Журавель: «Концепция рутины».

Под рутиной здесь понимается череда повторяющихся из раза в раз действий, практически неизбежно инициирующая ВД, нередко в сопровождении всплесков механических желаний или эмоций, типичных для каждой конкретной ситуации.

Это скорее целый пласт концепций, омертвляющее действие которого трудно переоценить. Приходит на ум аналогия с зацепленными друг за друга механическими или электрическими контурами - как только начинаешь относиться к чему-то как к рутине, то немедленно приводишь в движение все это хозяйство, запуская и поддерживая переплетенные друг с другом мыслительные и прочие процессы. Это очень трудоемкое занятие, которое быстро приводит к усталости, отупению и прочим НЭС. Обнаружение себя с завидным постоянством в таких состояниях и вынудило меня вплотную заняться поиском причин и выявило, в частности, этот пласт концепций.

Привычка предполагать неизбежное существование рутины настолько въелась в меня, что лишь недавно удалось ясно увидеть, насколько обусловлено ею мое поведение, хотя проблески понимания случались и раньше, когда нестерпимая механистичность какой-нибудь деятельности (или такая ее интерпретация) вынуждала меня либо вовсе выбросить эту деятельность из жизни, либо изменить свое отношение к ней. Скажем, домашнее хозяйство. У меня было представление о том, что у каждого человека есть «свой собственный» уровень чистоты, на котором ему наиболее комфортно, и он его соответственно поддерживает. По крайней мере я была уверена в том, что у меня он есть, и такая точка зрения просто обрекала меня на бесконечные судорожные попытки удержаться на этом уровне, на убийственное однообразие домашних дел, на постоянные претензии к своим домашним... При таком взгляде на вещи оказалось весьма эффективным «отпустить» себя на какое-то время и попытаться пожить на «чужом уровне», например на уровне своего мужа, или ребенка... последнее, пожалуй, было наиболее интересно. Смешно, но для меня стало настоящим откровением, что мир, оказывается, не рушится, если, скажем, перестать мыть посуду сразу после еды. Когда ты на чужом уровне - ты как бы в гостях и не в ответе за текущий порядок вещей и можно спокойно наблюдать за собой. А потом можно вернутся на «свой» и пожить в нем как в «чужом», или, если интересно, скакнуть на чей-нибудь еще. И когда подвигаешься так немного - теряется ощущение своего и чужого, уровни размываются, не на что сонастраиваться, нечего поддерживать, не о чем беспокоиться. И если тебе вдруг захочется - именно захочется заняться, скажем, уборкой или помыть посуду, то при этом испытываешь какое-то детское удовольствие, ощущение того, что ты как-то участвуешь в преображении вещей, в этом есть элемент чуда и радости, и совсем нет ощущения банальности происходящего, или желания побыстрее разделаться с этим занятием, или чувства досадной необходимости. Любая деятельность, очищенная от привкуса рутины, совершенно преображается, оживает, как бы становится прозрачной для переживаний. Такая деятельность может стать озаренным фактором, или желание заняться этой деятельностью может совершенно неожиданно срезонировать с озаренным восприятием.

Работа с концепцией естественным образом разбилась у меня на несколько этапов.

Первый:

Осознание того, что никакой рутины не существует просто по определению. Нет никаких повторяющихся действий, как нет ничего повторяющегося. Есть только текущий момент восприятия, и зародившуюся в нем мысль, или действие, или что-то еще я переживаю непосредственно и каждый раз заново, даже если это выглядит как повторение. Стоит просто взглянуть на небо или дерево за окном, чтобы это стало пронзительно ясно.

Второй:

Пропитывание этим осознанием помогает сформировать намерение, направленное на преодоление инерции привычной «рутинной» реализации деятельности. Поскольку инерция, как правило, велика, то одного рассудочного осознания отсутствия существования такой вещи, как рутина, оказывается недостаточным. Даже опыт различных переживаний в процессе деятельности на первых порах является лишь зазором, своего рода плацдармом для наступления. Требуется действительно скрупулезная работа, чтобы по крайней мере с десяток раз пройтись по всем видам деятельности, которые раньше рассматривались как рутина, и перетряхнуть все свои привычные реакции. Это заодно поможет выявить разного рода паразитические деятельности, если такие есть, и вообще пересмотреть - как и на что распределяется время.

Наибольшую трудность у меня вызывало отношение к работе и вообще к любой деятельности, которая является «обязательной», т.е. такой, без которой я пока не вижу как обойтись. С одной стороны сам факт, что я что-то «вынуждена» делать, провоцировал меня на чувство обреченности - дескать как ни играй в свободу, на работу-то приходится ходить... не каждый день, так через день, не в офис, так на паперть; с другой давила предполагаемая заинтересованность в исходе этой деятельности - зачем тратить столько времени, держать в голове столько разных вещей, помнить и придерживаться довольно жестких сроков, если ты никак не заинтересован в получении определенных результатов - почему тогда просто не перестать этим заниматься? Что, я каждое утро спонтанно решаю отправиться в офис? Просто так, без всякой цели? Ответить «да» означало бы соврать. Но и озаботиться какой-нибудь текущей рабочей целью, вроде написания статьи, или чем-нибудь более глобальным, типа получения нобелевки, представлялось очевидной глупостью. И постоянно присутствующее фоновое чувство рутины, апатии от того, что я не могу ни увидеть смысла своей деятельности, ни руководствоваться чувством уместности для ее начала или завершения, оказывало на меня совершенно опустошающее воздействие. Конечно, я здесь просто в двух соснах запуталась. Тот факт, что какое-то действие является жестко обусловленным, не является поводом ни для ощущения рутины, ни для чувства озабоченности. В самом деле, зачем я хожу на работу? Мне нужно что-то есть и где-то жить, т.е. это простое обеспечение жизнедеятельности, так же как дыхание, меня же не смущает, что день и ночь я совершаю вдох и выдох, и я не ищу за этим скрытых целей, а просто принимаю к сведению, что мир так устроен и рассматриваю круглосуточное шевеление легкими как оптимальный доступный мне на сегодня способ дышать, так же как определенное перебирание ногами может являться оптимальным на данный момент способом передвижения. И если завтра выяснится, что намерение перемещаться, дышать, питаться можно фиксировать как-то иначе или изменится само понимание жизни, движения, дыхания, тогда, возможно, придет время других оптимальных способов обеспечить жизнедеятельность.

Третий:

Как только удается вернуть непосредственное (насколько это возможно на данном этапе) восприятие текущего момента, естественно вновь ставить перед собой задачу выбросить из него все, что мешает проявлению переживаний. Пожалуй, основным препятствием я ощущаю сейчас НЭ и ВД, вижу также, что их совершенно определенно можно устранить из жизни. Для меня настоящим открытием стал тот факт, что самые что ни на есть умственные виды деятельности вроде записей, расчетов, чтения или беседы могут осуществляться без всякого хаотического ВД. Логически понятно, что не важно чем заниматься, главное - удалось ли отделить от деятельности предпочтения относительно ее исходов и результатов и прекратить за них цепляться, выбив тем самым опору из под хаотического ВД, но непосредственно воспринимать - как это работает - всякий раз так радостно и удивительно! Удобно сканировать себя на наличие ВД всякий раз при смене деятельности, просыпаешься утром, или начинаешь разговаривать с кем-то, или посуду мыть - прежде всего запрыгиваешь в состояние без хаотического ВД, таким образом в течение всего дня в нем пробивается много маленьких брешей, просветов и нарабатывается соответствующее усилие. Также выбираешь время и очищаешь от ХВД определенные кусочки дня, мне например удобно это делать в дороге - 40 минут поездом, 30 великом - утром и вечером. От сна тоже можно слегка пооткусывать, он у меня определенно насыщен ХВД и перед тем как заснуть, я словно качаюсь - из состояния без ХВД соскальзываю в сон, в мысленную кашу, там вспоминаю усилие, прикладываю, выныриваю в состояние без ХВД, пребываю в нем какое-то время, вновь соскальзываю и так «продавливаю» туда усилие, пока не усну окончательно. Это делает структуру сна более отчетливой. Просыпаюсь за час-полтора перед тем, как нужно вставать, и занимаюсь той же гимнастикой. Вообще состояние полудремы кажется мне весьма интересным, там смешиваются разные способы восприятия, некоторые переживания проявляются более отчетливо, но, пожалуй, это уже лежит несколько в стороне от рутины... во всех смыслах :)