Мой вклад в строительство домика

На прилетевших товарищей мы, ветераны, смотре-

ли снисходительно. Между нами – десять дней аккли-

матизации, а на Востоке десять дней – это целая исто-

рическая эпоха: мы уже передвигаемся на ногах, они

на четвереньках.

– Терпенье, ребятки, восточники рождаются в му-

ках!

По старой традиции вновь прибывшие в течение

трех дней не имели права работать: сердце, лёгкие,

селезёнка и прочая требуха, коей начинён человек,

должны спокойно перестроиться. Постель, еда за об-

щим столом, лёгкая прогулка – таков санаторный рез-

ким, установленный для «выздоравливающих», как

называли гипоксированных новичков. Большинство

из них честно мучились три дня и больше, а вот Ген-

рих Арнаутов и Альберт Миклишанский уже на вто-

рые сутки «обвели Восток вокруг пальца»; поймали

второе дыхание. Обзаведясь к своим тридцати годам

несколькими первыми разрядами по разным видам

спорта, друзья геохимики теперь стригли купоны с

юношеских увлечений. Великая штука – спорт! Каж-

дый человек – сам себе скульптор: один лепит тело,

другой – тушу…

К слову говоря, Гена и Алик перед отлётом из Мир-

ного остригли ещё и волосы, так как кто-то пустил

слух, что на Востоке шевелюра редеет, как пшеница,

выбитая градом. И когда они сняли шапки, раздался

дружный и долго не смолкающий хохот – такими жал-

кими и не вызывающими доверия бродягами с боль-

шой дороги выглядели эти отменные в недавнем про-

шлом красавцы. Человеку со стороны нелегко было

бы внушить, что перед ним стоят молодые и перспек-

тивные учёные, кандидаты наук. Но если Алик в ответ

на насмешки невозмутимо улыбался, то Гена, загля-

нув в зеркало, ужаснулся и несколько дней не снимал

с головы кепчонку, что дало мощный толчок фольк-

лорному творчеству и в конце концов породило афо-

ризм:

– Даже короной не закроешь лысину!

Третий иа группы геохимиков, Иван Васильевич Те-

рехов, был много старше своих молодых коллег: он

воевал уже тогда, когда они не начали ходить в шко-

лу. Бывший моряк-подводник давно забыл, что такое

зарядка, отрастил небольшой, но упитанный живот и

три льготных дня пластом пролежал в постели, не в

силах поднять голову. А потом – морская косточка всё-

таки! – переломил себя и мог дать фору кому угодно.

Магнитолог Владимир Николаевич Баранов, высо-

кий и тощий, как Дон-Кихот, был самым старшим из

нас. Ветеран-восточник, он с достоинством отстрадал

положенное время и без дальнейших проволочек при-

нял у Коли Валюшкина своё знакомое до последнего

винтика хозяйство.

Георгий Соловьёв, молодой инженер и коллега Ти-

мофеича по Кировскому заводу, тоже не вышел из

нормы. Отдышавшись, он стал одним из главных дей-

ствующих лиц сначала на строительных площадках,

а потом у буровой вышки.

А дело на станции затевалось большое. Сидоров,

с именем которого связывалось не только создание

Востока, но и его последующая реконструкция, ре-

шил построить новую дизельную электростанцию, бу-

ровую вышку и несколько балков. Колоссальный объ-

ём работ для небольшого коллектива! Строительство

могло вестись лишь в летний период, до марта и его

морозов: при температуре минус семьдесят градусов

и ниже гвоздь не входит в доску, как положено ува-

жающему себя гвоздю, а раскалывает её, словно она

стеклянная. Значит, у строителей имеются в запасе

всего два рабочих месяца, а ещё точнее – дней сорок,

так как часть января уже пропала из-за акклиматиза-

ции, а в начале третьей декады февраля улетят по-

следние сезонники (часть которых ещё в Мирном из-

за нелётной погоды).

На Востоке наверняка были начальники, не усту-

пающие Василию Семёновичу по человеческим каче-

ствам. Были и всеобщие любимцы – такие, как Алек-

сандр Никитич Артемьев. Но по своей неиссякаемой

энергии и железной организаторской хватке равных

себе Сидоров не имел – таково общее мнение бы-

валых полярников. Наверное, поэтому и происходи-

ли такие совпадения: строился Восток тогда, когда на-

чальником был Сидоров.

Я уже говорвл, что Василий Семёнович тяжело пе-

реживал свой временный выход из строя. Но даже в

самые кризисные дни, когда только баллон с кисло-

родом и каждые два часа заполняемый шприц под-

держивали его силы, начальник станции не выпускал

из рук бразды правления. Осуществлять принцип «От

каждого по способностям» Семеныч, сам беззавет-

ный работяга, был великий мастер!

На Востоке солнышко, летняя жара – хоть разде-

вайся и загорай: минус двадцать пять, а на трассе –

непогода. Сегодня самолётов не будет, и зря мы с Ти-

мофеичем снова гоняли с утра тягач в оба конца.

– Лётчики разузнали, кто укатывал полосу, и теперь

боятся лететь! – подшучивали ребята.

– Полосу хоть в музей под стекло! – защищал сво-

его ученика Тимофеич.

Но у меня и без того хорошее настроение – вырвал-

ся всё-таки на свежий воздух. И вообще сегодня удач-

ный день. Во время завтрака Ельсиновский и Арнау-

тов затеяли весёлую перебранку, совершенно забыв

о том, что каждое слово тщательно взвешивается и

оценивается дежурным. Они наговорили столько, что

по справедливости должны были бы мыть посуду до

конца жизни, но я по доброте душевной ограничился

лишь минимальным взысканием – утренней прибор-

кой: акт милосердия, восхитивший всех свидетелей.

Итак, после завтрака за меня мыли посуду Валерий и

Гена, а я укатывал полосу.

За обедом удача продолжала стучаться в мою

дверь. Гера Флоридов, черпая из кастрюли горячий

борщ, опорожнил половник частично в свою тарелку,

частично на штаны Коли Валюшкина. Восклицание,

которое при этом издал Коля, дорого ему обошлось.

Таким образом, после обеда за меня мыл посуду Ва-

люшкин, а я работал на стройплощадке.

Строчка в блокноте: «9 января – монтаж доми-

ка. Внёс решающий вклад». Попробую расшифровать

эту короткую, но ёмкую запись.

Домик монтируется на санных полозьях и потом пе-

ретаскивается тягачом в намеченное место. Благода-

ря такой манёвренности можно из нескольких доми-

ков сооружать разные архитектурные ансамбли: рас-

полагать строения полукругом, ромбом – как взбре-

дёт в голову. Возможности, которые и не снились сто-

личным архитекторам! Внешне домик – компактная

дача, внутри – одна комнатушка площадью чуть бо-

лее десяти квадратных метров, без прихожей, ван-

ной, встроенной мебели и телевизора, с прочими

удобствами во дворе. Отапливается комнатушка акку-

ратной печуркой, освещается электричеством. Тепло,

светло и мухи не кусают – насчёт мух это совершенно

точно, на Востоке их нет.

Монтаж домика – дело на редкость нехитрое. Оби-

тые с торцов войлочными прокладками панели подго-

няют друг к другу, скрепляют их металлическими стяж-

ками – и стены готовы. Три панели сверху – вот вам и

крыша. Раз, два, три – прибиты оконные рамы; четы-

ре, пять – дверные ручки. Теперь бы разбить об угол

на счастье бутылку шампанского, но жалко – лучше

выпить самим.

Если, однако, обратиться к практике, к «вечнозе-

лёному дереву жизни», то вместо «раз, два, три» по-

лучается (девятьсот девяносто восемь, девять, тыся-

ча». «Дубинушку» во время работы здесь не запоёшь.

Перетащил на несколько шагов панель – отдохни, кру-

танул ключом гайку – уйми сердцебиение. Если на Лу-

не предметы весят в шесть раз легче, то на Востоке

наоборот. Словно ты не гвоздь молотком забиваешь,

а сваю – кувалдой.

Теперь, когда вы уже представляете себе, что та-

кое монтаж домика, перехожу к своему решающему

вкладу.

Начав с ответственной, но не требующей высшей

квалификации работы подносчика материалов, я до-

бился повышения: прораб Фищев перебросил меня

на оконные рамы. Глядя, как ловко я прокручиваю

дрелью дырки в панелях и сажаю рамы, Коля не жа-

лел похвал, от которых у кого угодно закружилась бы

голова. Однако я принимал их со смутным беспокой-

ством. Меня сильно смущало одно обстоятельство,

вроде бы и несущественное, я бы оказал – пустяко-

вое, но, с другой стороны, и не совсем безразлич-

ное для будущих жильцов: между рамами и панелями

оставались здоровые щели, в которые влезал палец.

Общеизвестно, что среди новосёлов обязательно на-

ходится хоть один скандалист, который морочит на-

шему брату строителю голову и поднимает крик из-за

любой ерунды: то у него, аристократа, вода из крана

не течёт, то паркет вздыбился морскими волнами. Но

обошлось без такого правдоискателя и сейчас: прини-

мая мою работу, Терехов обнаружил щели и поднял

шум. Пришлось отдирать рамы и вставлять забытые

прокладки.

Но и уронил бы себя в собственном мнении, ес-

ли бы из-за такого пустяка оставил строительство на

произвол судьбы. Сознание того, что мои опыт и сме-

калка нужны людям, вновь заставило меня предло-

жить свои услуги.

– Чем помочь? – великодушно спросил я у Терехо-

ва, под руководством которого Арнаутов и Миклишан-

ский занимались внутренней отделкой домика.

– Вообще-то мы сами… – застеснялся Иван Васи-

льевич.

– Не церемоньтесь, – поощрил я. – До полдника мо-

жете меня использовать.

– Ну если уж у вас есть время…

– Есть, есть!

– …тогда попробуйте прибить дверную ручку.

Дверь оказалась пустотелая, и пришлось немало

повозиться: провертеть дрелью дырки, вбить в них де-

ревянные пробки и лишь потом закрепить ручку шу-

рупами.

– Принимай работу, хозяин, – не без гордости ска-

зал я.

– Ах, какой мастер, какой виртуоз! – проникновен-

но запел Арнаутов. – Вам скрипки нужно делать! Че-

канить по серебру!

– Выглядит красиво, – подтвердил Терехов, берясь

за ручку. – Сейчас проверим…

Когда, проверив, геохимики успокоились и вытерли

платочками слезы, я решил прибить ручку другим, бо-

лее прогрессивным методом. Раз её не удерживают

короткие шурупы, попробуем длинные гвозди. Приду-

мано – сделано. Гвозди пробили дверь насквозь, и я

загнул их с обратной стороны. Не так изящно, как бы-

ло раньше, но зато надёжно.

– Страхуйте меня! – потребовал Терехов, вновь

дёргая за ручку.

Предусмотрительно поступил, ничего не скажешь!

В пятый раз я прибивал эту проклятую ручку уже

без прежнего энтузиазма. Разве этим людям уго-

дишь? К тому же стало ясно, что держаться она всё

равно не будет, так как вся дверь была в дырах. Но-

восёлы смотрели на неё с таким безнадёжным отча-

янием, что мне искренне захотелось сделать им что-

нибудь приятное, дать им понять, что, пока я жив, они

смело могут рассчитывать на меня. Выяснилось, что в

одном деле моя помощь может стать воистину неоце-

нимой. Доску, которую пилил Терехов, нечем было за-

жать, и я уселся на неё в качестве противовеса.

И когда государственная комиссия в лице Ва-

силия Семёновича Сидорова приняла нашу рабо-

ту, несколько лавровых листочков досталось и мне:

Арнаутов за вечерним столом в яркой речи отдал

должное всем отличившимся. К моему удовольствию,

основное внимание Гена уделил всё-таки не моей

скромной особе, а Тимуру, ибо во время монтажа кры-

ши на его голову свалилась часть потолка, довольно

тяжёлая панель.

– Вы спрашиваете, товарищи, за что мы пьём это

превосходное вино, – декламировал Гена. – Я удо-

влетворю ваше законное любопытство. Конечно, мы

пьём за домик, в котором, как вы знаете из газет, Ва-

силий Семеныч решил разместить всемирно извест-

ный (в недалёком будущем) геохимический центр. Но

не только за домик! Прошу всеобщего и напряжённо-

го, ваимания! Вы помните, что строительство было

омрачено одним кошмарным случаем. Мы работали,

наслаждаясь своим творческим трудом, и вдруг услы-

шали ужасный грохот: наш дорогой товарищ Тимур

Григорашвили распластался ниц под тяжестью рух-

нувшей на него панели. Трагедия, ЧП! Доктор, пото-

ропись, где твой рентген? Спасибо, доктор, ты вовре-

мя пришёл и снял бремя с наших обеспокоенных душ!

Вздохните с облегчением и вы, друзья мои: благода-

ря тому, что вышеуказанная голова Тимура была в

шапке, все кончилось благополучно. Шапка амортизи-

ровала опасный удар, и рентгеновское обследование

показало, что панель с честью вышла из тяжёлого ис-

пытания. Да, на панели не оказалось ни одной трещи-

ны! Так выпьем же, товарищи, за нашу промышлен-

ность, обеспечившую полярников продукцией только

отличного качества!