КАТЕГОРИИ:
АстрономияБиологияГеографияДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника
Глава шестая.
До наступления сумерок оставались считанные минуты. Такси мчало СофьюВоронову из аэропорта в Москву, а она думала о быстротечности жизни. Вернее,даже о том, насколько быстро и почти не оставляя следа мимо нас мчатсясобытия. А то, что оставляют как милостыню, мы называем воспоминаниями. Трипоследних дня она провела в Кельне. Вместе с подругой и компаньоном ОльгойКремер, некогда советской немкой, а ныне гражданкой Германии, восхищаласьгромадой собора, бродила по узеньким улочкам, напоминавшим ей то лиандерсеновские сказки, то ли "город мастеров" - любимый фильм детства; часами они сидели в уютненьких кафе подоткрытым небом. Еще вчера и Кельн, и Ольга, и пестрая, улыбчивая толпа нанемецких улицах были так осязаемы, так реальны. А сегодня они в прошлом, заокном машины - пригороды столицы, счастливая трепотня шофера: он рад тому,что в конце дня, казавшегося потраченным зря, удалось найти стоящегоклиента. Еще день, другой - и все, образ Кельна будет таять, таять, пока ейне будет казаться, что все это происходило с кем-то другим, а не с ней. Илишь телефонные звонки от Ольги будут доказательством того, что все это былона самом деле. Софья открыла записную книжку. Дядя научил ее расписывать собственноевремя на месяц-другой вперед. Дядя... Она и забыла бы об их договоренностивстретиться, но в книжке было написано: "17.04 - Смок". Его прошлый визитпривнес тревогу, от которой Софья никак не могла отделаться. Дядя вообщешутил, что интуиция - самая сильная деловая черта его племянницы. "Ум плюсволя, плюс интуиция и минус лень - вот формула успеха" - это было любимоевыражение Воронова- старшего. Владимир Николаевич вошел в ее жизнь, когдаумер папа. Софье было четырнадцать. Дядя приехал в Старгород на похороныпапы, за неделю уладил все необходимые формальности - и увез ее к себе, вМоскву. Жил он один, семьи никогда не имел. Тетя Вера, сестра Сониной мамы,говорила, что у Вороновых судьба такая - жить в одиночку. Сам дядя такотшучивался на постоянные приставания дальней старгородской родни о своейженитьбе: "Я ворон - птица одинокая. Мне семья противопоказана - превращусьв ворону". Кстати, и папа, потеряв жену - Маша Воронова умерла при родахдочери, у нее было очень слабое сердце - больше так и не женился. Воспитывалдочь один. Первое время тетя Вера приезжала к племяннице в Москву, многорассказывала о маме, отце. Потом стала приезжать реже, а потом и вовсеперестала. У нее заболели ноги, и она тихо доживала свой век в спокойном иуютном Старгороде. Но Соня до сих пор помнила их разговор на кухне старойдядиной квартиры. Тетя Вера смешила ее постоянным желанием, по десять раз надню слушать прогноз погоды, раздражала своими постоянными нотациями - "тыдолжна", "ты обязана", но Соня ей прощала все хотя бы потому, что тетяоставалась последним связующим звеном с той, прежней старгородской жизнью. Аеще потому, что Вера Ивановна Григорьева всегда с большой теплотойрассказывала о папе: "Я ведь ему после смерти Машеньки говорила: хватитубиваться, слезами горю не поможешь. Женись! Сонюшке мама нужна. И так я емукаждый год талдычила, пока ты в школу не пошла. Николай много лет молчал, акак-то вдруг возьми и скажи: "Я ведь не раз и не два жениться хотел, а одинраз почти в ЗАГС пришел расписываться, но... Я всех женщин с Машей сравнивали продолжаю сравнивать. Никто даже близко не стоит". Вот он, Сонечка, всюлюбовь на тебя и обратил". Прошло почти десять лет с тех пор, как не стало отца. Дядя не простовырастил Софью, дал ей все, что она сейчас имеет в жизни, он воспитал ее посвоему образу и подобию. Нельзя сказать, что это удалось ВладимируНиколаевичу легко. Всякий раз, когда она не соглашалась с ним или, как онговорил, проявляла строптивость, Воронов вспоминал своего младшего брата. Вотличие от тети Веры, дядя был к нему настроен более критически: "Голова унего светлая была. А толку от этого? Идеалистом Никола жил, идеалистомпомер. Будто нацепили ему в детстве розовые очки, так он в них и ходил, неснимая. Чужие люди из него веревки вили - я такой мягкотелости сроду невидел, а со мной до хрипоты спорил". Но Соня, в отличие от своего отца, сдядей никогда не спорила. И причиной тому была не только детскаязастенчивость. Дядя всегда подавлял ее железной крепостью своей логики.Единственное, что напоминало во Владимире Николаевиче Сониного отца, - обаочень любили книги. Дядя поощрял чтение племянницы, водил ее в кинотеатры,когда еще выходили стоящие, как он говорил, фильмы. Появилось видео - ивместе с Соней Смок стал собирать домашнюю фильмотеку. Как и отец, обсуждалс ней просмотренное и прочитанное. Но если папа напирал при обсуждении намораль и действия положительных героев, то дядя подкупал ее нетривиальностьюподхода вроде бы к очевидным фактам, парадоксальностью оценок. Этого ондобивался и от племянницы: "На все, слышишь, на все имей собственное мнение.И чем оно больше будет отличаться от мнения большинства, тем оно вернее".Помнится, тогда в качестве наглядного примера Владимир Николаевич обратилсяк фильму, который Соня видела десятки раз и все равно смотрела с интересом:"Скажи-ка, Сонюшка, ты ведь считаешь положительным героем в "Белом солнцепустыни" Сухова?" Разумеется, она так считала. А еще ей нравились Петька, Верещагин иСаид, которого спас от смерти Федор Сухов. - А вот и нет, - возражал Владимир Николаевич. - Абдулла - вотнастоящий герой. Софья ушам своим поверить не могла, она думала, что дядяшутит. А тот, наслаждаясь произведенным эффектом на девочку-подростка,продолжал: - Я не шучу. Давай рассуждать вместе. Посмотри, даже Саид уважаетАбдуллу. Я читал в одной газете, что по первоначальному замыслу у фильмадолжна была быть другая концовка - по Абдулле, убитому Суховым, плакалижены. Говорят, цензура заставила вырезать этот фрагмент. Я понимаю, кстати,и тех, кто вырезал, и тех, кто вначале придумал такую концовку. С однойстороны, вроде бы по отрицательному герою плакать нельзя, а с другой... Этоже искусство: один мазок негатива, другой - и готов негодяй. Но Абдулла-тогерой положительный! Он бандит? С чего ты взяла? Абдулла живет по законамсвоего народа, своего племени. Да, он дикарь, да, он бьет жен, но они егообращение воспринимают как должное. У них это в крови. Помнишь, что говоритСаид про Абдуллу: "Он воин". И для него, азиата, это высшая похвала. Абдуллавсе берет силой? Да так во все времена было, и не только в Азии. В этом мирепобеждают сильные. Таков закон природы, и никому не дано его нарушить,понимаешь? И вот в тот азиатский мирок, с тысячелетними устоями приходятСухов и Петька. Зачем? Мировую революцию, видишь ли, захотели устроить! Вотэто точно в нашем русском характере. Жену лет пять не видел, без него детивыросли, наверное, с голодухи пухнут - без мужика крестьянской семье непрожить, а он, Сухов этот, в Тмутаракани новый порядок пытается установить.Только спросил ли этот служивый, хотят ли они жить по-новому? Что, егопросили остаться и помочь, а так он домой шел? Ерунда! Захотел бы - ушел. АПетька! Дома девок полно, а он за чадрой гоняется: "Открой личико". Разве недурь: лица не видел, а жениться готов. Он даже не понимает, что девушка -чужая жена. Я могу много из жизни этих дикарей не понимать, но это - ихжизнь. И посмотри, семьдесят лет они под суховыми прожили, им вроде каккультуру привили, культуру в нашем понимании, а что толку? Ушла советскаяжизнь - и все вернулось на круги своя. Чеченцы как похищали людей в прошломвеке, так продолжают делать сейчас. Как были в Туркмении баи, так ипоявились опять. Вернее, они и не исчезали. Только назывались секретарямирайкомов да председателями колхозов... Вот теперь мне ответь: нужно былоСухову пытаться переделать чужой мир? Петька в тех песках навсегда остался,а Сухов, предположим, вернется. Ты задумывалась о том, что он увидит дома?Вопрос... Болтовня таксиста вернула Софью к реальности. Он даже что-то спрашивал.Воронова отвечала односложно, продолжая листать записную книжку: "24.04 -Д.Р. Аллы". Все понятно: день рождения у Аллы Петровой, Софьиной подруги.Хотя Алла лет на пятнадцать старше, они, действительно, хорошо дружили.Бывает так в жизни: полное несовпадение вкусов, привычек, большая разница вкультурных пристрастиях, а дружат люди так, что водой не разольешь. Алладовольно успешно занималась продовольственным бизнесом. Работала она каккаторжная, одна растила дочь. Встречались подруги не так часто, какхотелось, - больше по телефону общались, но зато если уж встречались... Таксист уже начинал раздражать. Воронова не любила общаться с людьми,чьи слова, действия было легко предугадать. Только сев в машину, она поняла,что ее будут спрашивать о том, как там гниет Запад, затем шофер обязательнорасскажет свое видение проблем российской жизни. Будто ей это надо. Атаксист, видимо, думая, что развлекать пассажира - его обязанность, ужерассказывал о последних новостях. Софья прислушалась: - Телевизор лучше не включай. Дурдом какой-то! Я лично, хотите верьте,хотите нет, с тоской вспоминаю прежние времена. Наш брат таксист первымчеловеком тогда был. А сейчас? В поисках клиента как собака носишься. Да ириск постоянный. Один наш в какую-то деревню подмосковную подрядилсяпассажиров подвезти. Все. Ни машины, ни парня. Жизнь человеческая ничего нестоит. Раньше были свои крайности, не спорю. По тому же телевизору то речьБрежнева, то весь вечер про уборочную. Но то, что творится сейчас, - ужаскакой-то. Дурдом! Террористы, заложники, там свет отключают, там бастуют,эпидемия СПИДа, наркоманы. Вчера показали: почти в центре Москвы опятьбизнесмена грохнули. Да зачем деньги тогда нужны, пусть миллионы, если заних тебя средь бела дня убьют, а убийцу никто и искать не будет. Бесполезноведь искать. Вчерашний покойник, говорят, крутым был пареньком, а толку что?И его, и охранника завалили. Эх, паршивая жизнь, паршивая... Сама Софья такмрачно на жизнь не смотрела. Всегда убивали людей, точно так же, как всегдалюди гибли в авариях, тонули и горели на пожарах. Это же не означает, чтонадо перестать ездить на машинах, летать самолетами или купаться в реке. Таки с убийствами бизнесменов. Можно подумать, что при Брежневе людей неубивали. Просто раньше об этом молчали, а теперь без криминальной хроникиникуда. Кто будет читать газеты, если в них только про уборку урожаянаписано? Но, разумеется, ничего этого Софья таксисту не сказала. Какговорил дядя: "Бойся человека из толпы. Они все серые в толпе - заразитьмогут". И все-таки как хорошо возвращаться домой, даже из самых замечательныхпоездок. Дарья, домработница, приходила днем, убралась. Все блестело исияло. Не зря подруги называли Софью "Наполеоном в юбке" - она умела делатьнесколько дел сразу. Вот и сейчас, пока наливалась вода в ванне, Соня,включив телевизор, успевала просматривать почту, молоть себе кофе ипрослушивать автоответчик. Человек пять, оказывается, хотели ее увидеть -кто по делам, кто просто поболтать. Алла просила позвонить, "как толькоприедешь". Софья успела сбегать в ванну выключить воду, как вдруг поавтоответчику раздался голос дяди: - Это я. Надеюсь, когда приедешь - не забудешь позвонить. И еще -обязательно встретимся, мне надо тебе многое рассказать. Я тебя все эти годывоспитывал, сейчас же мне хочется просто поговорить. По душам... Проблемысвои я, похоже, решил, но... Не знаю, стоит ли об этом говорить... Мысливсякие в голову лезут... Почему-то все время вспоминаю, как твоего отцахоронили. Я ведь всю жизнь его иначе, как неудачником, не называл. И по сейдень так считаю. Только стоит все перед глазами картина похорон: тогда весьСтаргород пришел Кольку проводить, и из Новоюрьевска люди приехали, изЛипок. Телеграммы соболезнования со всей страны приходили. Один Колин ученикдаже в Монголии как-то узнал о его смерти. Да ты, наверное, не хуже меня всепомнишь. И как люди плакали и... А я порой смотрю на своих друзей икомпаньонов и ловлю себя на мысли, что они ждут, чтобы скорее я "конькиотбросил". Нет, похороны по высшему разряду устроят, не удивлюсь, если наВаганьковское снесут, но слез ни у кого не будет... Извини, Сонька, к тебеэто не относится... Наступила пауза. Неожиданно длинная - дядя ничего неговорил, но и не вешал трубку. "Сейчас ему позвоню. Видимо, стареть сталСмок, опять хандрит", - успела подумать Соня. Автоответчик вновь заговорилголосом дяди: - Короче, увидимся и поговорим. Пока... Нет, чтобы не забыть, еще паруслов напоследок. Ты меня Смоком называла... Помнишь, у Джека Лондона естьрассказ - "Вкус мяса" называется? Как Смок после северного перехода согромным грузом впервые себя человеком почувствовал и вместо того, чтобыповернуть обратно, еще дальше на север отправился? Там строки есть о том,что ему захотелось отведать медвежатины, настоящего мяса. Это точно променя. И груз я всю жизнь пер на своем горбу, и мяса вдоволь поел, а вдругпонял, что идти дальше не хочу. И мяса не хочу, наелся - на всю оставшуюсяжизнь. И вот сел бы сейчас на лужайке, да чтобы солнышко светило, облачкалегкие в небе плыли и коноплянка пела. Ты слыхала, как поет коноплянка?Лучше соловья, не вру. Мы в детстве с Колькой к соседу в сад за яблокамилазили, а в том саду коноплянка жила... Как пела! Да, Колька... Все,заканчиваю. Извини, что долго говорил. Пока. Звони. В словах Смока былостолько невесть откуда взявшейся тоски, что Софья, забыв о ванне и кофе,потянулась к телефонной трубке. И в этот самый момент услышала словаженщины-диктора по телевизору: - В московских деловых кругах продолжают обсуждать вчерашнее убийствоизвестного предпринимателя, основателя и президента фирмы "Меха России"Владимира Воронова. Напомню, Воронов был расстрелян киллером прямо уподъезда своего дома. Предприниматель погиб на месте, спустя несколько часовв больнице скончался и телохранитель Воронова. Комментаторы считают, чтоубийство носит явно заказной характер и связано с переделом собственностив... До Софьи не сразу дошел смысл услышанных слов. - Надо же, - подумала она в первую секунду, - какая знакомая фамилия.Где-то я ее уже слышала. Потом она поняла, что "известный предприниматель" -это дядя. Убит? Софья подбежала к телевизору, включила его на полнуюгромкость. - Как убит? Вы что? Повторите! - будто диктор могла ее услышать,обращалась она к ней. Но та уже улыбалась. - А сейчас переходим к обзору культурных событий. Давно Москва невидела такого количества прекрасных театральных коллективов, собравшихся натрадиционный фестиваль... Самым жутким было сочетание живого голоса Смока,только что разговаривавшего с ней, пусть и по автоответчику, - с сообщениемо его смерти, которое по телевизору передали почти скороговоркой. А вдругэто все ей показалось - с дороги, с усталости? Или это другой Воронов - малоли на свете людей с такой фамилией? Да и по автоответчику никто не сказал осмерти дяди ни слова. Софья наугад нажала на кнопку автоответчика.Оказалось, что отматывает пленку назад. Остановила. Вновь нажала, на этотраз на другую кнопку. Снова говорил Смок: "...идти дальше не хочу. И мяса нехочу, наелся - на всю оставшуюся жизнь. А вот сел бы сейчас на лужайке, дачтобы солнышко светило, облачка легкие в небе плыли и коноплянка пела. Тыслыхала, как поет коноплянка? Лучше соловья, не вру. Мы в детстве с Колькойк соседу в сад за яблоками лазили, а в том саду коноплянка жила... Как пела!Да, Колька... Все, заканчиваю. Извини, что долго говорил. Пока. Звони".Щелчок. Гудок. Мужской голос, Софьин нынешний приятель Алекс: "Радость моя,пока ты пила пиво в европах, я жутко тосковал. Честное слово. Спроси уТоляна. Сижу, как монах, никуда не хожу. А о чем мечтаю - скажу не потелефону. Бай-бай". Щелчок. Гудок. А это уже Алла: "Сонечка, я на кухнебыла, мой прибежал, говорит, по телевизору про Владимира Николаевичаговорили. Горе-то какое, Сонечка. Ты уж крепись... Прямо у дома убили, ещесветло было, страх-то какой! Такого человека! Такого человека! Сонечка,я..." Значит, не показалось? Значит, правда? Все, что она после стала делать,Софья делала автоматически. Переоделась, приняла ванну, вместо кофе выпиламинералки и легла в постель. Внутри все словно окаменело, будто глыбагранитная встала в груди. Зазвонил телефон. Из Германии справлялась о том,как она добралась, Кремер. Ольга щебетала: - Ты за порог, а я уже скучаю. Эти немцы, сама знаешь, народ хоть иулыбчивый, но по душам с ними не поговоришь. Слушай, у меня новостьотличная. Гольдберг мне звонил, он внимательно слайды посмотрел... - Оля, я тебе перезвоню, у меня... - Плохо слышно? Повторяю, Гольдберг на слайдах картины масловскиепосмотрел. В восторге. Заказал десять штук. Пиши... - Оля, я... - Взяла ручку? Номер один: "Волжский берег", номер два "Портрет жены".Записываешь? - Записываю. - Софья стояла босая на полу и писала что-то на листке, струдом соображая, что она делает и о чем идет речь. - Все? - Нет, еще икон приготовь. Гюнтер говорит, ну, Гольдберг этот, что унего какой-то русский бразилец несколько штук купил, еще просит. Поняла? - Да, да. У меня есть кое-что. Что еще?
Дата добавления: 2015-09-13; просмотров: 105; Мы поможем в написании вашей работы!; Нарушение авторских прав |