Глава 33. Все шторы в доме с синей дверью были задернуты

Все шторы в доме с синей дверью были задернуты. Чугунный фонарь крепился на кронштейне со стороны крыльца. Он размещался таким образом, чтобы свет от него не падал прямо на человека, который мог стоять на крыльце. Хитро придумано. Мердок открыл калитку, которая предупреждающе заскрипела, и пошел к двери. На ней висел тяжелый латунный молоток, как он подумал в начале, в форме головы льва. Но когда он поднялся на крыльцо, то увидел, что дизайн молотка был совсем другой: искаженное лицо женщины со змеями вместо волос. Но резко ударил в дверь. Почти сразу штора на окнах справа от него слегка приподнялась. Он не мог видеть, кто смотрел, но доброжелательно улыбнулся, чтобы не напугать их. После долгого, как ему показалось, ожидания, дверь приоткрылась, и из-за нее выглянула крошечная женщина, целомудренно одетая, но имеющая резкие черты лица.

- Да? – нахмурившись, спросила она.

Он вежливо коснулся рукой полей своей шляпы.

- Мне необходимо переговорить с мисс Мэри Энн Троубридж. Я знаю, что она живет здесь.

- Кто вы?

Мердок засомневался, что если он сейчас представится, то, возможно, перед его носом закроют дверь. Он хотел было представиться клиентом, но для него это была брезгливая идея.

- Мое имя Мердок, я действующий детектив из четвертого участка. Я провожу расследование и поэтому хотел бы поговорить с мисс Троубридж.

Выслушав его, она не стала встревоженной.

- Какое расследование?

- Я предпочел бы обсудить этот вопрос с ней лично.

- Она здесь больше не живет.

- Где она?

- Я не знаю.

Волосы женщины были туго стянуты в узел на макушке, акцентируя ее довольно оттопыренные уши. Ее платье было серо-коричневым. Она производила впечатление эльфа, но без милых качеств, обычно связанных с миром сказок. - Есть кто-нибудь еще, с кем я мог бы поговорить?

- Нет.

К счастью, он был спасен от еще большего обострения ситуации тем, что кто-то говорил из коридора.

- Эмили, вы представляете нас в худшем свете. Либо пригласите джентельмена в дом, либо закройте дверь.

Женщина, видимо, решила выбрать второй вариант, но Мердок быстро просунул колено и протиснулся в проем двери.

Молодая женщина стояла на подножке лестницы. Она была полненькая, и ее белое прозрачное платье было настолько вольным, что открывало значительную часть груди и голые руки. Ее густые каштановые волосы свободно лежали на плечах, губы накрашены помадой, щеки нарумянены. Она была, по мнению Мердока, шлюхой. Она улыбалась. Если экономка была злым эльфом, то эта молодая женщина – цветочной феей. По крайней мере, в полутемном холле. Он коснулся своей шляпы снова.

- Простите, мэм, что беспокою вас. Я детектив и хотел бы войти, чтобы задать несколько вопросов.

Улыбка исчезла с ее лица, и она выглядела встревоженной.

- Я, э-э … , - она посмотрела через плечо, ища помощи, и тут еще одна женщина появилась в холле. Комната заполнялась.

Она была старше, статная, одета в великолепное жемчужно-серое атласное платье. Атлас цвета слоновой кости, драпировавший ее грудь, сделал бы честь любой каминной полке. Ее полный подбородок поддерживался жестким кружевным воротником. Именно такой, он представлял себе хозяйку публичного дома.

- Эмили, в чем дело? – спросила она властно.

Экономка отступила на шаг. Молодая женщина начала подниматься по лестнице, но остановилась, чтобы понаблюдать. Мердок опять представился.

- Я хотел бы занять у вас некоторое время, мэм.

Он видел ее растерянность, но затем она улыбнулась. Ее зубы были поразительно белыми и безупречными. Они напомнили ему протезы доктора Стивенса. Она протянула руки в перчатках, склоняясь над Эмили так, как будто она была предметом мебели.

- Привет, я миссис Клара Доэрти.

Он пожал ее руку, не очень уверенный в том, что от него этого ожидали. На указательном пальце женщины красовалось большое кольцо с изумрудом, и жест, которым она протянула руку, был почти королевским. Он воздержался от поцелуя.

- Пожалуйста, входите. Мы можем поговорить в моем кабинете, - она говорила с английским акцентом.

Он не был уверен, как ему пройти мимо непокорной экономки без смущения для них обоих, но его спасла миссис Доэрти.

- Эмили, я уверена, что мистер Мердок не откажется от чего-нибудь теплого. Принеси нам кофе по-турецки. Согласны, сэр?

Мердок одобрительно кивнул. Поиски Мэри Энн познакомили его с некоторыми экзотическими вкусами.

- Дайте мне ваши вещи, - произнесла экономка, и он повиновался, пытаясь снять в ограниченном пространстве свое котиковое пальто.

Наконец он освободился, и она, приняв его пальто и шляпу, побежала по коридору, где бросила их на высокую дубовую подставку.

Молодая женщина, мило хихикая, наблюдала эту сцену, но с быстрым кивком головы своей хозяйки, она тут же начала подниматься по лестнице с определенной степенью мелодрамы, подняв свое платье значительно выше своих лодыжек. Эффект ее ухода был испорчен ее громким чиханием, но юбку при этом она не опустила, а шмыгнула носом, чтобы сопли не текли наружу.

- Мистер Мердок? – позвала миссис Доэрти.

Он покраснел, раздражаясь на себя за то, что отвлекся.

- Сюда, пожалуйста.

Она откинула красные бархатные портьеры влево, открыла дверь и ввела его в комнату. Он тут же ударил голень об угол низкого столика, который, казалось, специально стоит непосредственно в дверном проеме. Миссис Доэрти плыла впереди, лавируя между стоящей мебелью. Она опустилась на один из диванов у камина и указала детективу на место напротив себя. Ковер, лежащий на полу, был толстый, палевой расцветки с узором из больших красных и желтых роз. Миссис Доэрти бросила взгляд на его ботинки. Они были мокрыми от дождя, и Уильям поджал ноги, как школьник.

Он провел много допросов в своей карьере, но не мог вспомнить, чтобы чувствовал себя таким неуклюжим, как сейчас.

- Я знаю, что Мэри Энн Троубридж живет здесь. Я хотел бы поговорить с ней.

Его резкий тон, видимо, обескуражил Клару, которая, очевидно, имела намерение притворяться так долго как сможет. Она нахмурилась.

- Боюсь, она съехала.

- Когда?

- Вчера. Но я настаиваю, чтобы вы объяснились, сэр. Зачем вы хотите с ней переговорить?

Ее голос изменился; необходимость говорить с английским акцентом отпала.

- Как вы, несомненно, знаете, мисс Троубридж недавно выступала на дознании по факту смерти молодого констебля. Расследование не закончено, и я бы очень хотел задать ей несколько вопросов.

Она решила принять оскорбительный вид из-за его невоспитанности.

Они были прерваны Эмили, которая без стука открыла дверь и вошла в комнату. Она несла серебряный поднос, на котором стоял серебряный кофейник и чашки с блюдцами. Они были из тонкого фарфора, но нормального размера, в отличие от тех, которые были у миссис Эвисон.

- Я только что испекла сливовый пирог, принести? – спросила экономка.

- Нет, этого вполне достаточно.

Мердок с удовольствием попробовал бы пирог, так как его живот уже неоднократно за последний час давал знать, что голоден. Но он, видимо, оскорбил Клару своей бестактностью, и она решила наказать его за это. Повисло тяжелое молчание, пока Эмили разгружала поднос на буфете. Она налила темную, густую жидкость в чашки и протянула одну Кларе, а другую – Мердоку. Затем сама села на диван рядом с миссис Доэрти, которая немедленно начала пить свой напиток. Мердок попробовал свой. Варево пахло хорошо, но вкус оказался таким терпким и горьким, что он чуть не выплюнул его обратно. Он видел, что Клара наблюдает за ним.

- Хм … хм.

Она улыбнулась своей идеальной улыбкой.

- Я сама готовлю его. Я слушала, что многие варят кофе, но никто не делает его так, как я.

Уильям кивнул в знак согласия, не зная, как он будет пить этот ядовитый напиток. Ему показалось, что с его языка слез слой кожи.

- Ужасная вещь, - сказала Эмили, - может прожечь дыру в желудке.

Миссис Доэрти проигнорировала ее слова, и он задался вопросом, какой статус у этого злого эльфа в этом доме? Конечно, она не слуга. У нее слишком много свободы. Хозяйка открыла ящик комода, стоящего с ее правой стороны, и достала оттуда небольшую серебряную фляжку, отвинтила крышку и протянула ее Мердоку.

- Немного бренди, мистер Мердок? Сегодня очень унылое утро.

Он не хотел нарушать хрупкое перемирие.

- Спасибо, мэм. Капля бренди в кофе будет очень кстати.

Эмили схватила фляжку из руки Клары и налила большую порцию коньяка в его чашку. Затем она добавила спиртное в чашку Клары, но порция была значительно меньше. Мердок вновь попробовал кофе. Бренди определенно улучшило вкус напитка, и ему удалось выпить большую его часть. Уильям услышал слабый звук колокола, доносящийся с задней части дома. Эмили немедленно встала.

- Я оставлю вас, - сказала она и, убрав чашки на поднос, ушла.

Как только дверь за ней закрылась, миссис Дэрти наклонилась и выдвинула из-под дивана деревянную коробку. Она сняла крышку.

- Хотите конфетку?

- Нет, спасибо, мэм.

Она замолчала, тщательно перебирая содержимое коробки, и выбрала ярко-розовую конфету яйцеобразной формы.

- Теперь я слушаю, сэр. Так что вы говорили? – уточнила она.

Английский акцент вернулся на место, слегка искаженный жевательными движениями.

Мердок решил изменить тактику.

- Вы знакомы с мистером Сэмом Ли, китайцем?

Она продолжала молчать, пока не прожевала свою конфету.

- Нет, я не знаю его.

- Он говорит, что бывал здесь?

- Неужели? К сожалению, мистер Мердок, все мои друзья могут это подтвердить, у меня ужасная память. Как учитель музыки, я встречаюсь со многими людьми, но не смогу сказать вам, если вы спросите, кто они. Если мы повстречаемся где-нибудь на улице, то я признаю их. С сожалением вынуждена сказать вам, что я, скорее всего, забуду завтра и вас тоже.

«Понятно, это будет ее линия поведения в разговоре», - подумал Мердок.

- Но вы же помните Оливера Уикена? Он был обручен с мисс Троубридж.

- Как необычно. Но в наши дни молодые девушки стали такими независимыми. Они не делятся своей жизнью так, как это делали мы, когда были молодыми.

Мердок не мог представить, что она когда-то была молодой. Ему казалось, что она появилась на свет полностью одетой и украшенной драгоценностями.

- Так вы не видели, чтобы он приходил сюда для встреч со своей невестой?

- Да, он не приходил.

- Какое отношение вы имеете к мисс Троубридж?

- Она моя племянница по мужу.

Он подался вперед, пытаясь заставить ее посмотреть ему в глаза.

- Миссис Доэрти, на дознании, которое находилось под юрисдикцией Ее Величества Королевы Виктории, мисс Троубридж предоставила письмо, якобы от своей тети. Она назвала ее, как миссис Эвисон. Эта достойная дама сообщила мне, что они не связаны с ней родством, мисс Троубридж в ее доме была горничной несколько лет назад. Тогда ее имя было Троттер. Оказалось, что бедная девушка забеременела и была уволена.

- Как не любезно поступила с ней ее хозяйка.

- Мадам, я должен вам напомнить, что вы имеете дело с законом. Это очень серьезно. Кажется, ваша племянница представила поддельный документ. Ей могут предъявить обвинение.

- Я понимаю это.

Расстроенный Мердок встал, хотя в комнате не было места, чтобы двигаться.

- Вы заявляете однозначно, что не знаете констебля по имени Оливер Уикен и о том, что он обручен с мисс Мэри Энн Троубридж?

Она пожала плечами и деликатно поковырялась в зубах, извлекая остатки сладостей.

- Я же уже сказала, что у меня плохая память, поэтому я совершенно ненадежный свидетель.

Он понял, что ничего не добьется от нее, кроме такой смехотворной лжи, которую она ему навязывала.

- Почему мисс Троубридж уехала из дома?

Она снова пожала плечами.

- Ей было скучно в Торонто. У нее есть родственники в Монреале. Мне, кажется, ей там более интересно. Она редко советовалась со мной.

Он вернулся к дивану, сел и вынул свой блокнот.

- Где она остановилась в Монреале?

- Увы, мистер Мердок, я не знаю. Она не говорила.

Он с раздражением закрыл блокнот.

- Мисс Троубридж была дома в понедельник вечером?

- Да, полагаю, была.

- Весь вечер?

Он сделал движение, которое она не ожидала. В это мгновение она перебирала конфеты в коробке.

- Я не могу сказать наверняка, мне нездоровилось, и я рано ушла к себе.

Желтые леденцы были положены в рот, и раздался характерный хруст.

- Вы пожелали ей доброй ночи?

- Да, конечно.

- В котором часу это было?

- Я не могу сказать точно.

- Просто час, мог бы помочь. В восемь? В девять?

Она задумалась, пытаясь определиться, как ей лучше ответить.

- Возможно, ближе к девяти. Как я уже сказала, она независимая девушка. Должно быть, она выскользнула, не желая меня волновать.

- Вы бы запретили ей, если бы знали?

- Конечно. Именно поэтому она была столь осторожной. Я сомневаюсь, что кто-то еще ее видел.

- Другими словами никто не может подтвердить или опровергнуть ее заявление?

- Полагаю, можно сказать и так.

Она предложила ему коробку с конфетами.

- Может быть, конфетку?

- Нет, спасибо. Мисс Троубридж заявила под присягой, что она встречалась с Уикеном той ночью, когда он умер.

- В самом деле!

- Но у меня есть свидетель, который утверждает, что видел констебля в сопровождении совершенно другой женщины точно в то же время. И то же его невестой.

- Неужели? Другая? Он двоеженец?

- Я так не думаю. Я верю, что он был только с одной, молодой женщиной, которая встретила его на маршруте. Видите ли, по моим сведениям, мисс Троубридж является проституткой.

Он предполагал, что Клара будет шокирована, но она была готова к этому.

- Есть люди, которые всегда хотят замарать репутацию молодой женщины.

- Ну, тогда о вас, мадам. Свидетель говорит, что вы здесь управляете публичным домом, а мисс Троубридж - одна из ваших шлюх.

Она рассмеялась, имея твердую почву под ногами. Видимо, она уже имела дело с такими заявлениями раньше.

- Как я уже говорила, я - учитель музыки и руковожу музыкальной академией для взрослых студентов. Люди всегда готовы слушать сплетни.

Как будто в подтверждение ее слов, где-то в доме заиграло фортепьяно. Звук был отвратительным и скачкообразным.

Миссис Доэрти оказалась слишком несговорчивой. Мердок подался вперед.

- Миссис Доэрти, сейчас я не очень заинтересован в том, как вы зарабатываете на жизнь. Меня больше волнует правда о том, что случилось с Оливером Уикеном. Я даю вам время до завтрашнего вечера, чтобы вы нашли местоположение мисс Троубридж. Если я получу от вас информацию до указанного времени, то я не дам ход жалобе, которая поступила на вас и вашу музыкальную академию. Вам понятно?

Вместо ответа, она протянула руку и, взявшись за веревку колокола, позвонила в него.

- Я попрошу Эмили проводить вас.

Она не шевельнулась, и они смотрели в лица друг друга, как противники на шахматной доске. Клара первой опустила глаза.

- Я подумаю о том, что вы сказали, мистер Мердок. Если я получу информацию, то я пришлю кого-нибудь в участок.

- Номер 4, на северо-западном углу Парламент и Уилтон Стрит.

Дверь открылась, и вошла экономка, неся его одежду. Он взял пальто и шляпу и направился к двери, обходя бесчисленную мебель. Миссис Доэрти и Эмили наблюдали за ним.

Горевшая рядом с кроватью Натаниэля, лампа излучала слабый свет. Лицо старика было темным. Его глаза были открыты. Джариус перегнулся через кровать, положив руки по обе стороны от головы Натаниэля, словно хотел обнять его. Он смотрел в его неподвижные глаза.

- Я не знаю, можешь ли ты меня слышать или понимать, что я собираюсь сказать, но мне все равно. Слушай, Натаниэль. Пришло тебе время умереть. Ты должен был уйти уже давно. Ты не оправишься от болезни, даже не надейся. Так что наступило время исправить то, что ты совершил. Ты собирался изготовить новое завещание, не так ли?

Старик закряхтел, издавая нечленораздельные звуки, его глаза мерцали.

- Это означает, что ты меня понимаешь? Я надеюсь так и есть. Я хочу, чтобы отправляясь в последний путь, ты узнал правду. Ты можешь забрать ее в ад вместе с собой, потому что ты попадешь именно туда.

Джариус поднял платок, который лежал на подушке и вытер ему слюни. Затем он склонился к старику так близко, как будто хотел его поцеловать.

- Я ненавижу тебя! Ты думаешь, я любил тебя, нет, ты обманывался. Я никогда, ни на мгновение не испытывал к тебе никаких чувств, кроме отвращения. Ты уничтожил мою мать, мою дорогую мать, это так же верно, как если бы ты приложил к ее виску револьвер. Она хотела умереть, потому что ее жизнь здесь была невыносимой.

Он схватил Натаниэля за подбородок и поднял его голову выше.

- Ты понимаешь, я вижу, что да. Ты выглядишь шокированным. Мы пожинаем плоды того, что посеяли. Ты любишь пословицы, не так ли? Пожалеешь розги, испортишь ребенка и др. Многие из них отпечатались на моей голой заднице.

Натаниэль сделал слабую попытку повернуть голову, но ему не удалось. Гибб сжал его подбородок сильнее.

- Френк ненавидит тебя тоже, ты, должно быть, знаешь это. Сюрпризом для тебя должно оказаться, что я тебя ненавижу.

Джариус отпустил его и отступил назад, стягивая одеяло.

- Ты глупый, отвратительный старик. В твоем возрасте, думаю, ты все еще можешь запустить свой клюв в некоторых женщин.

Он поднял его ночную сорочку.

- Посмотри на себя. Куриный желудок и то имеет больше жизни, чем это.

Он склонился над ним снова.

- Послушай меня хорошенько, Натаниэль. Ваш маленький нефрит была легка на подъем. Она хотела трахаться со мной с того момента, как пришла в этот дом. И она делала это. Она скользила между моими бедрами много ночей подряд, когда ты храпел. О, как она верещала, когда я имел ее. Она приходила снова и снова. Я рассказал тебе только половину.

Конечно же это была ложь. Пег не делала ничего подобного. За исключением одного отчаянного визита в его комнату, она держалась от него подальше. Джариус наслаждался, созерцая, какое действие вызвали его слова. Сказать правду и указать старику на его ошибки или отправить его в вечность с ложью, чтобы заставить его страдать. Последнее казалось наиболее приятным для того, чтобы причинить боль. Бульканье из горла Натаниэля стало громче. Джариус засмеялся.

- Не хотел бы услышать такое, не так ли? Она почти убедила тебя, что невинна, да? Ну, так возьми все это с собой в могилу, дорогой Отчим. Пусть это мучает тебя всю вечность.

Он сунул руку под жилет и достал сложенный лист бумаги.

- Это твое новое завещание. Я написал его в соответствии с вашими указаниями. Я прочитаю его тебе.

Он развернул бумагу, потряс ею с напускной серьезностью.

- Это последняя воля и завещание Натаниэля Джозефа Икина, эсквайера, проживающего в доме 295 по Джерард Стрит в городе Торонто, штат Йорк. Будучи в здравом уме … вопрос спорный, но ничего … настоящим завещаю все свое имущество следующим образом: моим любимым детям … звучит так поэтически … моим любимым детям: Френсису Джону Икину и Луизе Августе Курран, я оставляю сумму в тысячу долларов каждому… не то, на что они рассчитывали конечно … Моей жене, Маргарет Икин, я оставляю ту же сумму в одну тысячу долларов, которые должны расходоваться на ее содержание в лечебнице, пока это необходимо … не волнуйтесь, ей не понадобиться больше … Я оставляю моей верной служанке Джанет Кулли сумму в размере двести долларов … посмотри какой ты добрый в своем старческом слабоумии, Натаниэль … Теперь самая суть… Моему дорогому пасынку, Джариусу Гиббу, которого я любил, как собственного сына из плоти и крови … Хорошо звучит, да? … я оставляю всю недвижимость и все деньги от моих страховых полисов и сберегательных облигаций. Отличные деньги, Отчим, спасибо тебе. Хорошее распределение наследства. Я приветствую его и, как мы оба знаем, это справедливо, и само идет мне в руки. Августа имеет мужа, который должен о ней заботиться, а Френк потратит его на шлюх и лошадей в течение месяца, и дорогая мачеха не будет иметь нужды.

Он принес и поставил на колени Натаниэля письменную доску. Открыл крышку, достал перо и обмакнул его в чернильницу. Затем он поднял вялую руку старика и прижал его пальцы к ручке.

- Подпишемся здесь.

Медленно он начал выводить подпись старика на бумаге.

- Красиво получилось.

Он подул на чернила, чтобы высушить их, затем убрал бумагу в карман.

- Я знаю, что ты думаешь, Отчим. Но я позаботился об этом. Дата на завещании стоит двумя днями ранее. До того, как ты стал недееспособным. Какое счастье для нас, что у тебя было предвидение, чтобы позаботиться о своих детях. И я знаю, Френк не откажется получить тысячу долларов, так как это лучше, чем веревка на шее.

Он наклонился и поцеловал Натаниэля в щеку.

- Спокойной ночи, Отчим, спи спокойно.

Он ушел, закрыв за собой дверь так же тихо, как если бы уходил из детской комнаты. Хорошо. Но было еще одно дело, о котором надо позаботиться. Пришло время кому-то из семьи навестить несчастную миссис Икин.