Искренняя исповедь

"Исповедание грехов (исповедь), даже с чисто человеческой точки зрения, освобождает нас и облегчает примирение с другими. Признавая грехи, человек смотрит в лицо содеянному, принимает на себя ответственность за грех и тем самым снова открывается Богу и общению Церкви, чтобы сделать возможным новое будущее" (ККЦ 1455).

Катехизис Католической Церкви отмечает, что даже просто с человеческой точки зрения, в исповеди находим освобождение от угрызений совести и облегчение. То же самое говорит и психология. Человек должен поделиться своей радостью, печалью, переживаниями с другими, ибо иначе он быстро утратит душевное равновесие. А что же говорить об угрызениях совести? Это правда, что человеку труднее разделить с другими то, чего он стыдится, поэтому теперь все чаще входит в жизнь людей так называемый "телефон доверия", по которому человек, ощущающий душевное беспокойство, может поделиться своими переживаниями, проблемами, а также угрызениями совести с врачом или психологом на другом конце провода. Психолог старается помочь ему добрым словом, советом, утешением, поучением. Не желая преуменьшать ценных качеств этой практики, стоит заметить, однако, что это своего рода "изобретение колеса". Ибо такое признание в своих сомнениях, трудностях и угрызениях совести установил Сам Господь Бог уже почти 2000 лет назад – исповедь. Притом, на святой исповеди мы встречаемся не с человеком (священником), а с Самим Сыном Божиим, Иисусом Христом, Который нам внемлет, нас утешает и снимает с нас тяжесть угрызений совести, используя для этого своего слугу, священника.

Один миссионер, проповедовавший среди индейцев, вспоминал один удивительный случай. Верующие, которым он служил, жили в большом отдалении от церкви. Однажды выдалась суровая зима, в округе воцарился голод и эпидемии. Миссионер начал обходить отдаленные деревни, чтобы помогать своим прихожанам хотя бы в последние дни их жизни, исповедуя и причащая. Когда он приехал в одну маленькую деревню, он нашел, что все одиннадцать ее жителей мертвы. Каждый из умерших что-то держал в руках. "Неужели они отреклись перед кончиной от Христа и вернулись к поклонению идолам?" – обеспокоился миссионер. Но увидел, что каждый держал в руках кусок коры. Когда он стал брать эти куски и рассматривать их, то обнаружил, что на каждой написаны грехи. Индейцы, чувствуя неминуемую смерть и жаждя примириться с Богом в святой исповеди, выразили свое желание, написав свои грехи на кусках коры. Они надеялись, что Господь Бог примет их покаяние и простит им все грехи. Без сомнения, Всевышний принял их сокрушение и раскаяние.

Священник, принимающий нашу исповедь, обязан сохранить в тайне грехи, о которых услышал. Если бы он посмел рассказать другим людям грехи человека, который исповедовался перед ним, то тем самым стал бы виновен в тяжком грехе, и с этого момента был бы отлучен от Вселенской Церкви и не имел бы права исполнять свое священническое служение (крестить, служить св. Мессу, венчать, исповедовать). Получить же прощение за такой грех он мог бы только с разрешения Святого Отца (Римского Папы).

В 1853 году в Житомире произошло печальное событие – епископ Каспар Боровский со слезами на глазах снял со священника Иоанна Кобыловича рясу, так как тот был признан царским судом виновным в убийстве и осужден на пожизненную каторгу в Сибири. Обесславленный священник поехал в Сибирь. По истечении 20 лет умирал органист прихода Остров, где служил Иоанн Кобылович перед арестом и ссылкой. Умирая, органист сознался, что это он в приступе ненависти застрелил царского урядника в Оратове, в страхе и отчаянии прибежал с ружьем в приходскую церковь, спрятал ружье за алтарем, и, не находя себе места, приступил к исповеди, так как священник в это время как раз исповедовал. Когда царская полиция пришла по следу – легко нашла ружье за алтарем, и священника спросили, каким образом оно здесь оказалось и кто из него стрелял. Тот же, чтобы не выдать тайну исповеди, отвечал только: "Я не знаю". Так как улики были налицо, виновным был признан священник. Узнав правду, царские власти сразу же стали искать в Сибири невинно осужденного, чтобы освободить его, – но священник Иоанн Кобылович к этому времени умер, изможденный трудом и болезнями.

Таким же образом отдал свою жизнь ради сохранения тайны исповеди чешский священник святой Иоанн Непомуцкий в 1393 году в Праге. Он был исповедником королевы Софии, жены Вацлава IV Люксембургского. Священник стал жертвой придворной интриги. Завистники убеждали монарха, что его жена София – не верна ему. Охваченный ревностью, король искал подтверждений и велел призвать св. Иоанна, чтобы узнать, правда ли это, исповедовалась ли ему королева в чем-нибудь подобном. Слуга Божий ответил, что не имеет права вообще говорить об этом, поэтому не может сказать ни "да", ни "нет", независимо от того, что именно говорила королева на исповеди. Разъяренный король приказал пытать священника и добиться только одного слова: "да" или "нет". Видя, что никакие пытки не помогают, палачи по приказу короля отрезали св. Иоанну язык и утопили в реке Влтава, сбросив с моста. Однако тело его было вскоре найдено верующими и похоронено в церкви Святого Креста. Король, будучи не в состоянии устоять перед негодованием народа, был вынужден отречься от престола и умер в изгнании внезапной смертью.

Великий французский ученый Блез Паскаль говорил: "Сколь велико милосердие Божие к человеку! Нужно лишь сознаться в своих преступлениях только перед одним человеком, перед служителем Церкви, который обязан хранить тайну нашего признания под угрозой проклятия, но человеческая испорченность так велика, что и это кажется чересчур тяжким".

Какой должна быть исповедь? Она должна быть искренней, полной и ясной.

Искренней исповедь будет тогда, когда мы признаемся в наших грехах так, как нам подсказывает наша совесть, не преувеличивая нашей вины и не преуменьшая. Не следует стыдиться исповедоваться искренне, ибо Бог знает все наши грехи, а священник будет утешен, видя наше сердечное признание. Что сказали бы о больном, когда тот преувеличивал бы свои болезни, придумывая разные симптомы, и вконец запутал бы врача, так, что тот ничем не смог бы ему помочь? Или если бы больной на все вопросы врача отвечал: "Ничего доктор, как-нибудь ... ничего" – чем мог бы помочь врач такому больному? Точно также, если кающийся не раскрывает своей совести перед священником так, как есть, – Христос не может исцелить его души.

Полной исповедь будет тогда, когда мы сознаемся во всех, по крайней мере, тяжких, грехах, которые мы вспомнили после обстоятельного испытания совести. Конечно, когда человек стремится любить Бога всем своим сердцем и всеми силами, то будет стараться исправить и все повседневные грехи и будет исповедоваться в них. Если же кто-нибудь утаил бы сознательно хотя бы один смертный грех (сознательно не сказал о нем из страха или стыда) – его исповедь будет недействительной, как была бы недействительной, если бы он не сокрушался о своих грехах. Такая исповедь называется "святотатскою" (от слов "свя-тое" и "тать", т.е. вор ). Она оскорбляет Бога и добавляет еще один смертный грех кающемуся. Лучше вовсе не исповедоваться, чем исповедоваться лживо. Будем помнить о судьбе Иуды Искариота. Когда Иисус на Тайной Вечере дал ему возможность все осознать и раскаяться в своем намерении предать Его, сказав: "Истинно говорю вам, что один из вас предаст Меня", и Апостолы, ошеломленные и напуганные этим, спрашивали: "Не я ли, Господи?", жаждя засвидетельствовать, что никто из них и в мыслях не имел такого намерения, Иуда также лицемерно произносит: "Не я ли, Равви?" (Мф 26, 20-25). Он и был первый, кто совершил святотатственную исповедь, а после в состоянии тяжкого греха причастился Тела и Крови Господа, чем так ожесточил сердце свое, что после предательства не мог сожалеть о грехе, но впал в отчаяние и покончил жизнь самоубийством.

Некая женщина, как казалось, весьма праведной жизни, часто приступала к исповеди и ко Св. Причастию. Когда она тяжело заболела, священник пришел домой и преподал ей святые Таинства. Несколько часов спустя она, чувствуя приближающуюся смерть, впала в отчаяние, вдруг стала вслух исповедовать грехи своей молодости. Дети были потрясены таким поведением матери, которую всегда видели весьма уравновешенной, но не могли ничем помочь ей и утешить ее. Женщина же с ужасающим воплем отчаяния умерла. Никто не знает тайны совести другого человека и его личных отношений с Господом Богом, но не был ли этот ужас перед смертью свидетельством сокрытия грехов на исповеди. Святой Антоний рассказывал, что один отшельник в то время, когда люди исповедовались в церкви, увидел некого господина, который прохаживался между людьми, ожидающими своей очереди и раздавал им какие-то карточки. Лишь только человек брал карточку в руки – сразу начинал потеть, дрожать и печалиться. Святой, удивленный этим, схватил незнакомца за руку и спросил: "Что ты делаешь?" Диавол же, а это был именно он, ответил: "Возвращаю людям стыд. Когда они грешат – я отбираю у них чувство стыда, но когда они идут к исповеди, тогда возвращаю его. Я ведь вежлив, не правда ли?" – насмешливо произнес злой дух и исчез.

Волк, когда душит овцу, хватает ее за горло, чтобы она не подала голоса и не призвала пастуха на помощь. Также и диавол, жаждя погубить душу, "хватает ее за горло", т.е. исполняет ее беспокойством, страхом и стыдом, чтобы она не созналась в своих грехах, не призвала на помощь доброго Пастыря, Иисуса Христа Спасителя и не получила прощения.

Многие святые мистики утверждают, что самое большое число душ, попавших в ад, были осуждены за святотатские исповеди. По своей людской слабости они предались страсти и согрешили против целомудрия, а потом на исповеди сознательно и добровольно сокрыли эти грехи и, утаивая их всю жизнь, умерли, так и не покаявшись, и были осуждены.

Некоторые люди опасаются: "Что обо мне подумает исповедник, если я сознаюсь в моих грехах? Не будет ли он меня строго ругать? Не расскажет ли мои грехи другим?" Все такие мысли – пусты и нелепы. Ибо исповедник утешен, когда встретит на исповеди душу, смиренно кающуюся и полную решимости исправиться. Священник не порицает и не упрекает того, кто искренен, как не осудил Христос св. Петра, Марию Магдалину, парализованного, благоразумного разбойника. Но Господь Иисус произнес очень суровые слова в адрес тех, кто стремился показаться лучшим, чем был в действительности, и не каялся. Фарисеев, гордых и самоуверенных, Он называл "окрашенными гробами, которые снаружи кажутся красивыми, а внутри полны костей мертвых и всякой нечистоты" (Мф 23, 27). Об Иуде Искариоте, который, несмотря на кротость и милосердие Спасителя, не сознался в своем страшном намерении, Иисус сказал: "Лучше было бы тому человеку не родиться" (Мк 14, 21).

Одна девушка спросила после исповеди св. Франциска Сальского, с которым была знакома раньше: "Теперь, Отче, Вы, наверно, будете обо мне думать иначе, чем прежде?". "О, да,— ответил святой, – теперь я уважаю тебя куда больше, ибо отныне ты дитя Божье". Святой Ансельм, архиепископ Кентерберийский, однажды увидел в окне, как мальчик играл с птичкой, привязанной на нитке. Пташка поднималась в воздух, раскрывала крылья, но мальчик дергал за нитку, и птичка падала на землю. Так повторялось несколько раз, но вот нить порвалась и птичка улетела. Святитель обрадовался и громко рассмеялся. Присутствующие спросили его: "Что случилось?" Святой рассказал им об увиденном и добавил: "Я так утешился, ибо это напомнило мне исповедь и отпущение грехов. Душа в грехах подобна птичке на нитке, находится во власти сатаны, не имеет свободы, но если искренне сознается в своих грехах и получит отпущение, – рвет все узы, которыми диавол привязал ее к себе".

Исповедь не унижает человека, но, наоборот, возвышает, ибо свидетельствует о том, что его душа познает истинную иерархию ценностей. Святой Иоанн Златоуст говорит: "Бог дал человеку чувство стыда по отношению ко греху, чтобы мы избегали его, и чувство доверия по отношению к исповеди, обещая прощение тем, кто о грехах сожалеет и хочет исправиться. Злой же дух все извращает, внушая надежду на прощение прежде того, как согрешишь, а после возбуждает чувство стыда, чтобы мы не сознались в этом грехе на исповеди". Известный философ Сократ, живший до рождества Христова, однажды встретил одного из своих учеников, когда тот выходил из дома, имевшего в городе очень дурную славу. Посрамленный юноша хотел было опять спрятаться за дверью. Мудрец же сказал ему: "Сын мой, надо было стыдиться входить в этот дом, а не выходить". Мария Магдалина в присутствии многих людей плакала у ног Спасителя, тем свидетельствуя о раскаянии, ибо жаждала прощения. Святой Августин не только сознался в грехах своей молодости перед служителем Божиим, но и перед всем миром в своей книге "Исповедь", повествующей о его пути к Богу, и публично кается, что так поздно возлюбил Господа.

Некоторые люди, нося в своем сердце грех, сокрытый на исповеди, говорят в сердце: "Я знаю, что сделал очень плохо, что не сознался во всех грехах перед Богом. Я обязательно сделаю это, но только не теперь, а потом, позже... Когда я буду старым, тогда перед смертью призову священника, искренне исповедуюсь и получу отпущение. А теперь я еще не имею сил сознаться". Но нужно хорошо осознать, что так полагать,— значит грешить против Духа Святого, откладывая свое покаяние до смерти. Святой Антонин, архиепископ Флорентийский, рассказывает об одном происшествии, потрясшем всю северную Италию.

Умер один молодий инок, выходец из очень хорошей семьи, в обители, живший жизнью весьма примерною. Все говорили, что о нем не следует даже молиться, ибо он спасен. Ведь если сей не спасен, тогда кто может спастись? Но перед самым отпеванием и похоронами кто-то из братии внезапно увидел умершего, скованного железными цепями. Казалось, он весь горит огнем. Страшным голосом несчастный возвопил: "Не молитесь обо мне, ибо я осужден на вечные мучения". И он рассказал, что имея 17 лет, утаил грех на исповеди и приступил ко Св. Причастию. Перенося угрызения совести, он со дня на день откладывал признание. Чтобы заглушить терзания и убедить себя самого, что он добр, юноша решил уйти в монастырь, что и сделал, но там также не нашел в себе силы унизиться и сознаться в своем грехе и святотатстве. Даже на смертном одре он думал: "Что же обо мне подумает священник, если я сознаюсь во всем этом, в то время, когда все так почитают меня?", затем потерял сознание и, так и не придя в себя, умер и был осужден. Рассказав это, умерший исчез, наполнив весь монастырь и церковь невыносимым смрадом, так что никто не мог пребывать там и молиться. Монастырские власти признали, что тело это недостойно христианского погребения и приказали вынести его из церкви.

Почему история жизни этого человека окончилась так трагически? Ведь он вроде бы изменил свою жизнь, став примерным монахом. По-видимому, в его душе была сокрыта огромная гордыня – нежелание принять себя грешником, таким же, как все люди, нуждающимся в искупительной Крови Христа, дающей прощение душе смиренной и сокрушенной. Он до последнего защищал в себе образ себя, как человека праведного, который не нуждается в унижении перед другим человеком – исповедником. Это нежелание унизиться и искренне сознаться сделало его совершенно закрытым на Божье Милосердие.

Если кто-либо очень затрудняется сознаться в своем грехе,— пусть скажет священнику во время исповеди: "Отче, у меня на совести есть нечто, чего я не могу высказать". Тогда священник поможет, задавая вопросы и перечисляя все возможные грехи и когда назовет грех кающегося, тот скажет "да, в этом грехе я повинен".

Как следует исповедовать грехи? Ясно и выразительно. Исповедь – это осуждение самого себя, это признание своей вины, согласно Священному Писанию: "Ибо если бы мы судили сами себя, то не были бы судимы" (1 Кор 11,31). Поэтому признание своей вины должно быть кратким и ясным. На исповеди следует говорить только о том, что имеет отношение к ней. Нельзя рассказывать истории из своей жизни. Ни в коем случае нельзя говорить о грехах других лиц, называть соучастников своих грехов. Не следует подробно описывать каждый грех. Нужно назвать: каковы твои грехи, число тяжких грехов и обстоятельства, которые делают грех более тяжелым или более легким. Каждый грех следует назвать по имени, нельзя довольствоваться общими фразами, например: "Я очень грешен, я нехорошо вел себя, делал то, чего нельзя делать". Такие фразы ничего не говорят ни самому кающемуся, ни исповеднику. Священник должен хорошо понять грех кающегося и тяжесть этого греха, чтобы наложить соответствующую епитимию, а сам кающийся должен осознать, что он совершил и что обещает Богу. На исповеди следует назвать число (хотя бы приблизительное) своих тяжких грехов. Если припомнить его трудно, необходимо указать, на протяжении какого времени был совершаем данный грех и как часто. Перечисление тяжких грехов необходимо для действительности исповеди, то есть для получения прощения. Также следует указать обстоятельства, определяющие степень греха. Например: оскорбить другого человека – всегда грех. Но оскорбить свою мать или отца, или священника – грех более тяжкий, чем оскорбить личность, равную тебе. Злоупотребление алкоголем – всегда тяжкий грех, но злоупотребление алкоголем за счет своей семьи, на деньги, необходимые для ее содержания, – двойное преступление. Говорить о вещах безнравственных – грех, но говорить так в присутствии детей и молодежи – грех больший, ибо это еще и других соблазняет. Также и наоборот, – добровольная рассеянность во время молитвы – грех, но для человека больного – меньший грех, ибо ему тяжело сконцентрироваться.

Как поступить тому, кто утаил на исповеди какой-либо грех? Во-первых, в таком состоянии нельзя причащаться, ибо это будет новое святотатство, нельзя также приступать к таинствам Миропомазания, Елеопомазания, Брака, ибо это будут новые оскорбления Господа. Следует поспешить на исповедь и во всем сознаться. Надо знать, что все исповеди, последовавшие за святотатской, были недействительны (не приносящими отпущения), но лишь приумножали с каждым разом число грехов новым тяжким грехом. Поэтому, чтобы освободиться от бремени, следует заново исповедоваться во всех грехах, совершенных со времени последней действительной исповеди. Следует сказать:

1. Когда последний раз была действительная исповедь перед исповедью святотатскою?

2. Сколько раз после этого приступал недостойно к исповеди?

3. Сколько раз недостойно причащался или принимал другие святые Таинства?

4. Все остальные тяжкие грехи, совершенные с момента последней действительной исповеди.

Известный русский писатель Лев Толстой пишет в своем дневнике "Юность" о переживаниях из-за святотатской исповеди. Во время Великопостной исповеди он утаил тяжкий грех. Вечером же, уже засыпая, вдруг ясно осознал, что сделал. Беспокойство охватило его, казалось, что его тотчас постигнет некое несчастье или смерть. Душа юноши исполнилась неописуемым ужасом. Как вдруг в голову пришла счастливая мысль: завтра утром пойти на исповедь и во всем сознаться. Это его успокоило. Так он и сделал. После исповеди юноша был счастлив, слезы радости текли у него из глаз.

Известный философ Монтень говорил об исповеди: "Болезни души, в отличии от болезней тела, по мере развития, затемняются и становятся все более незаметными. Вот почему их следует извлекать на свет не жалея, раскрывать душу и вытаскивать их из ее уголков. Уже само признание приносит удовлетворение".