ХОСЕ ОРТЕГА-И-ГАССЕТ. проникнутых той дивной риторикой, которая пред- ставлена в скульптуре Постренессанса причудливыми консолями с изображениями трофеев

проникнутых той дивной риторикой, которая пред-
ставлена в скульптуре Постренессанса причудливыми
консолями с изображениями трофеев, плодов, знамен,
гербов, эмблем, конских голов... На все происходящее
неотрывно смотрит пятидесятилетний лиценциат; на
его восковом лице горят огромные глаза, рука тере-
бит седую бородку... Эти строки Асорина сказали
мне об испанском театре больше,- чем все книги,
прочитанные по этому поводу, вместе взятые*. Наш
театр—горючая смесь, в противоположность тому
образцу нравственного совершенства, к которому
стремилась французская драматургия. Нет, иного
идеала искал добрый испанец, идя на представление
знаменитой комедии,— он хотел опьяниться, нырнуть
в поток немыслимых приключений, невероятных инт-
риг. По сложной, пестрой сюжетной канве поэт вы-
шивал изощренным и гибким слогом, который был
в преизбытке испещрен метафорами, озаряющими,
как молнии, словарь, где бродили странные тени
и смутные блики, словно в пышных алтарных приде-
лах величественных храмов эпохи. Но не только
огонь охваченных страстью судеб волновал зрите-
лей,—их интерес пылал пожаром воображения, оза-
рялся цветным фейерверком- четверостиший Лопе
и Кальдерона.

Наслаждение, доставляемое нашим театром, было
пронизано тем же дионисийством, что и мистические
экстазы монахов и монахинь эпохи—величайших ал-
коголиков экзальтации. Повторяю, здесь нет и речи
о созерцании, требующем дистанции между объектом
и нами. Кто желает любоваться могучим потоком,
в первую очередь должен позаботиться, чтобы тот его
не унес.

В основе двух театров—абсолютно разные художе-
ственные замыслы. В испанской драме главное—пре-
вратности судьбы, а также золотая чеканка лиричес-
кого стиха. В французской трагедии решающую роль
играет герой, его способность служить образцом, при-
мером. Вот почему Расин кажется нам холодным
и скучным. Мы словно очутились в саду среди говоря-
щих статуй, утомляющих взор одной и той же назида-

* Смотри предисловие Америко Кастро к томику Тирсо, выпущенному
в замечательной библиотеке для чтения «Кастильские классики».

МЫСЛИ О РОМАНЕ

тельной позой. Лопе де Вега,наоборот, не скульптура,
а живопись. Его театр—широкое полотно, где череду-
ются темные и светлые пятна, где каждая деталь коло-
ритна и выразительна, где рыцарь и простолюдин,
архиепископ и капитан, крестьянка и королева шумно
болтают, обходясь друг с другом без церемоний, впа-
дая в крайности, мечась по сцене туда и сюда, будто
инфузории в капле воды. Чтобы насладиться чудесной
цветовой гаммой нашего театра, не нужно широко
открывать глаза (так становится рельефнее контур фи-
гуры). Наоборот, надо их прикрыть, прищурить, слов-
но художник, словно Веласкес, смотрящий на менин,
карликов, королеву и короля.

Думаю, сказанное позволяет лучше понять наш
народный театр. Знатоки испанской литературы—а
я не из их числа—могут испытать предложенный
здесь подход. Быть может, он окажется плодотворным
и позволит по достоинству оценить наше неисчерпа-
емое богатство.