Темные властелины мира

Войдя к Кастанеде для ежевечернего отчета, я увидел, что он не один. В номере находились еще два человека: одного я прекрасно знал. Это был Хесус, владелец отеля «Падшие Ангелы». По логике вещей, я должен был задаться вопросом — что он тут делает? — но после событий последних дней меня уже трудно было удивить. Я поприветствовал его; другого, неизвестного мне, Кастанеда представил как дона Фернандо. Карл ос объяснил, что оба дона — сильные брухо, маги его линии. Они будут охранять меня, так как у самого Кастанеды после того, как он спас меня у базилики, энергии не осталось.

— Ты вступил в очень серьезную игру, Яков, — сказал он. — Ив любую минуту можешь погибнуть, потому что не имеешь даже начального магического посвящения.

— Как имею? — возразил я (после столь успешного отражения магической атаки я чувствовал себя полным сил). — Кар-лос, ведь до этого я прошел четыре твоих семинара, да еще два курса по тенсегрити; к тому же, у меня сильный союзник — разве этого мало для посвящения?

— Все эти семинары и курсы не более чем группы здоровья для инвалидов, — хмыкнул он. — Пройди хоть сотню семинаров, магом не станешь.

Ты пока даже не ученик — хотя бы потому, что я тебя в обучение не брал. А в том, что ты продвинулся так далеко, твоей заслуги нет. Здесь собрались сильнейшие маги нашей линии. Их Сила создает для тебя коридор, по которому ты можешь беспрепятственно следовать по пути Знания. Оттого ты так легко входишь в контакт со своим союзником и принимаешь его Силу. Но не думай, что это состояние продлится вечно. Когда вернешься в Нью-Йорк, коридор исчезнет и ты потеряешь связь с союзником. Тогда-то и поймешь, что ты — не более чем пешка в великой игре Силы и небытия. А пешкой жертвуют, не задумываясь...

Но я несу за тебя ответственность. Поэтому дон Хесус и дон Фернандо отныне будут находиться с тобой постоянно. Думаю, твой статус позволяет завести личную охрану?

Я задумался. Мексиканцы не были похожи на телохранителей. Мне будет нелегко объяснить Делии (да и всем остальным), почему эти экзотические персонажи постоянно крутятся рядом.

— Не переживай: особого беспокойства тебе их присутствие не доставит, — прочитал мои мысли Кастанеда. — Ты даже не будешь замечать его, не говоря уже о других. Маги обнаруживают себя, лишь когда того требуют обстоятельства; а обстоятельства, к счастью, требуют этого довольно редко. Но обезопасить тебя я должен. Я не ожидал, что на тебя снова нападут — а это случилось.

— Но ведь я отбил атаку! И как! — с легкостью! Мне вообще не было страшно, даже забавно, — в этот момент я очень гордился собой.

— В том-то и беда. — Кастанеда покачал головой. — Тебя теперь принимают за настоящего мага. Ты должен был дать себя ударить, Яков.

— Как? — изумился я. — Мне нужно было поддаться нападающему? А если бы он меня убил?

— Да. Он не собирался тебя убивать — только припугнуть. В результате ты сам напугал его... до смерти. Уж если ты вступил в магическую схватку, надо было довести ее до конца и добить соперника: так решились бы сразу все проблемы, хотя тебе и пришлось бы срочно лететь в Нью-Йорк... на похороны родственника.

— Постой, постой, Карлос... — до меня начало кое-что доходить. — Уж не хочешь ли ты сказать, что мой дядя Джордж и есть тот нападавший маг?

— Причем из самых могущественных, — сказал он. — Единственное, что может тебя уберечь — его страх. Сейчас он тебя очень сильно боится; но я совсем не уверен в том, что так будет всегда. Как только он выяснит твое истинное положение среди магов, ты останешься с ним один на один — в лучшем случае.

— В лучшем случае? Как это понять?

— Так, что он может объединиться против тебя с другими магами — и тогда тебе точно придет конец. Вот почему Хесус и Фернандо должны охранять тебя. Сколько это продлится, я не знаю. Возможно, несколько дней, а, возможно, и несколько лет. Во всяком случае, сегодняшнюю ночь они проведут в твоем номере, тем более что его размеры вполне позволяют принимать гостей.

Я устроил обоих донов в спальне: кроме кровати, там был еще и диван, а сам переместился в гостиную. Мы прекрасно провели остаток вечера: и дон Хесус, и дон Фернандо оказались интересными собеседниками, умными и тактичными. Очень давно общение не доставляло мне такого удовольствия. Мы уже готовились ко сну, когда раздался телефонный звонок. Звонили со стойки регистрации. Меня предупредили, что в мой номер направляется джентльмен. Хесус и Фернандо среагировали моментально. Они попросту исчезли. То есть я понимал, что они находятся рядом, но обнаружить их не представлялось возможным: они в самом прямом смысле слова растворились в воздухе.

Моим поздним визитером был дядя Джордж: в руках он держал бронированный кейс внушительных размеров. Бестфренд пришел меня покупать. Я помнил слова Кастане-ды о том, что главное оружие против него — его собственный страх, а потому не стал делать вид, что огорчен дневным инцидентом.

— Мне кажется, мы договорили, — сказал я, усиливая первое внимание слева и сзади (союзник был рядом).

— Яков, мой мальчик, не сердись, — тяжело произнес он. — Я не хотел сделать тебе ничего дурного.

— Вот как? — усмехнулся я. — А мне показалось — наоборот.

Он посмотрел на меня исподлобья; в его взгляде я уловил смесь страха и восхищения.

— А птенец-то неплохо оперился, — процедил Бестфренд. — Признаться, подобной прыти я от тебя не ожидал. Но тем лучше, — он вдруг оживился. — Значит, мы с тобой на одной стороне.

— Не уверен, дядя. Ты зря принес деньги: я повторю тебе то же, что говорил днем. Оболы находятся у меня на сохранении. Ни отдать, ни продать я тебе их не могу.

— Погоди, Яков, не забегай вперед. Сначала послушай меня. Я пришел только для того, чтобы ты меня выслушал — ты же можешь сделать дяде это маленькое одолжение?

— Хорошо. Но без этих твоих штучек, пожалуйста, — не без некоторой угрозы сказал я.

— Конечно, конечно! — засуетился дядя Джордж. — Я уже понял, кто ты такой, и — поверь — не имею ни малейшего желания мериться с тобой силами. Зачем попусту расходовать то, что можно объединить?

— Слушаю тебя, дядя.

— Все, чего я желаю, Яков, — вкрадчиво начал он, — показать, какой великий шанс выпал нам обоим. Да! — лукавить не буду: я здесь имею большой интерес... Но, путь, который сейчас открылся перед тобой, приведет тебя к такой власти, о которой ты даже не догадываешься. Яков, я знаю, как ты пролетел с отделом закладных... однако поверь: все эти карьерные перспективы, что сейчас кажутся тебе ошеломляющими — ничто по сравнению с тем образом жизни, который ты сможешь вести, если согласишься на сотрудничество. Ты увидел кейс и решил, что я принес тебе деньги? О нет: я вовсе не собираюсь покупать у тебя оболы. Ты не хочешь расставаться с ними? — понимаю. И не расставайся! Держи их при себе, они твои, я признаю это; только употреби их грамотно, используй их Силу для нашего общего дела.

— А в чем же заключается это ваше дело? — спросил я.

— Совсем скоро поймешь, сынок, совсем скоро! — радостно воскликнул Джордж. — А сейчас позволь один вопрос. Много ли тебе известно об этих оболах?

Я пожал плечами.

— Обрядовая монета, в древней Греции ее клали под язык умершему — считалось, что без этой платы Харон не перевезет его душу через Стикс... Что-то нужно знать еще?

— Тогда я тебе расскажу, — доверительно сказал он. — Это огромная тайна, которую никто из непосвященных знать не должен. Ты не найдешь этого ни в одной летописи — знание передавали из уст в уста два тысячелетия с небольшим... Обол действительно был похоронной монетой, но именно эти оболы — особые. 1 марта 86 года — до нашей эры, естественно, — римляне под командованием Луция Корнелия Суллы заняли Афины. Город был разграблен, тысячи мирных жителей убиты; многие, не дожидаясь жестокой расправы, покончили с собой. Летопись сообщает, что Сулла прекратил разбой, когда занял Акрополь и увидел все его прекрасные храмы, статуи и жертвенники. Его высокопарная фраза — «Милую живых ради мертвых» — на разные лады повторялась историками, но истинный ее смысл понятен лишь единицам. Слова были истолкованы в том смысле, что Сулла, восхищенный великой культурой Греции, не стал уничтожать город до конца...

Однако никому в голову не пришло, что этому беспощадному тирану с грубой душой солдафона было плевать на всю великую культуру. Не культура его остановила, а нечто другое... В одном из храмов Акрополя он встретил жреца, который умолял его пощадить город и за это пообещал открыть ему тайну вечного процветания. После разговора со жрецом Сулла повелел собрать дань с сорока самых именитых и богатых семей. Но вовсе не золото было данью: с каждой семьи Сулла взял один погребальный обол. Эти сорок оболов были помещены в шкатулку, сделанную из древесины священного кипариса, который срубили в роще Аполлона. Когда оболы покинули Грецию, вместе с ними из страны ушла Сила. Прошло две тысячи лет — а Эллада так и не оправилась от этого удара. После Суллы же Риму ничто не угрожало. Он пал, лишь когда из него были вывезены оболы, вместе с некоторыми другими предметами Силы.... Эти деньги, сынок, заряжены энергией преуспевания и власти. Такой власти, которая не зависит ни от состояния рынков, ни от погодных катаклизмов, ни даже от смерти их владельца. Потому что источник их Силы находится далеко за пределами этого мира.

Главное — научиться эту Силу использовать. И я могу тебя этому научить. У меня есть коекакие навыки обращения с магическими артефактами.

— Хочешь сказать, у тебя есть еще нечто подобное? — тихо спросил я.

— Разумеется, Яков. Вот, взгляни, — он положил кейс на журнальный столик и откинул крышку. Внутри кейса находились несколько отсеков, покрытых стеклянной пластиной. В этих отсеках лежали самые разные предметы: монеты, пули, бусины, перья, истертые долларовые бумажки, куски какой-то породы, керамические обломки, раковины...

— Все это — деньги Силы, — пояснил дядя Джордж. — И неважно, что на большинстве их нет ни герба, ни номинала. Вот с этого самородка, найденного в Северной Каролине в 1799 году, началась золотая лихорадка. Первое золото Америки! А это — стеклянные бусины и пара ножей, за которые у индейцев был куплен Манхеттен. Вот эти перья — сродни оболам: индейцы племени чимарико втыкали их в волосы умершим — плата духу, который возносит душу от земли на небо... А за эти пять долларов ученый-антрополог Хаит купил у эскимосов персонального духа — да, и духи тоже продаются!

Бестфренд подробно истолковал мне значение каждой группы артефактов. По его словам, все они были исполнены Силой; да я и так это ощущал: как только он открыл кейс, меня накрыло потоком энергии. Я чувствовал отвратительную щекотку в каждой клетке тела.

Мне пришлось подключить все свои внутренние резервы, чтобы удерживать первое внимание слева и сзади. Если бы я хоть на секунду ослабил концентрацию — лавина Силы, исходящая от кейса, раздавила бы меня как мошку. И это при том, что позади стоял союзник, а где-то совсем близко находились два мага, защищающих меня!

— Значит, оболы добавят тебе власти, — медленно роняя слова, произнес я. — Но, дядя, судя по этим вещам, у тебя ее и так немало...

— Немало! — захохотал он. — Да в моих руках — власть над всей Америкой, как Северной, так и Южной! Разумеется, я не единственный владелец денег Силы: нас несколько, и все мы служим одной цели. И я предлагаю тебе присоединиться к нам! Вместе с тобой, Яков, мы завоюем весь мир.

— При помощи этих оболов?

— Оболы — только начало, мой мальчик.

Но очень важное начало! Они не просто пришли из Европы. Они пришли из ее культурной колыбели — Греции и Рима. Как ты думаешь, почему старик Триандо-филиди лишил свою внучку всех богатств, оставив ей только горстку истлевших монет? Да потому что фанариоты разбирались в деньгах куда лучше чем нынешние дельцы с Уолл-Стрит.

Эти оболы — настоящий сгусток Силы, мощностью в миллион раз больше всех атомных бомб на свете! Эта Сила неслучайно оказалась в Америке: Мы направляем эту Силу и контролируем ее. Наша цель — полное и безраздельное владычество Америки на всех континентах. Противостоянию Восток-Запад приходит конец. Эта парадигма себя изжила — и не без нашей помощи. Центр Силы в мире должен быть один, и этот центр — Америка.

Некогда существовал Pax Romana, теперь пришло время для Pax Americana! — его голос звенел от пафоса.

— А кто же вы такие? Тайный союз темных властелинов? — я из последних сил делал вид, что потешаюсь, хотя это стоило мне огромного напряжения. Спина моя взмокла: союзник противостоял Силе, исходящей от предметов в кейсе, а я находился меж этих двух огней.

— У нас много имен, — дядя вдруг стал очень серьезен. — Ну, скажем, общество держателей денег Силы — тебе подойдет? Стань одним из нас; и мы заберем власть и над Европой тоже.

— Каким же образом? Соберете все обрядовые деньги, которые когда-либо имели хождение в Европе?

— И это тоже, — в голосе Джорджа появились угрожающие нотки. — Но до этого мы лишим европейские страны их собственных денег — и тем самым обескровим их окончательно. Последние изъятые из обращения марки, фунты, франки, кроны отправятся не в утилизационную печь — они будут лежать здесь, в этом кейсе! А бумажки, которые глупые европейцы назовут единой валютой, не будут иметь никакой реальной силы, потому что сильными могут быть только собственные деньги. Все деньги Силы сосредоточатся в Америке, и именно мы станем распределять блага между народами, населяющими планету. Ты не просто войдешь в финансовую элиту; но действительно станешь одним из властелинов мира. И я вовсе не шучу.

— Мои запросы куда более скромны, дядя Джордж, — усмехнулся я. — Боюсь, что для этой роли у меня не хватит фантазии. Так что закрой свой чемоданчик и давай попрощаемся.

Уже поздно.

— Яко-ов, — завыл Бестфренд, — Яков, ты не понимаешь, от чего отказываешься-Подумай о...

Я резко оборвал его: — Отлично понимаю, дядя. Только, бо юсь, мое понимание придется тебе не по вку су. Со всем своим пафосом и со всеми свои ми драгоценными артефактами ты... жалок, дядя. Капитал правит миром, но не он де лает историю, и не он определяет истинное процветание страны. Деньги — просто энер гия, сама по себе лишенная какой-либо сози дательной способности. Даже если это деньги Силы. Они могут созидать лишь вкупе с че ловеком, с полетом его мысли, игрой вооб ражения, желанием сделать мир прекраснее.

Ничего этого у вас нет. Ты думаешь, уроки моей семьи прошли для меня даром? Мы фи нансисты: увеличивать прибыль — наш инс тинкт, не имеющий ничего общего с высота ми духа. Врожденная инерция, как у снеж ного кома, катящегося с горы. Нет, скорее, как у раковой клетки, пожирающей здоровые органы... Вы нуждаетесь не в новых артефактах, а в хорошей химиотерапии, которая вернет вас к реальности! Ты говоришь о процветании страны — но то благоденствие, которого ты желаешь для Америки, подобно благоденствию аскариды в прямой кишке. И ничего, кроме гибели, это ей не принесет.

Бестфренд посмотрел на меня долгим пристальным взглядом. Затем молча захлопнул кейс, взял его и направился к двери.

— Не решай ничего спонтанно, — сказал он. — Хорошенько подумай еще раз. Десять раз подумай! Мои двери всегда открыты для тебя, Яков.

И вышел вон.