О дополнении некоторых постановлений действующего закона, касающих­ся крестьянского землевладения и землепользования. 1 страница

Манифестом нашим от 3 ноября 1905 г. взимание с крестьян выкупных плате­жей за надельные земли отменяется с 1 января 1907 г. С этого срока означенные земли освобождаются от лежавших на них, в силу выкупного долга, ограничений, и крестьяне приобретают право свободного выхода из общины, с укреплением в собственность от­дельных домохозяев, переходящих к личному владению, участков из мирского надела.

Однако действительное осуществление сего признанного законом права в боль­шинстве сельских обществ встретит практические затруднения в невозможности опре­делить размер и произвести выдел участков, причитающихся выходящим из общин до­мохозяевам.

С другой стороны, в законе не установлено порядка совершения сделок об от­чуждении состоящих в подворном владении участков надельной земли, на которые у соб­ственников их не имеется отдельных крепостных актов владения.

Признав, вследствие сего, необходимым ныне же устранить имеющиеся в дей­ствующих узаконениях препятствия к действительному осуществлению крестьянами принадлежащих им прав на надельные земли и одобрив состоявшийся по сему предмету

особый журнал Совета Министров, Мы, на основании ст. 8V свода основных государст­венных законов издания 1906 г., повелеваем:

I. В дополнение ст. 12 общего положения о крестьянах и примечания к ней (свод закон. особ. прил. к т. IX, изд. 1902 г.) постановить нижеследующие правила:

1. Каждый домохозяин, владеющий надельной землей на общинном праве, мо­жет во всякое время требовать укрепления за собой в личную собственность причитаю­щейся ему части из означенной земли.

2. В обществах, в коих не было общих переделов в течение 24 лет, предшеству­ющих заявлению отдельных домохозяев о желании перейти от общинного владения к личному, за каждым таким домохозяином укрепляются в личную собственность, сверх усадебного участка, все участки общинной земли, состоящие в его постоянном (не арен­дном) пользовании.

3. В обществах, в коих в течение 24 лет, предшествовавших заявлению отдель­ных домохозяев о желании перейти от общинного владения к личному, были общие пе­ределы, за каждым сделавшим такое заявление домохозяином укрепляются в личную соб­ственность, сверх усадебного участка, все те участки общинной земли, которые предо­ставлены ему обществом в постоянное, впредь до следующего общего передела, пользо­вание. Но если в постоянном пользовании желающего перейти к личному владению до­мохозяина состоит земли больше, нежели причиталось бы на его долю, на основании по­следней разверстки, по числу разверсточных единиц в его семье ко времени упомянуто­го заявления, то за ним укрепляется в личную собственность то количество земли, какое причитается ему по указанному расчету. За сим оказавшийся излишек укрепляется в лич­ную собственность только под условием уплаты обществу его стоимости, определяемой по первоначальной средней выкупной цене за десятину предоставленных в надел данно­му обществу угодий, облагающихся выкупными платежами. В противном случае весь оз­наченный излишек поступает в распоряжение общества.

4. Домохозяева, за коими укреплены в личную собственность участки общин­ной земли, состоящей в постоянном пользовании (ст. 1—3), сохраняют за собой права пользования в неизменной доле теми сенокосами, лесными и другими угодьями, кото­рые переделяются на особых основаниях (например, по произведениям почвы, или от­дельно от угодий, переделяемых при общих переделах и на иных основаниях и т. п.), а также право участия в пользовании, на принятых в обществе основаниях, непеределяе-мыми угодьями, как то: мирскою усадебною землей, выгонами, пастбищами, оброчными статьями и др.

5. Постоянные доли в угодьях, переделяемых на особых основаниях (ст. 4), оп­ределяются в том размере, в каком домохозяева, заявившие желание перейти от общин­ного владения к личному, пользуются означенными угодьями ко времени подачи такого заявления.

6. Требования об укреплении в личную собственность части из общинной зем­ли (ст. 1) предъявляются через сельского старосту обществу, которое по приговору, по­ставленному большинством голосов, обязано в месячный со дня подачи заявления срок указать участки, поступающие на основании статей 2 и 3 в собственность переходящего к личному владению домохозяина, а в подлежащих случаях определить также размер причитающейся с него доплаты (ст. 3) и постоянную его долю участия в угодьях, переде­ляемых на особых основаниях (ст. 4 и 5). Если в течение указанного срока общество та­кого приговора не постановит, то, по ходатайству подавшего упомянутое заявление до­мохозяина, все означенные действия исполняются на месте земским начальником, кото­рый разбирает по существу все возникающие при этом споры и объявляет свое по сему предмету постановление.

7. В упомянутых в статье 6 приговорах и постановлениях земских начальников должны быть точно указаны: а) число укрепленных в личную собственность домохозяина отдельных участков, а также размер и род угодий каждого из них; б) количество и описа­ние состоящих в наделе общества угодий, переделяемых на особых основаниях (ст. 4), и постоянная доля участия в сих угодьях домохозяина, переходящего к личному владению, и в) состоящие в общем пользовании всех членов общества непеределяемые угодья (ст. 4).

8. Стороны и заинтересованные лица могут приносить уездному съезду жалобы на общественные приговоры и постановления земского начальника (ст. 6) в тридцатид­невный срок со времени их объявления. Жалобы на общественные приговоры подаются через земского начальника и представляются им, с его заключением, в уездный съезд, по производстве на месте предварительного расследования. Как обжалованные, так и необ-жалованные общественные приговоры и постановления земского начальника представ­ляются на утверждение уездного съезда.

9. Постановления уездного съезда, последовавшие по жалобам на обществен­ные приговоры и постановления земского начальника, равно как об утверждении сих. приговоров и постановлений (ст. 6), почитаются окончательными и приводятся в испол­нение сельским старостой или волостным старшиной. На постановления уездного съез­да могут быть приносимы жалобы губернскому присутствию лишь в случаях превышения пределов ведомства или же явного нарушения закона.

10. В местностях, в коих не введено в действие положение 12 июля 1889 г., обя­занности, возлагаемые настоящими правилами на земских начальников, уездные съезды и губернские присутствия, исполняются соответствующими им должностными лицами и учреждениями.

11. В тех случаях, когда домохозяева, в личную собственность коих укреплены участки надельной земли, или общество пожелают отграничить эти участки в натуре и нанести их на план, межевые работы и составление планов могут быть исполняемы как правительственными, так и частными землемерами за счет той из сторон, которая при­знала необходимым произвести отграничение.

12. Каждый домохозяин, за коим укреплены участки надельной земли в поряд­ке, установленном в статьях 1—11 настоящих правил, имеет право во всякое время требо­вать, чтобы общество выделило ему взамен сих участков соответственный участок, по возможности, к одному месту.

13. В тех случаях, когда требование о выделе к одному месту не совпадает с об­щим переделом, выдел же оказывается неудобным или невозможным, обществу предо­ставляется право удовлетворить желающего выделиться хозяина деньгами по взаимному с ним соглашению - по оценке, установляемой волостным судом.

Со своей стороны, желающий выделиться домохозяин, если найдет определен­ную судом оценку для себя невыгодной, может отказаться от получения денег и продол­жать владеть укрепленными в его собственность участками в прежних границах.

14. При общих переделах выдел к одним местам участков домохозяевам, заявив­шим желание о переходе к личному владению до вступления в законную силу приговора о переделе или ранее укрепившим за собою участки надельной земли в порядке, установ­ленном статьями 1—11 настоящих правил, обязателен по требованию как этих домохозя­ев, так и общества, без права сего последнего удовлетворять выделяющихся деньгами.

15. Споры, возникающие при выделе участков к одним местам, разрешаются на основаниях, установленных в примечании к статье 12 общего положения о крестьянах изд. 1902 г.

16. Домохозяева, перешедшие от общинного владения к личному, а также их правопреемники пользуются укрепленными в их личную собственность, на основании

настоящих правил, участками до выдела их к одному месту, на одинаковых правах с вла­дельцами подворных участков. За правопреемниками сохраняется также право на уча­стие в пользовании как переделяемыми на особых основаниях угодьями в той мере, в ка­кой это право было предоставлено первоначальным собственникам участков, так и непе-ределяемыми угодьями, на принятых в обществе основаниях.

17. В порядке и на основаниях, установленных статьями 4—16 настоящих пра­вил, производится укрепление в личную собственность и выдел участков, досрочно вы­купленных на основании статьи 165 положения о выкупе, изд. 1876 г., и не выделенных к одному месту.

18. Действие настоящих правил (ст. 1—16) распространяется на крестьян всех наименований, причем укрепление в личную собственность отдельных домохозяев уча­стков из общинной земли до освобождения ее от выкупного долга допускается при усло­вии погашения части этого долга, падающей на укрепленные участки.

II. В дополнение действующих узаконений о порядке отчуждения надельных зе­мель, состоящих в подворном владении, постановить:

1. Отчуждение участков надежной земли, состоящих в подворном владении, со­вершается общим крепостным порядком (пол. нотар. изд. 1892 г., ст. 66).

2. Принадлежность упомянутых в статье 1 участков лицам, их отчуждающим, может быть удостоверяема в нотариальных учреждениях одним из следующих докумен­тов: а) крепостными актами; б) владенными записями и иными землеустроительными ак­тами, выданными крестьянскими учреждениями; в) вошедшими в законную силу и при­веденными в исполнение решениями судебных установлений, а равно волостных судов и уездных съездов по делам о праве собственности на недвижимое имущество, входящее в состав надела, и о наследовании в этом имуществе (общ. пол. крест., ст. 125, п. 1 и 4 и ст. 142, 159 и 161); г) сделками об отчуждении, совершенными до 25 января 1883 г. в во­лостных правлениях (общ. пол. крест., ст. 110, п. 1 и прим. 1); д) утвержденными уездным съездом общественными приговорами или постановлениями земских начальников об ук­реплении в личную собственность отдельных домохозяев участков из надельной земли, состоящей в общинном пользовании (отд. 1 настоящего указа, ст. 6, 7 и 9); е) вошедшими в законную силу и приведенными в исполнение приговорами сельских и селенных схо­дов о предоставлении участков из общинной земли в подворное владение отдельных до­мохозяев, равно как о замене общинного пользования землей подворным и о разделе мирских земель на постоянные наследственные участки и на хутора, а также приговора­ми о переходе целых обществ с подворным землепользованием к владению в отрубных участках (общ. пол. крест, ст. 62, п. 8, ст. 66, п. 1 и 2; пол. выкуп., ст. III; пол. крест. влад., ст. 20 и 21 и пол. крест. казен., ст. 32—34) и ж) в обществах с подворным землепользова­нием, а в отношении усадебных участков и в обществах с общинным землепользовани­ем — утвержденными земским начальником или соответствующим должностным лицом приговорами сельских и селенных сходов о том, что отчуждаемый участок действитель­но принадлежит отчуждающему его лицу на праве собственности.

3. Приговоры сельских и селенных сходов, упомянутые в пункте «ж» статьи 2 настоящего (II) отдела, постановляются по ходатайствам владельцев подворных и уса­дебных участков и утверждаются с соблюдением следующих правил: а) означенные при­говоры постановляются простым большинством голосов в удостоверение принадлежно­сти отдельным домохозяевам не только полных, значащихся по землеустроительным ак­там подворных участков, но и частей их, состоящих в бесспорном владении отдельных лиц; б) в приговор обязательно включаются сведения о размере участка, числе отдель­ных отрубов, из коих он состоит, размере каждого отруба и роде угодий, а также подроб­ное описание местоположения участка и его границ; в) в тех случаях, когда точное описание

границ представляется невозможным, к приговору должен быть приложен план участка, составленный за счет владельца; г) приговор обязательно записывается в уста­новленную для записи приговоров сельского схода книгу (общ. пол. крест., изд. 1902 г., ст. 69), а копия с него вывешивается для общего сведения в волостном правлении в том селении, где находится участок, относительно которого состоялся приговор; д) волост­ной старшина обязан, в недельный срок по составлении приговора, проверить на месте содержание его по существу и в присутствии трех понятых и немедленно представить приговор с своим заключением на утверждение земского начальника; е) в месячный, со дня проверки волостным старшиной, срок приговор может быть обжалован заинтересо­ванными лицами земскому начальнику и ж) приговор не подлежит утверждению, если окажется неправильным с формальной стороны или если при составлении его не соблю­дены требования, изложенные в настоящей статье, или если будет возбужден спор о пра­ве гражданском, подлежащий разрешению суда.

4. Выписки нотариальных актов, касающихся надельных земель, подлежащих утверждению старших нотариусов, могут быть пересылаемы нотариусами старшему но­тариусу по почте.

III. В дополнение действующих узаконений, определяющих права крестьян на
участки надельной земли, состоящие в подворном владении, постановить:

1. Подворные участки, как предоставленные в подворное владение крестьян при наделении их землею, так и укрепленные впоследствии в личную собственность от­дельных крестьян из общинных земель, а также усадебные участки при общинном земле­пользовании составляют личную собственность домохозяев, за коими эти участки зна­чатся по землеустроительным актам, общественным приговорам, постановлениям кре­стьянских учреждений, актам об отчуждении и решениям судебных мест. Таковым же правом на упомянутые участки пользуются и правопреемники сих домохозяев.

2. В тех случаях, когда указанные в предшествующей (1) статье участки находят­ся в нераздельном владении нескольких лиц, не состоящих между собой в родстве по пря­мой нисходящей линии, они составляют общую их собственность.

IV. В дополнение статей 62 и 66 общего положения о крестьянах и статьи 15
положения о поземельном устройстве крестьян и поселян разных наименований, во­
дворенных на владельческих землях (свод. зак. особ. прил. к т. IX изд. 1902 г.), поста­
новить:

Переход целых обществ как с общинным, так и с подворным землепользовани­ем к владению в отрубных участках совершается по приговорам, постановленным боль­шинством двух третей крестьян, имеющих право голоса на сходе.

Правительствующий сенат к исполнению сего не оставит учинить надлежащее распоряжение» [43, с. 129—133].

Этот мощный социальный переворот, эта «тихая революция»* были оценены по заслугам: о них напишут десятки книг и сотни статей — и друзья, и враги, и в России, и в зарубежье. Однако тогда, в 1906 году, самая крупная и важная реформа, проводивша­яся без думского обсуждения, взорвала оппозицию и добавила премьеру много новых врагов. «Консерваторы и реакционеры были недовольны Столыпиным за уничтожение общины и вообще за „либерализм", а революционеры были недовольны, что Столыпин уничтожил общину, так как они видели в ней зачаток социализма» [32, с. 28].

*«Тихая революция» — выражение М. Меньшикова, которое равнозначно в нашем случае эволю­ции или контрреволюции — в противовес революционному переустройству общества, неизбеж­но сопровождавшемуся крайним противостоянием сил, репрессиями и опасностью гражданской войны.

Любопытно, что еще малоизвестный в тот период широкому кругу Ульянов-Ле­нин признает значение, высокий потенциал этой реформы:

«...Если столыпинская политика продержится действительно долго... Тогда доб­росовестные марксисты прямо и открыто выкинут всякую аграрную программу, ибо по­сле решения аграрного вопроса в столыпинском духе никакой иной революции, способ­ной изменить серьезно экономические условия жизни крестьянских масс, быть не мо­жет. Вот в каком соотношении стоит вопрос о соотношении буржуазной и социалистиче­ской революции в России» [30, т. 17, с. 32].

Итак, было положено начало движению к коренному переустройству деревни, открывался путь к экономической свободе, предпринимательству, рынку труда. Путь этот был трудным, тернистым, старый крестьянский мир не хотел уходить без борьбы, в которой было все: раздоры, угрозы, поджоги... Но, с другой стороны, нарастало стремле­ние освободиться от пут крестьянской общины, выделить свой земельный надел, устро­ить свой хутор, стать полноценным хозяином своей земли и судьбы*.

Помимо крестьянской реформы в этот междумский период по статье 87 каби­нет Столыпина провел ещё ряд важных мер: «Указ от 14 октября о свободе старообряд-ческих общин», «Указ от 15 октября об ограничении рабочего дня и о воскресном отды­хе приказчиков», другие указы. В своей работе он опирается тогда на союзников в каби­нете — людей, которые сами потянулись к нему или которых он находил в провинциях и возвышал: А. В. Кривошеин, В. И. Гурко, А. И. Лыкошин, А. А. Риттих и другие.

Любопытно, что приблизительно в это же время отмечается интерес главы правительства к вопросам компетенции внутренней власти. 3 декабря 1906 года помече­на записка из блокнота премьера: «Прошу составить мне справку об административном провинциальном устройстве Франции — пределы (? — Г. С.) власти и обязательства пре­фектов и супрефектов. П. Столыпин» [131, Д. 79].

ЭТОТ САМЫЙ ПЛОДОТВОРНЫЙ ПЕРИОДв жизни Столыпина сопровож­дается новыми действиями оппозиции. В октябре Николай II получает секретное доне­сение из Финляндии от генерал-губернатора Герарда. Он извещает о состоявшемся в Гельсингфорсе съезде партии народной свободы, сочувственно встреченной местными конституционалистами, а также о борьбе администрации с рабочими, «принадлежавши­ми к прежней „Красной Гвардии", или вернее, к той ее части, которая примкнула к рус­скому революционному движению и имеет характер анархический» и с тайным обще­ством «Сила», преследующим «националистические цели». Царь скептически отнесся к донесению, в котором генерал-губернатор пытается представить обстановку контроли­руемой. В левом верхнем углу документа рукою Царя начертано: «Сладкая водица!» При­мечательна и надпись, сделанная следом Столыпиным: «Собственно Его Величества ру­кою написано „Сладкая водица!" Председатель Совета Министров Столыпин. 1 октября 1906 года. С. Петербург» [131, Д. 76].

Однако в российской печати съезд кадетской партии был представлен как со­бытие более значительное. Статья «Нового времени» от 24 сентября обстоятельно пове­ствует о нем с упоминанием «звучных» русских фигур: князь Павел Долгорукий, князь Шаховской, Набоков, Иван Петрункевич. Обсуждались деятельность фракции в I Госдуме,

*Рассмотрение важнейшего для «крестьянской державы» проекта в законодательных учреждени­ях сильно затянулось: он был окончательно утвержден и обнародован 14 июня 1908 года. А значе­ние позиций, которые отстаивал в Госдуме и Госсовете Столыпин, к сожалению, было осмысле­но большинством умеренной оппозиции значительно позже. Между тем «Закону 9 ноября», быв­шему ключевым для России, со времени его постановки и до наших дней было посвящено нема­ло публикаций и книг, изданных в стране и за рубежом.

значение Выборгского воззвания, методы пассивного сопротивления, которые в це­лом не были поддержаны россиянами. Ближайшей задачей партии была признана подго­товка к избирательной кампании. Рукописные примечания, сохранившиеся на экземпля­ре газетной статьи, свидетельствуют, что дела российских кадетов были на контроле в департаменте МВД [131, Д. 76].

Помимо выступления умеренной оппозиции политическая обстановка ослож­нялась действиями радикалов — новыми покушениями и убийствами представителей вла­сти. В августе от пуль и бомб террористов погибают командир лейб-гвардии Семеновско­го полка генерал-майор Мин, начальник Санкт-Петербургской тюрьмы полковник Ива­нов, в октябре — начальник главного тюремного управления Максимовский, при похоро­нах которого на кладбище был задержан неизвестный с двумя браунингами. На допросе он заявил, что состоит членом летучей боевой дружины и командирован ее руководите­лем Карлом для убийства министра юстиции Щегловитова. Задержанный также сказал о подготовке нового покушения на премьер-министра Столыпина во время пребывания его на заседании Государственного Совета [46, с. 10—12].

По сведениям охранного отделения, руководимого Герасимовым, другая груп­па террористов-максималистов также охотилась за главой правительства, причем наме­чался план крайне дерзкий: было решено «устроить нападение на царский дворец, повто­рить покушение на Столыпина. Для этого они приобрели два автомобиля и пару породи­стых рысаков. Теперь нужны были деньги» [46, с. 78]. 14 октября средь бела дня они спровоцировали в Петербурге целую битву, в которой с обеих сторон участвовали десят­ки людей. Налет на кассира, перевозившего из таможни в казначейство ценностей более чем на 600 тысяч рублей, не был для охранного отделения неожиданностью, к нему под­готовились, но все учесть не смогли. Нападавшие, которых было около пятнадцати чело­век, дважды бросили бомбы, захватили мешки с кредитными билетами и бросились врас­сыпную, смешавшись с толпой. С противоположной стороны в схватке приняли участие филеры, конвой, городовые, жандармы, конно-армейская стража и даже дворники, отли­чившиеся при этом особо, но тяжело пострадавшие. Результат неожиданный: несколько человек убитых, раненые, арестованные, мешок с 368 тысячами рублей один злоумыш­ленник успел передать на бегу поджидавшей его с извозчиком даме, которая скрылась. Лишь позже было установлено имя той соучастницы, ей оказалась мещанка Адель Габри-еловна Каган, отец и сестра которой проживали в Гродно. Но Адель с 368 тысячами де­нег в банковском мешке ускользнула.

По свежим следам были обнаружены конспиративные квартиры, лаборатории для изготовления бомб, конюшни, рысаки и автомобили. Семеро из задержанных приго­ворены военно-полевым судом к смертной казни. Экспроприаторы встречают смерть по-геройски: они убеждены в своей правоте. Даже в консервативной прессе сквозит восхи­щение мужеством злоумышленников: ощущается социальный подтекст. «Нравствен­ность разменивается на приличие и этику» [46, с. 83], а цель оправдывает средства...

В литературе также упоминается, что «уже в декабре того же 1906 года, вновь была некоим Добржинским организована „боевая дружина", которая, по поручению цен­трального комитета партии „соцалистов-революционеров", должна была убить того же П. А. Столыпина*; она была во время открыта и захвачена» [1, с. 31].

Все эти заговоры и покушения, однако, не смущают Столыпина, привыкшего к постоянной опасности и сознающего возможный трагичный конец. Всей России стал из­вестен его ответ на вопрос, как он может спокойно работать, постоянно рискуя жизнью:

*По нашему счету это уже шестое покушение на П. А. Столыпина.

«Каждое утро, когда я просыпаюсь и творю молитву, я смотрю на предстоящий день, как на последний в жизни, и готовлюсь выполнить все свои обязанности, устремляя уже взоры в вечность. А вечером, когда опять возвращаюсь в свою комнату, то благодарю Бога за лишний дарованный мне в жизни день. Это единственное следствие моего посто­янного сознания близости смерти, как расплаты за убеждения. Порою, однако, я ясно чув­ствую, что должен наступить день, когда замысел убийцы наконец удастся» [1, с. 31].

Чтобы вывести страну из противостояния, Столыпину нужны союзники в деле реформ, нужна политическая опора. Дворянская Россия ею не будет: помещики теряют влияние, премьер не хочет далее тратить казну на покрытие задолженности Дворянско­го банка, которая уже перевалила за миллиард. К тому же премьер в законопроекте «Об установлении главных начал устройства местного самоуправления», по сути, выступил против сословно-дворянского принципа организации местной власти.

Интеллигенция также в основной своей массе настроена против: достаточно вспомнить ее настрой после поражения русского флота в недавней войне. Кадеты, по вы­ражению П. А. Столыпина— «мозг нации», по-прежнему парализуют любую возможность совместной продуктивной работы.

Крестьянство, энергии которого спешит дать выход Столыпин, еще не может его поддержать: его самосознание в зачаточной стадии, в нем пока нет ясного понима­ния перспектив, идет внутренний спор меж общиной и «однодворцами».

Пока Столыпин, может быть, «единственный(Г. С.) человек, способный взять на себя трудное дело введения в России конституционного строя...» [46, с. 87]

В ЭТОТ ПЕРИОДпремьер продает свое нижегородское имение Крестьянско­му банку. Возможно, он полагает, что этим личным примером укрепит доверие землевла­дельцев к новой политике. По воспоминаниям близких, к тому времени он скептически отзывался о перспективах крупного землевладения, полагая, что время его сочтено.

Как следует из Формулярного списка о службе П. А. Столыпина от 16 января 1907 года, общая площадь всех владений семьи П. А. Столыпина составляла свыше 7,5 ты­сячи десятин земли в разных губерниях. Судя по архивным данным, в Ковенской губер­нии помимо Колноберже им принадлежали имение Стуки, «Ольгино» и «Петровское», в Подмосковье — «Столыпинская», около тысячи десятин земли в Пензенской губернии, в Саратовской — имения при Зубриловке и Козловке, и, предположительно, в Нижегород­ской губернии — имения Чулпановка и Акшино. Однако известно, что в 1901 году Петр Аркадьевич продал свою землю в Саратовской губернии, а в 1902 году — имение в Подмо­сковье [131, Д. 5, 7, 9, 10, 11, 14, 18, 24, 26, 30, 31, 43, 67]. Теперь очередь дошла до ниже­городских владений. Большая часть земли (4845 десятин в Казанской губернии) принад­лежала к тому времени жене Ольге Борисовне*.

ПРИМЕЧАТЕЛЬНО, ЧТО ЕЩЕ ОСЕНЬЮ 1906 ГОДАСовет Министров все чаще обращался к вопросу о проведении новых выборов в Думу. По свидетельствам Ко­ковцова, Столыпин и большинство министров «ясно отдавали себе отчет в том, что по­вторное производство выборов на основании закона 11 декабря 1905 года приведет толь­ко к повторению одного и того же результата — невозможности нормальной работы пра­вительства, отвечающего основным законам, то есть избираемого Императором и ответ­ственного перед ним, а не перед одной нижней палатой. Все отлично сознавали, что сле­дующую Думу необходимо собрать по тому же плохому закону, для того чтобы не давать

*Сведения о землевладениях рода Столыпиных можно также почерпнуть в приложении № 4.

повода к лишним нареканиям на правительство и на произвольность его действий, но для всех нас входивших тогда в состав правительства не было также никакого сомнения в том, что добиться пересмотра избирательного закона в законном порядке также совер­шенно немыслимо, ибо никакое представительство народа не пойдет на умаление изби­рательных прав, и перед правительством неизбежно предстанет только одна дилемма: либо отказаться от законодательства и самого принципа народного представительства, либо идти открыто — в силу прямой государственной необходимости — на пересмотр из­бирательного закона по непосредственному усмотрению монарха, то есть в прямое нару­шение изданного им же закона.

Я говорю все это только для того, чтобы снять со Столыпина всю ответствен­ность за принятое Советом решение по этому вопросу и сказать совершенно определен­но, что все министры того времени, и в числе их я, мы были солидарны с председателем Совета министров и несем за это общую ответственность, как и имеем с ним общую за­слугу за то, что имели достаточную решимость посмотреть печальному явлению прямо в глаза и дали стране, во всяком случае, спокойную законодательную работу на долгий срок — до самого бурного периода последней поры перед разразившейся над Россией ка­тастрофой» [21, с. 203].

В конце 1906 года проект нового избирательного закона поступает практиче­ски уже в законченном виде на постатейное рассмотрение Совета Министров. По сведе­ниям Коковцова, защиту его осуществляет Столыпин вместе с автором Крыжановским. Премьер-министр смотрит на новый закон «как на самую печальную необходимость, ко­торую можно допустить только в крайнем случае, если не будет возможности избегнуть этой необходимости, и надеется даже, что этого не случится» [21, с. 205].

По особому указанию Столыпина проект обсуждается скрытно, во избежание появления слухов, которые могут грозить «величайшими неприятностями». С минист­ров берется слово о сохранении в полной тайне подготовки этого документа. Принятые меры позволили в последующем выполнить намеченное: издание указом Николая II Се­нату нового избирательного закона явилось «полнейшей неожиданностью для всех, кто так зорко следил в это время за действиями правительства» [21, с. 205].

Следует отметить, что, проявив в начале своего премьерского периода немало решительности и вместе с тем разумной осмотрительности, заслужив своими действия­ми уважение среди министерских чинов, Петр Аркадьевич вместе с тем был скромен в оценке собственных возможностей. По свидетельствам Коковцова, в конце 1906 года Столыпин писал ему следующее:

«Никогда я себя не переоценивал, государственного опыта никакого не имел. Помимо воли выдвинут событиями, и не имею достаточно опыта, чтобы объединить сво­их товарищей и сглаживать создающиеся между ними трения. Надеюсь, что нам всем еще удастся увидеть радостные дни и дождаться результатов усилий»*.