига, когда служил офицером в армии, был мастер спорта по боксу – вот и пригодилось искусство… Только самому досталось тоже, как видишь. А у тебя откуда шрам?

- Нападение фашистских молодчиков, скинхэдов! Они решили, что я сатанист – и совершенно напрасно. Напрасно ещё и для них самих, потому что я им здорово навалял – я тоже мастер спорта по боксу, и ещё имею чёрный пояс по каратэ.

Они засмеялись, пожали друг другу руки.

- А мы сможем забрать наших ребят прямо сейчас? – спросила Женевьева. – У нас машина, мы повезём их бережно!

- Конечно, вы заберёте их, - кивнул священник, - конечно, заберёте. Только, прошу вас, - он проницательно взглянул на принцессу, - позаботьтесь о них, как следует! Пусть они будут осторожны в дальнейшем! Ведь это глупо - вот так потерять жизнь в самом её начале! Сберегите их!

- Попробуем, - вздохнула Женевьева, - постараемся! – Она засмеялась: - Да мы и сами-то безбашенные. Нас бы самих кто сберёг!