ТРЕТИЙ ПОХОД

Когда я побывал через несколько месяцев на Ново-

лазаревской, то понял, почему с этой, пожалуй, самой

уютной в Антарктиде станцией, основанной в 1961

году Владиславом Иосифовичем Гербовичем, связа-

но столько драматических историй. Наиболее волну-

ющую из них, настоящую «закольцованную новеллу»,

я услышал от Гербовича и расскажу её в своё вре-

мя. А ту, которая будет приведена ниже, мне пове-

дал Владимир Александрович Самушкин, бывалый

полярник, кандидат географических наук. Всего пять

месяцев назад он вернулся из Антарктиды, где в со-

ставе Тринадцатой экспедиции руководил Новолаза-

ревской; обстоятельства сложились так, что он вновь,

едва переведя дух, возвращался на свою станцию, ко-

торую очень любил и о которой охотно рассказывал.

Как принято говорить в радиопередачах, слово её

начальнику.

– Новолазаревская находится в глубине материка,

километрах в восьмидесяти от моря. Оазис Ширмахе-

ра, изумительная красота, относительно мягкий кли-

мат – все это превосходно, но доставка грузов… Ес-

ли пойдёте обратно на «Оби», сами увидите, что это

такое – дорога на Новолазаревскую. Сплошные лед-

никовые трещины, промоины, образованные талыми

водами, тяжёлый для гусениц скользкий лёд… Греш-

ников в ад гнать по такой дороге! «Обь» обычно раз-

гружается либо на припайном льду, либо, если удаст-

ся пришвартоваться, на ледяном барьере. Грузы пе-

реваливаются на санно-гусеничный поезд – и домой,

на станцию, А вот что произошло с нами.

В Тринадцатую экспедицию «Обь» попала в тяжё-

лую ледовую обстановку и смогла разгрузиться лишь

в ста шестидесяти километрах от станции, у мыса

Ураганного. На редкость подходящее название: в раз-

гар работ налетел ураган, сорок метров в секунду, и

припай начало взламывать – хуже ничего и приду-

мать невозможно! Один тягач утонул, водителю, к сча-

стью, удалось выскочить. Провалился в трещину и

наш гляциолог Николай Косенко, но задержался на

руках, спасли.

С грехом пополам разгрузили «Обь», отсалютова-

ли ей ракетами: «Ждём через год в шесть часов ве-

чера, не опаздывайте!» – и начали перевозить груз.

Первые два похода прошли удачно: ну раза три-четы-

ре проваливались, однако без всяких трагедий. И чет-

вёртый поход закончился благополучно, хотя всю до-

рогу вспоминали «Плату за страх». Помпите кинокар-

тину о водителях машин, перевозивших взрывчатку?

Мы тоже везли взрывчатку – по нашей-то дороге! А

что делать прикажете? Безусловно, асфальтирован-

ная автострада лучше, но, повидимому, в ближайшую

тысячу лет её в Антарктиде не будет. Технология пе-

ревозки была такая: перед каждой трещиной мы поки-

дали трактор и давали ему возможность двигаться са-

мостоятельно. Потом, убедившись, что он прогромы-

хал через трещину и не взлетел на воздух, догоняли

и вновь с комфортом ехали до следующей трещины.

Но все это, – продолжал Самушкин, – хотя и не

вполне безопасная, но весёлая детская игра по срав-

нению с третьим походом. Долго потом ещё мы вздра-

гивали по ночам и, просыпаясь, блаженно улыбались

– какое счастье, что он позади, этот третий поход!

Хлебнули мы Антарктиды по горло, и все из-за того,

что «в кузнице не было гвоздя» – помните такую бал-

ладу?

Ладно, все по порядку. 4 октября 1968 года мы по-

кинули станцию на тягаче и «Харьковчанке». Тягач мы

прозвали «Бетти», и ничем он особенно не знаменит,

а вот нашу «Харьковчанку-22» знает весь мир: она

прошла по Антарктиде десятки тысяч километров, по-

бывала на Полюсе недоступности и украсила своим

изображением почтовую марку… Да-да, именно эту,

спрячьте её поаккуратнее и не забудьте потом напом-

нить, поставлю штамп – на зависть филателистам.

А нашу «Харьковчанку» вы, наверное, увидите: она

будет погружена на «Обь» и пойдёт на Родину зале-

чивать старые раны… Нас было шестеро: водители

Планин и Ярошенко, врач Грищенко, гляциолог Косен-

ко, метеоролог Викторов и я. Антарктическая весна в

разгаре, но не в нашем понимании – когда расцветают

яблони и груши, медовый аромат струится в воздухе и

птички поют… Нет пурги – и за то спасибо, благодарим

и в ножки кланяемся. Правда, лёд был очень скольз-

кий, шли со скоростью пять километров в час. Ни ра-

зу не провалились в трещину, не ухнули в проталину

– тоже спасибо провидению. И всетаки меня не поки-

дало какое-то нехорошее предчувствие: уж слишком

благополучно проходит третий поход подряд – так в

Антарктиде не бывает.

И вот на сто восемнадцатом километре, в сутках

пути до мыса Ураганный, произошла та самая исто-

рия с гвоздём: на «Харьковчанке» вышла из строя

шлицевая муфта коленчатого вала. А запасной муф-

ты мы с собой не взяли: надеялись, обойдёмся. Все.

«Харьковчанка» остановилась, садись закуривай, по-

ход срывается… Пришлось разделиться. Мы – Пла-

нин, Грищенко и я – остались на «Харьковчанке», а

остальные на «Бетти» отправились на станцию за

муфтой. Три дня туда, три дня обратно – пропала

неделя. Ругали мы себя нещадно, но утешались тем,

что и Седов вынужден был прервать своё путеше-

ствие к полюсу на собаках, потому что забыл в лагере

иголку для примуса: великие примеры как-то успока-

ивают…

Поначалу все шло нормально: «Бетти» добралась

до станции, ребята взяли злополучную муфту и от-

правились к нам. На шестьдесят восьмом километ-

ре несчастье – загорелся балок 2. Почему это произо-

шло? К тому времени задул сильный ветер, а из вы-

хлопной трубы летели искры – другого объяснения

мы не нашли. Ребята, сидевшие в кабине тягача, уви-

дели пламя, когда оно уже вовсю полыхало. Попыта-

лись было сбить его огнетушителями, но – сильный

ветер! – балок вновь загорелся. А в нём два баллона

газа, готовые в любую севунду взорваться! Но нельзя

же оставаться в ледяной пустыне без радиостанции

и продовольствия – пришлось сознательно идти на

крайний риск. Рацию вытащить не удалось – она бы-

ла слишком крепко прикручена, а огонь уже добрал-

ся до баллонов. Успели выкинуть два попавшихся под

руку спальных мешка, выбежали – и тут же взрыв.

Балок и всё, что было в нём, разметало на пятьде-

сят-сто метров, никакого продовольствия и одежды

спасти не удалось. Оставив на месте катастрофы по-

вреждённую, беспомощную «Бетти», Ярошенко, Вик-

2 Балок – жилой домик, в санно гусеничных походах он закрепляется

на санях или в кузове тягача

торов и Косенко двинулись к «Харьковчанке»: до нас

было всё-таки пятьдесят километров, а до станции –

шестьдесят восемь да ещё встречный ветер.

Погода стояла сносная. Подгоняемые попутным

ветром, ребята шли по проложенной «Харьковчан-

кой» колее, Кое-где колею замело, но через каждые

два километра дорога была размечена бочками. И хо-

тя марафонская дистанция в Антарктиде – это, по-

верьте, очень много, ребята, наверное, добрались бы

благополучно, если бы не второе несчастье: у Яро-

шенко судорогой свело ноги. Косенко и Викторов бро-

сили спальные мешки – непродуманное решение! – и

понесли товарища на руках. И ещё одна ошибка: уви-

дев вдали закреплённый на высоком древке красный

флаг «Харьковчанки», они срезали угол и сошли с до-

роги, чтобы выиграть несколько километров. Понаде-

ялись на то, что погода останется хорошей, и нару-

шили закон: никогда, ни при каких обстоятельствах не

бросай дорогу!

И тут началась метель. К счастью, ребята успели

вернуться обратно на дорогу, но потеряли драгоцен-

ные часы. Еды у них не было, кроме единственной бу-

тылки соку для Ярошенко, на плечах – кожаные курт-

ки: каэшки 3 сгорели в балке. Поначалу они ещё виде-

3 КАЭ – костюм антарктической экспедиции тёплая климатическая

одежда, получившая в обиходе название «каэшка»

ли наши ракеты, но, когда метель разбушевалась по-

настоящему, видимость исчезла совершенно. А мы-

то ракеты пускали на всякий случай, потому что после

прекращения связи могли лишь гадать о судьбе «Бет-

ти». Но когда началась метель, встревожились не на

шутку. Решили выходить навстречу. И только-только

собрались, как в «Харьковчанку» ввалился Викторов!

Мы напоили его горячим кофе, привели в себя, и он

рассказал, что пришёл за помощью: ребята находятся

километрах в двенадцати. Косенко, чтобы не замёрз-

нуть, понемногу тащит на себе Ярошенко, но нужно

поспешить с одеждой, иначе беды не миновать. Оста-

вив изнемогающего от усталости Викторова держать

связь, мы без промедления отправились в путь. Ни зги

не видно, даже ракеты не освещали дорогу, шли ощу-

пью. Выбрали такой метод: я ощупывал левый след

гусеницы, Планин – правый, а сзади, подстраховывая

нас, шёл Грищенко. След потерян – стоп, назад; ибо

собьёшься с дороги – спасать будет некому. Прошли

мы два, пять, семь километров – нет ребят. Прошли

двенадцать – с тем же успехом. Значит, либо Викто-

ров ошибся, либо они сбились с дороги и ушли в сто-

рону. Плохо дело. У Планина к тому же на восьмом

километре свело ногу. Он плёлся, опираясь на пал-

ку и тяжело переживая, что стал обузой… И все же

для страховки решили мы пройти ещё немного впе-

рёд. Добрались до следующих бочек, нацарапали на

них наши фамилии, время и отправились назад. Так

устали, что начались галлюцинации: в каждом тёмном

пятне на дороге видели тела погибших друзей. А ме-

тель так разошлась, что даже часть бочек укатило вет-

ром.. Не доходя километров шесть до «Харьковчан-

ки» – о радость! – увидели на снегу два следа. Зна-

чит, ребята были здесь! Стали шарить вокруг – сле-

ды исчезли неподалёку от зоны тре шин. Совершенно

удручённые, поплелись обратно. Очень тяжёлый был

момент, не хотелось бы вновь когда-нибудь такое пе-

режить. Пока надеялись – силы брались неизвестно

откуда, а пропала надежда – еле переставляли ноги.

Каких ребят потеряли из-за муфты, куска железа! По-

дошли к «Харьковчанке» – и остолбенели: навстречу

вышел Косенко! И откуда только силы взялись – бегом

бросились его обнимать.

«Где Ярошенко?!»

«Живой, в мешке спит».

Ну, расцеловались, потискали Ярошенко, который

был очень плох, выяснили, что разошлись букваль-

но в нескольких шагах друг от друга. Косенко расска-

зал, как тащил на себе товарища и даже чуть не за-

плакал от счастья, когда увидел «Харьковчанку». А

дальше… впрочем, главное уже рассказано. Ярошен-

ко через три дня встал на ноги. Вскоре со станции

пришла помощь, и вернулись мы живы-здоровы. Так

и закончился наш третий и самый бесполезный по-

ход, продолжавшийся около месяца. Хотя, – Самуш-

кин улыбнулся, – почему бесполезный? Во-первых,

мы все время вели метеорологические наблюдения, а

во вторых, великолепно усвоили одну истину: отправ-

ляясь в путь, не забывай о запасных частях! 4

Много таких эпопей в Антарктиде.

Такое не каждый выдержит, но в Антарктиду и не

попадает каждый.

Такие люди, как Сидоров, Боровский, Самушкин,

Косенко и их товарищи, прошли через жёсткое си-

то естественного отбора, размышления о котором не

оставляли меня все мои антарктические месяцы.

Эта люди не любят позы и не терпят рекламы. О

них почти ничего не написано, и они нисколько не опе-

чалены этим. Хотя они почти ежедневно рискуют жиз-

нью, их редко награждают – поразивший меня пара-

докс.

Вернёмся, однако, на «Визе».

4 Начальник экспедиции В. И. Гербович ознакомился с этими страни-

цами ещё в рукописи. Отдав должное мужеству участников похода, Вла-

дислав Иосифович заметил: «Если бы это произошло в моей экспеди-

ции, Самушкин вряд ли избежал бы строгого выговора!»