ГЛАВА XV О МЕРЕ СТОИМОСТИ

§ 1. Между политэкономами существуют большие раз­ногласия по вопросу о мере стоимости. Этому вопросу при­дается большее значение, чем он заслуживает, и упреками в пустословии, несколько преувеличенными, но вместе с тем имеющими известное основание, политэкономические построения в немалой степени обязаны всему тому, что написано о мере стоимости. Этого предмета необходимо, однако, коснуться хотя бы для того, чтобы показать, как мало можно сказать о нем.

Мера стоимости в обычном смысле слова «мера» озна­чает некую вещь, сравнением с которой мы можем опре­делить, какова стоимость любой другой вещи. Если мы примем во внимание, далее, что сама стоимость относи­тельна и что для ее определения необходимо наличие двух вещей — независимо от существования третьей, измеряю­щей стоимость, — мы сможем определить меру стоимости как нечто, сравнение с чем двух других вещей позволяет нам сделать заключение о стоимости последних относи­тельно друг друга.

В этом смысле любой товар будет служить мерой стои­мости в данное время и в данном месте, поскольку мы всегда можем вывести пропорцию, в которой вещи обме­ниваются друг на друга, если знаем, в какой пропорции они обмениваются на третью вещь. Служить в качестве З^добной меры стоимости — одна из функций товара, из­бранного средством обмена. Стоимость остальных товаров обычно оценивается именно в этом товаре. Мы говорим, что одна вещь стоит 2 ф. ст., вторая — 3 ф. ст., и нам без специального определения ясно, что первая стоит ²/з вто­рой, т. е. что эти вещи обмениваются друг на друга в про­порции 2 : 3. Деньги — точный измеритель их стоимости.

Однако предмет поиска политэкономов не мера стоимо­сти вещей в данное время и в данном месте, но мера стои­мости данной вещи в разное время и в разных местах; предмет, сравнение с которым позволит нам узнать, боль­ше или меньше стоимость данной вещи сейчас или 100 лет

назад в Англии, в Америке или в Китае. И для этого день­ги или любые другие товары будут служить так же хоро­шо, как и для измерений в одном месте в одно и то же время, если предоставят нам точно такие же данные и позволят сравнивать с мерой не только один товар, но два или больше товаров, как вытекает из самого понятия стои­мости. Если сейчас [1852 г.] пшеница стоит 40 шилл. за квартер и столько же стоит упитанная овца и если во вре­мена Генриха II пшеница стоила 20, а овца — 10 шилл., мы узнаем, что пшеница стоила тогда две овцы, а сейчас — только одну и что поэтому стоимость овцы, оцененная в пшенице, стала в два раза больше, чем была, — совершен­но независимо от стоимости денег в эти два периода как по отношению к этим двум (мы предположили, что она упала по отношению к обоим), так и по отношению к лю­бым другим товарам, о которых нам нет необходимости делать какие-либо предположения.

Авторам, занимавшимся исследованием этого предме­та, представлялось, однако, желательным, чтобы сущест­вовали средства определения стоимости товара путем про­стого сравнения его с мерой, без соотнесения его спе­циально с каким-либо другим конкретным товаром. Они хотели бы, чтобы из самого факта, что пшеница стоит сей­час 40 шилл. за квартер, а раньше стоила 20 шилл., можно было установить, изменилась ли стоимость пшеницы и ес­ли изменилась, то в какой степени, и чтобы- для этого не нужно было выбирать другой товар, например овец, для сравнения. Они хотели бы знать не то, насколько измени­лась стоимость пшеницы по отношению к овце, а насколь­ко она изменилась относительно всех вещей вообще.

Первая трудность обусловлена неизбежной неопреде­ленностью понятия общей меновой стоимости — стоимо­сти, соотносимой не с каким-то одним товаром, а с товар­ной массой в целом. Даже если бы мы точно знали, каким количеством каждого другого товара нужно было платить за квартер пшеницы в прошлый период и насколько уве­личились или уменьшились количества тех или иных из этих товаров сейчас, мы не смогли бы сказать, увеличи­лась или уменьшилась стоимость пшеницы по отношению к товарам в целом. Когда же нам известно только изме-.ение стоимости по отношению к ее мере, это тем более евозможно. Чтобы денежная цена вещи за два разных периода могла измерять количество товаров вообще, на

которое она обменивается, цены двух периодов должны соотноситься между собой так же, как соотносятся коли­чества товаров вообще, т. е. меновая стоимость денег, их общая покупательная сила должна быть всегда одина­кова. Однако это требование не только не выполняется деньгами или любыми другими товарами, но мы не можем даже предположить существование таких условий, в кото­рых оно было бы выполнимо.

§ 2. Поскольку мера меновой стоимости поэтому не­возможна, экономисты сформировали понятие, определяе­мое как мера стоимости, которое следовало бы определить точнее как меру издержек производства. Они представили себе товар, на производство которого постоянно затрачи­вается одинаковое количество труда; к этому необходимо добавить предположение, что часть примененного в произ­водстве постоянного капитала, переносимая [на про­дукт. — Пер.], всегда пропорциональна непосредственно затрачиваемому труду, выраженному в заработной плате, а время, в течение которого эта часть переносится на про­дукт, всегда одинаково; короче говоря, в течение одного промежутка времени авансируется всегда одинаковый ка­питал, в силу чего элементы стоимости — как составляе­мый прибылью, так и тот, который состоит из заработной платы, — могут считаться неизменными. Тогда мы имеем товар, всегда производимый при одном и том же сочета­нии всех условий, определяющих его постоянную стои­мость. Меновая стоимость такого товара никоим образом не может быть постоянной, поскольку (даже без учета временных колебаний, вызываемых спросом на этот товар и его предложением) его меновая стоимость будет изме­няться под влиянием всех изменений в условиях произ­водства тех вещей, на которые он обменивается. Однако, если бы такой товар существовал, мы бы использовали предоставляемую им выгоду и при всех продолжительных колебаниях стоимости какого-либо другого товара по от­ношению к нему мы знали бы, что причина этих колеба­ний заключается не в нем, а в другом товаре. Таким обра­зом, он подошел бы нам в качестве меры — однако в дей­ствительности меры издержек производства других вещей, а не их стоимости. Если какой-либо товар приобретает большую постоянную покупательную силу по отношению к этому неизменному товару, это означает, что издержки

его производства возросли, а в противоположном случае — снизились. Под мерой стоимости политэкономы чаще всего подразумевают именно такую меру издержек.

Однако мера издержек, хотя и хорошо задумана, на­столько же неосуществима на деле, как и мера меновой стоимости. Нет товара, издержки производства которого были бы неизменны. Меньше других подвержены изме­нениям золото и серебро, однако и их издержки производ­ства могут изменяться по мере того, как истощаются ста­рые месторождения, открываются новые или улучшаются способы добычи. Если мы попытаемся определить изме­нение издержек производства того или иного товара через изменение его денежной цены, полученный результат не­обходимо будет скорректировать на величину наиболее вероятных изменений издержек производства самих денег.

Адам Смит считал, что для меры стоимости особенно подходят два товара: зерно и труд. О зерне он говорил, что, хотя его стоимость сильно колеблется от года к году, в целом от столетия к столетию она изменяется незначи­тельно. Как мы теперь знаем, это неверно: издержки про­изводства зерна имеют тенденцию увеличиваться с ростом численности населения и уменьшаться с каждым усовер­шенствованием в земледелии как внутри страны, так и в тех странах, откуда поступает часть этого товара. Предпо­лагаемое Адамом Смитом постоянство издержек производ­ства зерна возможно только при полном равновесии про­тиводействующих сил, которое если и устанавливается, то лишь случайно. Что же касается труда как меры стоимо­сти, то о нем он говорит неоднозначно. В одних случаях он говорит о нем как о хорошей мере только для корот­ких промежутков времени, отмечая, что стоимость труда (т. е. заработная плата) незначительно изменяется от года к году и сильно — от поколения к поколению. В других -i утверждает, что труд — внутренне наиболее подходя-Чая мера стоимости, так как обычное мускульное напря-•ение одного человека за один день всегда составляет одинаковую сумму усилий или затрат. Однако это пред­положение, допустимо оно само по себе или нет, полно­чью отбрасывает понятие меновой стоимости и формирует вершенно иное представление, более близкое к понятию этребительной стоимости. Если на однодневный труд можно купить в Америке в два раза большее количество

чных потребительских товаров, чем в Англии, то гово-

рить о том, что стоимость труда одинакова в обеих стра­нах, а различаются стоимости всех других вещей. — это пустая уловка. Правильнее будет сказать, что в этом слу­чае стоимость труда как на рынке, так и для самого работ­ника в Америке в два раза выше, чем в Англии.

Если бы задача состояла в том, чтобы получить при­ближенную меру оценки потребительной стоимости, воз­можно, не было бы ничего лучшего, как остановиться на дневном содержании среднего человека, рассчитанном в обычных продовольственных продуктах, потребляемых не­квалифицированными работниками. Если бы в какой-то стране фунт кукурузной муки мог поддерживать силы ра­ботника в течение одного дня, то стоимость любой вещи можно было бы определить по количеству фунтов куку­рузной муки, которое дают за нее при обмене. Если одна вещь — как таковая или будучи обменена на другие ве­щи — может поддерживать силы работника в течение одного дня, а другая — в течение недели, это даст нам ос­нования утверждать, что первая (при использовании по обычному назначению) стоит в семь раз больше второй. Однако это не было бы мерой той ценности, какую имеет вещь для ее владельца; для него эта ценность может быть гораздо больше, но только не меньше, чем ценность пищи, которую она может оплатить.

Понятие меры стоимости не следует смешивать с поня­тием регулятора, или определяющего принципа стоимости. Когда Рикардо и другие говорили, что стоимость вещи ре­гулируется количеством труда, они имели в виду не то количество труда, на которое будет обменена эта вещь, а количество труда, необходимое для ее производства. Этим, утверждали они, определяется ее стоимость, по этой — и никакой другой — причине она наделяется стоимостью. В отличие от этого Адам Смит и Мальтус, когда они гово­рят, что труд есть мера стоимости, подразумевают не труд, которым она производится или может быть произведена, а количество труда, которое она может оплатить, на кото­рое она будет обменена, — другими словами, стоимость ве­щи, выраженную в затратах труда. И они не имеют в виду, что эта стоимость регулирует общую меновую стоимость вещи или оказывает влияние на ее величину, а определяют лишь, что она такое, где и насколько она изменяется. Смешивать эти два понятия все равно что упустить раз­личие между термометром и температурой.