Возвращение на Землю

Первую часть этой книги я закончил расставанием

со станцией Восток. Мне не повезло. После десяти

дней довольно мучительной акклиматизации на Во-

стоке я пришёл в себя, но через две недели потерял

бдительность: сорвался на заготовке снега и вновь

стал испытывать острый недостаток кислорода. В та-

ком состоянии я простился с восточниками, сел в са-

молёт и улетел в Мирный. И в конце полёта, когда ле-

дяной купол Антарктиды начал резко понижаться к по-

бережью, я испытал удивительное ощущение: в мой

организм хлынул кислород. Я не вдыхал, а букваль-

но пил воздух, пил, словно воду, «длинными, как лас-

со, глотками» (см. «Дети капитана Гранта» – так удо-

влетворял жажду патагонец Талькав). Я насыщался

кислородом и заполнял им все свои поры, с каждым

мгновением утверждаясь в мысли, что не вода и не

хлеб, а именно воздух – главная потребность живого

организма.

Это и было первое впечатление от Мирного – оби-

лие кислорода. Дыши сколько влезет, опьяняйся на

здоровье.

Второе впечатление – возвращение на землю.

Станция Восток с её вечным холодом, кислородным

голоданием и отсутствием органической жизни слов-

но находится в другом мире; наверно, нигде на нашей

с вами планете человек так мало не уверен в том, что

он хозяин природы. Чем уж тут гордиться, когда вокруг

миллионы квадратных километров самой суровой в

мире пустыни!

А в Мирном можно увидеть землю: из-под снега вы-

ступают обнажённые скальные породы. В Мирном –

два десятка домиков, целый посёлок. Повсюду расха-

живают люди, иногда даже без каэшек, в одних курт-

ках, потому что в полярное лето здесь бывает плюсо-

вая температура. Летают поморники, бродят пингви-

ны. В Мирном лают собаки! Сказочное удовольствие

для человека услышать благородный собачий лай.

Другой мир!

Через месяц наступит антарктическая осень, потом

зима, начнутся морозы и едва ли не сильнейшие на

континенте пурги. Скроется на полгода солнце, уйдёт

на Родину последний корабль, разгонятся до пятиде-

сяти метров в секунду ветры, и миряне от домика к

домику будут передвигаться ползком либо на полусо-

гнутых – не отпуская от себя закреплённые на стол-

бах леера. Но это произойдёт потом, а пока Мирный

в глазах отставного восточника – земля, цивилизация

и, главное, пункт, с которого начинается возвращение

домой.

Но расскажу о своей первой встрече в Мирном.

Итак, втягивая в себя чудовищные порции воздуха, я

вышел из самолёта на посадочную полосу. Навстречу

шагал бородатый грузчик в одной ковбойке. Бородач

сбросил с плеч ящик и пригласил меня в свои объя-

тия. Растроганный, я принял приглашение, думая про

себя, какой хороший у туземцев Мирного обычай – ра-

душно встречать незнакомого гостя. Туземец потёрся

о моё лицо бородой, которую я почтительно чмокнул,

и прогремел над моим ухом: «Привет, Володя!» Это

был Рустам Ташпулатов, микробиолог, кандидат на-

ук и ныне один из лучших грузчиков Мирного. На ши-

рокие плечи Рустама Сидоров возложил ответствен-

ность за доставку грузов на Восток. С глубоким сочув-

ствием выслушал я монолог, в котором бедный мик-

робиолог излил свою душу.

– В то время как на Востоке все занимаются своей

научной программой, – воздев руки к солнцу и взяв его

таким образом в свидетели, взывал Рустам, – я каж-

дый день таскаю мешки, ящики и доски… Федя, укрой

картошку!.. Вместо того чтобы изучать микрофлору в

уникальных условиях Востока, я уже целый месяц ру-

гаюсь с лётчиками из-за каждого килограмма. Когда

это кончится?.. Федя, в этом ящике яйца, а не гаечные

ключи!.. Сердце кровью обливается. Кстати, я должен

был уже взять у каждого восточника на анализ веноз-

ную кровь. Ведь в период акклиматизации это бесцен-

ный научный материал!.. Федя, макароны в послед-

нюю очередь!

Федя Львов, механик-водитель и ветеран Восто-

ка, – главный помощник Рустама, Федя – кандидат в

члены созданного в период Двенадцатой экспедиции

Клуба «100», в который принимались полярники ве-

сом от центнера и более. При своей огромной мас-

се Федя, однако, достаточно подвижен, ловок и, что

очень важно для грузчика, умеет находить общий язык

с лётчиками.

Поругавшись с Федей, Рустам возвратился ко мне.

Я заверил его, что на Востоке сейчас строительная

лихорадка и он, Рустам, занимался бы там не столько

микрофлорой, сколько плотницкими работами. Стро-

ят домики, дизельную, новую кают-компанию, и глав-

ное требование, которое Сидоров предъявляет науч-

ным работникам, – поточнее забивать гвозди. И за-

бить их нужно до наступления мартовских морозов. К

тому времени Рустам как раз успеет выполнить свою

миссию грузчика и прилетит на Восток, где ребята

только и ждут, как бы отдать на анализ венозную кровь

и все прочее, необходимое для успешного развития

микробиологической науки.

Успокоенный Рустам побежал загружать самолёт,

а я вместе с лётчиками сел в вездеход и отправил-

ся в Мирный. Несколько минут езды – и меня вме-

сте с вещами выгрузили у входа в какое-то подземе-

лье. Я спустился по лестнице вниз и столкнулся ли-

цом к лицу с выходящим из своего кабинета Влади-

славом Иосифовичем Гербовичем. Он испытующе по-

смотрел на захмелевшего от кислорода гостя и, види-

мо, понял, что общаться тот может только с подуш-

кой. Поэтому, не обращая внимания на мои доволь-

но-таки неуверенные протесты, начальник ввёл меня

в крохотную комнатушку и велел отдыхать. Бормоча

про себя: «Зачем отдыхать, вот ещё – отдыхать, что

я, в санаторий приехал?» – я кое-как сорвал с ног ун-

ты, сбросил каэшку, рухнул на постель и проспал два-

дцать часов подряд.