У моей подружки есть одна маленькая штучка

А вот что касается собственно музыки, то здесь после первых четырех альбомов «свинцовый дирижабль рока» достиг вовсе не «заоблачных высот», а критической точки, после которой должно было произойти неизбежное – то, что заложено в названии.

В марте 1973 года вышел пятый альбом L Z «Houses of the Holy». С нашей точки зрения, он интересен тем, что в отличие от четырех своих предшественников в нем не обнаружено плагиата! Но в нем не обнаружено также блюза и фолка – да и хард-рока в полном смысле этого слова на этом альбоме нет. Не укоренившись нигде, следовательно не имея настоящей энергетической подпитки той или иной традиции, перекати-поле несло дальше.

Но оказалось, что, если не попадается под руку что-нибудь со стороны, приличные песни у них получаются довольно редко. Во всяком случае на этой пластинке, как сказал один мой друг, лучших песен нет, хороших – тоже. Не то, чтобы полный отстой, но что-то вялотекущее и невнятное.

Предпочтительнее прочих, пожалуй, выглядят два первых номера – «The Song Remains The Same» и «The Rain Song» (сентиментальная лирическая поп-песенка для старшего поколения). С другой стороны, это те песни, которые можно играть бесконечно, по причине отсутствия композиционного центра. Но то, что следует дальше – еще хуже!

«Over The Hills And Far Away» – под унылое гитарное дребезжанье Плантовы рулады: «Эй, женщина – мне нужна твоя любовь, О, возможно, у тебя ее больше, чем нужно. О, милая, милая, милая, прогуляйся со мной – О, у тебя есть все, все, все!» – И как рефрен: «Многих я любил и много раз бывал обманут, Много раз смотрел и не видел горной дороги». – О боги! Сколько же можно петь подобную бадягу?!

Оказывается, до бесконечности, но заметьте, что речь идет не о том, что называется «разнузданной попсой», а о команде, претендующей на «заоблачный» статус. Но три центровые вещи альбома (то есть расположенные в центре) по сути и являются молодежной попсой: одна в стиле фанк («The Crunge»), вторая – реггей («D'yer Mak'er»), третья – вовсе без стиля («Dancing Days»): «Я расскажу тебе о моей хорошенькой штучке, но я не скажу, как ее зовут – она моя подруга, но я не скажу тебе, откуда она;… Нет, я тебе больше ничего не скажу, мне нечего больше сказать: она – моя крошка, слушай, я ее так люблю, она – та женщина, которая мне нужна, и больше того, она – моя крошка; она живет по соседству, и других таких нету». – Вот оказывается в чем тайна L Z, равно как и «великого и ужасного» Алистера Кроули, чью sex magic при желании можно свести к названию любимого чарльстона Остапа Бендера: «У моей подружки есть одна маленькая штучка».

Правда, под конец припасена и косточка для любителей чего-нибудь эдакого – романтико-мифологическая зарисовка «No Quarter»: «Запри дверь, погаси свет. Ты знаешь: этой ночью их не будет дома. Снег валит с неба, и тебе ль не знать, Как холодны ветры Тора. Они облачены в сверкающую, честную сталь, Они несут очень важную весть, Они выбрали путь, которым не ходит никто – Они не знают пощады». – И вновь как тут не вспомнить Борис Борисыча: «Ветер, туман и снег – мы одни в этом доме. Не бойся стука в окно – это ко мне, Это северный ветер – мы у него в ладонях…» – Что и говорить – обе песенки весьма симпатичны, вот только искать в них каких-либо откровений – занятие пустое. А то еще в натуре узришь «рабочие будни» отряда гестапо, или ночной визит рабочих из НКВД.

Завершает альбом композиция «The Ocean», достоинство которой состоит в том, что она может служить примером песни, лишенной каких-либо достоинств. «Я пою океану*, – утверждает Плант, – И океан поет мне в ответ, Я играю не за деньги, играю для себя И для других, Пою о всем хорошем И о том, как светит солнце, А ты можешь петь горам? Неужели океан заблудился?» (*Прим. переводчика – речь идет, по разъяснению Планта, об «океане» людских голов на концерте).

И хоть играли они не за деньги, но в июне 1973 года, – читаем в «Рок-посевах» Севы, – «закончилась первая часть американских гастролей, был сделан месячный перерыв. Поехали домой в Англию вкладывать заработанное в недвижимость. Роберт Плант купил себе овцеводческую ферму на берегу моря в Уэльсе, а Джимми купил у киноактера Ричарда Харриса дом в Кенсингтоне, фешенебельном районе Лондона, заплатив 350 тысяч и перебив ценою Дэвида Боуи. Дом этот был отделан с большою задумкой – у каждой комнаты была своя тема: бабочки, море, астрология и т. д. и, говорили, что проходя по анфиладам комнат, невозможно было не проникнуться сознанием чего-то Высшего». – Итак, чтобы проникнуться сознанием Высшего, для начала необходимо заработать 350 тысяч! Иначе все «высшее» досталось бы Дэвиду Боуи…

Засунь эту болванку себе под капот…

Следующим пунктом на траектории «Свинцового дирижабля» стал вышедший в феврале 1975 года двойной альбом «Physical Graffiti» – первое детище собственной «цеппелиновской» фирмы «Swan Song», организованной в рамках корпорации «Atlantic Records».

В «Музыкальном справочнике зарубежных групп и исполнителей» (составитель: studio multimedia KorAx, 2000) читаем: «В 1975 году Led Zeppelin выпустили двойной альбом «Physical Graffiti», композиции которого значительно опередили свое время и стали своего рода ориентиром для групп, которые пришли им на смену». – Что это означает – сказать трудно. Хотелось бы, чтобы авторы подобных фраз, попадающих в различные рок-справочники, выражались более конкретно. Объяснили, например, в чем именно эти композиции «опередили свое время» и для каких групп «стали ориентиром» и что значит «своего рода»?

Возможно, мы опять имеем дело с особым перевернутым миром, потому как в реальности видим совсем другое. А именно – два стопроцентных и ничем не прикрытых случая плагиата. Сегодня – когда оригиналы выявлены, собраны и изданы на CD, и даже выложены в интернете – от наглости, с которой Led Zeppelin воровали чужие песни и выдавали их за свои, аж дух захватывает. Ведь, казалось бы, в чем проблема? Никто ведь не запрещает исполнять песни своих предшественников, будь то блюзовая классика, либо фолк-наследие. Бери, исполняй, аранжируй по-своему сколько душе угодно, дополняй, переделывай, но только не забывай указывать имя автора оригинала. И так в принципе все и делают. Есть, конечно, нюансы, как то заимствование друг у друга риффов и отдельных песенных составляющих, бывает, что мотив стащут и перепоют в несколько измененном виде. Но так, чтобы целиком и полностью музыку и слова, и не однократно, а систематически – и об истинных авторах ни слова – на такое оказались способны лишь Led Zeppelin. И в этом они действительно уникальны.

Альбом «Physical Graffiti» начинается с бесчестного кавера «Shake 'Em On Down» Букка Уайта (Bukka White) с лирикой из песни Слипи Джона Истеса (Sleepy John Estes) «Drop Down Daddy». У L Z эта комбинация получила название «Custard Pie»: «Надень свою ночную рубашку и утренний халат – За ночь я успею их с тебя сорвать; Ах, твой сладкий пирожок – чтоб мне треснуть, я таких не едал; мне нравится твой сладкий пирожок…»

Второй случай откровенного плагиата на альбоме – «In My Time Of Dying» («Когда Я Буду Умирать»), авторами которой значатся Дж. Бонэм - Дж. П. Джонс - Дж. Пэйдж - Р. Плант. На самом же деле это традиционная песня на религиозную тему, входившая в репертуар многих певцов (на диске «Roots of Led Zeppelin» она представлена в исполнении Джоша Уайта): «Когда я буду умирать, пусть никто не оплакивает меня; Все, что я попрошу – отнесите мое тело домой…» – Кстати сказать, ворованные песни безошибочно узнаются именно по текстам, которые от водянистой размазни авторства самого Планта отличаются жесткостью и конкретностью. Что, в принципе, и понятно: воровать плохие песни никто не будет.

Кроме ворованных, конечно, следует обратить внимание и на два наиболее популярных номера альбома – «Trampled Underfoot» и «Kashmir». Текст и общая идея первой из них вызвали у меня бешеный восторг: «Залей тосол, заботливый электрик, И я готов отправиться в путь; мать, я не люблю шуток, Когда говорю о любви, говорю о любви… Коробка передач в полном порядке – ее вот-вот разорвет; Мать, наполни бак бензином!.. Засунь эту болванку себе под капот; Детка, я могу жать на газ всю ночь, пока не превращу тебя в кучу труб… Ревущая на автостраде, мчащаяся по дороге… Я не могу остановиться, детка, я говорю о любви…» – Ничего не напоминает? Вот и я о том – это же «диппапловские» «Hard Lovin’ Man» и «Highway Star» в одном флаконе!

И вот наконец добрались до «Кашмира»: «Пусть солнце сжигает мое лицо, И звездами полны мои сны – Я – странник во времени и пространстве, Я ищу дорогу назад, Туда, где я сидел с мудрыми старцами прекрасного племени, Которые редко являют себя миру. Они говорили о днях, в ожидании которых они сидели и ждали, Днях, когда будут открыты все тайны». – И тут уже на ум приходит «Плавание в Византию» Уильяма Батлера Йейтса: «И вот я пересек миры морские И прибыл в край священный Византии. О мудрецы, явившиеся мне, Как в золотой мозаике настенной, В пылающей кругами вышине, Вы, помнящие музыку вселенной!» (Перевод Г. Кружкова). – Но на этот раз я вовсе не о плагиате, а всего лишь о вторичности идей…

Что же касается второй пластинки «Physical Graffiti», то о ней лучше не говорить вообще. От записанного на ней материала можно просто свихнуться от скуки.