Отель Beit Hall, — оповестил таксист, поворачиваясь к задумавшемуся Томашу.

Но мужчина его не слышал.

Мистер? — англичанин повернулся всем телом, глядя сквозь стекло с маленькими отверстиями на потерянного Томаша, чей взгляд был похож на отражения пустых зеркал. — Вы в порядке?

Да, — улыбнулся Том, усиленно гася свою грусть. — Засмотрелся на архитектуру. Сколько с меня?

Девять фунтов, тринадцать пенсов.

Расплатившись с таксистом и пожелав ему удачного пути, Томаш медленно катил свой чемодан и боялся заходить внутрь отеля, словно было в нём что-то плохое и зловещее. Хотя что может быть хуже для человека, уехавшего от всего родного в чужой город, где он не чувствует ничего, кроме разрывающего на куски одиночества и беспомощности. Только сейчас Новак отчётливо понял, как далеко от него находились родные места и не менее родные люди.

Тоска.

Слишком подробно он изучил все её грани.

Ваш чемодан, мистер?

Не стоит, я сам.

Молодой швейцар понимающе кивнул, открывая перед мужчиной дверь, а ему хотелось застыть каменным изваянием перед этими стёклами и не двигаться больше.

Город ночной жизни, театра и истории сейчас давил на него своим многотысячным величием. Но Том не имел никакого права бросать всё на половине пути. Ведь его цель не просто маячила на горизонте, она была почти осязаемой и имела яркие очертания. И глаза её были цвета жжёного одиночества.

⋆⋆⋆

Он знал это место уже даже лучше, чем реально существующие. Песок хрустел под ногами, а персиковый свет, заливающий всё вокруг, с каждым шагом превращался в ярко-алый, будто закатное солнце разливало свои лучи внутри арены. Тома пробирала сильная дрожь, и он то и дело срывался на бег, падая и больно ударяясь коленями, стёсывая кожу на ладонях до крови и неприятно забитых песком ран. Его цель была близка как никогда, и страх почти поддавался, уступая решительности, благодаря которой Томаш и поднимался на ноги. Отчего-то путь к Биллу сейчас был невообразимо длинным и больше похожим на лабиринт, и позади стремительно бегущего мужчины разрасталась чёрная пропасть без возможности повернуть назад, убивая надежду на капитуляцию. Был лишь один выход — сорваться вниз и разбиться, чувствуя на пару секунд свои собственные хрустнувшие кости и горячую кровь в горле.

Ни за что! — выкрикнул Том, а мир рассыпался на части. — Я смогу. Смогу. Смогу. Смогу. — Как мантру повторял он и услышал громкую музыку: Билл на круговом манеже ослепительно улыбался публике, посылая им благодарности взмахами рук и поклонами, а сидевшие рядом животные будто охраняли его, не подпускали никого ближе, чем было позволено.

Шаг.