НАМ НУЖЕН КАМЕНЬ

День перед рождением сына я отлично помню. Моя мама лежала в больнице, выздоравливая после удара, который парализовал левую сторону тела и лишил ее речи. Мы с сестрой навещали маму каждый день и пытались с ней поговорить. Врач сказал, что она будет разговаривать, но для этого ей надо испытать некоторого рода шок. Событие должно быть значительным.

В тот день мама пыталась мне что-то сказать, многократно переводя взгляд от меня к дзери. Она пыталась выразить взглядом то, о чем мысленно кричала, но теперь губы ее не слушались. Я обняла ее, и вместе мы заплакали. Я знала, что она волнуется обо мне и хочет, чтобы я пошла домой, но я знала, что до родов мне остался еще целый месяц, поэтому я вполне могла остаться. Нам и правда не нужны были слова. Хотя единственное слово, сказанное сейчас матерью, могло бы придать мне силы и поддержать.

— Я завтра вернусь, — пообещала я, помахав ей рукой на прощание. Я как будто видела, как она покачала головой и сказала: «Лучше останься дома и отдохни».

Мама была права. Мне надо было отдохнуть.

Семь часов спустя меня привезли на «скорой помощи» в ту же самую больницу. Врачи сказали, что возникли какие-то проблемы с плацентой. А я поняла, что мы с ребенком в опасности.

С Божьей помощью и благодаря профессионализму докторов мой сын благополучно появился на свет. Меня поместили в палате над моей мамой. Я держала в руках крошечного младенца и думала, какое дать ему имя. Ведь имя — это так важно. Имя должно иметь историю, которой бы гордился мой сын. Имя должно было что-то значить. Но в тот момент я была слишком измотана врачами и процедурами, поэтому решила повременить.

Нашего первого сына звали Дэниелом. В честь его отца. Нашему второму сыну мы дали второе имя его отца — Майкл. К сожалению, больше имен у Дэна не было. Дочку мы назвали в честь самого красивого городка в Ирландии Керри. Другие же более или менее подходящие имена давно расхватали наши родственники для моих племянников и племянниц. Дядя предложил назвать ребенка Финбаром. Финбар был святым покровителем нашей семьи, но я знала, что мальчику трудно будет научиться произносить свое имя.

Время шло. Пора было определиться. Внезапно у меня появилась идея. Я вызвала медсестру и попросила передать записку моей матери, которая лежала в палате этажом ниже. «Мама, у меня мальчик. Ты можешь придумать ему имя? С любовью, Кэти».

Весь день я ждала ответа. Я держала ребенка на руках, качала его и припевала: «Скоро у нас будет имя». Я думала, что наконец-то услышу мамин голос и мои глаза наполнятся слезами. Внезапно в дверях с таинственным видом появилась медсестра.

Она взяла у меня ребенка и приложила палец к губам:

— Шшшш!

Я испуганно спросила:

— Что случилось?

Другая медсестра подкатила мне кресло на колесиках. И в полнейшей тишине мы двинулись по темному коридору к палате для новорожденных. В дверях палаты стояли Дэн и моя мама. Она улыбалась. Это была самая лучшая улыбка, какую я видела в жизни.

— Мам, — обратилась я к ней, и слезы наполнили мои глаза.

Впервые она вышла из своей палаты. В полнейшей тишине она подняла левую руку и указала в сторону медсестры, которая стояла у окна, держа моего мальчика. Очень медленно, тяжело дыша, она произнесла:

— Назови... его... Петр. Нам нужен... камень.

Кэти Райан