Black Sabbath

Слишком мало heaven, слишком много hell

Foto 8

Их постоянно сравнивают. Как только речь заходит о хард-роке и о Deep Purple, обязательно вспомнят Led Zeppelin и Black Sabbath. Поэтому, чтобы уяснить смысл и значение альбомов Deep Purple, записанных в начале 70-х составом Mark II, не помешает более-менее подробно остановиться на тех, с кем их сравнивают. На творчестве их невольных конкурентов.

Итак… В 1968 году в Бирмингеме появилась группа под названием The Polka Tulk Blues Company, в состав которой входило два гитариста – Тони Йомми и Джимми Филлипс, басист Терри «Гизер» Батлер, барабанщик Билл Уорд, саксофонист Алан Кларк и вокалист Оззи Осборн. Как видно из названия, группа ориентировалась на блюз. Однако вскоре название сократилось до Polka Tulk, а затем и вовсе изменилось на Earth, а вместе с тем уменьшилось и количество участников – ушли Филлипс и Кларк. В сокращенном составе группа записала свой первый альбом и окончательно определилась с названием – первая композиция, равно как и дебютный альбом, а также и весь проект в целом были озаглавлены как Black Sabbath. Таким образом, группа заняла в рок-пространстве свою особую нишу, основав то направление, которое иронично называют «кладбищенским роком».

Интересно, что определяющими здесь оказались четыре вовсе не музыкальных момента. Во-первых, социальная атмосфера, в которой прошли детство и юность участников группы – выходцев из рабочих семей Бирмингема. Вот что говорил по этому поводу Оззи Осборн: «В чартах только и слышалось: «Если вы соберетесь в Сан-Франциско, не забудьте, что у вас должны быть цветы в волосах…» Мы в Астоне если и видели цветы, так только в венках на гробах, что отправлялись на кладбище».

Во-вторых, травма пальцев руки, которую получил во время работы на заводе гитарист Тони Йомми. В результате он был вынужден играть со специальными протезами, что предопределило специфику звучания его гитары.

В-третьих, подобно тому, как это наблюдается в литературе и кинематографе ужасов, музыканты Black Sabbath уловили непреходящую конъюнктуру массового сознания. Как-то раз, наблюдая за очередью в кинотеатр на фильм Марио Бава «Чёрная суббота» («Black Sabbath» в англо-американском прокате – откуда и название группы), Йомми заметил: «Не правда ли, странно, что люди любят, когда их пугают?» Заметил и взял на вооружение.

В-четвертых, интерес участников группы к черной магии и сатанизму.

Вот эти четыре момента и предопределили имидж группы и специфику их музыки. А также популярность у соответственно настроенной аудитории. Опираясь на собственный опыт, отмечу, что мое знакомство с Black Sabbath состоялось в 13-летнем возрасте. По радио я услышал песню «Iron Man», которая привлекла меня своеобразной психоделической вязкостью. Той, что создается сдвоенным звучанием гитары Йомми и баса Батлера и является фирменным знаком группы. Несколько лет спустя Black Sabbath уже была одной из наиболее любимых мною групп (первая пятерка моего личного хит-парада долгое время выглядела так: Deep Purple, Led Zeppelin, Black Sabbath, Rainbow, AC / DC). В мое сознание «Саббат» входили в такой последовательности: «Heaven and Hell» (1980), «Technical Ecstasy» (1976), «Black Sabbath Vol. 4» (1972), «Mob Rules» (1981), «Paranoid» (1970)… – причем на вокале мне равно нравились и Осборн, и Дио. Первый – своеобразной чисто саббатовской атмосферностью, второй – вокальной мощью, проявленной им еще в Rainbow, а в «Саббат» еще более окрепшей.

Однако по мере собственного жизненного развития, усвоения духовных целей потребность в подобной музыке постепенно отпадала. Тем более, что Йомми и Ко демонстрировали удручающую неспособность к развитию. Начиная с дебютной пластинки 1970 года и вплоть до «The Devil You Know» – альбома 2009 года, выпущенного под маркой проекта Heaven & Hell, музыка группы по сути остается неизменной. И сегодня, не получая от нее никакого удовольствия, задаешься вопросом: почему так? Чем объясняется это изменение? Почему горячо любимая в молодости музыка, сегодня воспринимается как нудная и неинтересная?

А все дело в том, что музыка Sabbath соткана из наиболее тяжелых энергий, тяжелых элементов, свойство которых со временем выпадать в осадок. Молодое сознание, не обремененное лишней тяжестью, с готовностью принимает в себя этот груз, потому как он наполняет его чувством увесистой значимости. Но с возрастом все это начинает восприниматься не более как балласт. Подобно гирям на ногах, «саббатовское» грузилово притягивает к земле, не позволяет воспарить в небо. Хотя в названии нынешнего проекта как бы манифестируются обе антагонистичные части мироздания, но в действительности слишком мало у Black Sabbath «хэвэн» и слишком много «хэлл».

Здесь необходимо иметь в виду, что для направления, утвержденного в рок-музыке группой Black Sabbath, собственно сама музыка не является основным и самодостаточным компонентом. Целиком и полностью музыка подчинена здесь некой инфернальной атмосферности, которая и является главной и определяющей у Black Sabbath. Музыка же здесь вторична по отношению к идее мрака и ужаса. Таким образом, музыканты, подвизающиеся в этом жанре, изначально не имеют чисто музыкальной свободы, и потому слушать их скучно тем, для кого в музыке главное музыка.

Если же разбирать чисто музыкальную сторону творчества Black Sabbath, то получается вот что. После того, как первый импульс «чернухи» миновал, вылившись в первые три альбома, третий из которых – «Master Of Reality» – оказался на редкость малопривлекательным, лидер Тони Йомми стал предпринимать попытки разнообразить собственно музыку. Первая попытка – это «Black Sabbath Vol. 4» (1972), альбом с явным отходом от гнетущей атмосферы своих предшественников в сторону нормально-рокового звучания. Далее следует два наиболее «прогрессивных», то есть музыкально сложных альбома – «Sabbath Bloody Sabbath» (1973) и «Sabotage» (1975) – и наконец альбом 1976 года «Technical Ecstasy», в котором налицо полное очищение от «чернухи». Это отличный альбом с прекрасной мелодикой и жестким хард-роковым драйвом, на мой взгляд, лучшее из созданного с вокалистом Осборном.

Однако изменение стилистики спровоцировало первый конфликт внутри группы, так как не пришлось по душе Осборну. И это вполне закономерно, так как по большому счету этот человек – не музыкант, не певец, а шоумен. И без найденного раз и навсегда имиджа он просто-напросто превращается в пустое место. Что хорошо видно на последнем (студийном) альбоме Black Sabbath с его участием – «Never Say Die» (1978).

Среди поклонников группы принято считать, что это неудачный альбом. Однако внимательное и непредвзятое прослушивание приводит к иным выводам. Здесь находим довольно интересный материал, другое дело – несвойственный для Black Sabbath. Это очередной эксперимент Йомми со звучанием, поиск новой МУЗЫКАЛЬНОЙ стилистики. Главное здесь не пресловутая атмосферность, а именно музыка. Весьма интересны такие вещи как «Shock Wave», «Air Dance», «Over to You» (кстати, на клавишах здесь играет нынешний участник Deep Purple Дон Эйри). Единственный минус – вокал. Осборн просто не справляется, не вытягивает, потому как его вокальные возможности весьма ограниченны. Сюда бы приличного вокалиста типа Эшли Холта – и это был бы безукоризненный прог-рок. (Еще раз кстати: первоначально, в связи с уходом Осборна, альбом записывался с Дэйвом Уолкером – вокалистом Savoy Brown и Fleetwood Mac; но все же был перезаписан с прежним Оззи – а зря!)

После этого эксперименты с прогом закончились, потому как хард-рок вступал в свою рафинированную стадию – перерождался в хэви-метал и в промежуточный стиль хард-н-хэви, отправной точкой и классическим образцом которого можно считать созданный Ричи Блэкмором и Ронни Дио альбом «Rainbow Rising». С приходом последнего на место Осборна апологетами этого стиля стали и Black Sabbath. К золотой классике хард-н-хэви относятся записанные с Дио альбомы «Heaven and Hell» и «Mob Rules». А дальше в истории группы произошло событие, особенно интересное для нашего исследования. В 1983 году вышел альбом «Born Again», вокальные партии на котором исполнил Йэн Гиллан. Альбом этот имеет весьма противоречивые и неоднозначные оценки. А вот что по этому поводу в одном из интервью говорит сам Йэн Гиллан:

«Музыка Black Sabbath не совсем то, что я предпочитаю… Однако в то время я был на мели, а мне нужно было кормить жену и грудного младенца. Потому-то я и согласился петь в Black Sabbath в течение одного года. Это был странный эксперимент. Работая над альбомом, я, к примеру, ни разу не виделся с остальными членами группы. Они поднимались в 6 вечера и укладывались в 6 утра – как раз в то время, когда я просыпался. Жил я тогда в палатке, которую разбил прямо на лужайке перед студией, а пищу готовил себе на костре… После легкого завтрака отправлялся в студию прослушать то, что музыкантам удалось записать за ночь, потом импровизировал с текстами для композиций, которых прежде не слышал, после чего накладывал на музыку свой голос, и помогал мне в этом звукорежиссер – но не тот, который ночью записывал инструментальные партии! Закончив записываться к шести часам вечера, я садился в лодку и отправлялся по реке в бар… Год, что я провел вместе с Black Sabbath, был безумным. Я их очень уважаю, ибо они верят в то, чем занимаются, но их музыка так и осталась для меня загадкой. Я знаю, корни моей музыки – в блюзе и роке, а вот откуда происходит их музыка – я так и не понял…»

Альбом действительно оказался странным. И странность эта заключается в том, что в попытке неприродного соединения здесь пересеклись два антагонистичных начала – горячий пурпурный Deep Purple и холодный черный Black Sabbath. Несовпадение энергетических циклов, о котором говорит Гиллан, красноречивое тому подтверждение. Обращает на себя внимание гиллановская мысль о корнях: если его корни – это блюз и рок, то у «Саббат» – не блюз и не рок. Следовательно, «Саббат» – это вовсе и не рок! А если и рок, то с какими-то нероковыми и неблюзовыми корнями. С какими же?

Ответить на этот вопрос не так сложно как кажется. Никакой загадки здесь нет. Дело в том, что, как мы уже говорили, корни эти вообще не музыкального свойства. Музыка и в частности рок-музыка у Black Sabbath выполняет вторичную функцию. То есть она подчинена первичной идее некой мрачной атмосферности и сочиняется с целью создания этой атмосферности. Для уяснившего эту весьма нехитрую истину все творчество «Саббат» открывается во всей своей простоте.

На протяжении почти 30-летней истории группы было два момента, когда Тони Йомми пытался выйти из-под власти отправной «саббатовской» идеи. Первый – это альбомы «Technical Ecstasy» и «Never Say Die»; второй – альбом 1986 года «Seventh Star», вокальные партии на котором исполняет еще один участник Deep Purple Гленн Хьюз. Изначально он задумывался как сольный альбом Тони Йомми, так как на тот момент все остальные участники группы его покинули. Однако менеджмент настоял, чтобы эта пластинка вышла под маркой Black Sabbath. Так и сделали, но ничего «саббатовского» в этой работе нет. Здесь мы слышим коммерческий хард-н-хэви в духе поздних Rainbow с типичной рок-н-рольной лирикой, отличным вокалом Хьюза и чисто роковым – без какой-либо инфернальной окраски – звучанием гитары Йомми. Как, например, в приблюзованной «Heart Like A Wheel» – лучшей композиции альбома.

Тем не менее, именно с «Seventh Star» началось возрождение Black Sabbath. Но что интересно: если стилистически «Саббат» придерживались в дальнейшем все того же стандартного хард-н-хэви (на новых альбомах с Дио возвращаясь к более тягучему ранне-саббатовскому звучанию), то в идейном плане все вскоре вернулось на круги своя. Уже в «The Eternal Idol» (1987) наметилась тема романтического сатанизма, ставшая доминирующей на следующем альбоме «Headless Cross» (1989). В той или иной степени она присутствует и на всех последующих «саббатовских» творениях – на альбомах «Tyr» (1990), «Dehumanizer» (1992), «Cross Purposes» (1994), «Forbidden» (1995) – и, наконец, на новом релизе (2009) проекта Heaven & Hell, который называется «The Devil You Know» и украшен изображением устрашающего вида персонажа, напоминающего Саурона из фильма «Властелин колец».

Foto 9

В этой связи отметим, что возрождение Black Sabbath, ставшее возможным в результате их возвращения к «темной» тематике, совпало и срезонировало с теми движениями, которые происходили в конце 80-х – начале 90-х на «металлической» сцене. Именно тогда буйным цветом начали разрастаться различные направления «черного металла», где главным идейным ориентиром был объявлен так называемый Сатана, ну а зачинателями и основоположниками стиля – конечно же, Black Sabbath. Таким образом, престарелые мужи оказались пленниками собственного имиджа, созданного ими в пору буйной молодости. Главная же их беда в том, что служили они не музыке, а имиджу.

Что же касается сути этого имиджа, то необходимо отметить, что весь этот «сатанизм», «черная магия», «учение Алистера Кроули» и т. п. в действительности являются не чем иным как профанацией и извращением темными, то бишь невежественными людьми высших космических, то бишь духовных законов.

И здесь не нужно ничего придумывать, а всего лишь изучать и постигать законы мироздания. В общем, учиться, учиться и еще раз учиться. Только не истмату и диамату, а абсолютным началам синтетической философии эзотеризма. Которые, в частности, гласят:

«Возведение зла в принцип космической силы и противопоставление его добру представляет собой одно из тягчайших заблуждений. В общепринятых учебниках истории религий мы имеем пример Ормузда и Аримана, как двух равных и противоположных сил; это последнее является, однако, не согласным с действительностью. Такое понимание было свойственно лишь невежественной толпе и возникло благодаря учению так называемого «ложного Зороастра». Истинные воззрения иранской религии не только не согласуются с этим заблуждением, но прямо ему противоположны». (Владимир Шмаков. Великие Арканы Таро)

«Облечение сатаны в личность властвующую и почти божественную есть заблуждение, происходящее от ложного Зороастра, т. е. от учения, принадлежавшего вторым магам, материалистам Персии; они превратили в богов два полюса интеллектуального мира и силу пассивную они сделали божественной противоположностью силы активной». (Элифас Леви. История магии)

«Истинное имя сатаны, говорят каббалисты, есть перевернутое имя Иеговы, так как сатана не есть черный бог, а есть отсутствие Бога. Дьявол есть олицетворение атеизма или идолопоклонства. Для посвященных он не есть личность; это есть сила, созданная для добра, но которая может служить для зла; это есть орудие свободы. Они представляли эту силу, предшествующую физическому существованию, под мифологической формой рогов бога Пана; отсюда вышел козел шабаша – брат древнего змия и светоносец или phosphore, из которого поэты сделали ложного Люцифера легенды». (Элифас Леви. История магии)

«Феноменальность природы зла обуславливает относительность его существования. По отношению к каждому человеку зло существует постольку, поскольку он погряз в мире явлений. Как только человек начинает жить сознанием духа, зло перестает для него существовать, делается символом без содержания». (Владимир Шмаков. Великие Арканы Таро)

«Человек есть сам по себе творец своего неба и своего ада; нет более злых демонов – чем его безумства». (Элифас Леви. Ритуал)