Что происходит на припае

Море освободилось ото льда, и сразу же произо-

шло ЧП.

Гидролог Совершаев пошёл на мыс Мабус прове-

рить состояние барьера и вдруг услышал чей-то при-

зыв о помощи. Туман, сильный ветер, а крик доносил-

ся со стороны моря. «Кого-то унесло», – подумал Со-

вершаев и тут же опять услышал: «Верёвку! Верёв-

ку!»

В десятке метров от барьера на льдинке, точнее

глыбе снега размером в два квадратных метра, стоял

и взывал о помощи К. из лётного отряда.

– Держись, дружок, одну минутку! – прокричал Со-

вершаев, помчался в расположенный неподалёку га-

раж, поднял на ноги механиков и вместе с ними по-

нёс к барьеру лестницу и верёвку. К. бросили верёвку,

подтащили его вместе со снежным плотом к барьеру,

и по спущенной лестнице потерпевший бедствие под-

нялся наверх.

Его спасло чудо. По приказу начальника экспеди-

ций подходить к барьеру категорически запрещалось.

Совершаев, на которого это запрещение не распро-

странялось, оказался там случайно. Снежная глыба,

вместе с которой К. свалился в море, уже пропиталась

водой, вот-вот она должна была растаять. К тому же

дул сильный ветер. Ещё несколько минут – и К. унесло

бы в открытое море. Никого не предупредив, один, он

пошёл на Мабус полюбоваться морем и чуть не рас-

стался с жизнью.

Этот случай произвёл на всех, особенно на нович-

ков, большое впечатление. Нельзя нарушать закон,

горе тому, кто нарушит его! Все помнили, как несколь-

ко месяцев назад, упав с барьера, разбился о при-

пайный лёд научный сотрудник из ГДР, зимовавший в

Мирном. Катался на лыжах и не рассчитал скорость.

Море Дейвиса у Мирного… Свободное ото льда

или покрытое льдом, оно одинаково грозно. Немало

драм разыгралось здесь за пятнадцать лет.

Первым погиб на припайном льду Иван Хмара – не

успел выскочить из кабины трактора, когда под ним

разверзлась трещина.

За год до нашего прихода в Мирный здесь же, на

этом льду, погиб механик-водитель Василий Рыска-

лин.

Антарктида начинается с припая. Когда в декабре к

Мирному подходит корабль, море сковано льдом. Ши-

рина ледяного поля километров двадцать-тридцать.

Это и есть припай. Пришвартовавшись у его кромки,

корабль разгружается, а тракторы и тягачи везут на

берег многотонные сани.

Наряду с походом на станцию Восток перевозка

грузов по припаю самая опасная и тяжёлая работа

в Антарктиде. Я не видел её своими глазами, пото-

му что улетел на Восток в тот день, когда мы пришли

в Мирный. Но я слышал много рассказов о припае

и некоторые из них хочу привести, иначе ваше пред-

ставление об Антарктиде будет неполным.

Эту историю рассказал мне начальник транс-

портного отряда Четырнадцатой экспедиции Евгений

Александрович Зимин, с которым читатель уже зна-

ком.

– Наверное, не было за все экспедиции разгруз-

ки тяжелее, чем в январе шестьдесят девятого года.

Весь припай избороздили трещины, на каждом шагу

глубокие снежницы: вверху снег, внизу вода. Уже пят-

надцать дней «Обь» стояла на приколе, а мы искали

и не находили трассу. Уходило золотое время, и во-

дители нервничали: ведь после разгрузки «Оби» нам

предстоял поход на Восток и возвращение с Востока

в Мирный… Много дней и ночей мы вместе с гидро-

догом Вениамином Совершаепым поездили на везде-

ходе, пока не определили извилистую линию, прохо-

дящую вдоль подветренных сторон айсбергов. Нема-

ло трасс мне пришлось пройти в своей жизни, но эта

была самая опасная: её пересекало восемь трещин

шириной до пяти метров. В ад идти по такой трассе!

Но выхода не было, вариант, как говорят, выбран оп-

тимальный. Перебросили через каждую трещину на-

стилы из брёвен, проинструктировали водителей, и

тракторы пошли. Перед трещинами водители покида-

ли кабины, тракторы сами преодолевали настил, и во-

дители вновь занимали свои места.

– Адская трасса! То здесь, то там тракторы прова-

ливались в снежницы, главная опасность которых бы-

ла в том, что мы не знали толщину льда под ними. Во-

да и снежная каша – вот и барахтайся, пока товарищи

не вытащат тебя на буксире. Бывало, и лёд под на-

стилом начинал обламываться. В этом случае каждый

водитель обязан был выполнить мой приказ: немед-

ленно покидать трактор.

Вот так и работали. В одну ночь пять тракторов два-

жды садились в снежницы, до самого льда, и мы со-

вершенно измучились, их вытаскивая. А Вася Рыска-

лин не уберёгся…

С ним был механик Саша Порвачевский. Когда тра-

кюр провалился, Саше удалось выскочить. Вася не

успел… Если бы трактор начал проваливаться пере-

дом, то была какая-то доля секунды, чтобы сориенти-

роваться. Но трактор ушёл в море задом, и этой самой

доли секунды у Васи не оказалось. Он был опытным

механиком-водителем, весёлым, жизнерадостным и

очень хорошим товарищем. В третий раз он пошёл в

Антарктиду и остался в ней навсегда.

Гибель Рыскалина, нашего общего друга, всех оше-

ломила. Был ли Вася виновен в своей гибели? И да

и нет. Да – потому что он рискнул, срезал трассу и не

подождал нашего подхода. Нет – потому что всего на

такой трассе предусмотреть невозможно. Каждый из

нас, водителей, мог оказаться на месте Рыскалина…

Мы, Васины друзья, долго стояли над трещиной,

сняв шапки. Потом, сжав зубы, продолжали работать.

Чуть не проскочил на своём тракторе мимо настила

Васек Соболев. Совершаев ему кричит – Васек не

слышит. Тогда Вениамин кинул в него снежок, и Васек

обернулся. А ещё одна-две секунды – и могла бы про-

изойти вторая трагедия.

Да, чудовищно трудной была эта разгрузка. Под ко-

нец нам предстояла ещё одна, самая, наверное, опас-

ная операция: нужно перегнать на берег два тягача.

Каждый тягач весит двадцать четыре тонны. Выдер-

жат ли мосты? Вырвутся ли тягачи из снежниц?

Будь ситуация иной, я оставил бы эти машины на

борту «Оби». Но они были не просто нужны, они бы-

ли жизненно необходимы. Без них мы не могли уйти

в поход на Восток. Значит, оставшуюся без топлива

станцию пришлось бы законсервировать. Нас бы мог-

ли понять, но не простить. Поэтому тягачи нужно бы-

ло перегнать в Мирный. Как на фронте: взять высоту

любой ценой.

Но после гибели Рыскалина я не имел морально-

го права требовать от ребят такого риска. И я обра-

тился к Саше Ненахову, потому что он много раз был

со мной в Антарктиде. «Трещин становится все боль-

ше, – сказал я ему. – Если мы сегодня не перегоним

тягачи, завтра это будет невозможно».

И Саша согласился. Я сел на первый тягач, ото-

шёл метров на триста и разрешил Саше следовать

за мной. Начали тихонько переезжать через трещипы.

Лёд трещал, обламывался, но мы успели благополуч-

но проскочить через опасные зоны к Мирному, откуда

на нас смотрели в бинокли. Меня потом ругали, обви-

няли в излишнем риске, но не перегони мы эти два

тягача, не знаю, сумели бы благополучно завершить

поход на Восток. Пожалуй, даже знаю: нет, не сумели

бы…

Когда мы подходили на «Визе» к Мирному, Вла-

дислав Иосифович Гербович сообщил на диспетчер-

ском совещании, что на припае во время ледовой раз-

ведки утонул трактор. Люди, к счастью, остались жи-

вы. Их было трое: начальник транспортного отряда

Пятнадцатой экспедиции Овечкин, начальник морско-

го отряда с «Оби» Ескин и гидролог Совершаев.

Эту историю я привожу потому, что она по-своему

характеризует припай. Разгрузка, о которой расска-

зал Зимин, проходила при отвратительной погоде на

льду, находившемуся в ужасном состоянии. Ледовая

разведка, проведённая Овечкиным и его товарищами,

проходила при идеальной погоде на припае, который

не внушал никаких мыслей о возможной опасности.

И все же эта разведка едва ли не закончилась траги-

чески. Потому что припай есть припай. Этим сказано

все.

Гербович высоко ценил своего начальника транс-

порта, умного и широко мыслящего инженера. Пре-

восходно развитый физически, смелый и решитель-

ный человек, Олег Самсонович Овечкин много лет ра-

ботал на Севере, зимовал в Антарктиде, не раз участ-

вовал в санно-гусеничных походах – короче, повидал

и испытал почти все, чем славен ледовый континент.

Но то, что случилось во время разведки, даже для

него было абсолютно неожиданным.

– Мы должны были определить трассу для перевоз-

ки грузов с подходящих к Мирному кораблей, – рас-

сказал Овечкин. – Выехали на припай на тракторе с

волокушей, прихватили с собой бревна для преодо-

ления трещин. Погода стояла превосходная, солнеч-

ная и безветренная, и мы надеялись, что произведём

ледовую разведку без особых хлопот. Первые десять

километров трассы Совершаев уже изучил, нам оста-

валось лишь бурить лёд и ставить вехи. До двадцать

пятого километра встретились всего лишь две узкие

трещинки, даже мост не пришлось наводить – запро-

сто проскочили. И когда до кромки льда, куда пойдут

корабли, оставалось километров шесть-семь – нача-

лось… «Хлопцы, – говорю я, – свежая трещина. Подъ-

едем?»

Подъехали. И тут на моих глазах начал трещать и

уходить лёд! Непонятно, в чём дело, погода-то тихая.

А к нам подбирается вода, стоять и размышлять неко-

гда. Повернули обратно. Дошли до двадцать пятого

километра, и те трещинки, через которые мы полча-

са назад шутя проскочили, уже разошлись до полу-

метра. Перекинули бревна, перебрались и натолкну-

лись на разводье метров до тридцати шириной! Отку-

да оно взялось? Голова кругом идёт – ничего не пой-

мём. Шарахнулись в сторону – снова разводье! Нале-

во – опять разводье! Весь лёд движется, обламыва-

ется на глазах – мы отрезаны!

Начали по брёвнам и доскам перескакивать со

льдины на льдину. Пришлось выполнять прямо-таки

цирковые трюки: Совершаев и Ескин подставляли под

гусеницы доски, а я вёл трактор, держа одну ногу на

весу, чтобы в любой момент успеть выскочить. В кон-

це концов оказались в окружении сплошь битого льда,

на обломке примерно тридцать на шестьдесят мет-

ров. «Хлопцы, говорю, дело плохо, на тракторе уже не

выбраться». Заглушил мотор, простились с техникой,

взяли с собой доски и пошли скакать с одной льди-

ны на другую, пока не выбрались на твёрдый припай.

Поверили, что остались живы, и начали размышлять:

что же произошло?

В это время припай никогда не взламывается, та-

кого случая в летописях экспедиций не отмечалось.

Если бы заштормило, не пришлось бы ломать голо-

ву в поисках причины. Но чтобы припай встал на ды-

бы в середине декабря в ясную и безветренную пого-

ду… Совершаеву удалось сфотографировать удиви-

тельное явление: лёд между айсбергами вздыбился

геометрически правильными волнами! Значит, здесь

поорудовала неведомая нам и пожелавшая остаться

неизвестной стихийная сила. Возможно, припай взло-

мала сильная зыбь от старого циклона, либо – дру-

гая рабочая гипотеза – неподалёку в море опрокинул-

ся гигантский айсберг, дав могучую волну. Других объ-

яснений мы не нашли, тем более что подвижки льда

быстро прекратились и трещины в основном заруб-

цевались. И когда подошли корабли, мы работали на

этой самой трассе без особых происшествий, если не

считать одного эпизода. До спх пор вздрагиваю, когда

вспоминаю…

Заповедь пешехода: переходя через улицу, не за-

бывай, что шофёр может быть пьян.

Заповедь водителя в Антарктиде: преодолевая са-

мую хорошую трассу, помни, что она проходит над

бездной.

Погода в тот день стояла неважная, и Гербович воз-

ражал против работы на припае. Тем не менее от

«Оби» по направлению к Мирному вышли два тракто-

ра – из-за несогласованности, которая мешает делу в

хозяйствах любого масштаба. На одном тракторе шли

механик-водитель Виктор Медведев и гидролог Аль-

берт Романов, оба молодые и неопытные, зато другой

трактор вёл опытнейший Борис Рябчиков.

Прошло два часа, тракторы должны были уже прий-

ти в Мирный, а о них ни слуху ни духу. Обеспокоен-

ные Гербович и Овечкин на вездеходе выехали им на-

встречу и на середине трассы, вернее в стороне от

неё, увидели… сани без трактора. Остановили везде-

ход, подбежали – да, на самом краю разводья стоят

сани, а в свинцовой воде плавает сиденье. Первая и

страшная мысль: один трактор провалился. А люди?

От разводья идут следы: один… два… третьего нет.

Но ведь людей-то на тракторах было трое! Обурева-

емые самыми тяжёлыми предчувствиями, Гербович и

Овечкин на максимально возможной скорости рвану-

ли в Мирный и… увидели живых и здоровых Медве-

дева, Романова и Рябчикова.

А произошло вот что.

Рябчиков уже не раз проходил эту трассу и знал её

наизусть. Одно лишь его присутствие на ней должно

было бы стать, казалось, гарантией удачного перехо-

да. Но вместо того чтобы поставить ветерана впере-

ди, его сделали ведомым. С опытнейшего водителя

тем самым была снята и переложена на плечи Мед-

ведева и Романова ответственность за выбор направ-

ления. Если бы не метель, эта ошибка, возможно, не

отомстила бы за себя: трасса была хорошо размече-

на. Но метель спутала все карты и усугубила ошиб-

ку. Идущие впереди Медведев и Романов сбились и

новой трассы на старую, а Рябчиков хотя и удивился

такому манёвру, но пошёл за ними, совершенно спра-

ведливо думая про себя: «Ведь там гидролог, ему вид-

нее».

Итак, тракторы отклонились в сторону. В Антарк-

тиде бывает, что в пасмурную погоду исчезают тени,

пространство превращается в однообразную пусты-

ню, и невозможно определить расстояние до пред-

мета, небольшой камушек может показаться холмом.

Наверное, кому-либо из ребят нужно было на всякий

случай сойти на лёд и проверить вехи; кажется, они

так и собирались сделать, но не успели: трактор про-

валился. Очень удачно, если можно употребить это

слово: передний бампер упёрся в кромку льда, а сза-

ди, где расположен центр тяжести трактора, его по-

придержали сани. Альберт Романов мгновенно соско-

чил на лёд, а Медведев остался на месте.

– Наверное, снежница, – предположил он и начал

газовать.

– Какая там снежница! – ахнул Романов. – Прыгай!

Кругом вода!

Промедли Медведев последовать этому совету, и

вряд ли что-либо спасло бы его от гибели. К сча-

стью, он без лишних размышлений покинул трактор,

который в ту же секунду стремительно ушёл в море.

Под давлением смёрзшегося снега выдавило палец

из прицепного устройства, сани отцепились, но оста-

лись на льду.

– Романов, – рассказал мне потом его коллега оке-

анолог Дима Шахвердов, – в этот день был именинни-

ком. После того как мы поздравили его со вторым рож-

дением, он поведал нам занятную историю. Оказыва-

ется, несколько месяцев назад он докладывал на сек-

ции свою диссертацию о проходимости судна в усло-

виях Антарктиды. В этой работе он использовал ма-

териалы всех предыдущих походов «Оби», рассчитал

массу формул и дал свои рекомендации. Его, как по-

ложено, засыпали вопросами, среди которых был та-

кой: «А какова проходимость санно-гусеничных поез-

дов по припайному льду?»

Диссертант ответил, что это не совсем его тема, но

он надеется в конце года разобраться в ней непосред-

ственно на месте.

Разобрался, да ещё как!

На этом злоключения Романова не кончились. Он

ещё дважды проваливался под лёд на припае, но не

на тракторе, а собственной персоной.

– Богатый собрал материал! – смеялись товари-

щи. – На докторскую!

Все хорошо, что хорошо кончается.

Не только в Мирном – на Молодёжной и на дру-

гих станциях припайный лёд не менее коварен, море

и там безмолвный свидетель драм, происшедших во

время разгрузки кораблей…