В чем заключалось своеобразие постпозитивизма?

Постпозитивизм (букв. после позитивизм) в центр своего интереса ставит проблемы дина­мики, исторического роста научного знания. Основными представителями этого течения являются американский философ Т.Кун (род. 1922), анлийский ученый И.Лакатос (1922-1974), американский исследователь П.Фейерабенда (род. 1924) и др., по преимуществу, представители англо-американской философии науки, в рамках которой наука рассматривалась как важнейшая социальная ценность.

О постпозитивизме всерьез стали говорить после опубли­кования работы Т.Куна "Структура научных революций" (1962). В ней амери­канский философ, вскрывая недостатки стандартного (статического) неопозитивистского образа науки, вы­ступил с идеей "исторического подхода к исследова­нию самой научной деятельности". Рассматривая науку как историческое явление, Кун поднимал сложные вопросы о механиз­мах динамики и роста науки, которые в предыдущие периоды философского истолкования науки обычно оставались в тени. Среди этих вопросов были не толь­ко вопросы об отличии науки от псевдонауки, но и о структуре самой науки как знания и деятельности, о том, кто же является настоящим ученым и какова роль в процессе научного познания социальных институтов и мн. др. Отвечая на них, Кун ввел в культурный обо­рот новую терминологию: "нормальная наука", "революция в науке", "парадигма", "научное сообщество" и др.

Анализируя структуру и динамику науки, Кун выделял в развитии научной деятельности две фазы: эволюционную и революционную.

Первая, называемая также фазой нормальной науки, характеризуется уве­ренностью ученых в том, что они хорошо знают и по­нимают окружающий их мир. Секрет этой уверенности заключается в их приверженности к определенной, хо­рошо обоснованной и сформулированной точке зрения на природу мира. Эта точка зрения Куном именуется парадигмой.

Слово "парадигма"в переводе с греческого языка означает образец, пример. В работах Куна име­ется несколько объяснений содержания этого понятия. Согласно одному из них, парадигмой называется при­знаваемое всеми научное достижение, которое в тече­ние определенного времени дает модель постановки научных проблем и их решения для сообщества уче­ных. В наши дни научные парадигмы обычно описываются в школьных и вузовских учебниках. В прошлом парадигмы излага­лись в выдающихся научных произведениях, которые хотя и не задумывались как учебники, но фактически ими были. Например, в "Физике" Аристотеля, "Альма­гесте" Птолемея, работах по химии Лавуазье, геологии Лайеля и др. В одних науках парадигмы возникают раньше, чем в других, в некоторых науках они еще только-только формируются, а, к примеру, в социо­логии об их существовании, по Куну, говорить еще преждевременно.

Парадигма - мировоззренческий и методологи­ческий фундамент нормальной науки. Главной функцией последней является решение всевозможных част­ных научных проблем (головоломок), постепенное уве­личение объема научного знания, а также разнообраз­ные уточнения, изменения, перестройки его отдельных элементов. Согласно Куну, способом и формой разви­тия нормальной науки является кумуляция, т.е. увели­чение накапливаемых в науке знаний о мире. Поэтому одного-единственного отрицательного факта, опровер­жения, конечно, явно недостаточно для отбрасывания некоторой научной теории или для выдерживающих критику заявлений о ее устарелости.

Вместе с тем число фальсифицирующих неко­торую теорию фактов может достигать такой критиче­ской отметки, когда обоснованность теории оказывает­ся разрушенной. Например, первоначально, опираясь на парадигму птолемеевского "Альмагеста", ученые всегда уверенно объясняли положение звезд и иногда не могли объяснить положение планет. Постепенно число неудачных объяснений положений планет росло и соответственно увеличивалось число вводимых в тео­рию Птолемея дополнительных произвольных допуще­ний, позволяющих предсказать положение планет. Попытки защитить научную состоятельность учения Птолемея превращали его в громоздкое и неубедитель­ное идейное образование, свидетельствовали о его кри­зисном состоянии. Осознав кризисное состояние птолемеевской парадигмы, Коперник сделал не эволю­ционный, а революционный шаг в истории астроно­мии, предложив новую научную парадигму.

Процесс перехода от одной парадигмы к другой Т.Кун называл научной революцией. Научная революция является процессом изменения видения мира, т.е. язы­ка описания, стандартов и схем его аргументации. По­сле научной революции и смены в той же астрономии парадигмы все проблемы, стоящие перед сообществом ученых, предстают в новом свете. Формирование но­вой парадигмы однако не приводит автоматически к исчезновению и отбрасыванию старой. Старые пара­дигмы живут в сердцах и умах людей столь же долго, сколько ее представители, а развитие науки является процессом сосуществования и соперничества различ­ных парадигм.

Подчеркивая роль сообществ ученых в развитии науки, Кун обращал внимание на социологи­ческие и психологические аспекты динамики научного знания. Для него наука являлась историческим делом специально подготовленных людей. Группа профес­сионально подкованных ученых - научное сообщество - является иерархически упорядоченным субъектом на­учного творчества. В этом субъекте Кун выделял сле­дующие уровни: уровень всех представителей естест­венных наук, подуровень ученых-химиков, в свою оче­редь состоящий, например, из специалистов по орга­нической химии, и т.п. В концепции научного сообщества Кун поднимал важные вопросы о соотно­шении усилий индивида и коллектива в научном твор­честве, о роли связей и отношений, которые существу­ют между реальными членами реальных научных со­обществ. Благодаря Куну, философам, анализирующим природу науки, становилось все более и более понятным, что необходимая для существования подлинной науки ус­тановка ученых на поиск истины всегда опосредствует­ся различными социально-психологическими, мораль­ными и др. факторами.

Куновская попытка раскрыть философский образ подлинной науки, интересная и оригинальная во мно­гих отношениях, не была вполне последовательной. В частности, изучение роли социально-психологических факторов развития науки иногда приводило американ­ского философа к их абсолютизации, т.е. к чрезмерной психологизации и социологизации научного творчест­ва. Это обстоятельство постоянно следует иметь в виду, рассматривая работы других известных американских и британских представителей исторической школы фи­лософии науки.

Согласно И.Лакатосу, "философия науки без истории науки пуста; история науки без философии науки слепа". Перефразируя И.Канта, идейный сорат­ник Т.Куна удачно описал общую для постпозитивистов установку на изучение истории науки в связи с философскими основаниями последней.

Важнейшим вопросом, над которым Лакатос размышлял, была взаимосвязь внутренней (идейной) и внешней (социальной, институциональной) истории науки. Лакатос предложил собственную философскую концепцию роста науки как соперничества и смены научно-исследовательских программ (НИП) и кодексов научной честности.

НИП - это величайшее научное достижение, прогрессивное или регрессивное изменение в оценке определенных научных проблем. Смена одной НИП другой для Лакатоса является примером научной ре­волюции.

Определенный интерес представляет струк­тура НИП, в которой выделяются следующие элемен­ты: жесткое ядро, конвенционально принимаемое на­учным сообществом; негативная и позитивная эври­стики. Если негативная эвристика как бы защищает жесткое ядро некой НИП, например, физики Ньюто­на, от критики, т.е. является его защитным поясом, то позитивная эвристика определяет пути дальнейшего развития науки. Защитный пояс НИП состоит из ответов на критику жест­кого ядра и вспомогательных гипотез, а позитивная эвристика - из смелого выдвижения новых идей. С по­мощью понятий "НИП", "жесткое ядро", "защитный пояс" и т.д. Лакатос сумел представить развитие науки как достаточно автономный процесс, в котором внеш­ние, социальные условия реализуются через собствен­но научное внутреннее решение некоторых проблем.

В концепции Лакатоса выделялось два типа НИП - прогрессирующий и регрессирующий. Первый характеризовался тем, что он успешно справлялся с объяснением известных и предсказанием новых, не известных ранее фактов. Регрессирующий тип НИП, наоборот, запаздывал и не справлялся с задачей объяс­нения некоторых фактов. Между данными типами НИП происходило соперничество, имела место конку­ренция, а само развитие науки представляло собой смену регрессирующего типа НИП прогрессирующим.

Согласно Лакатосу, внутренняя история науки является первичной и определяющей по отношению к истории внешней. Первая история оказывалась со­стоящей из совокупности логичных и нелогичных по­ложений, или историей смены стандартов научной рациональности.Научная рациональность, с этой точки зрения, оказывается не тождественной научной логич­ности и опытной проверяемости. Она является соче­танием различных логичных, нелогичных, конвенци­ональных и т.п. положений, переплетающихся друг с другом и определяющих деятельность ученого.

Проблемами исто­рии науки успешно занимался и П.Фейерабенд, автор книг "Против ме­тода. Очерк анархистской теории познания" (1975), "Наука в свободном обществе"(1978) и др. Фейерабенд, отталки­ваясь от идей К.Поппера, Т.Куна и, особенно, И.Лакатоса, пытался указать и поддержать ростки новой, постпо­зитивистской философской теории развития научных зна­ний. В основе этой теории, по его мысли, должны ле­жать принципы пролиферации и анархиз­ма

Отвергая столь ценимые в классическом пози­тивизме закон и порядок, Фейерабенд отдавал пред­почтение методологическому анархизму. Стержнем методологического анархизма является положение "в науке все идеи по­зволительны" или "в науке допустимо все" (anything goes).

Фейерабендовский научный плюрализм, прини­мавший обличье анархизма ("все дозволено"), дополнялся методологическим требованием постоянно создавать и умножать число научных гипотез, или пролиферации. Тем самым ут­верждалось, что научная рациональность изначально является ограниченной, интимно связанной с пропа­гандой и принуждением, практикой "промывания моз­гов" и т.п.

Обосновывая необходимость отказа от ото­ждествления научного метода с каким-нибудь одним методом науки, Фейерабенд указывал, что научная ра­циональность не является неизменной и жесткой. Изу­чение реальной истории науки отчасти подтверждало это положение. Действительно, в непричесанной в угоду мнимой объективности истории науки единст­венно рациональным представлением о рационально­сти будет утверждение "допустимо все". Пролифе­рация, умножение гипотез, конечно, благотворна для науки, как и, наоборот, стремление к еди­нообразию - пагубно. Любая самая устаревшая и аб­сурдная, на первый взгляд, идея может улучшить наше научное познание мира и себя самих. Но из этого, ко­нечно, вовсе не вытекало, что не имеется сущест­венных различий между наукой и магией, религией.

В работах Куна, Лакатоса, Фейерабенда и других постпозитивистов были глубоко изучены проблемы взаи­мосвязи научных фактов и теорий, научное знание описано и истолковано в единстве его революционных и эволюцион­ных, внутренних и внешних сторон. Эти философы также предложили новые модели науки как знания, деятельности и института, что оказало заметное влия­ние на философию нашего времени.

Англо-американская историческая школа фило­софии науки выросла на материале изучения естест­венных наук. С этой точки зрения, вопрос о том, насколько полученные ее представителями выводы справедливы для обществен­ных и гуманитарных наук, был во многом открытым.