Глава семнадцатая. Поток подхватил их и буквально внес в вагон

Поток подхватил их и буквально внес в вагон. Колин попытался повернуться, спрятаться от чьего-то локтя, больно впившегося в бок. Двери лязгнули, закрываясь, людское море колыхнулось, и Колин почувствовал, как его сзади уверенно тянут. Мгновение – и он оказался прижат к холодной панели вагона. Брэдли почти впечатался в него. Его руки упирались по обе стороны от головы Колина, создавая таким образом преграду между ним и остальными пассажирами. Сам Брэдли попытался еще и отстраниться, чтобы их тела разделяла хотя бы пара дюймов, но этот номер не прошел. Кто-то выругался, по вагону прошла очередная волна, и Брэдли вдавили в Колина.

– Прости, – шепнул он ему на ухо.

Колин сглотнул, сдвинулся чуть в сторону, чтобы пряжка ремня Брэдли не врезалась ему в живот и, пользуясь теснотой, положил руки на талию Джеймса.

– Все отлично.

Брэдли хмыкнул, опалив теплым воздухом кожу.

– Ты совсем как Стеф, она так же держится за меня, если подземка переполнена.

– Я не твоя младшая сестра, – напомнил Колин, попытавшись в отместку пощекотать бока.

– О нет! Иначе моей груди сейчас было бы мягко, – пошутил Брэдли и дернулся. – Прекрати!

– Ладно, – Колин не стал убирать руки. Он и так пошел на жертвы, переборов желание задрать футболку и запустить под нее ладони.

Им предстояло проехать еще шесть станций, и Колин надеялся, что людей меньше не станет. Да, от стоящего рядом парня несло луком, миссис через два ряда громко отчитывала жующую жвачку девушку за непристойный внешний вид, а на ближайшем сидении женщина с усталым лицом укачивала орущего младенца, но это было не стоящими внимания мелочами.

По большому счету, цель поездки тоже мало интересовала Колина. Этот матч, «дерби Северного Лондона», мог прекрасно обойтись без зрителя в его лице. Тем не менее, он послушно подставил Брэдли щеку, на которой тот изобразил черно-белые полоски, пообещал не задавать совсем уж тупых вопросов и без единого слова поехал в паб.

Колин хотел посмотреть на друзей Брэдли. Неужели те действительно могли дразнить его «своим домашним животным»? И как выглядят Крис и Стив, когда не корчат рожи на фотографиях, выложенных в «фэйсбуке»? Что их связывает, и как они отнесутся к нему? Вопросы множились, дело дошло до того, что накануне вечером Брэдли опять пришлось ночевать в комнате Колина. Тот накрутил себя, добрался до решения никуда не ехать, озвучил его вслух и неожиданно получил подзатыльник. В комнате повисла нехорошая тишина, выведенный из себя Брэдли поставил Джетро в известность, что его достали чужие закидоны и хлопнул дверью, сообщив, что Колин волен распоряжаться собой как пожелает, а он, дескать, устал. Реакцию Брэдли можно было понять. Двумя днями ранее они опять ездили к Кэппсу, спрашивали про Демпси. Разговор вышел напряженный. Джонни подтвердил, что Джозеф тоже играл на «глубоком» уровне, студия устраивала очередной тест. Брэдли злился всю дорогу обратно – на Кэппса, Демпси, ВВС, и, за компанию, на Колина, успевшего неосторожно заметить, что им вообще не следовало пытаться разобраться с этим. Брэдли сразу же сорвался, обвинил Колина в бесхарактерности и инертности, и чуть не врезался в затормозивший прямо перед ними фиат. После чего стало легче: Брэдли переключился на безруких идиотов и идиоток, не умеющих водить, Колин уверил себя, что не входит в их число, и скандала так и не произошло. Следующий день выдался спокойным. Они закончили десятый и провели вечер, болтая в скайпе с Тони и Ричардом, неплохо отдохнувшими эту недельку, пока молодежь цифровала без устали. Когда те отключились, Колин без энтузиазма отправился приготовить хоть какой-то ужин, но затея провалилась. Брэдли обнаружил в ванне непонятно как оказавшегося там огромного паука, и следующий час они потратили на то, чтобы сначала снять на камеру монстра и то, как Брэдли бесстрашно ловил его в пустую коробку из-под чипсов, а потом чистили видео и грузили его на ю-тьюб. Брэдли сменил статус в «фэйсбуке» на «победитель арахнидов», и они опять поужинали китайской едой.

И все было хорошо, пока на Колина не накатил этот чертов приступ паники, закончившийся хлопаньем двери. Брэдли час простоял на балконе, докуривая отнятую у Колина пачку. В конце концов, тот пришел, на ходу формулируя, что именно его так беспокоит.

Объяснения Брэдли слушать не стал. Отмахнувшись от начавшего говорить Колина, он назвал его придурком, затушил окурок и отправился за своей подушкой.

А перед тем, как заснуть, Колин даже услышал нечто похожее на извинения за несдержанность. В то, что он и не злился, Колин посвящать Брэдли не стал.

…………

Паб был заполонен болельщиками. Огромный экран проглядывался с любой точки, но фанаты все равно старались занять столики поближе. Колин испуганно поозирался, с тоской вспоминая метро (тесно, но привычно и понятно), Брэдли толкнул его в плечо, указывая на столик у самой панели, и они стали пробираться. Крис и Стив уже расположись там.

Крис оказался повыше и покрупнее Брэдли. У него был землистый оттенок лица (Колин припомнил, что тот постоянно работает по ночам) и явно когда-то сломанный нос. В остальном, он выглядел совершенно обычно – если можно назвать обычным парня в дурацкой шляпе с колокольчиками. Стив тоже не пренебрег футбольной тематикой. Футболка, шарф, раскрашенная щека, он сливался с остальными парнями в баре. Стив оказался невысоким, жилистым, очень подвижным и говорил быстро, глотая окончания не хуже самого Колина. Обменявшись рукопожатиями, все четверо уселись за стол. Подошедшая официантка, Тара, перебросилась парой фраз с Брэдли, которого, как выяснилось, знала давно, отпустила двусмысленную шуточку в адрес Колина и приняла заказ.

Игра начиналась.

Паб буквально взорвался, когда на экране показались игроки «Арсенала». Комментаторы что-то обсуждали, пока футболисты разминались, подтягивали гетры и переговаривались между собой. Затем появилась схема расстановки, статистика результатов личных встреч, мелькнул крупный план стадиона, и Колин отвлекся. Об стол грохнули бокалы с пивом. Чокнувшись, они выпили за победу, Брэдли шикнул на Стива, решившего не к месту рассказать какую-то историю, а капитаны команд привычно разыграли, где чьи ворота. Раздался свисток судьи, и по мячу был сделан первый удар.

Следующие сорок пять минут пролетели в одно мгновение. Они успели повторить заказ еще дважды, пальцы Колина стали солеными от орешков, которыми он заедал «гиннес», а Крис примерно на тридцатой минуте встречи хлопнул его по плечу и сказал, что Колин классный парень, а вовсе не идиот. Брэдли высыпал ему на голову труху из-под чипсов, увернулся от удара в челюсть и кивнул на экран, где нападающий «канонир» ловко накручивал защитников. Маневр не удалось завершить голом, парня завалили почти на линии штрафной. «Пушки» в едином порыве начали требовать пенальти, но судья-швед покачал головой, указал на точку и назначил штрафной удар. Мяч попал в стенку, откатился к набежавшему хавбеку, тот навесил и давешний нападающий сыграл головой, попав в перекладину.

Народ в пабе разочарованно засвистел, и Колин не сразу понял, что свистит вместе со всеми. К перерыву счет на табло остался нулевым, «Тотенхэм» и «Арсенал» ушли в раздевалку, телекомпания начала повторять наиболее опасные моменты, а комментаторы вволю заработали языками.

– Да что же такое! – стукнул ладонью по столу Стив. – Броуди безглазый мазила, промахнуться с такого расстояния. А Олкович? Парня завалили, и…

– Не было там пенальти, – оборвал его Крис.

– Угловой судья видел, – подтвердил Брэдли. – На повторе тоже все четко.

Колин молчал, вслушиваясь в обмен репликами. Он мало что понимал, хотя смотрел игру наравне со всеми, но это совершенно не огорчало его. Достаточно было просто находиться здесь.

Колин чувствовал себя ужасно пьяным и не менее ужасно влюбленным. Дабы не начать признаваться в накативших чувствах прямо сейчас, он поднялся и отправился в другой конец зала, с характерным указателем на двери. Облегчившись и умывшись холодной водой (в голове слегка прояснилось), он вернулся в зал. Видимо, ходил он долго. На экране снова забегали футболисты. Неожиданно один из них вырвался вперед, ловко отобрал мяч у игрока «Тотенхэма» и со всей дури ударил. Мяч описал красивую дугу и залетел в ворота, прямо за спиной не сумевшего ничего сделать вратаря.

Паб взорвался. Колина оглушило, он замер, так и не добравшись до столика. Поэтому, когда к нему повернулась взлохмаченная девица, орущая: «Гооооооол!», а потом неожиданно поцеловала его, засунув язык ему в рот, он даже не дернулся.

– Мы забили! – еще раз повторила она, экзальтированно блестя глазами. Колин кивнул, улыбнулся и посмотрел в сторону своего столика. Наблюдавший за ним Брэдли резко отвернулся. Сердце Колина ухнуло куда-то в штаны, он отцепил от себя продолжавшую восторженно бормотать девушку, и, наконец, вернулся на свое место.

– Пей, – безапелляционно бросил Крис, пододвигая к Колину его бокал. – Парни, еще раз – за Ардена!

Колин запрокинул голову, осушая пинту, поставил пустую посудину на успевший стать липким стол, и повернулся к Брэдли.

Тот смерил его взглядом, поднял брови, а потом подмигнул и потрепал его по волосам. Колин в ответ скользнул рукой по колену Брэдли, шалея от собственной наглости и зная совершенно точно, что сейчас ему это простится. Он оказался прав.

Брэдли никак не прокомментировал жест, попросил официантку в очередной раз повторить и наклонился к уху Колина.

– Если ты решишь кого-нибудь натянуть в этом баре, даже не думай, что я разрешу тебе переночевать у себя.

– Это почему еще? – спросил Колин, не убирая руку с колена Брэдли.

– Я беспокоюсь за Джетро, – туманно ответил тот.

Дальше продолжить беседу не удалось. «Тотенхэм» рванул отыгрываться, и Брэдли переключился на происходившее на экране.

…………

– Еще не рассвело, – авторитетно заявил Мерлин, укутываясь в одеяло по самые уши.

– Лентяй, – Артур бесцеремонно пнул его ногой и сел на постели. – Там туман. И это твоя обязанность будить меня, а не наоборот!

– Мы уснули два часа назад, разве нельзя отменить охоту? – зевнул Мерлин.

– Я не отменяю охоту из-за того, что не выспался, – высокопарно заявил Артур. – И уж тем более не сделаю этого сейчас, только потому что…

– …я попросил, я понял, – Мерлин перевернулся на живот и спрятал лицо в подушку. – О, у меня идея! Брось меня в темницу!

– Что? – удивился Артур, поглощенный поиском своих штанов.

– Я там досплю, – Мерлин снова зевнул – на редкость душераздирающе, и потянулся.

Артур, недолго думая, рванул на себя одеяло. Мерлин охнул, лишившись тепла. В комнате было холодно, по телу Мерлина пробежали мурашки. Артур ласково погладил покрывшуюся пупырышками задницу, поцеловал Мерлина между лопаток и безжалостно столкнул его с кровати.

– Одевайся и принеси мне завтрак.

– Обильный? – с надеждой уточнил Мерлин, путаясь в рубашке. Артур дернул ткань вниз, мимолетно пожалев, что теперь так забавно болтавшийся член прикрыт, подумал и согласно кивнул.

Мерлина дешевле накормить со своего стола, чем потом слушать его жалобы и рулады вечно голодного живота.

Мерлин повеселел, закончил одеваться сам, швырнул Артуру его левый сапог, чудом не задев венценосное темечко, и скрылся из виду. Артур повел плечами, разминаясь, плеснул себе в лицо, а затем на шею, грудь и плечи принесенной с вечера воды (та была страшно холодной, зато сна как не бывало) и улыбнулся.

Определенно, их ночь стоила того, чтобы так мало поспать. Мерлин после завуалированного признания Артура, сделанного им в Эалдоре, совсем распоясался. Он и раньше не страдал от особой почтительности, теперь же его наглость и вовсе не знала границ. На людях он еще соблюдал видимость уважения к королевской крови, текущей в его хозяине. Но стоило им остаться наедине… Мерлин мог, например, утащить Артура целоваться в погреб, где романтический момент закончился совместным поеданием окорока. Или он начинал вздыхать и сокрушаться, что если он пойдет и почистит конюшни, как того хочет сир, то весь пропахнет лошадьми, устанет, получит копытом в плечо – в общем, он жаловался, пока Артур не обещал ему уступить свою ванну или не посылал кого-нибудь другого возиться с лошадьми.

Артур понимал, что Мерлин порой просто вьет из него веревки, но бурная радость любовника, когда ему удавалось уговорить принца на что-то, так завораживала самого Артура, что он охотно шел на уступки. Смирившись с тем, что заразен не только идиотизм, но и влюбленность, Артур прощал себе маленькие слабости и временами баловал Мерлина, даже слишком. И если сначала это объяснялось тем, что после смерти Уилла принц пытался быть с Мерлином помягче, то потом переросло в привычку. Их отношения претерпели очередное изменение, и Артур откровенно наслаждался своим бездумным счастьем.

– Завтрак! – оповестил Мерлин, возвращаясь в покои. Поднос был уставлен едой. Артур углядел немалый кусок мягкого сыра, свежий хлеб, холодную оленину, немного овощей и кусок сладкого пирога.

– Здесь хватит и на Кендрика с Орсеном, – заметил Артур.

– Вот только не говори мне, что ты не голоден, – поморщился Мерлин и бросил на принца взгляд исподлобья, расплываясь в двусмысленной улыбке.

Артур ощутил, как его губы непроизвольно растягиваются в ответной.

Мерлин был совершенно прав. Артур ужасно хотел есть, еще ночью, но тогда им было чересчур лень делать вылазку за едой. Зато сейчас…

Они быстро расправились с завтраком, Мерлин кое-как застелил постель, задумчиво посозерцал влажные пятна на простыне и, похоже, решил, что до вечера все и так высохнет. Оружие он приготовил заранее. При всей безалаберности и любви выполнять порученную работу кое-как, Мерлин очень серьезно относился к доспехам, мечу, арбалету, стрелам. Не забывал вовремя смазывать, чистить, таскать к кузнецу, чтобы тот поправил разомкнувшееся звено на кольчуге или сбившийся прицел арбалета. И, по мнению Артура, это было более ценное качество для слуги, позволявшее закрывать глаза на плесневеющие корки под кроватью и редкие набеги мышей.

…………

– Иди и посмотри, что это, – шепнул Артур, когда рыцари заняли свои позиции. Мерлин привычно запротестовал, заныл, что это может быть опасно. Разумеется, ему ничего не угрожало: Артур страховал его, да и Кендрик с Орсеном прекрасно знали, что за Мерлина сир снимет им голову.

Осознав, что увещевания бесполезны, Мерлин потопал к затаившемуся зверю. Вернее, Мерлин, наверняка, думал, что он крадется, но получалось у него это громко и неуклюже. Что лишний раз гарантировало ему безопасность: даже медведь предпочтет скрыться, чем идти на охотника.

Артур переместился, занял позицию поудобнее и прицелился, заодно рассматривая будущую добычу. Белые бока, тонкие ноги, длинный хвост, как будто вычесанный – не иначе как лесными феями, рог, торчащий изо лба… Артур довольно улыбнулся, сердце у него забилось чаще. Он не только достойный наследник своего отца, но и прекрасный охотник! Кто еще мог похвастаться, что убил единорога!

Артур поправил прицел, натянул тетиву, и в этот момент Мерлин дернулся, закричал и бросился вперед, закрывая собой магическую тварь. Болт уже было не остановить, он пробил тело Мерлина насквозь. Единорог заржал, топнул копытом и скрылся, а Артур едва не свалился с дерева, со всех ног бросившись к любовнику.

К сожалению, вы проиграли. Вернуться к сохраненной игре?

Брэдли вздрогнул, выпрямился и открыл глаза. Они начали цифровать одиннадцатый сегодня утром, случайно на пару «убили» Мерлина и отложили уровень до завтра. Колин целый час ходил, растирая себе грудь, и Брэдли настолько чувствовал себя виноватым, что ссора накануне окончательно перестала вызывать какие-либо негативные эмоции.

Он поморгал и покосился на устроившегося рядом с ним Колина. Тот был жив и здоров, что, несомненно, радовало.

Брэдли тряхнул головой, еще разок мысленно прокручивая только что посмотренную игру. Арден, красавчик, сделал дубль, а Монро вкатил третий на восемьдесят пятой, после чего «курицы» совсем озверели, и последние минуты матча превратились в настоящую бойню. Джоссэм ушел с поля, ковыляя, Митчелл получил очередную желтую карточку, а Маркес все же пропустил один гол. Трибуны «Тотенхэма» на мгновение оживились, когда в ворота «Арсенала» влетел гол престижа, но счет на табло все равно радовал глаз. Уверенное 3:1 после невнятного 0:0 в рамках АПЛ примирили Брэдли и заставили вспомнить, почему он так любит эту команду. Настоящие бойцы!

Он протер лицо руками и вздохнул. С пивом Брэдли все же слегка перебрал, но как не выпить за своих парней? Он бы остался в пабе и дальше, праздновать и обсуждать матч снова и снова, но утром им с Колином следовало прийти в сеть, а после посиделок с друзьями Брэдли бы смог только лежать и стонать, проклиная этот мир.

Так что, где-то через полчаса после окончания матча, он подозвал Тару, расплатился, оставив как обычно щедрые чаевые, и собрался уходить. Не тут-то было. Тара скрылась в подсобке, почти приказав подождать, и вернулась с мужским зонтом-тростью. Как выяснилось, пока они сидели в пабе, пошел страшный ливень, а зонт давно забыл кто-то из посетителей, да так и не вернулся. Поблагодарив девушку, Брэдли подозвал Колина, и они вышли наружу. Разумеется, прятаться от капель они не стали. Станция располагалась в паре минут ходьбы, Брэдли лишь застегнул куртку, да сказал Колину пошевеливаться. Под ногами хлюпали спешно образовавшиеся лужи, дождь стучал по плечам, макушке и спине, джинсы сзади покрывались грязевыми отметинками, но все это было мелочью.

В метро оказалось малолюдно. Брэдли уселся на свободное место на скамье и подвинулся, освобождая пространство для Колина. Тот плюхнулся следом, широко расставил ноги, уткнул зонтик носом в пол и положил ладонь на рукоять. И вот тогда Брэдли и вырубило на пару минут, заставив еще раз пережить оцифрованную сцену – вплоть до финальной надписи на мониторе и скрина с быстро пропитавшейся кровью рубахой Мерлина.

Брэдли прислушался. Еще две станции. Он уже собрался заговорить с Колином, но осекся. Тот сидел все так же. Спина выгнулась колесом, он горбился. Рука, дотоле спокойно лежавшая на ручке зонтика, теперь не бездействовала. Она ходила вниз-вверх, оглаживая, скользя, замирая и снова начиная свое путешествие. Сам Колин вряд ли осознавал, что он делает, пребывая в задумчивости. Взгляд у него был потерянный, какой бывает у погрузившихся в себя людей. Колин снова погладил верхнюю точку ручки, облизнул губы, и Брэдли вздрогнул. Он уставился на рукав собственной куртки. Светлая ткань была побита дождем. Колину тоже, кстати, досталось: волосы повлажнели, липли на висках. Джинсы казались сырыми. Брэдли сделал себе пометку выпить наряду с аспирином еще что-нибудь от простуды, и снова как завороженный начал следить за ладонью Колина. Тот сделал круговое движение большим пальцем, и Брэдли не выдержал.

– Что. Ты. Делаешь?

Колин повернулся к нему. Его лицо оказалось внезапно очень близко. Брэдли видел слипшиеся ресницы, серые прожилки в радужке глаз, обветрившиеся губы, пробивающуюся щетину. Парень как парень. Что же Брэдли так клинит?..

– Я? – спросил Колин и опустил глаза. Тень от ресниц упала на щеку черным полукругом. – Ничего.

Рука последний раз скользнула вниз, нарочито медленным, откровенно дразнящим жестом. Брэдли сглотнул и проклял этот румянец Колина, так шедший ему и придавший обманчиво невинный вид.

– Фрейд бы счел тебя находкой, – отозвался Брэдли, гоня томление прочь.

– Не только меня, – Колин интимно наклонился. – Вон та пожилая леди с ярким маникюром и дряблым декольте заинтересовала бы его гораздо больше.

– Почему? – лениво осведомился Брэдли, склоняясь в ответ.

– Мальчишка рядом с ней твой ровесник. Ты бы стал на его месте трахать старую каргу?

Брэдли ухмыльнулся.

– Ты не веришь в их взаимную страсть?

– Я верю, что у нее платиновая кредитка, а у Шона закончились деньги, и ему не на что купить дозу, – ответил Колин.

– Ты его знаешь? – пьяный дурман мгновенно испарился.

– Понаслышке. Нас даже приятелями не назовешь, – напустил туману Колин.

– Ты пробовал наркотики? – спросил Брэдли.

– А ты что, никогда не трахался под травкой? – вернул вопрос тот.

– Ладно, о’кей, – поднял ладони вверх Брэдли. – Было пару раз, но давно. Наша работа…

– Я тоже не идиот, – согласился Колин. – Ничего крепче пива и никаких таблеток кроме аспирина. Харт и еще раз Харт.

Брэдли кивнул, успокоившись, и откинулся назад. Но Колин опять все испортил.

– Но я бы хотел еще разок.

– Я бы не допустил, – предостерегающе сообщил Брэдли.

– Отнял бы косяк и заставил надеть штаны? – Колин, привлекая внимания, дотронулся пальцами правой руки до скулы Брэдли.

– И отшлепал, – раздраженно продолжил тот.

– Отлично. Я завтра же достану себе косяк, – Колин убрал руку и тоже прислонился к спинке сидения.

– Ты так нажрался? – уточнил Брэдли, пытаясь оценить, насколько напарник пьян.

Колин только хихикнул в ответ и закрыл глаза. Брэдли нахмурился, легонько стукнул его в плечо и уставился на рекламную листовку, обещавшую «самое натуральное в Британии молоко».

…………

Хмель так и не успел выветриться. Брэдли попал в замочную скважину лишь со второго раза, пропустил вперед Колина, продолжавшего нести выданный Тарой зонт, и зашел сам.

Он нашарил выключатель, лампа загорелась, мигнула пару раз и погасла. Брэдли выругался. Он понятия не имел, есть у него запасная, или придется утром тащиться в супермаркет. В холле не было совсем уж темно, он различал силуэт Колина и мог не бояться, что повесит куртку не туда, но приятного в происшествии было мало.

– Это для гармонии, – влез Колин, пристраивая зонтик у стены. Тот падал, но Морган не терял надежды. – Маленькая неприятность после хорошего дня.

– Так тебе понравилась игра? – Брэдли повесил куртку на крючок, чувствуя, что глаза окончательно привыкли, а пробивавшийся из рабочей комнаты свет (он забыл выключить настольную лампу) помогал теперь разобрать даже нюансы.

– Да причем тут игра, – пробормотал Колин и радостно воскликнул, когда его затея увенчалась успехом. – Мы здорово отдохнули. Хотя и игра была классной, я первый раз получил удовольствие от футбола.

– Звучит как лишение девственности, – хмыкнул Брэдли. – Футбольной.

Колин повернулся к нему и широко распахнул глаза. Брэдли вскинул голову и сощурился. Он сболтнул, не подумав, двусмысленность слетела с языка, и было поздно что-то менять.

– Тогда я буду считать тебя своим первым, – сомнабулически ответил Колин.

Брэдли выдохнул. Наиболее разумная его часть собиралась запаниковать, но обильные возлияния не позволили ему поддаться здравому смыслу и свернуть разговор в безопасное русло.

Брэдли соскучился. Вбитые отцом правила, презрение в голосе, с которым тот произносил «пидоры», все эти грубые шутки насчет женственности геев, так любимые мужскими компаниями – все это никуда не делось. Но Брэдли действительно соскучился по Колину, в совершенно ином, новом для него смысле.

Колин же тем временем машинально поправил куртку Брэдли, действуя крайне похоже на Мерлина.

– Никак не можешь отключиться от персонажа? – спросил Брэдли, решив оставить слова Колина без комментариев.

Тот кивнул.

– И ты тоже, я видел, как ты полвечера гладил ушибленную Артуром руку. Игра оказывает на нас большое влияние.

Брэдли внезапно разозлился. Он не хотел, чтобы все, что он думал и чувствовал, было лишь следствием глупой игры и фантазии сценаристов студии.

– Это мы оказываем на нее большое влияние, – резко сказал он.

– Думаешь? – Колин оказался совсем близко. Он замер, и по напряженной, застывшей позе, было видно, что он сдерживается. Изо всех сил.

Брэдли так ясно видел желание Колина, как если бы оно высветилось облачком у него над головой, будто в комиксе. Тишина вокруг них сгустилась, став непроницаемой и вязкой. Стук собственного сердца оглушал. Колин сглотнул, кадык дернулся вниз, и Брэдли решил, что он еще достаточно пьян, дабы потом оправдать свое поведение.

Он ухватился пальцами за ткань толстовки на плече, потянул на себя. Колин качнулся, Брэдли легко поймал его, дотронулся до смазавшегося пятна на щеке: полоски расплылись, оставив черно-белый след. Колин осторожно вплел пальцы в волосы на затылке Брэдли, немного испуганно посмотрел, и это стало последней каплей.

Брэдли подался вперед, втянул в рот нижнюю губу и провел ладонью по пояснице вверх. Колин жарко выдохнул, его глаза закатились, и он сильнее вцепился в пряди. Брэдли выпустил его губу, нежно поцеловал приоткрытый рот, обвел языком контур и почувствовал ответное изучающее прикосновение.

Это у Артура с Мерлином давно не осталось тайн в телах друг друга. У Колина и Брэдли все было совершенно иначе. Теория и практика всегда сильно отличаются друг от друга.

Колин теснее прижался, поцелуй стал откровеннее, настойчивее. Брэдли никак не мог привыкнуть к другим ощущениям. У девушек кожа вокруг рта была мягче, без намека на щетину. Их губы не были обветренными, он не натыкался языком на тонкую линию, отделявшую внутреннюю мякоть рта от грубоватой кожицы на самой губе. Все это оказалось вновь для него – как и некоторая бесцеремонность Колина. Тот сам был мужчиной, привык быть «ведущим» в ласках и неожиданное соперничество, игра в борьбу за лидерство, добавляли острых ощущений. Брэдли знал, что ему уступят, если он того захочет. Но он наслаждался якобы сопротивлением, и Колин, судя по всему, отлично это понимал.

Языки расцепились, повлажневшие губы разъединились, незримо все еще связанные между собой. Брэдли убрал руку с тела Колина и повел головой, уворачиваясь от его пальцев. Тот не стал настаивать и даже сделал шаг назад.

– Ты возьмешь меня еще? – спросил Колин. – На игру?

Брэдли внимательно посмотрел на него.

– Я возьму, если ты захочешь, – спокойно и серьезно ответил он.

Колин кивнул, подтвердив полностью устроившее их обоих соглашение.

И у Брэдли не было никаких сомнений, о чем именно они договорились.