Делимость договорных положений

Доктрина и практика не имели достаточно четкой позиции в отношении делимости договорных положений в связи с недействительностью, прекращением и приостановлением действия договора. В доктрине прошлого данный вопрос обсуждался в связи с правом прекратить договор в результате его нарушения другой стороной *(324). Международная судебная практика не уделила этому внимания.

Учитывая ситуацию, Комиссия международного права на последнем этапе работы над правом договоров решила по-новому изучить вопрос о целесообразности признания принципа делимости договорных положений в связи с недействительностью, прекращением и приостановлением действия договора *(325). Это положение не раз отмечалось и на Венской конференции. Представитель Греции говорил о том, что обсуждаемая статья, несомненно, относится не к категории кодификации, а к прогрессивному развитию и, вероятно, здесь можно даже говорить о наиболее прогрессивном развитии международного права *(326). По мнению представителя Италии, следует поблагодарить Комиссию за достижение баланса между принципом единства при применении договора и признанием возможности отклонить некоторые положения, когда основания для недействительности или прекращения касаются лишь части договора *(327).

Комиссия сочла, что в общем нецелесообразно, чтобы договоры между суверенными государствами прекращались даже в тех случаях, когда основанием для этого были недействительность, прекращение или приостановление действия совершенно второстепенных положений договора. В таких случаях возможно устранение действия отдельного положения без нарушения баланса интересов сторон по договору. Вместе с тем было признано, что согласительный характер всех договоров требует, чтобы принцип делимости не применялся таким путем, чтобы реально изменить основу обязательства, на которое стороны дали свое согласие. Основное положение состоит в том, что соответствующие вопросы должны решаться сторонами в договоре. Предусмотренное в договоре или вытекающее из статьи о денонсации договора, выхода из него или приостановлении его действия, когда он не содержит соответствующих положений (ст. 56), может быть использовано в отношении только всего договора, если договор не предусматривает иное или если его участники не условились об этом ( ст. 44). Эти положения, отражающие позитивное международное право, с самого начала получили единодушное одобрение Венской конференции. Поправки носили редакционный характер.

Острая дискуссия развернулась вокруг вопросов, касающихся возможности прекращения отдельных положений договора. С самого начала делегация Аргентины предложила снять соответствующие пункты, поскольку, по ее мнению, они противостоят принципу единства договора. Утверждалось, что очень трудно определить, какие из положений считать отделимыми и какие являются основой согласия на договор. Предложение Аргентины было поддержано рядом делегаций (Венесуэла и др.). Делегация СССР выступила против этого предложения, подчеркнув, что оно разрушает принцип, установленный обсуждаемой статьей. Представитель США заявил, что согласен с предложением Комиссии распространить применение принципа делимости, поскольку это является средством поддержания договорных отношений, одновременно допускающим прекращение частей договора, которые не могут оставаться в силе. Аналогичную позицию заняло большинство участников. При этом немало делегаций отмечали, что важнейшим принципом должно быть единство договора. Делимость положений может иметь место в исключительных случаях (Израиль и др.).

Признавая возможность делимости договорных положений, государства сочли желательным подчеркнуть, что единство положений договора является главной нормой и при применении Венской конвенции. Соответственно, установлено, что на признаваемые в Венских конвенциях основания недействительности или прекращения действия договора, выхода из него или приостановления его действия во всех случаях можно ссылаться только в отношении всего договора. Далее указываются исключения из этого положения, предусмотренные проектом ст. 44.2 и ст. 60, которая посвящена прекращению договора или приостановлению его действия вследствие его нарушения.

Пункты ст. 44.3 предусматривают такую возможность, если основание для отказа касается лишь отдельных положений. На них можно ссылаться только в отношении этих положений, когда: а) указанные положения отделены от остальной части договора относительно их применения; б) из договора видно, что принятие этих положений не было существенным основанием согласия другого участника или других участников на обязательность всего договора в целом; и в) продолжение выполнения остальной части договора не было бы несправедливым.

Пункт о несправедливости был включен по предложению США. Советская делегация возражала, считая, что он не относится к принципу делимости и вносит новый элемент - концепцию справедливости, что лишь усложнит решение вопроса. Тем не менее предложение США было принято.

Думается, что все три пункта взаимосвязаны. Даже в том случае, когда положения отделимы, следует учитывать оценку отношения к ним других участников и то, что продолжение выполнения остальной части договора не было бы несправедливым. Согласие участников в той или иной форме и в данном случае является решающим.

Делимость договора зависит от причин недействительности. Когда речь идет об обмане или подкупе, сторона может отказаться от всего договора, либо в соответствии с указанными выше положениями от отдельных его положений (ст. 44.4). Когда же речь идет о случае принуждения представителя или государства, а также о противоречии императивным нормам, то делимость договорных положений не допускается ( ст. 44.4). В таких случаях договор ничтожен с самого начала.

Последнее положение вызвало оживленную дискуссию на Венской конференции. Представитель Финляндии даже заявил, что jus cogens является новым принципом и некоторые ученые и правительства находятся в оппозиции к его введению в международную сферу. Представитель Великобритании говорил о возможности того, что сравнительно незначительное положение противоречит императивной норме и поэтому отвергать весь договор нецелесообразно. Представитель Бельгии считал, что как бы ни понималась концепция императивных норм, государства не могут обращаться к ней односторонне и без всякого контроля отвергать обязательства, которые стали для них обременительными.

Советская делегация поддержала проект Комиссии, заявив, что речь не может идти о делимости договора, когда он недействителен ab initio, поскольку противоречит императивной норме. Представитель Австралии счел, что рассматриваемое положение достаточно обосновано в комментарии Комиссии. Делегация Испании утверждала, что это положение носит фундаментальный характер и преобладает над всеми соображениями об удобстве и стабильности договорных отношений.

Борьба против рассматриваемого положения продолжалась и на второй сессии Венской конференции. Финляндия вновь внесла предложение о делимости договорных положений в случае противоречия их императивным нормам. Это предложение не нашло поддержки. Вопрос о значении императивных норм для делимости договора был поставлен на отдельное голосование. "За" проект Комиссии высказались 66 участников, "против" - 30, воздержались - 8. Статья 41 в целом была принята без изменений 96 голосами, "против" не голосовал никто, 8 участников воздержалось *(328).

Обращает на себя внимание тот факт, что делимость не относится к договорам, положения которых противоречили существующим императивным нормам международного права. Такие договоры были недействительными с самого начала. Иной подход, по мнению Комиссии, должен применяться к договорам, которые были совершенно действительными при заключении, но ныне оказалось, что отдельные их постановления противоречат вновь возникшим императивным нормам. Если в таких случаях соответствующие постановления могут быть должным образом отделены от всего договора, то остальная часть договора должна рассматриваться как действительная. В таком случае установленный принцип делимости к ним применим. Рассматриваемый вопрос затрагивался и на Венской конференции, но в целом была принята концепция Комиссии.

Приведенные положения подвергаются критике в доктрине. А.Н. Талалев, будучи членом делегации СССР на Венской конференции, настаивал на неприменимости принципа делимости к договорам, противоречащим императивным нормам. Вместе с тем в своем комментарии к Венской конвенции он писал: "...Международные договоры даже с большим числом статей и широким кругом участников, которые могут каким-либо из своих постановлений очутиться в противоречии с нормой jus cogens, особенно если они были заключены до того, как такая норма появилась, должны считаться действительными. С учетом изложенных выше условий следует, на наш взгляд, допустить применение к таким договорам делимости" *(329).

Даже после принятия Венской конвенции вопрос о делимости не привлек к себе внимания специалистов. Так, председатель Общего комитета Венской конференции Т.О. Элайес в своем капитальном труде о праве договоров обошел его молчанием. Это же относится и к подготовленной Американским институтом права кодификации права договоров *(330). Одна из немногих работ, посвященных данному вопросу, имеется в отечественной литературе *(331).

В этом нет ничего случайного. Основополагающим остается общее правило: отказаться от части договора можно только в том случае, если договор предусматривает такую возможность или если участники согласились на это. Но даже в тех случаях, когда названное правило предусмотрено, прекращение части договора может оказаться несправедливым для другого или других участников. В результате при реализации отказа от постановлений договора, которые в нем указаны, требуется то или иное соглашение участников, у которых могут быть различные мнения.

Наконец, ликвидация части договора может сказаться на законных правах третьего государства, которые с ним связаны. В таких случаях применяются общие правила, относящиеся к правам третьих государств.